Методы интеграции в ускоренно дифференцирующихся обществах

Правовая система

То, что мы описали как социетальный нормативный порядок, стоит очень близко к тому, что обычно подразумевается под понятием права. В большинстве рассуждений о праве подчеркивается критерий обязанности и принудительности, когда право ассоциируется преимущественно с правительством и государством. Другие подходы подчеркивают при объяснении нормативной значимости права его консенсусные элементы, и в этом случае на первое место выходит важность его моральной легитимизации. Мы рассматриваем право как общий нормативный кодекс, регулирующий действия коллективных и индивидуальных членов общества и определяющий ситуацию для них²⁴.(Ср • Fuller L. Op. cit; Idem. Anatomy of the law N.Y.: Praeger, 1968.) Оно состоит из только что описанных компонентов, интегрированных в единую систему.

В подавляющем большинстве случаев современные правовые системы содержат писаные (как в Соединенных Штатах) или неписаные (как в Великобритании) конституционные компоненты. Находясь в зоне взаимопроникновения между системой воспроизводства образца и социетальным сообществом, конституционный элемент очерчивает нормативные рамки управления социетальными отношениями в целом — подобно американскому Биллю о правах. При современных уровнях дифференциации этот компонент не имеет религиозного характера, поскольку его нормативная значимость распространяется на социетальную систему, а не на все сферы действия во всем их объеме. Действительно, одной из тенденций современности было отделение специфичных религиозных обязательств от конституционных прав и обязанностей граждан. Поскольку принадлежность к той или иной религии влечет за собой образование коллектива, это всегда отчетливо проявляется на уровне социетального сообщества. Однако одно не покрывает другого.

Не является конституционный компонент и «чисто моральным», поскольку моральные соображения также покрывают более широкую область, чем социетальные ценности. Конституционные ценности артикулируются в социетальном сообществе и включают в себя компонент социетальной лояльности в форме ценностно ориентированных объединений; право имеет дело с моральной стороной гражданства, но не обязательно со всей мора-

лью в целом. Более того, в моральном элементе могут содержаться основания для легитимных выступлений против социетального нормативного порядка — от самого простого проявления гражданского неповиновения до революции.

Хотя конституционный элемент подразумевает возможность его принудительного внедрения, принуждение всегда вызывает вопрос о легитимности действий правительства в конституционном, а вслед за этим и в моральном смысле. Поэтому вторым аспектом конституционного элемента является нормативное определение основных функций правительства, включая круг полномочий и границы власти различных правительственных органов. В этом отношении конституционный закон приобретает тем большую важность, чем больше социетальное сообщество отделяется от своего государства. Власть правительства в этом случае нуждается в особых обоснованиях, поскольку социетальное сообщество не могло бы должным образом оградить себя от произвола власти, если бы оно предоставило своим «правителям» полные полномочия действовать, сообразуясь только с их собственным толкованием общественных интересов²⁵.(Ср. наше употребление понятия легитимизация с веберовским: Weber M. The theory of social and economic organization.)

Решающим обстоятельством является то, что авторитет «исполнительной» власти начинает дифференцироваться от тех управленческих функций, которые имеют непосредственно конституционный характер. В досовременных обществах собственно законодательство как дифференцированная функция почти не существует, так как нормативный порядок в основном задан традицией или откровением. Легитимизация постоянно осуществляемой законодательной функции, таким образом, представляет собой отличительный признак современного развития. Этот процесс, в свою очередь, не без сложностей и оговорок, но все же требует активного участия социетального сообщества через систему представительства. Развитие направлялось в сторону установления зависимости законодательной власти от взаимодействия законодателей с заинтересованными элементами социума и в конечном счете (как это имеет место в наиболее модернизованных обществах) со всем электоратом²⁶.(Ср.: Parsons T. The political aspect of social structure and process//Varieties of political theory.) На самом деле такая же зависимость существует у тех, кто занимают посты в исполнительских структурах. Возникшая в результате описанной эволюции изменяемость закона сделала особенно важным наличие специально предусмотренных процедур, охраняющих «конституционность» законов. Хотя американская,

правовая система во многом уникальна, но что касается данного вопроса, то во всех современных конституциях обычно предусматривается некий орган, который не является чисто правительственным, особенно в смысле исполнительском, но за которым закреплена функция давать заключения о конституционной правомочности рассматриваемых вопросов.

