Проблема телеологии в развитии технознания

Итак, философия, по сути дела, телеологическая дисциплина, озабоченная выявлением смысла и ценности бытия в его целокупности. В этом расширенном значении понятие «телеология», введенное в интеллектуальный оборот немецким мыслителем XVIII века Х. Вольфом для обозначения специфического учения о целях мирового бытия, приобретает более общее содержание. Названное понятие характеризует фундаментальное направление философской мысли, которое базируется на наследии Платона, Аристотеля (введшего понятие «конечная причина»), классиков средневековой и новой европейском философии и занимается проблематикой смысловой органичности, целесообразной структурности мира. Телеологический дух философии существенно отличает ее от позитивной науки, безразличной к конечному смыслу мироздания, и даже от религии, которая, будучи насквозь телеологична, все же порой может утрачивать ясность собственных идеально-смысловых оснований в сознании своих последователей.

Принцип целесообразности в качестве мировоззренческого постулата глубочайшим образом связан с христианской традицией, ибо последняя требует рассмотрения мира не как хаотического многообразия существ, явлений и процессов, руководствуясь интересом к предметно-квалификационным смыслам отдельных качеств, а как органического целого, обусловленного деятельностью Бога Творца и Промыслителя. Вместе с тем гипостазирование метафизического Субъекта смысла есть необходимость логического порядка, обусловленная сутью идеи целесообразности, примененной к мировой реальности. Очевидно, только премирный Разум может служить условием всеобщей телеологии мира в его относительной самостоятельности, равно как предпосылкой творческих возможностей человеческого духа и разумности его деятельности. Отсюда вытекает важнейший принцип телеологического познания,который мы выразим следующим постулатом: всякое эмпирическое качество формообразуется активностью эмпирического субъекта, тогда как качество его собственной активности объяснимо лишь через предположение бытия трансцендентного миру метафизического Субъекта смысла. Принцип целесообразности является теоретически гораздо более содержательным и глубоким, сравнительно с принципом причинности. Последний, по существу, представляет абстрактную, оторванную от целостного качества и обособленную в представлении субъекта схему только одной линии телеологической связи – связи, идущей из прошлого в будущее. Каузальные отношения способны содействовать объяснению каких-то частных аспектов движения и развития качества, в виде продукта механически мыслимых воздействий. Однако эти отношения, всегда линейные, необратимые, приходящие из дурной бесконечности и уходящие в нее, не ведут нас к познанию идеально-смысловых оснований бытия. Подобно бестолковому сказочному заданию: «пойди туда, не знаю куда; принеси то, не знаю что», причинно-следственные связи, сами по себе, не дают возможность объяснить организацию мироздания, достичь метафизической осмысленности бытия. Свойства (элементы), выделенные с учетом одних только причин и следствий, не несут на себе той целостности качества (системы), откуда они вычленены, не символизируют ничего большего,чем их фактическое значение. Принцип каузальной детерминации обладает скорее практическим, чем теоретическим смыслом. Превратившись же в орудие общенаучной методологии, а то и в философско-мировоззренческий догмат, принцип односторонней причинности, исходящий из перспективы изначальной элементарности, первобытности и, в конце концов, бессознательности, оказывается никуда не годным постулатом абсурдности. Ведь без учета внутренней, идеально-целесообразной связности фактов бытия нами не могут быть поняты и отдельные вещи, и высшие самоуправляемые системы, ибо, прежде чем исследовать изменения онтологических свойств данного качества во времени, нужно предполагать эйдетическую реальность самого качества в целом. Иначе окажется необъяснимым тот повсеместный факт бытия, свойственный физическим предметам, просто живым и духовно-личностным существам, что самые разные причины, воздействующие на качество, вызывают одно и то же, строго предопределенное следствие, что самоорганизующиеся системы целенаправленно отбирают определенные сообщения из внешней среды, производя ин-формацию, и направляют свое функционирование к некоему, как бы заранее известному, результату.

