Раздел XIV. Идеалы научности

1. Что такое идеал научности?

2. Основания классических представлений о науке

3. Формы классического идеала

4. Основные направления критики

5. В поисках альтернатив

Раздел I. ОБРАЗ НАУКИ

1. Что такое наука?

Дать определение любому понятию, как показывает опыт, не так легко. И конечно, это непросто сделать, по отношению к такому сложному и многомерному явлению, как наука. Имеется немало подходов к определению этого понятия, однако, вероятно, самый единственной и плодотворный из них связан с истолкованием науки как специфической деятельности людей.

Любая деятельность

- имеет цель,

- конечный продукт,

- методы и средства его получения,

- направлена на некоторые объекты, выявляя в ни свой предмет,

- представляет собой деятельность субъектов, которые, решая свои задачи, вступают в определенные социальные отношения и образуют различные формы социальных институтов.

По всем этим измерениям наука существенно отличается от других сфер человеческой деятельности.

2. Цель науки

Главной, определяющей научную деятельность целью является получение знании о реальности.

Знания приобретаются человеком во всех формах его деятельности - и в обыденной жизни и в политике, и в экономике, и в искусстве, и в инженерном деле. Но здесь получение знаний не является главной целью.

Искусство предназначено для создания эстетических ценностей. Даже в литературе, где правдивое отображение жизни является важным критерием ценности произведения, не существует жестких критериев отличия подлинных событий от вымышленных. В искусстве на первом плане стоит отношение художника к реальности, а не отображение ее самой. Оно призвано к тому, чтобы развить у человека эстетическое отношение к действительности создать новый мир художественных ценностей в которых оно проявлялось бы наиболее концентрированно. Эта творческая субъективная сторона искусства наиболее четко проявляет себя в музыке, живописи архитектуре, танце, где, очевидное, проблема отображения реальности уходит на второй план.

Экономическая реформа, чтобы быть успешной, конечно, должна опираться на знания о действительности. Иной раз для этого необходимо и проведение специальных научных исследований. Однако каждому ясно, что она оценивается прежде всего с точки зрения ее эффективности, практического результата.

Аналогично обстоит дело в инженерной деятельности. Ее продуктом являются проект, разработка новой технологии, изобретение. Сегодня они все в большей степени опираются на науку. Однако и в этом случае продукт инженерных разработок оценивается с точки зрения его практической пользы, оптимальности используемых ресурсов, расширения возможностей преобразования ре­альности, а не по количеству и качеству приобретенных знаний.

Таким образом, мы видим, что наука по своей цели, очевидно, отличается от всех других видов деятельности.

Отсюда, конечно, не следует, что определение «ненаучный» надо связывать с негативной оценкой. Каждый род деятельности имеет своё предназначение, свои цели. С возрастанием роли науки в жизни общества мы видим, что научное обоснование становится целесообразным и необходимым во все больших сферах жизни общества. Но мы видим с другой стороны, что далеко не везде оно возможно и далеко не всегда уместно.

3. Что производит наука? - Научные знания

Итак, продуктом научной деятельности являются прежде всего знания. Однако важно иметь в виду, что знания, как мы уже говорили приобретаются не только в науке. Поэтому знания бывают научные и ненаучные.

Уже поэтому понятие «истинное» не эквивалентно понятию «научное». Вполне может быть получено истинное знание, которое вместе с тем не является научным.

Вместе с тем понятие «научный» может применяться и в таких ситуациях, которые отнюдь не гарантируют получения истинных знаний.

Существует совокупность критериев научности, используя которые профессионалы легко отличают научную работу от ненаучной.

Так, в современном физическом или техническом журнале вы не найдёте статей, обосновывающих возможность построения вечного двигателя, предоставляющего человеку возможность получать энергию «бесплатную и безвредную». А астрономы не будут всерьез обсуждать работы по астрологии.

Вместе с тем в теоретических журналах мы сплошь и рядом встречаем огромное количество публикаций, которые представляют собой научные гипотезы, имеющие поисковый характер и являющиеся по сути дела, строительными лесами соответствующего научного здания.

Следует также иметь в виду, что установление истинного знания в науке сравнительно жестко регламентируется на эмпирическом уровне.

«Там, где имеются вещественные свидетельства, - писал Офон Герике еще в XVII в., - нет надобности в словах, а с теми, кто отрицает убедительные и надежные опыты, не нужно ни спорить, ни начинать войну: пусть сохраняют себе мнение, какое хотят, и идут во тьму по следам кротов''.

Однако совсем не просто устанавливаются истины на уровне теории.

Как писал Л. Брауэр, «неправильная теория, не наталкивающаяся на противоречие, не становится от этого менее неправильной, подобно тому как преступное поведение, не остановленное правосудием, не становится от этого менее преступным».

К.Поппер даже утверждал, что, хотя поиск истины, несомненно является душой научного познания, установление истины на теоретическом уровне в принципе невозможно. Любое теоретическое высказывание, как показывает, с его точки зрения, история, всегда имеет шанс быть опровергнутым в будущем.

- Одним из важнейших отличительных качеств научного знания является его систематизированность.

С различными формами организации знания мы встречаемся не только в науке.

Известный аргентинский писатель, поэт и философ Борхес приводит пример классификации животных, которая дана в некой китайской энциклопедии. В ней животные подразделяются следующим образом:

- принадлежащие императору,

- бальзамированные,

- прирученные,

- молочные поросята,

- сирены,

- сказочные,

- бродячие собаки,

- нарисованные очень тонкой кисточкой из верблюжьей шерсти,

издалека кажущимися мухами, и др.

Мы встречаем менее экстравагантные способы классификации знания на каждом шагу. Их можно увидеть в книге о вкусной и здоровую пище, дорожном атласе или телефонном справочнике.

Научная систематизация знания обладает целым рядом важных особенностей. Для нее характерны стремление к полноте, ясное представление об основаниях систематизации и их непротиворечивости.

Элементами научного знания являются факты, закономерности, теории, научные картины мира.

Огромная область научных знаний расчленена на отдельные дисциплины, которые находятся в определенной взаимосвязи и единстве друг с другом.

Стремление к обоснованию, доказательности получаемого знания настолько значительно для науки, что с его появлением нередко связывают даже сам факт её рождения.

Многие историки науки склонны сегодня считать, что математика и даже научное познание в целом берут свое начало в Древней Греции. Особое значение здесь придаётся деятельности Фалеса Милетского, который первым поставил вопрос о необходимости доказательства геометрических утверждений и сам осуществил целый ряд таких доказательств.

Практически полезные знания о численных отношениях и свойствах различных геометрических фигур накапливались столетиями. Однако только древние греки превратили их в систему научных знаний, придали высокую ценность обоснованным и доказательным знаниям безотносительно к возможности их непосредственного практического использования.

Знаменитые апории Зенона и сегодня поражают своей логической изощренностью. А изящные построения огромного массива геометрических знаний как выведенных из небольшого числа постулатов и аксиом, осуществлённые Евклидом, до сил пор восхищают нас.

Как писал А. Эйнштейн, «кажется удивительным сам факт, что человек способен достигнуть такой степени надежности и чистоты в отвлеченном мышлении, какую нам впервые показали греки в геометрии».