Именно в этих широких конституционных рамках функционирует расположенный ниже уровень правовой системы. На этом уровне принимаются обязывающие решения, большей частью официально «уполномоченными» органами (обычно судами), и совершаются различные административные процедуры по их реализации. Особенно важно, что выходящее за рамки конституции содержание закона не сводится ни к особым законодательным актам, ни к обязывающим постановлениям и указам исполнительных органов. Оно включает в себя также юридическую традицию, запечатленную в прецедентных судебных решениях, и «административное право», обобщающее прежний опыт «постановлений», — все это по контрасту с издаваемыми административными органами решениями по конкретному случаю (подлежащими, однако, законодательному и судебному разбору).

В общем и целом соображения относительно нормативного порядка и его взаимосвязей с политической подсистемой в принципе применимы к любой социальной системе, однако наиболее важны они именно в отношениях между государством и социе-тальным сообществом. Важность эта обусловлена тем, что обычно только государство бывает уполномочено использовать социально организованную физическую силу в целях принуждения. Действительно, эффективная государственная монополия на применение силы является одним из главных критериев интегрированное высокодифференцированного общества²⁷.(См.: Weber M. The theory of social and economic organization.) Более того, только правительство наделено правом действовать в контексте целедостижения от имени всего социетального коллектива. Всякая другая организация, претендующая на это, ipso facto совершает революционный акт.

Членство в социетальном сообществе

Обсуждая легитимный порядок в обществе, мы часто затрагивали коллективный аспект социетального сообщества. Множественность наших критериев, определяющих общество, сама

по себе указывает на то, что отношение между этими двумя основными аспектами не может не быть сложным, особенно потому, что сфера действия норм и сфера членства в сообществе не могут совпадать в точности. Самое очевидное их несовпадение вытекает из территориальной привязки обществ. Территориальный характер нормативной сферы требует того, чтобы нормы были в известной мере независимыми от членства в социетальном сообществе. Например, нормативному регулированию подлежат временные посетители и долговременные обладатели «вида на жительство», так же как и имущество иностранных владельцев.

Эти соображения указывают на то, что особенно важная часть отношений между нормативным и коллективным аспектами социетального сообщества лежит в плоскости их совместных отношений с государством. Государство не может просто «властвовать», оно должно быть легитимизировано по части управления имеющим относительно четкие границы сообществом через принятие на себя ответственности за поддержание в нем нормативного порядка. На одном полюсе основное содержание нормативного порядка может считаться более или менее универсальным для всего человечества. Но при этом рождаются острые проблемы относительно того, насколько эффективно могут быть институционализированы столь универсалистские нормы в реальной жизнедеятельности столь обширного коллектива. На другом полюсе как государство, так и нормативный порядок можно отнести только к небольшому обособленному сообществу. В широком диапазоне вариантов между этими двумя крайностями современные социетальные сообщества обычно выступают в форме национального образования. Развитие этой формы включало и процесс дифференциации между социетальным сообществом и государством, и реформирование основ социетального сообщества, особенно в том, что касается членства.

Непосредственной отправной точкой этого развития была в большей части случаев более или менее четко выраженная «абсолютная» монархия, в которой индивид считался «подданным» своего монарха. Важным обстоятельством было то, что это прямое отношение подданного и суверена пришло на смену запутанным партикуляристским солидарностям феодального общества. Однако «подданный» как образец социетального членства был, в свою очередь, заменен на гражданина.