Эта особенность их функционирования в общенаучной системной методологии понимается как принцип эквифинальности. Он обращает наше внимание на то, что конечное состояние не может быть достигнуто системой, если она никоим образом не причастна к изначально предопределенной цели своей активности, поскольку именно эта цель дает основание для производства информации, путем отбора определенных сообщений из их многообразия. Очевидно, эквифинальная, «изначально-конечная» причина должна иметь невещественный, сверхвременной характер, чтобы обусловливать направленную активность системы в каждый данный момент времени на всем протяжении ее существования. Следовательно, телеологический подход дает нам возможность двигаться к целокупному, метафизическому пониманию действительности совсеми ее относительными «частями» и «целыми», в линиях взаимосвязи ее духовных и материальных сторон. Так как все свойства (элементы), вычлененные с учетом целевых факторов, сохраняют в особенной форме общие свойства своего качества (системы), то и природа каузальной связи может быть концептуально понята в свете телеологического миросозерцания, а не наоборот. Правда, причинно-следственное воззрение имеет с воззрением телеологическим один общий момент – понятие временной последовательности событий. Но причинность рассматривает все односторонне, в эмпирическом контексте самой последовательности. Телеологический же подход принципиально связан с идеей «конечной изначальности», сверхвременно предопределяющей временной процесс, и соответственно с задачей постижения смыслового единства последовательности событий. Не предполагая сверхвременного принципа, каузальная точка зрения не является и онтологически самостоятельной, мировоззренчески самодостаточной, в лучшем случае ведя нас к открытию внешних отношений между какими-либо уровнями целесообразности бытия. Телеологическая установка, напротив, философски вполне основательна, ибо ориентирует мысль на познание внутренней сущности предметов как автономных самодеятельных единств, проявляющих более высокое единство не бессмысленной субстанции, порожденной абстрактным мышлением, а целесообразно созданного сущего. Ведь эмпирическая целемерность отдельного предмета, делающая его именно таким, а не иным, может быть достаточно изъяснена лишь в связи с факторами глобальной целесообразности 1. Стало быть, телеологический подход в качестве методологического постулата требует рассмотрения всякого явления с точки зрения связи его имманентной эйдетической сути и трансцендентного смысла его бытия, определяющего место и значение явления в рамках глобальной целесообразности. Теоретическое развитие первоначальной, дотеоретической интуиции смысла, с тем чтобы выйти на позицию трансцендирующей интуиции и обозреть с премирной точки зрения эмпирический мир – такова собственная телеология философско-теоретического познания. Это познание по существу своему – гипотетический опыт воззрения на земной мир из «небесного мира», с необходимостью обусловленный тем, что землю в ее целесообразной целостности взором с земли не охватить. Мы отдаем отчет, сколь затруднительно для теоретического мышления рассматривать свои проблемы, руководствуясь подобной установкой. Но, в принципе, так созерцала и созерцает мир всякая подлинная философия, ибо она стремится постигнуть бытие и жизнь человеческую в целостном идеально-смысловом существе. Христианская вера же и просветленный ею жизненный опыт внушают чувство реальной приобщенности нашей души к Царству Небесному как высшей области мира Божия. Только этой приобщенностью нам представляется логичным объяснить возможности философского познания бытия, нравственного совершенствования человеческой личности, истинного осмысления потока существования.

Следовательно, основной духовно-смысловой ресурс познания и творчества, по нашему убеждению, определяется наличием «иного мира», дающего бытийно-смысловую опору миру посюстороннему и духовную энергию человеческой душе. Синергия божественных и человеческих личностных сил, лежащая в основании постигаемого нами миропорядка, отношения мира человеческого и мира Божия, личности человеческой и Личности Божественной являются предельными проблемами телеологической философии, осмысление которых способно укрепить нашу веру в безусловные идеально-смысловые начала сущего.

Из сказанного вытекает, что собственные ресурсы философии не позволяют дать мировоззренчески завершенный, духовно определенный ответ на проблему смысловых оснований бытия. Для этого требуется не только чисто теоретическое осмысление знаний о мире и данных личного самосознания, но и учет высшего религиозного опыта человечества – опыта Церкви, который очерчивает предельные возможности человеческого разума. Однако сочетание средств философского познания и данных религиозного опыта, необходимое для духовно основательного телеологического исследования, – весьма сложная задача, требующая внимательной интел- лектуальной проработки. Вот почему вопрос о взаимосвязи религиозного духа и философского разума в лоне новозаветной религии, а также уяснение телеологического содержания наиболее общих мировоззренческих принципов христианства имеет для нас важнейшее методологическое значение.