Персонал 9 страница

Возненавидьте секс — и вы возненавидите жизнь. Возненавидьте секс — и вы не сможете любить своего ближнего. Если вы ненавидите секс, ваша сексуальная жизнь будет в лучшем случае неполной, в худшем вас ждут импотенция или фригидность. Именно поэтому рожавшие женщины так часто говорят, что секс — чересчур дорогое удовольствие. Если сексуальное желание не удовлетворяется, оно должно во что-то перелиться, потому что это слишком сильная потребность, чтобы ее можно было просто уничтожить. И обычно она превращается в тревогу и ненависть.

Мало кто из взрослых смотрит на половой акт как на отдачу, иначе доля людей, страдающих от импотенции и фригидности, не была бы, как утверждают некоторые специалисты, около 70%. Для многих мужчин совокупление есть вежливое насилие; для многих женщин это утомительный обряд, который надо вытерпеть. Тысячи замужних женщин никогда в жизни не испытывали оргазма; и даже среди образованных мужчин есть такие, кто не знает, что женщина способна его испытывать. При подобном положении вещей потребность отдавать в сексуальных отношениях, естественно, становится крайне редкой, эти отношения обречены быть более или менее жестокими и непотребными. Извращенцы, которые требуют, чтобы их хлестали кнутами или, наоборот, позволили бить женщину веревками, — просто крайние случаи: эти люди благодаря неверному сексуальному воспитанию не способны предлагать любовь, кроме как в скрытой форме ненависти.

Каждый из старших учеников Саммерхилла знает из разговоров со мной и из моих книг, что я одобряю полноценную сексуальную жизнь для всех, кто этого хочет, вне зависимости от возраста. А на лекциях меня часто спрашивают, обеспечиваются ли воспитанники Саммерхилла противозачаточными средствами и если нет, то почему. Старый и досадный вопрос, задевающий глубокие эмоции в каждом из нас. То, что я этого не делаю, постоянно тревожйт мою совесть, потому что компромиссы для меня трудны, они лишают меня покоя. В то же время предоставить противозачаточные средства детям — независимо от того, достигли они совершеннолетия или нет, — было бы прямой дорогой к закрытию моей школы. Человек не может пойти в своей практике дальше, чем разрешает закон.

Известный вопрос, задаваемый критиками детской свободы, таков: а почему бы тогда не позволить маленьким детям наблюдать сексуальные акты? Ответ, что это может причинить травму, жестокое нервное потрясение, неверен. У жителей островов Тробриан, по Малиновскому, дети видят не только сексуальные акты родителей, но рождение и смерть и относятся ко всему происходящему как к чему-то обыденному, и это не причиняет им никакого вреда. Не думаю, что наблюдение сексуального совокупления причинило бы какой-нибудь вред эмоциональной сфере саморегулирующегося ребенка. Единственно честный ответ на этот вопрос состоит в том, что любовь в нашей культуре не является публичным делом.

Я не забываю о том, что многие родители по религиозным или иным соображениям отрицательно относятся к сексу, считают его греховным. С ними ничего не поделаешь. Их нельзя обратить в нашу веру. Но мы должны бороться, когда они покушаются на право наших собственных детей на свободу — генитальную или любую другую.

Остальным родителям я говорю: вас ждут нелегкие дни, когда ваша шестнадцатилетняя дочь захочет жить собственной жизнью. Она будет возвращаться домой в полночь. Ни в коем случае не спрашивайте ее, где она была. Если она не росла в условиях саморегуляции, она солжет вам точно так же, как лгали вы и как лгал я своим родителям.

Когда моей дочери будет 16, случись мне обнаружить, что она влюблена в какого-нибудь бесчувственного типа, у меня тоже будет о чем поволноваться. Я знаю, что буду бессилен что-либо сделать. Надеюсь, мне хватит ума и не пытаться. Поскольку она росла саморегулирующимся ребенком, я надеюсь, что она не влюбится в неподходящего парня, но наверняка знать это нельзя.

Я уверен, что многие нежелательные связи в своей основе являются протестом против родительской власти. Мои родители мне не доверяют, ну и пусть. Я буду делать что хочу, а если им это не нравится, пусть подавятся.