На первой фазе развития гражданства произошло создание юридических или гражданских рамок, совершенно по-новому определивших пограничные отношения между социетальным сооб-

ществом и правительством или «государством»²⁸.(Все наше обсуждение проблемы гражданства многим обязано работе Т.Мар­шалла (см.: Marshall Т.Н. Class, citizenship and social development. Garden City; N.Y.: Anchor Books, 1965).) Критическим аспектом этих новых границ стало определение «прав» гражданина, зашита которых превратилась в первейшую обязанность государства. На раннем этапе защита была наиболее глубоко разработана в английском обычном праве в ХУПв. Однако движение в этом направлении было всеевропейским и породило также немецкое представление о Reichtsstaat (правовом государстве). Процесс проходил проще в протестантских регионах, так как граждане там имели дело с одним центром власти — политическим, который организованно контролировал и церковь, и государство²⁹.(Ср.: Lipset S.M., Rokkan S. Introduction//Party systems and voter alignment. N.Y.: Free Press, 1968.) В Англии первые этапы установления внутри протестантизма религиозной терпимости были существенной частью более широкого процесса формирования гражданских прав.

Вторая фаза развития гражданства связана в основном с участием граждан в общественных делах. Хотя попытки влиять на государство и получили защиту со стороны юридических прав (особенно таких, как свобода собраний и свобода печати) уже на предыдущей фазе, на данном этапе были институционализированы позитивные права участия в выборе правящих лидеров, закрепленные в избирательном праве. Распространение права голоса в «низы» классовой структуры происходило постепенно, и все же бросающейся в глаза общей тенденцией было движение ко всеобщему избирательному праву для взрослых, к принципу «один гражданин—один голос» и к тайному голосованию³⁰.(Rokkan S. Mass suffrage, secret voting, and political participation//European Journal of Sociology. 1961. Vol. 2. P. 132-152.)

Третий главный компонент гражданства состоит в «социальной» заботе о «благосостоянии» граждан, рассматриваемой как часть общественной ответственности³¹.(Marshall T. Op. cit.) Если гражданские права и избирательное право дают возможность автономно реализовывать свой гражданский статус, то социальный компонент связан с созданием реальных условий для лучшего пользования этими правами. Это означает попытку обеспечить широким массам населения адекватный «прожиточный» минимум, доступ к здравоохранению и образованию. Заслуживает особого внимания тот факт, что распространение образования на все более широкие круги

населения и повышение его уровня были тесно связаны с развитием гражданского комплекса.

Развитие современных институтов гражданства внесло многосторонние изменения в принцип национальности как основы солидарности для социетального сообщества. В раннесовременном обществе наиболее сильные основания солидарности существовали там, где в понятии национальности сливались религиозный, этнический и территориальный факторы. В полностью сформировавшихся современных обществах может существовать разнообразие религиозных, этнических и территориальных основ, поскольку достаточным основанием для национальной солидарности служит общий статус гражданства.

Институты гражданства и национальности тем не менее могут сделать социетальное сообщество уязвимым, если только основания плюрализма перерастают в жестко структурированные расслоения. Поскольку, например, типичное современное сообщество объединяет многочисленное население на обширной территории, то солидарность этого сообщества может испытывать напряжение из-за региональных расхождений. Это особенно справедливо в отношении тех случаев, когда региональные различия совпадают с этническими и/или религиозными. Многие современные общества распались по причине различных комбинаций этих факторов дезинтеграции.

Социетальное сообщество, рыночные системы и бюрократическая организация

Там, где социальная солидарность высвобождается из более архаичных религиозных, этнических и территориальных контекстов, она способствует возникновению других типов внутренней дифференциации и плюрализации. Самые важные из них основываются на экономической, политической и интегративной функциях, последняя выражается в стремлении к добровольному объединению по типу ассоциации, к самоорганизации. Экономическая категория кроме прочего имеет в виду развитие рынков и монетарных механизмов, существенно необходимых для осуществления этих функций, что, как уже отмечалось, предполагает новые формы институционализации отношений собственности и контракта. То есть они покоятся на той части гражданского комплекса, которую образуют «права», ибо экономика, целиком «администрируемая» органами центрального правительства, нарушала бы свободу частных групп вступать в независимые рыночные отношения. Но как только рыночная система экономики достигает

высокого уровня развития, она становится для правительства важным каналом мобилизации ресурсов.

