Уничтожение народов

Он имел право назвать себя «чудовищем». Если бы знал де Голль, что происходило в то время в стране шутливого диктатора! Впрочем, даже его собственные солдаты, победоносно сражавшиеся с врагом, не знали, что происходит в глубоком тылу.

В 1944 году, в преддверии победы, Хозяин начал возвращать в страну ушедший Страх. Больше всего его тревожили проснувшиеся национальные амбиции. В начале войны на фронтах его комиссары говорили об украинском, грузинском, молдавском, армянском, азербайджанском – Отечествах. Страна была у края бездны, и он поощрял эти разговоры: крепче воевать будут. Теперь это надо было искоренять, выжигать из сознания. Он всегда считал национализм опаснейшим динамитом.

Именно национализм взорвет его Империю через полсотни лет, во времена Горбачева...

Вот почему уже в конце 1943 года – в разгар войны – он собрал Политбюро и более часа докладывал... о сценарии, написанном украинским кинорежиссером Довженко!

Довженко был великим режиссером. Его фильм «Земля» входил в десятку лучших картин всех времен. Незадолго до войны, после какого‑то совещания, Сталин немного прогулялся с Довженко...

Они шли по пустому Арбату, только охранники и машины НКВД стояли вдоль обочин. Как и положено художнику, Довженко говорил без умолку, а он слушал.

В тот вечер Хозяин хорошо понял Довженко и с тех пор следил за ним. И вот он узнал, что Довженко написал сценарий и прочел его Хрущеву – тогдашнему руководителю Украины. Дело было на даче, Хрущеву, наверняка «расслабившемуся» на отдыхе, сценарий понравился. Хозяин немедленно потребовал сценарий. Прочел – и понял: он не ошибся. Хитрец Довженко применил прием, которым будет активно пользоваться литература послесталинского времени, – все острые, потаенные мысли автора были вложены в уста отрицательных героев. Например, немецкий офицер говорил: «У вашего народа есть абсолютная ахиллесова пята: люди лишены умения прощать друг другу свои разногласия... Они уже 25 лет живут негативными лозунгами – отрицаниями Бога, собственности, семьи, дружбы. У них от слова „нация“ осталось одно прилагательное!» И так далее... Конечно, там было полно ортодоксальных ответов на подобные обвинения (на них и клюнул Хрущев). Но как жалки были эти ответы по сравнению с совращающими рассуждениями! Отметил Хозяин и главную мысль: «На каких бы фронтах мы ни бились, – писал Довженко, – мы бьемся за Украину. За единственный сорокамиллионный народ, не нашедший себя в столетиях человеческой жизни... За народ растерзанный, расщепленный».

Процитировав это на Политбюро, Сталин сказал: «Нет отдельной Украины! Не существует! Бороться за СССР – это и значит бороться за Украину».

Он сотни тысяч расстрелял, чтобы они запомнили, выучили сей урок. И вот опять... Хозяин беспощадно уничтожал Довженко: «Он пытается критиковать нашу партию. Что он имеет за душой, чтобы критиковать нашу партию? Стоит только напечатать сценарий...как все советские люди так разделали бы Довженко, что осталось бы одно мокрое место». Довженко сидел потерянный, бледный.

Хозяин дал возможность Хрущеву исправить свою ошибку. И тот поусердствовал: теперь Довженко уничтожали на бесчисленных собраниях, выгнали с Киевской киностудии... «Меня разрубили на куски, а окровавленные части отдали на поругание на всех сборищах», – записал режиссер в дневнике.

И вот в 1944 году, когда замаячила победа, Сталин решил «крепко ударить» по национализму. Крепко – означало кроваво. Чтобы все навсегда запомнили: есть только СССР.

Берия все понял и быстро подыскал примеры для урока стране. Во время оккупации Кавказа немцы посулили независимость чеченцам, ингушам, калмыкам, балкарцам. И были случаи, когда кто‑то пошел за гитлеровцами. То же было с татарами в Крыму...

Берия знал правила: Хозяин не должен быть инициатором расправы. И он сам обратился с ходатайством к Вождю.

Я читаю «Особую папку товарища Сталина». Здесь под грифом «Совершенно секретно» остались следы тайной бойни, о которой не знали ни мир, ни страна, ни армия.

Из письма Берии Сталину: «Оккупация немцами Кавказа была встречена балкарцами доброжелательно. Отступая под ударами Красной армии, немцы организовали отряды из балкарцев».