Вы будете бояться, как бы вашу дочь не совратили, но девушек, как правило, не соблазняют, они — равноправные участницы взаимного обольщения. Шестнадцатилетие не должно быть слишком трудным рубежом, если раньше ваша дочь была вам другом, а не подчиненной. Вам придется признать, что нельзя прожить чужую жизнь и невозможно передать другому свой опыт в таких сущностных вещах, как чувства.

В конце концов ключевым вопросом является отношение к сексу в семье. Если оно — здоровое, вы можете спокойно выделить дочери отдельную комнату и выдать ей ключ от нее. Если же оно — нездоровое, дочь будет искать дурного секса — и, возможно, с дурными людьми, и вы ничего не сможете с этим поделать.

То же и с вашим сыном. Вы не будете беспокоиться о нем так же сильно, как о дочери, потому что он не может забеременеть, и все же при неверном отношении к сексу он легко может разрушить свою жизнь.

Счастливых браков совсем немного. Учитывая характер раннего воспитания, которое получило большинство людей, поразительно, что счастливые браки вообще встречаются. Если секс грязен в детской, то он не может быть особенно чистым и в супружеской постели.

Если сексуальные отношения не сложились, в браке не складывается ничего. Двое несчастных, воспитанных в ненависти к сексу, обречены ненавидеть друг друга. Ничего не получается и с детьми, потому что им не хватает семейного тепла, необходимого для того, чтобы они смогли потом наполнить теплом и свою взрослую жизнь. Сексуальная подавленность родителей бессознательно передается и им. Самые трудные дети — дети именно таких родителей.

Половое воспитание

Если родители не только не запрещают детям задавать любые вопросы, но и честно отвечают на них, половое воспитание становится естественной частью детства. Очень вредны псевдонаучные объяснения. Я знаю юношу, который получил именно такое воспитание и жалуется, что краснеет всякий раз, когда кто-то произносит слово «опылять». Фактическая сторона вопроса, конечно, существенна, но эмоциональное содержание гораздо важнее. Доктора знают все об анатомии секса, но как любовники они не лучше папуасов, а скорее всего гораздо хуже.

Ребенка интересует не столько само сообщение отца о том, что тот вкладывает свою пипиську в мамину пипиську, сколько то, зачем папа это делает. Ребенок, которому позволена его собственная сексуальная игра, не станет спрашивать, зачем это нужно.

Обучение сексу не нужно саморегулирующемуся ребенку, потому что сам термин «обучение» предполагает предыдущее невежество в предмете. Если естественное любопытство ребенка всегда удовлетворяется открытыми и бесстрастными ответами на все его вопросы, секс не окажется чем-то таким, чему надо специально обучать. В конце концов мы ведь не даем ребенку уроков по перевариванию пищи или по его экскреторным функциям. Сам термин «сексуальное обучение» порожден запретностью и таинственностью секса.

Включение сексуального обучения в программы закрытых частных школ создает опасную возможность усиления сексуального подавления посредством морализирования. Термин «сексуальное обучение» предполагает формальный, неуклюжий урок по анатомии и физиологии, когда испуганный учитель все время опасается, что предмет разговора может соскользнуть на запретную территорию.

В большинстве частных школ сказать детям полную правду о любви и деторождении означало бы увольнение. Общественное мнение, представленное матерями, не потерпело бы этого. Мне известны случаи, когда разгневанная мать угрожала страшными карами учительнице, якобы развратившей ее ребенка своим «лживым, безбожным, непристойным преподаванием».

В то же время единственное, что мешает нам дать свободному ребенку то знание о сексе, которое его интересует, — наше неумение делать вещи понятными. Ребенок спрашивает, почему не каждый конь — жеребец и почему не каждый баран — производитель. Ответ предполагает использование понятий, выходящих за пределы понимания четырехлетнего малыша, потому что кастрацию невозможно объяснить в простых словах. Здесь каждый родитель должен постараться объяснить все как можно лучше, избегая, однако, лжи или искажения сути.

Пятилетний мальчик обнаружил презерватив в кармане отца и, естественно, спросил, что это такое. Он выслушал ясное и простое объяснение отца без каких-либо видимых эмоций.

В определенных случаях, однако, я не вижу ничего дурного в том, чтобы сказать ребенку, что предмет этот слишком труден для него и ему надо подождать. В конце концов мы часто говорим это в других ситуациях. Например, когда ребенок спрашивает, как работает двигатель или кто сделал бога, родители говорят ведь, что ответ слишком сложен для его возраста.

