Августа 1939 г

Благодарю за письмо. Надеюсь, что германо-советское соглашение о ненападении создаст поворот к серьёзному улучшению политических отношений между нашими странами.

Советское правительство поручило мне сообщить Вам, что оно согласно на приезд в Москву г. Риббентропа 23 августа.

И. Сталин».

(Там же. С 30)

Около полудня 23 августа специальный самолёт Фокке-Вульф-200 «Кондор» с главой Германского МИДа Риббентропом и сопровождавшими его несколькими экспертами на борту приземлился на Московском аэродроме. В этот же день в Кремле Риббентроп и Молотов подписали Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом.

Давая оценку этому Договору И.В. Сталин говорил в своём историческом выступлении по радио 3 июля 1941 года следующее: «Могут спросить: как могло случиться, что Советское правительство пошло на заключение пакта о ненападении с такими вероломными людьми и извергами, как Гитлер и Риббентроп? Не была ли здесь допущена ошибка? Конечно, нет! Пакт о ненападении есть пакт о мире между двумя государствами. Именно такой пакт предложила нам Германия в 1939 году. Могло ли Советское правительство отказаться от такого предложения? Я думаю, что ни одно миролюбивое государство не может отказаться от мирного соглашения с соседней державой, если во главе этой державы стоят даже такие изверги и людоеды, как Гитлер и Риббентроп. И это, конечно, при одном условии – если мирное соглашение не задевает ни прямо, ни косвенно территориальной целостности, независимости и чести миролюбивого государства. Как известно, пакт о ненападении между Германией и СССР является именно таким пактом».

Агрессия Германии против СССР могла бы иметь место уже в сентябре 39-го (а не в июне 41-го), если бы Сталин отклонил предложение Гитлера. А так называемый «пакт Молотова-Риббентропа» дал Советской Родине 20 месяцев передышки, в течение которых в 8 раз (!) увеличились военные ассигнования, численность армии была доведена до 5 миллионов человек, создавались новые системы вооружения, произошло расширение территории СССР за счёт включения в него Прибалтики, Западной Украины, Западной Белоруссии и Бессарабии, ужесточилась производственная дисциплина, усилилось морально-политическое и патриотическое воспитание…

«Мы, – писал Александр Зиновьев, – в неизбежности войны были убеждены. Страна готовилась к ней. Но подготовить страну к войне с таким противником, каким была Германия, – для этого мало знать, что она будет. У нас, например, ещё до войны были изобретены виды оружия, которые были лучше немецкого и вообще западного. Но чтобы наладить их серийное производство и обучить владению им тысячи людей, требовались годы. И Сталин принимал всяческие меры, чтобы отсрочить начало войны. Этой цели служил и пакт 1939 года. Гитлер тоже был не дурак. Он понимал, что если бы войну он начал хотя бы на год позже, то мы разгромили бы его быстрее и с меньшими потерями. Это понимали и лидеры западных противников Гитлера. Они делали всё от них зависящее, чтобы война против СССР началась быстрее и чтобы большевики понесли сокрушительное поражение» (Зиновьев А. Глумление. Правда.9 мая 1995 г.).

И Гитлер решил поспешить, прибегнув к скорейшей реализации операции «Барбаросса», успех которой целиком зависел от того, удастся или не удастся фюреру осуществить её начало в обстановке строжайшей военной тайны.