Важнейшими способами обоснования полученного эмпирического знания является:

- многократные проверки наблюдениями и экспериментами,

- обращение к первоисточникам, статистическим данным, которые осуществляются учеными независимо друг от друга.

При обосновании теоретических концепций обязательными требованиями предъявляемыми к ним, являются их

непротиворечивость,

соответствие эмпирическим данным, возможность описывать известные явления

и предсказывать новые.

Обоснование научного знания, приведение его в стройную, единую систему всегда были одним из важнейших факторов развития науки.

- Существенной характеристикой научного знания является его интерсубъективность.

Постоянное стремление обосновать научное знание, открытость его для компетентной критики делает науку образцом рациональности.

С точки зрения К. Поппера, ученый, выдвигая гипотезу, ищет не столько ее подтверждения, сколько опровержения, что выражает критический дух науки. Наибольшую ценность в науке приобретают оригинальные, смелые идеи, которые вместе с тем подтверждаются опытом. Именно они обладают наибольшей способностью к расширению проблемного поля науки, способствуют постановке новых задач, продвигающих научное познание к новым высотам.

В ХХ в., когда наука начала развиваться беспрецедентно быстро, это особенность научного познания стала наиболее заметной. По знаменитому выражению Н. Бора, подлинно глубокая новая теория должна в определенном смысле быть сумасшедшей. Она должна порывать прежним образом мысли, со старыми стандартами мышления.

Классическими образцами такого рода теорий является неевклидовы геометрии, теория эволюции, молекулярная генетика, теория относительности и квантовая механика. А разве не относятся к этому же классу научных достижений проникновение в мир бессознательного, в особенности структуры и функционирования человеческого мозга, раскрытие закономерностей антропогенеза, выявление универсальных структур в языке, в произведениях фольклора?

Вместе с тем ориентированность на новации сочетается в науке с жестким консерватизмом который, представляет собой надежный заслон против введения в науку скороспелых, необоснованных новаций.

Ещё Л.Б. Ламарк справедливо писал:

«..каких - бы трудов ни стоило открытие новых истин при изучении природы, еще большие затруднения стоят на пути их признания. Эти затруднения, зависящие от разных причин, в сущности скорее выгодны, чем вредны для общего состояния науки, так как благодаря строгому отношению к новым идеям, не позволяющему принять их за истины, много странных, более или менее правдоподобных, но беспочвенных идей едва появится, как сейчас еж предаётся забвению. Правда, на том же основании иногда отметаются или остаются в пренебрежении даже прекрасные взгляды и основательные мысли. Но лучше подвергнуть, долгому испытанию однажды открытую истину, лишая ее заслуженного внимания, чем допустить легкомысленное признание всего, что создается пылким воображением человека».

При всей динамичности науки вся совокупность предъявляемых к ней жестких требовавши дает возможность элиминировать из результатов на­учной деятельности все субъективное, связанное со спецификой самого ученого и его мировос­приятия.

В искусстве то или иное произведение связано с автором, его создавшим. Если бы Толстой не написал «Войну и мир» или Бетховен не сочинил свою знаменитую «Лунную сонату», то этих произведений просто не существовало бы.

В науке положение принципиально иное.

Хотя мы знаем, что нередко законам, принципам или теориям присваиваются имена отдельных ученых, вместе с тем мы хорошо понимаем, что если бы не было Ньютона, Дарвина, Эйнштейна, теории, которые мы связываем с их именами, все равно были бы созданы.

Они появились бы потому, что представляют необходимый этап развития науки. Об этом красноречиво свидетельствуют многочисленные факты из истории научного познания, когда к одним и тем же идеям в самых различных областях науки приходят независимо друг от друга за разные учёные.

Продуктом науки являются не только знания.

Для получения научных знаний необходима разработка различных методов наблюдения и экспериментирования, а также многообразных средств, при помощи которых они осуществляются. Многочисленные природы, экспериментальные установки, методики измерения, сбора, обработки, хранения и передачи информации оказываются широко применимыми не только в самой науке, но и за ее пределами, и прежде всего в производстве.

К продуктам науки следует отнести и научный стиль рациональности, который транслируется в наше время по существу во все сферы человеческой деятельности. Систематичность и обоснованность, столь характерные для научной деятельности, являются большой социальной ценности, которая в той или иной степени оказывает воздействие как на жизнь общества в целом, так и каждого из нас.

И наконец, наука представляет собой источник нравственных ценностей. Она демонстрирует нам такого рода профессию, в которой честность, объективность являются важнейшими элементами профессиональной этики. Конечно, но надо идеализировать, ученых. В науке, как и в любой другой сфере жизни, случается всякое. И ее ни в коей мере нельзя представлять себе как область общественной жизни, в которой все заняты в ней бескорыстно служат Истине, Добру и Красоте. Однако, по-видимому, прав был А.Эйнштейн, который писал:

“Храм науки - строение многосложное. Различны пребывающие в нем люди и приведшие их туда духовные силы. Некоторые занимаются наукой с гордым чувством своего интеллектуального превосходства; для них наука является тем подходящим спортом, который должен им дать полноту жизни и удовлетворение честолюбия. Можно найти в храме и других: плоды своих мыслей они приносят здесь в жертву только в утилитарных целях. Если бы посланный Богом ангел пришел в храм и изгнал из него тех, кто принадлежит к этим двум категориям, то храм катастрофически опустел бы.

...Я хорошо знаю, что мы только что с легким сердцем изгнали многих людей, построивших значительную, возможно даже наибольшую, часть науки; по отношению ко многим принятое решение было бы для нашего ангела горьким. Но одно кажется мне несомненным: если бы существовали только люди, подобные изгнанным храм не поднялся бы, как не мог бы вырасти лес из одних лишь, вьющихся растений“.

4. Наука как процесс познания

Так уж устроен человек, что он очень быстро привыкает к самому невероятному, к самому необычному. Даже удивительные достижения человеческого духа, которые родились в результате огромных усилий многих и многих поколений, воспринимаются им как что-то естественное и само собой разумеющееся.

Конечно, очень важно уметь быстро ассимилировать достижения культуры. В наше динамичное время это жизненно необходимо. Но вместе с тем нельзя терять чувство изумления перед достижениям, которые были осуществлены нашими предками.

Как происходит постижение мира?

Что обеспечивает возможность науке

Столь глубоко проникать в тайны мироздания?

Все это похоже на настоящее чудо, предстающее перед нашими глазами. Ведь в наше время наука дает нам картину глобальной эволюции мира, начиная буквально с рождения Метагалактики, которое, произошло около 20 млрд лет назад. Ученые обсуждают различные варианты эволюции Вселенной, возникновения и будущего Солнечной системы и планеты, на которой мы живем. Сегодня мы представляем себе основные стадии развития жизни на Земле, антропо- и социогенеза, возникновения и эволюции сознания человека, различных форм культуры, многообразных способов освоения человеком окружающей его действительности.

Как отмечал Б.Рассел, древние греки, сделав первые шаги в научном познании, не задумывались над, тем, насколько будет труден начатый ими путь. “Они представляли себе это более легким делом, чем оно было в действительности, но без такого оптимизма у них не хватило бы мужества положить, начало этому делу”.