Гораздо лучше и безопаснее отложить разговор, чем, подобно некоторым глупым родителям, говорить ребенку слишком много. Я вспоминаю одну ученицу, пятнадцатилетнюю швейцарскую девочку, которая говорила: «Ирмгард (которой было 10 лет) думает, что детей приносит доктор. Я знаю, откуда берутся дети, давным-давно. Мне мама рассказала. Она мне много рассказала». Я спросил ее, что еще она знает, и она рассказала мне все о гомосексуализме и извращениях. Это был как раз тот случай, когда говорить ребенку правду — столько правды — глупо. Матери следовало ответить только на тот вопрос, который ребенок задавал. Непонимание сущности детства заставило ее рассказать ребенку гораздо больше того, что он мог усвоить. В результате девочка — невротик. И все же в главном, я думаю, эта немудрая мать была мудрее, чем та, которая умышленно лжет своему ребенку, когда он спрашивает о тайне деторождения. Потому что ребенок вскоре выяснит, что мать солгала. Когда ребенок узнает правду, а вернее, как правило, грязно рассказанную приятелями полуправду, ему покажется, что он понимает, почему мать солгала ему: не могла же мама рассказывать мне про эту мерзость!

Таково сегодня отношение общества к деторождению. Это — дело грязное и стыдное. Одного того, что беременная женщина старается одеваться так, чтобы скрыть свое состояние, достаточно, чтобы проклясть то, что мы называем нашей моралью.

Есть матери, которые рассказывают своим детям правду о деторождении, но даже среди них многие лгут о сексе. Они не смеют сказать своим детям, что сексуальное взаимодействие приносит огромное удовольствие.

Ни моей жене, ни мне никогда не приходилось задумываться о сексуальном образовании Зои. Все это казалось таким простым, очевидным и очаровательным, даже если и случались иногда какие-то неловкие моменты, как в тот раз, когда Зоя проинформировала незамужнюю посетительницу, что она, Зоя, появилась на свет в результате того, что папа оплодотворил маму, добавив с интересом: «А кто оплодотворяет тебя?»

Между прочим, мы обнаружили, что саморегулирующийся ребенок очень рано научается такту. Так Зоя могла разговаривать в 3,5 года, но к 5 годам наша дочь уже начала понимать, что некоторые вещи некоторым людям говорить не следует. Подобную искушенность в житейских делах я наблюдал и у других детей, которые, в отличие от Зои, не росли в условиях саморегуляции с самого начала.

С тех пор как Фрейд доказал существование сексуальности у маленьких детей, для изучения ее проявлений было сделано явно недостаточно. О сексуальности младенцев написаны книги, но, насколько мне известно, никто не написал книгу о саморегулирующихся детях. Наша дочь не проявляла никакого сколько-нибудь заметного интереса ни к собственному полу, ни к полу приятелей по играм. Она всегда видела нас обнаженными в ванной и туалете. К моему удовлетворению, она опровергла утверждение некоторых психологов, что существует инстинктивная, бессознательная, врожденная скромность, которая заставляет ребенка смущаться при виде гениталий взрослого или его естественных отправлений. Эта теория, равно как и теория о врожденном чувстве вины по поводу мастурбации, — полная чепуха.

Родители ребенка, который растет в условиях саморегуляции, скорее всего, избегнут опасных и глупых ошибок, сопутствующих сексуальному обучению, тех ошибок, которые связывают секс с чем-то неправильным и греховным. Но я не уверен, что нет опасности с другой стороны, идеалистической. Задолго до того, как возникли какие-либо разговоры о саморегуляции, некоторые родители учили своих детей, что секс — это нечто священное и духовное, к чему следует относиться с восторгом, изумлением и своего рода мистическим почтением. Современные родители, возможно сознательно и не имея никакой склонности следовать учению такого рода, все же иногда соскальзывают в нечто подобное: поклонение сексуальной функции как новонайденному богу. Такое поклонение трудно определить. Возможно, это слишком тонко для определения. Но я прямо чувствую, как сексу придается характер святости, а голос при упоминании о нем чуть-чуть меняется. Такое отношение предполагает страх перед порнографией: боже, если я не буду говорить о сексе с благоговением, могут подумать, что я один из тех, кто считает его поводом для анекдотов. Я испытываю некоторое замешательство, когда слышу, как искренние молодые родители говорят о сексе почти теми же словами и в том же благоговейном тоне, как старая гвардия говорила о святых мощах. Секс так долго был предметом вульгарных шуток, что появилась тенденция бросаться в другую крайность и делать его не подлежащим упоминанию — не потому, что это слишком скверно, а потому, что слишком возвышенно. Такое отношение непременно приведет к новому страху перед сексом и к его подавлению. Для того чтобы ребенок естественно относился к сексу и в дальнейшем имел здоровую любовную жизнь, секс должен оставаться на земле. Он сам содержит в себе всё, и любые потуги улучшить или возвысить его напоминают пустые попытки раскрашивать живые цветы.