Хозяин опять решил проблему по‑революционному.

11 марта 1944 года Берия докладывает ему: «Погружено в эшелоны и отправлено к местам нового поселения в Казахскую и Киргизскую ССР 37 103 балкарца. Заслуживающих внимания происшествий во время операции не было».

Национализм приводит к измене – таков должен быть идеологический урок. Но если люди изменили, достойны ли они по‑прежнему жить на Кавказе, в этом земном раю, где родился живой бог Коммунизма?

Пока союзники славили его, открывая облик «нового Сталина», в снежном феврале в горных районах Кавказа появились тысячи солдат в форме НКВД. Местных жителей созвали на митинги – была годовщина Красной армии. Когда они пришли, их уже ждали...

«23 февраля выпал обильный снег, в связи с чем создались затруднения в перевозке людей, особенно в горных районах», – докладывал Хозяину Берия. Но уже к 25 февраля, несмотря на морозы и снег, опустели селения, где люди жили тысячелетиями. Жителей гнали под конвоем вниз, где их ждали вагоны для скота. Набитые людьми, эти вагоны отправились в Сибирь...

«Операция по выселению чеченцев и ингушей проходит нормально. 25.2 погружено в железнодорожные эшелоны 342 647 человек, на 29.2 – 478 479 человек, из них 91 250 ингушей и 387 229 чеченцев. Операция прошла организованно, без серьезных случаев сопротивления и других инцидентов. Все случаи попытки к бегству носили единичный характер. Берия».

«Инцидентов не было» – это писалось для Хозяина. На самом деле НКВД пришлось потрудиться.

Рассказывает чеченец Руслан Г., директор банка: «Они прочесывали избы, чтобы никто не остался. Было холодно, и пол был покрыт изморозью. Солдату, вошедшему в дом, не хотелось нагибаться. Он полоснул очередью из автомата, а под лавкой прятался ребенок. Из‑под лавки полилась кровь. Дико закричала мать, бросилась на него. Он застрелил и ее... Составов не хватало. Оставшихся постреляли. Засыпали песком, землей коекак. Да и постреляли кое‑как. И они, как червяки, начали выползать. Всю ночь их достреливали».

Да, инциденты были. Но сопротивления не было – Берия писал правду. Страна не забыла предыдущих уроков. Страх быстро возвращался.

Народ за народом Хозяин гнал с Кавказа.

«Операция по переселению лиц калмыцкой национальности в восточные районы (Алтай, Красноярский край, Амурскую, Новосибирскую и Омскую области) прошла успешно. Всего погружено 93 139 человек. Во время проведения операции эксцессов не было. Нарком Берия».

Потрудился он и в Крыму.

«Товарищу Сталину. Во исполнение вашего указа в период с апреля по июнь была проведена очистка Крыма от антисоветских элементов, а также выселены в восточные районы СССР крымские татары, болгары, греки, армяне и лица иностранного подданства. Выселено 225 009 человек. В операциях участвовало 23 тыс. бойцов и офицеров войск НКВД. НКВД ходатайствует о награждении орденами и медалями отличившихся».

В конце войны Хозяин начал готовить и антиеврейскую акцию. В Еврейский антифашистский комитет вошли многие знаменитые евреи. Кроме Михоэлса там были поэты И. Фефер, П. Маркиш, академик Лина Штерн и другие. Начальник Совинформбюро Соломон Лозовский был назначен фактически политкомиссаром при комитете. Покровительствовала ЕАК жена Молотова – еврейка Полина Жемчужина. Эту фанатичную коммунистку он тоже использовал...

В 1944 году ЕАК направляет Хозяину письмо от имени евреев СССР. В нем было предложение о создании Еврейской социалистической республики на опустевших землях выселенных из Крыма татар. Письмо было, естественно, написано Лозовским. Мог ли опытнейший Лозовский решиться на такое без согласования с Хозяином? Одним из инициаторов письма была Жемчужина. Могла ли жена Молотова пойти на это, не узнав мнение Вождя? Да, за кулисами, конечно, был он сам.

Такая идея тогда была ему очень нужна. Обещание «Калифорнии в Крыму» должно было привлечь сердца американских евреев и, конечно же, открыть их кошельки. К тому же слух о том, что «добрый дядюшка Джо» отдаст Крым евреям, уводил от разговоров о судьбе депортированных народов.