На ранних стадиях модернизации рынки имеют преимущественно коммерческий характер, осуществляя торговлю материальными ценностями и лишь во вторую очередь финансовые операции по заимствованиям. Широкое распространение в рыночной системе первичных факторов производства знаменует «индустриальную» фазу экономического развития. Кроме технологического прогресса здесь имеется в виду социальная организация производственного процесса, состоящая в создании новых форм использования трудовых ресурсов в бюрократических контекстах³².(Smelser N Op cit ' Parsons 7 Stiuctures and process//Modem societies NY Free Press, 1960 Cli 1-5)

Обсуждая выше политический аспект общества, мы позволили себе некоторую выборочность. При этом на первый план были выдвинуты отношения между правительством и всем социетальным сообществом, с акцентом на прямую их связь в так называемой системе «поддержки». Эта система охватывает прежде всего взаимодействие между лидерами и теми, кто стремятся занять лидирующие позиции, с одной стороны, и, с другой, теми элементами социальной структуры, которые прямо не участвуют в системе управления как таковой. Этот процесс взаимодействия охватывает как взаимообмен политической поддержки и лидерской инициативы, так и взаимообмен правительственных решений и «потребностей» различных лоббистских групп. Эти взаимообмены образуют систему, нуждающуюся в определенной сбалансированности, если политическая подсистема стремится к устойчивой интеграции с социетальным сообществом.

Другой главной действующей структурой правительств является административная организация (включая силовые структуры), через которую проводятся в жизнь политические решения. Как правило, развитие бюрократических структур происходило в первую очередь, хотя и не исключительно, в правительствах. Среди наиболее важных черт бюрократизации находится институционализация ролей в виде должностей с хорошо очерченными должностными функциями, полномочиями и «властью», отделенных от сфер частной жизни должностного лица. Должности дифференцируются по двум основаниям — по функциям, выполняемым для организации, и по месту в иерархии или «вертикали» подчинения.

Развитие бюрократической организации обыкновенно требует, чтобы каждой профессиональной роли соответствовал опреде-

ленный вид должности, когда должностное лицо «назначается» посредством заключения некоего «договора о найме». Поэтому существование его семьи обычно зависит от его зарплаты или должностного оклада. В свою очередь, это требует наличия определенного «рынка труда» для распределения человеческих услуг посредством переговоров об условиях найма и карьерных возможностях.

Одной из главных черт индустриальной экономики является бюрократическая организация производства и, соответственно, мобилизация трудовых ресурсов через рынок труда. В результате сложной эволюции, имевшей ряд этапов, эта экономика породила невиданное распространение бюрократических форм организации вне правительственной сферы. Один из основных этапов был связан с «семейными предприятиями» раннего индустриального капитализма, который был бюрократизирован на «трудовом», но не на управленческом уровне.

Мы рассматриваем бюрократическую организацию как преимущественно политический феномен, поскольку она в первую очередь ориентирована на достижение коллективных целей. В случае частного предприятия его коллектив является частной группой внутри социетального сообщества; в случае правительства — это все сообщество целиком, организованное для коллективного достижения целей. Тем не менее мы рассматриваем трудовое соглашение как форму членства в коллективе, оставляя в стороне то, что возможно членство и через другие способы участия в экономическом предприятии. И разумеется, частная бюрократия не ограничивается сферой экономического производства, она встречается в церковных организациях, университетах и во многих других видах коллективов.

Обсуждаемые нами рыночные системы вовлечены во взаимообмен между подсистемами экодомики и воспроизводства образца, с одной стороны, и между подсистемами экономики и политики—с другой. Этот взаимообмен не затрагивает напрямую социетальное сообщество, поскольку его функция по отношению к этим подсистемам состоит не столько в их непосредственном конституировании, сколько в общем регулировании через нормативный порядок. Мы также должны подчеркнуть различие между «коммерческими» рынками потребительских товаров и рынками «труда», имеющими дело с человеческими ресурсами, в том числе находящимися на самом высоком уровне компетентности и ответственности. С социологической точки зрения распространенная среди экономистов практика объединять в одну графу «товары и услуги» и трактовать их в таком виде в качестве наиглавнейшего продукта экономики представляется неоправданным смешением понятий.