Рассказывать ребенку о том, что секс священен, означает просто использовать новый вариант старой истории о том, что грешники отправятся в ад. Если вы согласны называть еду, питье и смех священными, тогда я с вами, когда вы называете священным секс. Мы можем называть священным всё, но, если мы выбираем для этого только секс, тогда мы обманываем себя и дезориентируем детей. Это ребенок священен, священен в том смысле, что он существо, которое не должно быть испорчено невежественным обучением.

Поскольку религиозная ненависть к сексу постепенно умирает, появляются другие его противники. У нас уже есть энтузиасты сексуального обучения, которые показывают детям диаграммы и рассказывают о пчелах и опылении, тем самым как бы утверждая, что секс — просто наука. Ничего такого уж восхитительного, правда? Нас всех так вышколили по поводу секса, что нам почти невозможно найти срединный, естественный путь. Мы все выступаем слишком резко либо за секс, либо против. Быть за секс хорошо, но быть за секс в знак протеста против собственного антисексуального воспитания в детстве — это скорее всего невроз. Отсюда и необходимость найти здоровое отношение к сексу, отношение, которое возможно только на пути невмешательства в естественную сексуальность ребенка и принятия его отношения к сексу.

Если это звучит туманно или кажется невозможным, я бы предложил молодым родителям: избегайте всякого проявления стыда, отвращения или высоконравственных чувств, воздержитесь от обучения, но и не останавливайте близких, когда они говорят о сексуальных вопросах. Тогда и только тогда сексуальные отношения ребенка будут формироваться без подавления или ненависти к плоти. Для такого ребенка секс никогда не станет предметом обучения, профилактики или чего-нибудь еще в этом роде, в этом просто не будет необходимости.

Если бы мы смогли сделать так, чтобы ребенок не видел в сексе зло, он вырос бы подлинно нравственным человеком, а не моралистом, поучающим других. Всякий Дон Жуан, по-видимому, сводит секс к удовольствию, отбрасывая его любовную сторону. Но и донжуанство, и мастурбация, и гомосексуализм непродуктивны, поскольку они асоциальны. Человек новой морали поймет, что должен осуществить обе функции секса: он обнаружит, что если не любит, то не находит в сексуальном акте величайшего удовольствия.

Мастурбация

Большинство детей мастурбируют. И все же молодым говорят, что мастурбация — зло. Она сдерживает рост, ведет к болезням и бог знает к чему еще. Если бы матерям хватало мудрости, чтобы не обращать внимания на самые первые движения ребенка по изучению нижней половины своего тела, мастурбация не становилась бы непреодолимой. Именно запрет фиксирует интерес ребенка.

Для маленького ребенка рот в гораздо большей степени является эрогенной зоной, чем гениталии. Если бы матери относились к движениям рта с тем же добродетельным вниманием, какое они проявляют к действиям с гениталиями, предметом нечистой совести стало бы сосание пальцев и поцелуи.

Мастурбация удовлетворяет желание счастья, поскольку в ней разрешается напряжение. Но как только акт завершен, нравственно вышколенное сознание берет верх и кричит: «Ты грешник». Мой опыт показывает, что, когда чувство вины уничтожено, интерес ребенка к мастурбации ослабевает.

Порой кажется, что некоторые родители предпочли бы лучше видеть своих детей преступниками, чем мастурбаторами. А я вижу, что подавленная мастурбация очень часто лежит в основе противоправного поведения.