Как же осуществляется сегодня научное познание? Каков арсенал тех методов и средств, при помощи которых развивается наука?

МЕТОДЫ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ

Прежде всего следует отметить, что в науке используются, по сути дела, обычные приемы рассуждений, которые характерны длялюбого рода человеческой деятельности и широко применяются людьми в их обыденной жизни.

Речь идет об индукции и дедукции, анализе и синтезе, абстрагировании и обобщении, идеализации, аналогии, описании, объяснении, предсказании, обосновании, гипотезе, подтверждении и опровержении и пр.

В науке выделяются эмпирический и теоретический уровни познания, каждый из которых обладает своими специфическими методами исследования.

Эмпирическое познание поставляет науке факты, фиксируя при этом устойчивые связи, закономерности окружающего нас мира.

Важнейшими методами получения эмпирического знания являются наблюдение и эксперимент.

Одно из главных требований, предъявляемых к наблюдению,— вносить самим процессом наблюдения какие-либо изменения в изучаемую реальность.

В рамках эксперимента, наоборот, изучаемое явление ставится в особые, специфические и варьируемые условия с целью выявить егосущественные характеристики и возможности их изменения под влиянием внешних факторов.

Важным методом эмпирическою исследования является измерение, которое позволяет выявить количественные характеристики изучаемой реальности.

В науках о человеке, культуре, обществе большое значение приобретает поиск, тщательное описание и изучение исторических документов и других свидетельств культуры как прошлого, так и настоящего. В процессе эмпирического познания общественных явлений широко применяются сбор информации о реальности (в частности, статистических данных), ее систематизация и изучение, а также разные виды социологических опросов.

Вся информация, которая получается в результате применения такого рода процедур, подвергается статистической обработке. Она многократно воспроизводится. Источники научной информации и способы ее анализа и обобщения тщательно описываются, стем чтобы любой ученый имел максимальные возможности для проверки полученных результатов.

Однако, хотя и говорят, что «факты - воздух ученого», постижение реальности невозможно без построения теории. Даже эмпирическое исследование действительности не может начаться без определенной теоретической установки.

Вот как писал по этому поводу И.П.Павлов: «...во всякий момент требуется известное общее представление о предмете, для того чтобы было на что цеплять факты, для того чтобы было с чем двигаться вперед, для того чтобы было что предполагать для будущих изысканий. Такое предположение является необходимостью в научном деле».

Без теории невозможно целостное восприятие действительности, в рамках которого многообразные факты укладывались бы в некоторую единую систему.

Сведение задач науки только к сбору фактического материала, по мнению А. Пуанкаре, означало бы «полное непонимание истинного характера науки». «Ученый должен организовать факты, – писал он, – наука слагается из фактов как дом из кирпичей. И одно голое накопление фактов не составляет еще науки, точно так же, как куча камней не составляет дома».

Сущностью теоретического познания являются не только описание и объяснение многообразия фактов и закономерностей, выявленных в процессе эмпирических исследований в определенной предметной области, исходя из небольшого числа законов и принципов, она выражается также и в стремлении ученых раскрыть гармонию мироздания.

Теории могут быть изложены самыми различными способами. Нередко мы встречаем склонность ученых к аксиоматическому построению теорий, которое имитирует образец организации знания, созданный в геометрии Евклидом. Однако чаще всего теории излагаются генетически, постепенно вводя в предмет и раскрывая его последовательно от простейших до все более и более сложных аспектов.

Вне зависимости от принятой формы изложения теории ее содержание, конечно, определяется теми основными принципами, которые положены в ее основу.

Теории не появляются как прямое обобщение эмпирических фактов.

Как писал А. Эйнштейн, «никакой логический путь не ведет от наблюдений к основным принципам теории». Они возникают в сложном взаимодействии теоретического мышления и эмпирического познания реальности, в результате разрешения внутренних, чисто теоретических проблем, взаимодействия науки и культуры в целом.

Теоретики широко применяют в своих исследованиях процедуры моделирования реальных процессов, выводя затем на основе анализа построенных моделей эмпирически проверяемые следствия. Они используют так называемые мысленные эксперименты, в которых теоретик как бы проигрывает возможные варианты поведения созданных его разумом идеализированных объектов. Развитием этого способа теорети­ческого мышления, который впервые стал широко применяться Г. Галилеем, является так называемый математический эксперимент, когда возможные последствия варьирования условий в математической модели просчитываются на современных компьютерных системах.

Большое значение для научного познания и особенно теоретичес­ких исследований имеют философское осмысление сложившихся познава­тельных традиций, рассмотрение образа реальности, изучаемой ученым, в контексте целостной картины мира.

Обращение к философии становится особенно актуальным в переломные этаны развития науки.

В истории развития научного познания в целом, а также в отдельных его дисциплинах складывается особый стиль мышления, который определяется наиболее значимыми в этой области теоретическими концепциями и наиболее эффективными конкретными методами эмпирического познания.

Вот что писал по этому поводу М. Борн:

«...я думаю, что существуют какие-то общие тенденции мысли, изменяющиеся очень медленно и образующие определенные философские периоды с характерными для них идеями во всех областях человеческой деятельности, в том числе и в науке. Прини­мая этот термин, я утверждай, что стили бывают и у физической теории, и именно это обстоятельство придает своего рода устой­чивость ее принципам».

Умение вырваться из плена сложившихся стандартов присуще далеко не каждому ученому. Однако без этого невозможно развитие науки. Философское осмысление опыта научного познания позволяет ученым прокладывать новые пути в постижении действительности. Великие постижения науки всегда были связаны с выдвижением смелых философских обобщений и оказывали воздействие не только на отдель­ные области науки, но и на развитие ее в целом.

Философия содействует не только поиску эффективного описания и объяснения изучаемой реальности, но и ее пониманию. Она способствует выработке у ученого интуиции, позволяющей ему свободно двигать­ся в интеллектуальном пространстве, актуализируя не только явное, зафиксированное знание, по и так называемое неявное, невербализованное восприятие реальности. Философия выводит работу ученого за грани стандартности и ремесла и превращает ее в подлинно творческую деятельность.

СРЕДСТВА ПОЗНАНИЯ

Важнейшим средством тучного познания, несомненно, является язык науки.

Это, конечно, и специфическая лексика, и особая стилистика. Для языка науки характерны определенность используемых понятий и терминов, стремление к четкости и однозначности утверждений, к строгой логичности в изложении всего материала.

В современной науке все большее значение приобретает использование математики.

Еще Галилей утверждал, что книга Природы написана языком математики.

В полном соответствии с этим утверждением вся физика развивалась со времен Галилея как выявление математических струк­тур в физической реальности.

Что касается других наук, то и в них во все возрастающей степени идет процесс математизации. И сегодня это касается уже не только применения математики для обработки эмпирических данных.

Арсенал математики активно входит в саму ткань теоретических построений буквально во всех науках.

В биологии эволюционная генетика в этом отношении мало чем отличается от физической теории.

Никого уже не удивляет словосочетание «математическая лингвистика».

Даже в истории делают попытку построения математических моделей отдельных исторических явлений.

Современное научное исследование немыслимо без создания специальных наблюдательных средств и экспериментальных установок. Прогресс научного познания существенно зависит от развития используемых наукой средств.

