Удар по штабам

Началось с провокации. В Архиве президента я прочел телеграмму Хозяина Молотову: «14. 9. 46. Академики... просят, чтобы ты не возражал против избрания тебя почетным членом Академии наук. Я прошу тебя дать согласие. Дружков».

Молотов из Нью‑Йорка отправляет церемонную телеграмму в Академию: «Приношу глубокую благодарность... Ваш Молотов».

И тотчас последовала гневная шифровка: «Я был поражен твоей телеграммой. Неужели ты в самом деле переживаешь восторг в связи с избранием тебя в почетные члены? Что значит подпись „ваш Молотов“? Мне кажется, что тебе, как государственному деятелю высшего типа, следовало бы больше заботиться о своем достоинстве».

Молотов понял: началось. И поспешил покаяться: «Вижу, что сделал глупость... За телеграмму спасибо».

Но Молотов знает привычки Хозяина: это только начало, теперь он будет уничтожать его по любому поводу.

«21.10.48. Представленные Молотовым... поправки к проекту конституции Германии считать неправильными и ухудшающими конституцию... Сталин».

Шатается, шатается стул под «каменной жопой»... Уничтожая Молотова, Хозяин все активнее выдвигает Вознесенского.

Микоян вспоминал: «В 1948 году Сталин на озере Рица сказал, что он стал стар и думает о преемниках. Председателем Совета министров он назвал Вознесенского, Генсеком – Кузнецова».

Думаю, узнав об этом, опытный Молотов облегченно вздохнул: сигнал прозвучал для других. Хозяин явно решил начать новую охоту.

Молодой член Политбюро Вознесенский, первый заместитель Сталина на посту председателя Совета министров, способный экономист, выдвинулся во время войны. В союзе с ним выступает секретарь ЦК Кузнецов. Он в чем‑то повторяет Кирова: молодой, обаятельный, честный работяга. И также бывший вождь коммунистов Ленинграда.

Взяв Кузнецова в Москву секретарем ЦК, Хозяин делает его вторым человеком в партии, поручает ему курировать оба ведомства Берии – МГБ и МВД. Кузнецов и Вознесенский, в отличие от остальных соратников – крупные фигуры, умеющие принимать самостоятельные решения. Такие были необходимы во время войны. Но теперь война окончилась. А они так и не смогли этого понять...

Берия и Маленков тотчас уловили настроение Хозяина. Берия жаждет броситься на Кузнецова, курирующего его ведомства. Собаки рвутся с поводка. Все чаще соратники Сталина начинают выступать против Вознесенского и Кузнецова.

Когда Хозяин назначил Абакумова министром госбезопасности, Кузнецов произнес вдохновенную речь по этому поводу. Но не знал оратор, что курируемое им ведомство уже получило приказ заняться им самим. Впоследствии Абакумов покажет: «Обвинительное заключение по делам Вознесенского и Кузнецова было продиктовано высшей инстанцией».

Да, это Хозяин велел начать дело Вознесенского, Кузнецова и ленинградских руководителей.

Начиналось все с невинного слова «шефы». Ленинградец Кузнецов считался как бы шефом города, так же называли ленинградские партийцы Вознесенского. Хозяину это слово решительно не понравилось.

С 10 по 20 января 1949 года в Ленинграде была проведена Всероссийская оптовая ярмарка. Маленков выдвинул против Кузнецова и ленинградских руководителей обвинение: они провели ярмарку без ведома ЦК и Совета министров СССР. Вспомнили и слово «шефы»... Моментально последовало постановление Политбюро: Кузнецову приписали «демагогическое заигрывание с ленинградской организацией, охаивание ЦК, попытки отдалить город от ЦК».

И вчерашний всемогущий функционер в результате этой галиматьи потерял все должности. Вознесенский получил выговор.

Но эти смешные обвинения грозно прозвучали для тысяч партийных работников. Ибо на «глубоком языке» это означало: началось! Отчетливо вспомнились времена, когда уничтожали зиновьевскую организацию. Все приготовились – и не обманулись в ожиданиях. Сталин вступил на тропу войны.

Пока «стряпают» дело Вознесенского – Кузнецова, Хозяин продолжает уничтожать Молотова. Он – символ прежней внешней политики СССР и союза с Западом, поэтому его конец подчеркнет: дружба с Западом навсегда закончилась. Кроме того, кто‑то должен ответить за союз с Гитлером...

И наконец, жена Молотова – еврейка. В своей новой шахматной партии Сталин отводил евреям одно из ведущих мест.

Началось с Еврейского антифашистского комитета – символа тесных связей с Америкой. Уже в октябре 1946 года МГБ создает секретную записку «О националистических проявлениях некоторых работников ЕАК»: «ЕАК, забыв о классовом подходе, осуществляет международные контакты с буржуазными деятелями... преувеличивает вклад евреев в достижения СССР, что есть проявление национализма».

Хозяин отдает приказ раскрутить дело. Но мешает фигура знаменитого Михоэлса – слишком велика была его слава после войны.