Трудный одиннадцатилетний мальчик, поступивший в Саммерхилл, кроме всего прочего имел еще и страсть к поджогам. Его били — и отец, и учителя. Что еще хуже, его учили этой усеченной версии религии — религии адского пламени и сердитого бога. Вскоре после прибытия в Саммерхилл он взял бутылку бензина и вылил его в бочку с краской и скипидаром. Затем он поджег эту смесь. Дом был спасен только благодаря энергичным действиям двух горничных. Я привел его к себе.

Что такое огонь? — спросил я.

Он жжется, — ответил он.

О каком огне, ты, собственно, сейчас думаешь?

Об адском.

А бутылка?

Это длинная штука с дыркой на конце. (Долгая пауза.)

Расскажи мне побольше об этой длинной штуке с дыркой на конце, — попросил я.

У моего «Пети» есть дырочка на конце.

Расскажи мне о твоем «Пете», — сказал я мягко. — Ты его когда- нибудь трогаешь?

Теперь нет. Раньше трогал, а теперь нет.

Почему нет?

Потому что мистер X (директор его последней школы) сказал мне, что это величайший грех на свете.

Я решил, что поджог для него был актом, замещающим мастурбацию, и сказал ему, что мистер X был совершенно не прав, что его «Петя» ничем не лучше и не хуже, чем его нос или ухо. С этого дня его интерес к огню пропал.

Если период ранней мастурбации проходит беспроблемно, ребенок в должное время естественным образом переходит к гетеросексуальным отношениям. Многие браки несчастливы, потому что муж и жена страдают от бессознательной ненависти к сексу, выросшей из похороненной на дне души ненависти к себе из-за запрета на мастурбацию, навязанного им, когда они были детьми.

Для образования проблема мастурбации имеет первостепенное значение. Школьные предметы, дисциплина, игры — все это впустую и бесполезно, если проблема мастурбации остается нерешенной. Свобода мастурбации означает радостных, счастливых, живых детей, на самом деле не слишком и заинтересованных в ней. Запрет на мастурбацию означает несчастных и несчастливых детей, подверженных простудам и эпидемиям, ненавидящих себя, а следовательно, и остальных. Я убежден, что одна из коренных причин счастья саммер- хиллских детей — уничожение страха и ненависти к себе, вызываемых сексуальными запретами.

Фрейд познакомил нас с идеей существования секса с самого начала жизни: ребенок получает сексуальное удовольствие от сосания и постепенно рот в качестве эрогенной зоны уступает место гениталиям. Таким образом, мастурбация — непроизвольное открытие ребенка, причем не особенно важное, поскольку гениталии не являются для младенца таким источником удовольствия, как рот или даже кожа, и только родительский запрет превращает мастурбацию в такой великий комплекс. Чем строже запрет, тем глубже чувство вины и непреодолимее желание.

Правильно воспитанный ребенок должен прийти в школу без всякого чувства вины по поводу мастурбации. В Саммерхилле едва ли есть дети дошкольного возраста, испытывающие какой-либо особый интерес к мастурбации. Секс для них не имеет привлекательности чего-то таинственного. С самого начала своего пребывания у нас (если им уже не было рассказано об этом дома) они знают правду о деторождении — не только откуда берутся дети, но и как их делают. В таком раннем возрасте подобная информация принимается без эмоций, отчасти и потому, что и сообщается без эмоций. Так и получается, что в 15 или 17 лет мальчики и девочки в Саммерхилле могут обсуждать вопросы секса открыто, без ощущения, что делают что-то неподобающее, и без порнографического отношения к этому.

Родители говорят с маленьким ребенком голосом Всемогущего Бога. То, что мать сообщает о сексе, — это как Священное писание. Ребенок целиком принимает ее внушение. Одна мать сказала своему сыну, что мастурбация сделает его глупым дураком. Он принял это внушение и стал не способен чему-нибудь научиться. Когда удалось убедить его мать признаться, что она сказала ему чушь, он автоматически стал более способным мальчиком.

Другая мать пригрозила сыну, что, если он будет мастурбировать, все будут его ненавидеть. И мальчик стал тем, что предписывало материнское внушение, — самым неприятным парнем в школе. Он крал, плевался в людей и ломал вещи в своем достойном жалости стремлении жить в соответствии с материнским внушением. В этом случае не удалось убедить мать признать свою прежнюю ошибку, и мальчик остался ненавистником общества — в большей или меньшей степени.