Первые закономерности в природе были установлены, как известно, в поведении небесных тел, и они были основаны на наблю­дениях за их движением, осуществляемых невооруженным глазом. Галилей в своих классических опытах с движением шара по наклонной плоскости измерял время по количеству воды, вытек­шей через тонкую трубку из большего резервуара. Тогда еще не было часов.

Однако давно прошло время, когда научные исследования могли осуществляться при помощи подручных средств.

Галилей прославился в науке не только своими пионерскими исследованиями, но и введением в науку подзорной трубы. И сегодня астрономия немыслима без самых разнообразных те­лескопов, которые позволяют наблюдать процессы в космосе, осуществляющиеся за многие миллиарды километров от Земли. Создание в XX в. радиотелескопов превратило астрономию во всеволновую и ознаменовало собой настоящую революцию в постижении космоса.

Вспомним, какую огромную роль сыграл в развитии биологии микроскоп, открывший человеку новые миры. Современный электронный микроскоп позволяет видеть атомы, которые не­сколько десятилетий назад считались принципиально ненаблюдаемыми и существование которых еще в начале нашего века вызывало сомнение.

Мы прекрасно понимаем, что физика элементарных частиц не могла бы развиваться без специальных установок, подобных синхрофазотронам.

Наукой сегодня активно используется для проведения экспери­ментов и наблюдений космические корабли, подводные лодки, различного рода научные станции специально организованные заповедники.

Научные исследования невозможны без наличия приборов и эталонов, которые позволяют зафиксировать те или иные свойства реальности и дать им количественную и качественную оценку. Они, конечно, предполагают разработку специальных средств обработки результатов наблюдения и эксперимента.

При этом особое значение приобретают точные приборы, измеряющие время, расстояние, энергию.

В практику современной науки все шире входят планирование эксперимента и автоматизированное его осуществление.

Революцию в обработке научной информации и ее передаче производит применение компьютера.

СПЕЦИФИКА МЕТОДОВ И СРЕДСТВ В РАЗНЫХ НАУКАХ

Конечно, методы и средства, используемые в разных науках, неодинаковы.

Всем понятно, что нельзя экспериментировать с прошлым. Весьма рискованны и очень ограниченны эксперименты с человеком и обществом. У каждой науки имеется свой особый язык, своя система понятии. Довольно значительна вариативность и в стилистике, и в степени строгости рассуждений. Чтобы убедиться в этом, достаточно сопоставить математические или физические научные тексты с текстами, относящи­мися к гуманитарным или общественным наукам

Эти различия определяется не только специфи­кой самих предметных областей, но и уровнем развития науки в целом.

Надо иметь в виду, что науки развиваются не изолированно друг от друга. В науке в целом происходит постоянное взаимопроникновение методов и средств отдельных наук. Поэтому развитие конкретной облас­ти науки осуществляется не только за счет выработанных в ней приемов, методов и средств познания, но и за счет постоянного заимствования научного арсенала из других наук.

Познавательные возможности во всех науках постоянно возрастают. Хотя разные науки обладают несомненной спецификой, не нужно ее абсолютизировать.

В этом отношении чрезвычайно показательно использование в науке математики.

Как показывает история, математические методы и средства могут разрабатываться не только под влиянием потребностей науки или практики, но и независимо от области и способов их приложения. Аппарат математики может быть использован для описания областей реальности, прежде совершенно неизвестных человеку и подчиняющихся законам, с которыми он никогда не имел никакого соприкосновения. Эта, по выражению Э. Вигнера, «невероятная эффективность математики» делает перспективы ее применения в самых разных науках по существу неограниченными.

Вот что пишут Дж. Фон Нейман и О. Моргенштерн по этому поводу:

«Часто аргументация против применения математики состоит из ссылок на субъективные элементы, психологические факты и т.п., а также на то, что для многих важных факторов до сих пор нет способов количественного измерения. Эту аргументацию следует отбросить как совершенно ошибочную... Предстаю себе, что мы живем в период, предшествующий математической или почти математической фазе развития физики, т.е. в XVI в., или в аналогичную эпоху для химии и биологии, т.е. в XVIII в... Для тех, кто относится скептически к применению математики в экономике, заметим, что положение дел в физических или биологических науках на этих ранних этапах едва ли было лучше, чем в настоящее время в экономике.»

Вместе с тем, хотя и очевидно, что науки будет дальше развивать­ся и продемонстрирует нам совершенно новые возможности познания действительности, вряд ли следует ожидать универсализации методов и средств, используемых в науках. Особенности самих объектов познания и соответственно различные познавательные задачи будут, видимо, и в будущем стимулировать появление специфических методов и средств, характерных не только для различных наук, но и для отдельных областей исследования.

«Итак, - писал известный французский историк М. Блок,— мы ныне лучше подготовлены к мысли, что некая область познания, где не имеют силы Евклидовы доказательства или неизменные законы повторяемости, может тем не менее претендовать на звание научной. Мы теперь гораздо легче допускаем, что определенность и универсальность – это вопрос степени. Мы уже не чувствуем своим долгом навязывать всем объектам познания единообразную интеллектуальную модель, заимствованную из наук о природе, ибо даже там этот шаблон уже не может быт применен вполне. Мы еще не слишком хорошо знаем, чем станут в будущем науки о человеке. Но мы знаем: для того чтобы существовать – продолжая, конечно, подчиняться основным законам разума, – им не придется отказываться от своей оригинальности или ее стыдиться».

5. Знание о чем?

Наука дает знание обо всем: событиях процессах, объектах, мире объективном и субъективном. Она изучает природу, общество, человека, культуру, «вторую природу», созданную самим человеком. Она изучает даже саму себя.

При этом она исходит из того, что сущее в мире может быть понято из его самого, на основе действующих в нем законов. Это является одной из важнейших характеристик науки, отличающих ее от теологии, которая также стремится дать людям систематические и обоснованные знания.

Наиболее близкой к науке оказалась философия. Однако в целом она, несомненно, не является наукой. Особенно ясно это стало в наше время, когда вопреки классической философской традиции, в рамках которой философия трактовалась как особого рода наука, современные мыслители стали осуществлять философские построения, четко отграниченные от науки.

Так, в рамках экзистенциализма – широко распространенного направления в философии XX в. – утверждается, что философия не призвана давать какие-либо знания о действительности. Она предназначена для того, чтобы проявить всю глубину сущности и существования человеческой личности. В этом смысле у каждого из нас есть своя философия. Ее глубина зависит не от объема и уровня знаний, которыми обладает человек, а от степени его вовлеченности в духовный мир, в котором он живет.

Философия, подобно поэзии, глубоко индивидуальна и не должна претендовать на общезначимость. Как писал К. Яснерс, то, «что на необходимой основе признается каждым, становится тем самым научным знанием и не является больше философией, а относится к определенной области познаваемого».

С другой стороны, в рамках неопозитивизма – философского течения, также весьма влиятельного в XX в., – утверждается также, что философия хотя и пользуется научными методами, но она никогда не являлась и не должна являться наукой. Философия не дает никаких знаний. Ее цель лишь прояснение смысла уже полученных высказываний. По словам М. Шлика, философия как особая наука не имеет нрава на существование. «Совокупность наук, включая высказывания повседневной жизни, есть система знаний; вне ее нет области еще философских истин, философия не система предложений, она не наука»

Вместе с тем в рамках философии всегда проводились и проводятся исследования, которые вправе претендовать на статус научных.