Но эта идея была очередным даром данайцев. Члены ЕАК не поняли, в каком опасном положении они оказались. Точнее, во что он их вовлек, уже тогда уготовив им будущее.

«Крымская еврейская республика» очень поможет возвращению Страха.

Его длинные шахматные партии...

Но тогда – весь военный период – ему приходилось заботиться о впечатлении, которое он производил на иностранцев.

Так, в 1944 году в лагерях на страшной Колыме пришлось принимать американскую миссию. Приняли успешно. К приезду гостей приготовили особую зону в лагере: там отремонтировали бараки, поставили кровати с чистым постельным бельем и даже подушками, женщинам выдали вольную одежду и прислали парикмахеров. Американцам показали теплицы, где выращивали помидоры, огурцы и даже дыни, повезли их на образцовую свиноферму, где роли свинарок удачно исполнили сотрудницы НКВД. Гостей восхитил и лагерный театр, где им показали настоящий балет.

Театр не был инсценировкой. Такие театры действительно существовали в его лагерях. В них выступали многие недавние знаменитости, а ныне «враги народа». Выступали под номерами. Конферансье объявлял: «Арию Хозе из оперы „Кармен“ исполняет номер такой‑то», и выходила посаженная звезда. Лагерные начальники старались превзойти друг друга в пышности театральных постановок.

ПОБЕДА

На Эльбе его войска встретились с союзниками. Шли бесконечные братания, попойки. Он хорошо знал историю: русские офицеры, победив Наполеона, привезли из Европы в Россию дух вольности и основали тайные общества...

Особенно раздражал его Жуков. Маршал раздавал интервью западным агентствам, все чаще забывая обязательный рефрен о «величайшем полководце всех времен»...

И вот пришла Победа. Жукову он оказал величайшую честь – доверил подписать протокол о безоговорочной капитуляции Германии и принимать парад Победы. Опасны его почести... Тени исчезнувших маршалов могли это подтвердить опьяненному победой Жукову.

Во время парада – в тот дождливый день, когда «само небо оплакивало павших», как писали его поэты, – Хозяин уже думал о завтра. О дне после Победы.

Окончились 1418 дней войны. 1418 дней гибели людей.

Страна лежала в развалинах, была покрыта могилами его солдат. И пол‑Европы было усеяно их телами.

В дальнейшем он объявит официальную цифру погибших, не слишком большую, чтобы не очень пугала, – около 7 миллионов.

После его смерти с каждым годом эта цифра будет расти. Беспощадно расти. В 1994 году на международной научной конференции, состоявшейся в Российской Академии наук, большинство экспертов сошлись на таких цифрах: около 8 миллионов 668 тысяч потеряла армия и 18 миллионов – мирное население. Всего 26 миллионов погибших.

А пока уцелевшие после невиданной войны солдаты маршировали по Красной площади, швыряя знамена побежденной гитлеровской армии к подножию Мавзолея. К ногам Хозяина. Но он должен был задуматься: как будут жить после демобилизации эти солдаты, научившиеся убивать легко и умело. Он уже был наслышан о бандах, появившихся в столице.

«Москвичей... стали жутко грабить и убивать по ночам какие‑то бандиты. Доходит до того, что даже в центральных районах люди боятся с наступлением темноты выходить на улицу», – писала ему дочь в начале 1945 года.

На войне они разучились работать и бояться. Или точнее: разучились работать, потому что разучились бояться.

«Сегодня мне сказали, – продолжает Светлана, – будто ходит слух, что Сталин вернулся в Москву и издал приказ ликвидировать бандитизм и воровство к Новому году. Люди всегда приписывают тебе что‑нибудь хорошее».

Он не обманул ожидания людей, отдал знакомый приказ: расстреливать. И не только тех, кто грабит, но и тех, кто не умеет справиться с грабежами.

Банды пополняли сотни тысяч бездомных и нищих. Среди них – множество калек, пришедших с войны. Потерявшие кто руки, кто ноги, изуродованные, они боялись или не хотели возвращаться в свои семьи. Впрочем, если и возвращались, часто обнаруживали: жена, по ошибке получившая «похоронку», вышла замуж. И тогда они присоединялись к свободному племени нищих или бандитов.

В папках Хозяина остались отчеты НКВД: «На территории Арзамасского района появилось большое количество нищенствующего элемента. Наибольшее скопление... у крахмально‑паточного завода „Рассвет“. Завод отпускает населению в качестве корма для скота отходы производства. Эти отходы употребляются нищенствующим элементом в пищу. Территорию завода уже посетило до 20 тыс. человек. Л. Берия».