У нас были мальчики, которым внушили, что они сойдут с ума, если будут мастурбировать, и они предпринимали отчаянные попытки стать сумасшедшими.

Не думаю, что какое-либо более позднее влияние способно полностью компенсировать раннее внушение родителей. Я всегда стараюсь сделать так, чтобы родитель сам исправил ошибку, потому что знаю, что я значу для ребенка очень мало или вовсе ничего. Я обычно прихожу в его жизнь слишком поздно, и, следовательно, когда мальчик слышит от меня, что мастурбация не делает людей сумасшедшими, ему нелегко мне поверить. Отцовский голос, услышанный мальчиком, когда ему было 5 лет, был голосом высшей власти.

Когда ребенок включает в игру свои гениталии, родители оказываются перед великим испытанием. Генитальная игра должна быть принята как хорошая, нормальная и здоровая, всякая попытка пресечь ее опасна. Я имею в виду в том числе и нечестные попытки привлечь внимание ребенка к чему-нибудь другому с помощью подручных средств.

Вспоминаю случай саморегулирующейся маленькой девочки, которую отправили в симпатичный детский сад. Она выглядела несчастной. Девочка называла свою генитальную игру «прижималки». Когда мать спросила, почему ей не нравится детский сад, девочка ответила: «Когда я начинаю играть в прижималки, они не запрещают мне делать это, но говорят: «Посмотри сюда» или «Подойди и сделай это», так что я там никогда не могу поиграть в прижималки».

Детская генитальная игра становится проблемой, потому что почти все родители были с колыбели настроены против секса и не могут преодолеть чувств стыда, греховности и отвращения. Бывает, что умом родители ясно понимают, что генитальная игра и хороша, и здорова, но в то же самое время интонацией или выражением глаз они дают ребенку понять, что эмоционально не признают его права на гениталь- ное удовлетворение.

Бывает и так, что родители, обычно вполне одобрительно относящиеся к тому, что ребенок трогает свои гениталии, все же испытывают большое беспокойство, когда приходит чопорная тетя Мэри, — ведь ребенок может сделать это и на глазах у гостьи, ненавидящей нормальные проявления жизни. Можно было бы, конечно, сказать такому родителю: «Тетя Мэри — воплощение твоей подавленной антисексуальности», но такое высказывание само по себе никак не помогает ни родителю, ни ребенку.

Существует и другой родительский страх: будто бы детская генитальная игра может привести к преждевременному половому созреванию, страх глубокий и широко распространенный. Это, конечно, рационализация, генитальная игра не ведет к преждевременному половому созреванию. А если бы и вела, то что? Наилучший способ наверняка обеспечить ребенку аномальный интерес к сексу, когда он достигнет отрочества, — с колыбели запрещать ему генитальную игру.

Иногда, наверное, необходимо сказать ребенку, достигшему того возраста, когда он уже способен это понять, что ему не следует играть со своими гениталиями на людях. Совет этот может показаться трусливым и несправедливым по отношению к ребенку, но альтернатива ему опасна по-своему, потому что суровое неодобрение, злобно выраженное шокированными и враждебными взрослыми, может нанести ребенку гораздо больший вред, чем совет любимых родителей.

Когда малышу предоставлена свобода жить полной жизнью без наказаний, поучений и запретов, он обнаруживает, что жизнь слишком полна всякими интересными делами, чтобы ограничивать свою активность манипуляциями с половыми органами.

Я не знаю, как могли бы вести себя по отношению друг к другу в ге- нитальной игре саморегулирующиеся дети. Мальчики, которым было внушено, что секс — это зло, обычно связывают генитальную игру с садизмом. Девочки, получившие аналогичное антисексуальное обучение, похоже, тоже принимают садистическую генитальную игру как норму. Вследствие отсутствия у саморегулирующегося ребенка агрессивной ненависти генитальная игра между двумя свободными детьми должна бы быть, вероятно, нежной и любящей.

Наше неприятие себя идет в основном из младенчества. В значительной мере оно порождено виной по поводу мастурбации. Я знаю, что несчастливый ребенок — часто тот, чья совесть нечиста из-за мастурбации. Уничтожение этой вины — величайший шаг, который мы можем сделать по пути превращения трудного ребенка в счастливого.