К таковым, по мнению М. Борна, можно отнести «исследование общих черт структуры мира и наших методов проникновения в эту структуру». Многие ученые считают, что эта проблематика чрезвычайно важна для развития науки.

6. Наука как социальный институт

«Тот, кто думает, что может обойтись без других, – писал Ф. де Ларошфуко, – сильно ошибается; но тот, кто думает, что другие не могут обойтись без него, ошибается еще сильнее».

В отношении к науке этот тезис вдвойне справедлив. Наука по самой своей сути явление социальное. Она создается сообществом ученых на протяжении уже более двух тысячелетий и представляет собой, конечно, не только отношение ученого к познаваемой им действительности, но и определенную систему взаимосвязей между членами научного сообщества. В науке существуют свой специфический образ жизни, регулируемый системой, как правило, неписаных, но передавае­мых по традиции норм, своя система ценностей.

Естественно, что способы социальной организации и взаимоотношений ученых на протяжении истории науки менялись в соответствии и с особенностями ее развития, с изменением ее статуса в жизни общества и с развитием самого общества в целом

Наука как социальный институт за время своего существования претерпела огромные изменения. От деятельности десятков древнегреческих ученых, собиравшихся в философских школах, занимающихся исследованиями по своему собственному желанию, вплоть до современ­ного пятимиллионного международного научного сообщества, объеди­ненного профессионально, организовывающего свою деятельность как на национальном, так и на международном уровне, в исследовательских группах, лабораториях, институтах. Сегодня наука по существу представ­ляет собой мощную отрасль но производству знаний с огромной мате­риальной базой, с развитой системой коммуникаций.

Известный современный американский ученый-химик Г. Льюис и его коллега Л. Рандалл писали «Есть старинные храмы, торжественные и внушающие, помимо своей священной цели, благогове­ние. Даже любопытствующий турист говорит о серьезных вещах тихим голосом, и его шепот раздается под сводами нефа и эхом возвращается к нему наполненным тайной. Труд многих поколе­ний архитекторов и художников уже забыт, леса, построенные для работы, давно убраны, все ошибки исправлены или скрыты под слоем пыли веков, и, видя только совершенно законченное целое, мы преклоняемся перед сверхчеловеческими силами. Ино­гда же мы входим в такое строение, когда оно недостроено. Мы слышим стук молотков, запах табака, и грубые шутки рабочих напоминают нам, что эти великие сооружения есть лишь резуль­тат обычных человеческих усилий, целенаправленных и целеус­тремленных.

В науке есть свои храмы, построенные усилиями немногих архитекторов и многих работников».

Наука сегодня —

это специальная профессиональная деятельность, дело, которому человек посвящает всю свою жизнь.

Любопытно определение ученого-профессионала, которое было дано В. Гейзенбергом.

«Многие,— писал он,— возможно, ответят, что профессио­нал – человек, который очень много знает о своем предмете. Однако с этим определением я не мог бы согласиться, потому что никогда нельзя знать о каком-либо предмете действительно мно­го. Я предпочел бы такую формулировку, профессионал – это человек, которому известны грубейшие ошибки, обычно совер­шаемые в его профессии, и который поэтому умеет их избегать».

Это определение Гейзенберга, хоть оно и является, с точки зрения обыденного восприятия ученого, несколько парадоксальным, точно схватывает суть дела.

На памятнике, который в 1755 г. был воздвигнут И. Ньютону в Кембридже, имеется следующая надпись «Разумом он превосхо­дил род человеческий».

Вместе с тем сам Ньютон незадолго перед смертью говорил. «Не знаю, чем я могу казаться миру, но сам себе я кажусь только мальчиком, играющим на морском берегу, развлекающимся тем, что до поры до времени отыскиваю камешек более цветистый, чем обыкновенно, или красивую раковину, в то время как великий океан истины расстилается передо мной неисследованным».

А вот как оценивал свои достижения Ч. Дарвин: «Я никогда не был столь безрассуден, чтобы воображать, что мне удалось что-то большее, чем наметить некоторые черты из обширных основ происхождения видов»,

Научная деятельность сегодня – это совме­стная работа творческих коллективов Это специализация не только по отдельным облас­тям науки или даже отдельным ее проблемам, но и распределение различных функций в науч­ной деятельности.

Одним из первых физиков, который не проводил никаких экспериментов, был М. Планк. Сегодня существуют специальные институты теоретической физики, которые не занимаются экспериментальной дея­тельностью.

Существует специальная научная деятельность, направленная на создание приборов, установок и других средств научных исследований.

Сегодня наука немыслима без менеджерских функций, без добывания средств для ее развития и умения их эффективно использован.

Кроме того, в научных коллективах идет своя дифференциация научной деятельности. Одни ученые оказываются более склонными к выдвижению идей, другие – к их обоснованию, третьи – к их разработке, четвертые – к их приложению, и эти их качества во многом определяют их место в исследовательской работе.

В. Оствальд одним из первых обратил внимание на различие в стилях деятельности ученых. Он выделил два основных их типа: классики и романтики.

— Для первых характерно стремление к индивидуальной работе,

уединению, тщательной и всесторонней проработке идей.

— Вторые склонны к коллективной деятельности, популяризации своих идей, в работе спонтанны.

Известен такой анекдот, в котором удачно переданы некоторые черты ученого-классика.

Однажды молодой ученый спросил у своего руководителя' «Профессор, я вижу, как вы уже столько лет членик за члеником изучаете этого червя. Что вы собираетесь делать, когда закончите эту работу?» «О мой милый друг, – ответил профессор. – Червь длинен, а жизнь... коротка».

Жизнь в науке наполнена как творческими исканиями, так и рутинным трудом. В ней ученый ведет борьбу не только с познаваемой реальностью, но и вступает в сложные отношения со своими коллегами, с общественным мнением. От ученого требуется постоянное подтвержде­ние его профессиональности, которое осуществляется через систему как объективной оценки продуктов ею труда, в частности через публикации, так и через общественное признание. Деятельность ученого стимулируется и оценивается не только оплатой труда, но и различного рода степенями, званиями, наградами.

Самой высокой, престижной наградой в области физики, химии, медицины и физиологии с 1901 г., а в экономике с 1969 г. является Нобелевская премия. До 1990 г. было присуждено 427 премий. Вот как эти премии распределились по странам:

США 172

Англия 66

Германия 62

Франция 23

Россия и СССР 2+9=11

Женщины получили 9 премий. При этом М. Склодовская -Кюри была награждена дважды. А в самом раннем возрасте – в 25 лет— лауреатом этой премий стал английский физик У. Л. Брэгг (1915 г.).

Жизнь в науке – это постоянная борьба различных мнений, направлений, борьба за признание работ, идей ученого, а в силу самой специфики науки это и борьба за приоритете в полученном результате.

Наши современники явились свидетелями острейших противостояний представителей различных направлений в науке детерминист­ского и вероятностного истолкования квантовой механики, фиксизма и мобилизма в геологии, исторической школы и синхронического изуче­ния языка в лингвистике.

