Поиск методологических и методических оснований

На одном из «проработочных» мероприятий, связанных с опубликованием лекций Ю. А. Левады на рубеже 1960-1970 гг., один из ведущих специалистов по критике буржуазных социологических теорий (критика была тогда способом легального продвижения ее объектов к советскому читателю) Г. В. Осипов вывел формулу для тактики: «К буржуазной социологии следует подходить дифференцированно — можно использовать фактические данные и методические материалы и бороться с апологетической методологией»⁷⁵. Актуальной задачей провозглашалось формирование на базе исторического материализма собственных теоретических и методологических основ и принципов для эмпирических исследований. Но как бы ни клясться в верности истмату, почерпнуть из него это было трудно: в значительной мере он представлял собой вероучение, а отношение к нему регулировалось классическим догматом: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно».

У отечественных социологов печати, телевидения и радио своего языка и теоретических моделей не было. Все основные характеристики аудитории пришлось принять из того, английского, языка, где терминология уже сложилась. Тем более это касалось названий методов, их разновидностей: раз в СССР не было такой практики, значит, вместе с зарубежной литературой пришла и соответствующая терминология («контент-анализ», «кейс-стади», «панель» и т.п.), что также настораживало ревнителей чистоты советской науки. К тому же стоит помнить, что такая литература не была широко доступной, попадала в руки отечественных исследователей зачастую отрывочно. Систематизированного представления о социологической теории СМИ на Западе составить при этом мало кому удавалось, к тому же и сами западные ученые неоднократно писали об отсутствии таковой.

В 1970-е гг. определялись в основных своих контурах отдельные предметные области, или отраслевые социологии (например, социология театра, социология города, социология труда), среди них и социология СМИ. Соответственно все более явно начала ощущаться необходимость в специальных, т.е. охватывающих отдельные области общественной жизни, теориях. У социологии СМИ опорой в этих поисках должна была быть теория журналистики, но там довольно долго еще запрещалось выходить за рамки представлений, очерченных ленинской формулой: «Газета — не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и организатор». Некоторые ученые грудью вставали даже против употребления понятия «функции печати»: они

филю, «Социология печати», была помещена статья В. 3. Когана «Из истории изучения читателей в дореволюционной России». А исторические изыскания В. П. Таловова неоднократно печатались в выпусках серии «Журналист, пресса, аудитория», издававшейся Ленинградским университетом, а также в серии «Журналистика» «Вестника Московского университета». В монографии «Социология журналистики» в разделе «Становление социологии журналистики» была приведена обширная «библиография вопроса».

Такие публикации не были лишены идеологического оттенка. Одна из их целей состояла в утверждении первенства марксистской науки в развитии социологических методов. Вместе с тем они делали благое дело, которое необходимо продолжить. История послевоенной отечественной социологии насчитывает теперь уже полвека и требует своего осмысления не только в благодарность предшественникам, но и во благо нынешнего и будущих этапов развития исследований. Она заслуживает куда большего внимания, чем удалось уделить ей в рамках данного пособия.