Нищие пополняли его лагеря.

Нуждалась, ох как нуждалась в страхе страна... Контрразведка усердно перлюстрировала письма с фронта, и Берия регулярно докладывал ему об их содержании. И Хозяин понял: произошло самое тревожное. Во время войны вместе с чувством личной ответственности за судьбу Отечества возродились и личные мысли.

Впереди предстояла жестокая борьба с этими независимыми мыслями.

МЕСТЬ

Решил он и проблему пленных, освобождавшихся из немецких лагерей. Они должны были расплатиться за то, что не выполнили его приказ – не погибли на поле боя, посмели выжить и оказались в плену. И конечно же, он думал об опасных идеях, которых его солдаты «понахватались» (любимое словечко его пропаганды) в интернациональных лагерях. Так что судьба их была решена: пережившие годы кошмара вражеского плена и сумевшие все‑таки дожить до победы, прямо из немецких лагерей они должны были отправиться в лагеря советские. «Сто двадцать шесть тысяч офицеров, возвратившихся из плена, были лишены воинских званий и посланы в лагеря» – так говорил маршал Жуков на пленуме ЦК партии в 1957 году.

Печальная судьба ждала и мирных граждан, насильно угнанных гитлеровцами в Германию. Контакты с иностранцами (тем более с врагами) считались в его государстве неизлечимой заразой, чумой. Зачумленных следует отделять от здоровых...

Так что и они тоже должны были пополнить его лагеря.

Однако многие из подлежащих возвращению находились на территории, занятой союзниками. Они уже знали слова Хозяина о том, что «в плен сдаются только изменники родины», и умоляли не отсылать их в СССР.

Но он, как всегда, позаботился обо всем заранее: еще в дни Ялтинской конференции подписал соглашение с Рузвельтом и Черчиллем, согласно которому все пленные и интернированные во время войны граждане СССР подлежали возвращению на родину.

И союзники беспощадно выполнили соглашение.

«Жертвы Ялты» – так назвал свою книгу об этих несчастных Николай Толстой‑Милославский, внучатый племянник Льва Толстого. В книге он собрал показания очевидцев и участников трагедии.

Сержант Д. Лоуренс (был в конвое, сопровождавшем автомашины с советскими гражданами, которых англичане везли для передачи представителям СССР): «Когда бывшие пленные прибыли в Грац (Австрия), где был советский приемный пункт, какая‑то женщина кинулась к парапету виадука, пересекавшего реку Мур... бросила в воду ребенка, а потом прыгнула сама. Мужчин и женщин вместе загнали в огромный отгороженный проволокой концлагерь... Я на всю жизнь запомнил этот кошмар».

Но то были граждане СССР. Как писал любимый герой Хозяина, Иван Грозный, о своих подданных: «Награждать их царь волен и казнить их волен тоже».

Однако Хозяин сумел заполучить и иные жертвы.

В Европе находились тысячи его прежних врагов – белогвардейцев, участников гражданской войны, бежавших когда‑то из России.

В Чехословакии, Югославии, Болгарии, Румынии и Венгрии, занятых его войсками, НКВД выявлял их и вывозил в СССР – в концлагеря. Но часть этих прежних врагов оказалась на территории поверженного рейха, оккупированной союзниками. И хотя в СССР могли быть репатриированы только те, кто до вывоза в Германию или до плена являлись советскими гражданами, он сумел добиться от союзников невозможного. Герои белого движения: казачий атаман Краснов, генерал Шкуро, награжденный английским орденом Бани за подвиги в борьбе с большевиками, генералы Соломатин и Султан‑Гирей были выданы англичанами Хозяину.

Напрасно Султан‑Гирей надел форму царского генерала, напрасно генерал Кучук Улагай размахивал перед английским офицером своим албанским паспортом – они были переданы в руки офицеров НКВД.

Хозяин заставил союзников исполнить его волю.

Узнав о происшедшем, тысячи казаков‑эмигрантов, оказавшихся в Австрии, бежали в горы. Но английские патрули ловили беглецов и передавали советским представителям.

Хозяин устроил суд в Москве. Сопровождаемые газетными проклятиями, его давние враги, герои гражданской войны – 60‑летний Шкуро и 78‑летний Краснов – были повешены.

Он еще раз доказал: врага можно простить... но только убив врага.