Известно, как непросто утверждались в науке даже такие фундаментальные научные теории, как теория относительности, квантовая механика, генетика, теория эволюции, структурная лингвистика.

О том, как сложно иной раз складывается судьба ученого, красноречиво свидетельствуют многие примеры из жизни выдающихся ученых.

Всем известна судьба идей Н.Коперника, которые он осмелился опубликовать лишь непосредственно перед смертью. Работы Г. Менделя, ставшие основой генетики, не были признаны при его жизни.

Классика структурной лингвистики Ф. де Соссюра научная общественность заметила лишь после его смерти.

К. Ф. Гаусс, владея основами неевклидовой геометрии и прекрасно понимая, какое большое значение имеет открытие новой геомет­рической системы, тем не менее так и не стал ничего публиковать по этой теме. В своем письме в 1829 г. К. Ф. Гаусс писал: «Между тем я еще долго не приду к тому, чтобы обработать для опубли­кования мои весьма обширные исследования по этому вопросу, и, может быть, этого никогда не произойдет в моей жизни, так как я опасаюсь крика беотийцев, если я выскажу мои возражения целиком».

Широко известно высказывание по этому поводу М. Планка: «Обычно новые научные истины побеждают не так, что их противников убеждают и они признают свою неправоту, а большей частью так. что противники эти постепенно вымирают, а подрастающее поколение усваивает истину сразу».

Одним из проявлений особенностей жизни науки является секретность. В XX в. масштабы секретности научных исследований стали поистине огромными. Это вызвано прежде всего тем, что около 40% всех научных исследований ведется сегодня по заказам военных ведомств. Они во многом также обусловлены тесной связью научных разработок с промышленностью, а тем самым и с коммерческой тайной.

Однако секретность в науке была всегда.

Существует такое предание. Когда в рамках пифагорейского союза была отрыта несоизмеримость диагонали квадрата с его стороной, это привело в замешательство его членов. Ведь, с точки зрения главы этого союза Пифагора, все существующее в мире представляет гармонию чисел. А это значит, что не могло в принципе существовать отношения, невыразимого в натуральных числах или дробях. Открытие было запрещено разглашать под страхом смертной казни. Однако эта тайна была все же разгла­шена, ну а виновника этого разглашения постигла смерть. Так что заниматься наукой было небезопасно даже в далеком прошлом.

7. Перспективы развития науки

Обсуждение будущего науки, как и вообще будущего, дело очень деликатное. История показывает, что даже самые проницательные умы попадали со своими предсказаниями впросак.

Знаменитый французский философ Д.Дидро писал: «Не пройдет ста лет, как нельзя будет назвать и трех крупных математиков в Европе. Эта наука остановится на том месте, куда ее довели, Бернулли, Эйлер, Мопертюи, Клеро, Фонтен, Д'Аламбер и Лагранж. Они воздвигнут геркулесовы столпы. Дальше этого наука не пойдет. Их труды в будущие века займут то же место, что и египетские пирамиды, громады которых, испещренные иероглифами, вызывают у нас потрясающие представления о могуществе и силе людей, их воздвигших».

Простим Дидро. Ведь он не был специалистом в области матема­тики. Но чем оправдать широко распространенное среди физиков еще в начале нашего века представление о законченности развития физики?

Знаменитый немецкий физик Г. Герц считал немыслимым, чтобы опыт даже самого отдаленного будущего когда-либо мог хоть что-то изменить в незыблемых положениях механики.

Широко известна история о том, что когда М. Планк в 80-х годах сообщил профессору Жоли о своем желании заниматься теоре­тической физикой, профессор стал убеждать его отказаться от этого намерения. Он сказал Планку: «Молодой человек, зачем вы хотите испортить себе жизнь, ведь теоретическая физика уже в основном закончена... Стоит ли браться за такое бесперспективное дело?!»

Выдающийся английский физик лорд Кельвин (У. Томсон) в речи по случаю наступления нового, XX столетия выразил сочувствие последующим поколениям физиков, на долю которых остались лишь мелкие доработки в практически завершенном здании.

КАК БУДЕТ РАЗВИВАТЬСЯ НАУКА В XXI В.?

Как бы ни было велико значение науки, очевидно, что рост ее кадров имеет границы.

Прежде всего следует иметь в виду, что, как считают специалисты, наукой способны заниматься не более 6-8% населения.

Кроме того, необходимо учитывать, что в обществе существует много других сфер человеческой деятельности, которые тоже развиваются, требуя все больших усилий людей, активизации их способностей и талантов.

Совершенно ясно, что для гармоничного развития общества в нем. в соответствии с его потребностями и возможностями, должны быть оптимально распределены усилия. Все сферы деятельности значимы, и не нужно забывать того, что наука лишь одна из них. Только в гармоническом развитии со всеми остальными сферами жизни она может эффективно существовать.

Вместе с тем, трудно сказать, каков предел занятости наукой. В развитых странах в научных и инженерных разработках занято сегодня около 0,3% населения.

Как изменятся возможности общества выделять материальные и интеллектуальные ресурсы на развитие науки?

Очевидно, они будут возрастать, в том числе и в большой степени в результате воздействия науки на само общество.

Здесь следует учесть также и то, что сама наука резко повышает свою эффективность. Компьютеризация науки, оснащение ее многими современными техническими средствами резко повышают производительность труда ученого. Поэтому наращивание самой научной продук­ции необязательно должно сопровождаться ростом научных кадров.

Учитывая опыт истории, мы можем быть уверены, что наука получит новые фундаментальные результаты, которые в очередной раз радикально изменят наши представления о действительности.

Вероятно, математика останется лидером в науке и предоставит новые, невиданные прежде возможности для ее широкого применения в других дисциплинах. Кто знает, может быть, сбудется пожелание вели­кого Г.В.Лейбница, который еще в XVII в. мечтал о том, что придет время, когда люди прекратят бесплодные дискуссии. Вместо того чтобы спорить, они скажут друг другу: «будем вычислять».

Мы все прекрасно понимаем сегодня, что науки о человеке и обществе, хотя и имеют немалые достижения, вместе с тем существенно уступают по своему развитию естествознанию.

Изменится ли в этом отношении положение в XXI в.?

Как справедливо писал Э. Фромм: «Нельзя создать подводную лодку только читая Жюля Верна; невозможно создать и гуманистическое общество лишь читая книга пророков».

Сегодня, как никогда прежде, человечество ощущает огромный дефицит знаний об обществе и человеке. Их недостаток сегодня не просто влияет на нашу жизнь. Он все в большей степени ставит под угрозу само существование человечества. Огромная мощь, которую приобрел человек благодаря развитию техники, не находится в гармонии с нашим умением рационально распорядиться ею.

Быть может, в свете этой новой для человечества ситуации оно найдет в себе силы сконцентрировать внимание лучших умов на гуманитарных проблемах.

Изучению жизни человека. его развития, поведения, здоровья, раскрытию тайн его психики, постижению закономерностей функционирования и развития

общества, экономики, культуры, глобальным проблемам, несомненно, будет уделяться все большее внимание.