Нагота

Многие супруги, особенно из простонародья, никогда не видят друг друга обнаженными, пока одному из них не придется обряжать тело другого в последний путь. Одна знакомая крестьянка выступала свидетельницей в суде по делу об эксгибиционизме. Она была глубоко шокирована.

Ну что ты, Джин, — упрекал я ее, — ну что ты, ты же родила семерых детей.

Мистер Нилл, — заявила она торжественно, — я никогда не видела Джонов... Я никогда не видела моего мужа голым за всю мою замужнюю жизнь.

Наготу ни в коем случае не следует осуждать. Ребенок с самого начала должен видеть своих родителей обнаженными. Однако следует сказать ему, когда он будет готов это понять, что некоторые люди не любят видеть детей голыми и в присутствии таких людей следует носить одежду.

Я знал одну женщину, которая негодовала по поводу того, что наша дочь купалась в море голышом. В то время Зое был год. В этой истории с купанием проявилось все жизнеотрицание, разлитое в обществе. Всякому знакомо раздражение, которое испытываешь, когда пытаешься раздеться на пляже, не показав окружающим так называемые интимные части тела. Родители саморегулирующихся свободных детей хорошо знают, как трудно объяснить трех- или четырехлетнему ребенку, почему в общественном месте он должен носить купальный костюм.

Сам факт, что закон запрещает обнажать половые органы, неизбежно формирует у ребенка искаженное отношение к человеческому телу. Я ходил голым сам или побуждал кого-нибудь из женщин сделать это, чтобы удовлетворить любопытство малыша, у которого было чувство греховности в отношении наготы. Однако всякая попытка навязывать детям нудизм неправильна. Они живут в одетой цивилизации, и нудизм остается чем-то таким, чего не позволяет закон.

Много лет назад, когда мы только приехали в Лейстон, у нас был бассейн для ныряния. По утрам я любил окунуться. Ко мне присоединялись некоторые педагоги и кое-кто из мальчиков и девочек постарше. Потом к нам поступила группа мальчиков из частных школ. Когда девочки вдруг стали носить купальные костюмы, я спросил одну из них, симпатичную шведку, почему.

«Всё это новые мальчишки, — объяснила она. — Наши старые ребята относились к наготе как к обычной вещи, а эти новички все время хихикают и пялятся, в общем, мне это не нравится». С тех пор совместные нагие купания происходили только во время вечерних прогулок к морю.

Можно было бы предположить, что воспитанные свободными, сам- мерхиллские дети будут летом постоянно бегать голышом. Но это не так. Девочки лет до 9 иногда ходят голышом в жаркие дни, а маленькие мальчики почти никогда этого не делают. Это удивительно, если принять во внимание утверждение Фрейда о том, что мальчики гордятся наличием пениса, а девочки стыдятся его отсутствия.

Младшие мальчики в Саммерхилле не проявляют никакого желания выставлять себя напоказ, а старшие — и мальчики, и девочки — почти никогда не обнажаются. Летом мальчики и мужчины ходят в одних шортах, без рубашек. Девочки носят купальные костюмы. Никто, принимая ванну, не стремится обеспечить себе при этом надежное уединение, и только новые ученики запирают двери ванных комнат. Некоторые девочки принимают солнечные ванны в поле, но никому из мальчишек не приходит в голову подглядывать за ними.

Однажды я видел, как наш учитель английского языка копал канаву на хоккейном поле вместе с группой помощников обоего пола от 9 до 15 лет. Был жаркий день, и он разделся догола. В другой раз один из мужчин-сотрудников играл голышом в теннис. На школьном собрании ему сказали, чтобы он в следующий раз надел шорты, на случай, если рядом случатся какие-нибудь прохожие или посетители. Это показывает, что в Саммерхилле к наготе относятся вполне здраво.

Порнография

Все дети склонны к порнографии, иногда открыто, иногда тайно. Причем наименее склонны к ней те, кто не испытал моральных запретов в связи с сексом в младенчестве и раннем детстве. Я уверен, что ученики Саммерхилла впоследствии менее интересуются ею, чем дети, воспитанные на бесконечных «фу!». Как сказал мне один из наших мальчиков, когда приехал к нам в гости во время университетских каникул, Саммерхилл в некотором отношении портит человека: ровесники оказываются для него слишком скучными. Они говорят о вещах, из которых ты вырос много лет назад.