«Технические утопии – например, воздухоплавание – были реализованы благодаря новой науке о природе, – писал Э. Фромм. – Человеческая утопия мессианского времени – утопия нового объединенного человечества, живущего в братстве и мире, свободном от экономической детерминации, от войн и классовой борьбы, может быть достигнута, если мы приложим к ее осуществлению столько же энергии, интеллекта и энтузиазма, сколько мы затратили на реализацию технических утопий».

Здесь естественно возникает вопрос: а почему же до сих пор человечество так легкомысленно относится к проблемам собственною существования? Может быть, дело в том, что наука еще не созрела для существенного продвижения в этой области?

Кто же не хочет быть богатым, здоровым и счастливым? Но как этого достичь?

Представим себе, что древние греки поставили бы перед собой цель побывать на Луне. Их усилия, как бы велики они ни были, не привели бы к сокращению двухтысячелетнего периода развития науки, которых понадобился, чтобы решить эту задачу. Кроме того, ниоткуда. к сожалению, не следует, что «утопия нового объединенного человечест­ва», о которой говорит Э. Фромм, вообще осуществима.

Но, конечно, Э. Фромм безусловно прав, когда утверждает, что «наше будущее зависит от того, готовы ли будут лучшие умы человечества, полностью осознав нынешнее критическое положе­ние, посвятить себя новой гуманистической науке о человеке».

Мы можем быть уверены, что большие силы будут сосредоточены на стремлении получить и эффективно использовать доступные для человека новые источники энергии.

Очевидно уже наметившееся сейчас колоссальное развитие информационных технологий: переработка, хранение и передача информации.

Большое внимание будет уделено проблемам рациональною использования природных ресурсов, эффективного воздействия на живые организмы и управления биосферными процессами.

Несомненно, усилится взаимодействие наук, появятся новые комплексные научные дисциплины. Интеграционные процессы в науке резко возрастут.

Вместе с тем это означает огромную проблему, которая уже сейчас звучит довольно резко. Интенсивно осуществляющееся развитие науки и ее специализация требуют большою времени для выхода на ее передний край. Это обстоятельство становится объективной причиной, тормозящей интеграционные процессы в науке. Развито науки становится все более похожим на описанное в Библии строительство вавилонской башни, которое, как известно, прекратилось потому, что, потеряв общий язык, люди перестали понимать друг друга.

Чтобы этого не случилось в науке, необходимо найти новые, современные формы образования.

Кроме того, как показывает история науки, широкое образование и высокая культура ученого совершенно необходимы выхода за пределы ординарности, для получения выдающихся результатов.

Знакомясь с биографиями выдающихся ученых, мы видим, что это люди большой культуры, широких и разносторонних интересов. Они не только много плодотворно занимаются специальными проблемами науки, но увлекаются искусством, литературой, философией, интересуются политикой.

Так, Н.Коперника считали видным специалистом по теории денег, он был искусным врачом, постоянно проявлял интерес к философии.

А Галилее Галилей! Ему мало было занятий математикой, физикой, астрономией. Он рисовал, играл на музыкальных инструментах, писал стихи, сочинял комедии, занимался литературной

критикой. По его собственным словам, изучению философии он посвятил больше времени, чем занятиям математикой.

Такая широта образования и разносторонность интересов были присущи не только ученым эпохи Возрождения, но и выдающимся деятелям науки всех времен, в том числе и XX в.

Кто, читая работы В. Гумбольта, Д. К. Максвелла, Л. Больцмапа Д. И. Менделеева, И. М. Сеченова, А. Пуанкаре, Д. Гильберта., Н. Винера, М. Планка, А. Эйнштейна, В. Гейзенберга. Э.Шредингера, М. Борна, В. И. Вернадского, не восхищался их огромной и глубокой эрудицией, блестящими литературными способностями, остротой мышления и его философской направ­ленностью!

Анализируя творчество замечательною физика XIX в. Л. Больцмана, лауреат Нобелевской премии М. фон Лауэ проницательно заметил, что «достижения, подобные достижениям Больцмана, не вырас­тают на почве одностороннею, хотя и очень хорошего специальною образования».

Кстати говоря, сам Больцман писал о себе: «Тем, чем я стал, я обязан Шиллеру. Без него мог быть человек стой же бородой и формой носа, как у меня, но это был бы не я... Другим человеком, оказавшим на меня такое же влияние, является Бетховен...»

Одним из перспективных направлений в развитии науки является техническое оснащение самой научной деятельности.

Автоматизация наблюдения и экспериментальной деятельности, обработки получаемых результатов, широкое использование различного рода электронной вычислительной и аудиовизуальной техники для моделирования и анализа изучаемых процессов и явлений резко увеличат производительность и эффективность труда ученого. Радикально изме­нится доступ к научной информации, резко расширятся возможности прямых контактов ученых. Интернационализация науки будет постоянно возрастать.

Новые задачи потребуют радикальных перемен в подготовке научных кадров.

Существенно возрастет техническая оснащенность вузов, усилят­ся их связи со специальными лабораториями. Повсеместно будут вво­диться интенсивные методики обучения. Индивидуализация учебного процесса будет занимать доминирующее положение. Резко возрастут требования к преподавателю. Рутинная педагогическая работа будет передана во многом машинам. Произойдет усиление фундаментальной подготовки. Специальное образование органически соединится с общекультурным. Учащемуся будут предоставлены широкие возможности для выбора индивидуальной траектории в его подготовке, в том числе в предметах, выходящих за пределы одной специальности. Будет широко развиваться непрерывное образование.

О ПАРАНАУКЕ

Сегодня многие, подчеркивая большое значение науки, вместе с тем говорят о ее консерватизме и ограниченности, поскольку она не признает так называемые нетрадиционные, паранаучные концепции. Это прежде всего астрология, парапсихология, уфология.

Как отнестись к этим исследованиям? Может быть, как раз они и открывают колоссальные перспективы для постижения реальности?

Когда мы обсуждаем этот вопрос, очень важно иметь в виду следующее.

Эти проблемы появились не в наше время. Они коренятся в глубокой истории. Тем не менее до сих пор этого типа исследования не считаются научными. Наука не принимает их в свое лоно не потому, что не хочет этого делать, а потому, что не может.

Ученые были бы рады встрече с инопланетянами. Она не могла бы по своей значимости для науки сравниться ни с какими открытиями. А можно ли представить себе теоретическое и практическое значение возможности предсказывать будущее или без всяких приспособлений передавать мысли на расстоянии? За такого рода открытия даже присуждение Нобелевской премии показалось бы слишком слабой оценкой.

Но, увы, к величайшему сожалению, никаких достоверных, научно установленных фактов здесь нет.

Наука не может наделить статусом научности те исследования, которые не являются достаточно обоснованными, поскольку, по выражению Т. Гексли, «принимая что-нибудь на веру, наука совершает само­убийство».

Несоблюдение норм научной деятельности нередко создает иллюзию получения знания.

Существует, например, много зафиксированных данных, подоб­ных следующим:

«Если к 1794 г., числу того года, когда пал Робеспьер, мы прибавим сумму его цифр, то напучится 1815, год падения Наполеона; повторение того же действия дает 1830, год падения Карла X».

Или другой пример.

«Французская палата депутатов в 1830 г. состояла из 402 членов, из которых 221 составляли партию, называвшуюся «La queue Robepierre», между тем как остальные, числом 181, назывались «Les Honnets gens». Если мы каждую букву возьмем как число, соответствующее ее месту в азбуке, то окажется, 470 сумма букв каждого названия даст число членов каждой партии».

О чем свидетельствуют такого рода примеры? Только о случайном совпадении и больше ни о чем. Или вы думаете, что они проявление скрытых закономерностей социальных явлений?

А вот что писал о такого рода проблемах Ф.Бэкон:

«И потому правильно ответил тот, который, когда ему показали выставленное в храме изображение спасшихся от кораблекрушения принесением обета и при этом добивались ответа, признает ли теперь он могущество богов, спросил в свою очередь: «А где изображение тех, кто погиб после того, как принес обет?» Таково основание почти всех суеверий – в астрологии, сновидениях, поверьях, предсказаниях и т. п. Люди, услаждающие себя подобного рода суетой, отмечают то событие, которое исполнилось, и без внимания проходят мимо того, которое обмануло, хотя последнее бывает гораздо чаще».

По отношению к этим областям человеческой деятельности сегодня мы должны просто конста­тировать факт – они не приняты научным со­обществом и с точки зрения науки не пополняют наше знание о действительности.

Статус научности чрезвычайно высок. Он представляет собой огромную ценность не только для ученых, но и для всего человечества. Понимание этого сегодня важно для каждого человека.

Раздел II. ВОЗНИКНОВЕНИЕ НАУКИ

Можно ли установить – хотя бы с относительной хронологической и географической точностью – когда и где возникла наука.

Можно ли узнать дату и место рождения науки?

Трудность ответа на этот вопрос состоит прежде всею в определении содержания понятия «наука», в попытке вычленить те основные характерные ее черты, которые как раз не были чертами «историческими», т.е. преходящими во времени.

Каким образом можно хотя бы попытаться ответить на такой вопрос?

Когда речь идет об исследовании истоков пауки, то границы того, что мы называем сегодня «наукой», со всей очевидностью расширяются до границ «культуры». История как раз позволяет осознать, что современная наука уходит в своих истоках в глубинные пласты мировой культуры. Историк науки, ищущий ее культурные истоки, похож па географа, исследующего те участки реки, которые еще не река (ручьи, болота, возвышенности и т.п.), но без которых ее не было бы.

Чрезвычайно выразительно сказал об этом французский матема­тик Лазар Карно (1753—1823): «Науки подобны величественной реке, по течению которой легко следовать после того, как оно приобретает известную правильность; но если хотят проследить реку до ее истока, то его нигде не находят, потому что его нигде нет, в известном смысле источник рассеян по всей поверхности Земли».

Сегодня перед нами наука выступает как семейство многочислен­ных научных дисциплин,

- одни из которых совсем молоды (вроде кибернетики, математической лингвистики или молекулярной генетики),

— другие появились в XIX в., (статистическая физика, электро­динамика, физическая химия, социология).

— третьи – в новое время (например, математический анализ, аналитическая геометрия, динамика),

— а некоторые уходят своими корнями в античность или даже более отдаленные времена (геометрия, астрономия, география, история).

Наука жадно интегрирует опыт всей познавательной деятельности человечества, а также присваивает технические изобретения, практический опыт земледельцев, ремесленников, путешественников... она нуж­дается в определенной социально-политической обстановке, отстаивает свое «место под солнцем» в качестве особого фрагмента духовной культуры наряду с философией, теологией, технологией... организует себя как социальный институт, требует общественного признания самой профессии ученого, предъявляет требования к системе образования и частично содержательно завладевает ею...

Как здесь выделить существенные события от фоновых, следст­вия от их причин? Историки науки предлагают различные ответы на вопрос о дате и месте рождения науки в зависимости от того, какую теоретическую модель науки они принимают, в известном смысле от того, какому течению в рамках философии науки они принадлежат или неявно следуют, даже не отдавая себе требовательного отчета о природе своего выбора.

Таким образом, определение даты и места рождения науки – это вопрос открыто дискуссионный для сообщества профессиональных историков науки, здесь пет полного согласия.

Можно выделить пять радикальных, достаточно ясно и резко противопоставленных друг другу мнений. Познакомимся кратко с каждым из них.

1. Дата и место рождения науки

— Одна точка зрения исходит из того, что наука отождествляется с опытом практической и познавательной деятельности вообще.

Тогда отсчет времени надо вести с каменного века, с тех времен, когда человек в процессе непосредственной жизнедеятельности начал накапливать и передавать другим знания о мире.

Известный английский ученый и общественный деятель Джон Бернал в своей книге «Наука в истории общества» пишет: «Так как основное свойство естествознания заключается в том, что оно имеет дело с действенными манипуляциями и преобразованиями материи, главный поток науки вытекает из практических техни­ческих приемов первобытного человека; их показывают и им подражают, но не изучают досконально... Вся наша сложная цивилизация, основанная на механизации и науке, развилась из материальной техники и социальных институтов далекого прошлого, другими словами, из ремесел и обычаев наших предков».

— Многие историки называют другую дату: наука рождается приблизительно двадцать пять веков назад (примерно V в. до н.э.) в Восточном Средиземноморье, точнее, в Древней Греции.

Именно в то время на фоне разложения мифологического мышления возникают первые программы исследования природы, появляются не только первые образцы исследовательской деятельности, но и осозна­ются некоторые фундаментальные принципы познания природы.

Наука понимается этими историками как сознательное, целенаправленное исследование природы с ярко выраженной рефлексией о способах обоснования полученного знания и самих принципах позна­вательной деятельности. Коротко говоря, наука – это особый вид знания, это знание с его обоснованием.

Уже в Древнем Египте и Вавилоне были накоплены значительные математические знания, но только греки начали доказывать теоремы. Поэтому вполне справедливо считать, что столь специфическое духовное явление возникло в городах-полисах Греции, истинном очаге будущей европейской культуры.

— Третья точка зрения относит дату рождения пауки к гораздо более позднему времени, к периоду расцвета поздней средне­вековой культуры Западной Европы (XII—XIV вв.).

Наука, согласно этому взгляду, возникает в тот период, ко1да была переосознана роль опытного знания, что связано с деятельно­стью английского епископа Роберта Гроссетета (1168—1253) англий­ского францисканского монаха Роджера Бэкона (ок. 1214—1292).

Эти оксфордские ученые, все математики и естествоиспытатели, призывают исследователя опираться на опыт, наблюдение и эксперимент, а не на авторитет предания или философской традиции, что составляет важнейшую черту современного научного мышления. Математика, по выражению Роджера Бэкона, является вратами и ключом к прочим наукам.

Характерной чертой этого периода в развитии духовной культуры Западной Европы была также критика аристотелизма, долгие века господствовавшего в природознании.

Таким образом, эта точка зрения прямо противоположна изло­женной выше. Она связывает рождение естествознания нового времени, а тем самым и науки вообще с постепенным освобождением научного мышления от догм аристотелевских воззрений, т.е. с бунтом против философскою спекулятивного мышления.

— Большинство же историков науки считают, что о науке в современном смысле слова можно говорить только начиная с XVI—XVII вв.

Это эпоха, когда появляются работы Кеплера, Гюйгенса, Галилея.