Глава 3 Рождение СССР, который мы знаем

Наша цель – всемерный рост благосостояния и культурного уровня всего многонационального советского народа.

Л.И. Брежнев

Переворот Сталина

Насколько сильным было ожидание немедленной Мировой революции как непосредственного последствия мировой войны, говорит хотя бы фраза Троцкого про то, что «эпоха последней решительной борьбы наступила позже, чем ожидали и надеялись апостолы социальной революции». Это он говорил в 1919 году…

Но непосредственно развить Мировую революцию из мировой войны 1914–1918 годов не получилось. Ни Польша, ни Германия, ни Италия, ни даже маленькая Эстония строить коммунизм не собираются.

Остается удивляться упертости коммунистов, которые буквально не желали видеть и слышать ничего, что не укладывалось бы в их безумные представления. Абсолютно любые факты трактовались так, чтобы подтвердить высказывания Маркса или решения партсъездов. Мировая революция «должна» быть, и все тут! Пролетариат «должен» восстать, и точка!

До 1929 года фактически вся Россия и весь СССР работали на III Коммунистический Интернационал – самое богатое и престижное советское учреждение в истории. Детище самого образованного из создателей СССР – Левы Троцкого. Прикрыл же его «злодей» Сталин.

Практичный и реалистичный И.В. Сталин вообще с самого начала сильно не любил Коминтерна. После поражения революции в Германии в 1923 году он уже говорил о «построении социализма в одной отдельно взятой стране» и о том, что Мировой революции ждать не стоит.

Неофициальное высказывание Сталина о Коминтерне я вынес в эпиграф ко 2‑й главе. Еще Сталин называл Коминтерн «лавочкой» и многократно возмущался суммами, которые в него уходили.

Свою власть Сталин распространил на Коминтерн довольно обычным для него способом: сменил его центральный аппарат. Произошло это на VI Всемирном конгрессе Коминтерна, открывшемся 17 июля 1928 года и проходившем целых шесть недель.

До этого конгресса в Коминтерне делом обычным были идейные платформы и расхождения, споры и раздоры, фракции и групповщина. Теперь, после многих разногласий, конгресс принял Программу и Устав Коммунистического Интернационала, где говорилось, что эта организация представляет собой «единую мировую коммунистическую партию» [78].

А в состав Политсекретариата был введен Молотов – человек Сталина, своего рода комиссар при Бухарине и «сталинская дубинка». Теперь аппарат Коминтерна оказался под полным контролем Сталина. Во всех коммунистических партиях утвердился режим по типу и подобию советского внутрипартийного режима. Раньше любой зарубежный коммунист мог иметь собственную «платформу». Теперь такой «крамольник», высказывавший малейшее сомнение в правильности сталинского руководства, – и в СССР, и в международном коммунистическом движении, тут же «изгонялся из рядов» и мог радоваться, если оставался жив.

Вроде работа Коминтерна продолжалась. В 1928 году был написан даже Гимн Коминтерна – на немецком языке (Хансом Эйслером). В 1929‑м его перевел на русский И.Л. Френкель.

В том же 1928‑м Бюро агитации и пропаганды Коминтерна совместно с командованием РККА подготовило и выпустило на немецком, а в 1931‑м и на французском языке книгу «Вооруженное восстание» – своего рода учебник по теории организации вооруженного восстания. Автором назвался некто А. Нейбург, а реальные авторы – все «допущенные» деятели международного революционного движения.

Но это и все. Лучшие кадры Коминтерна постепенно уходили во все более жестко структурированные «органы» самого СССР. От не оправдавших доверия постепенно избавлялись. Коминтерн получал все меньше денег, полномочия его убывали.

Вроде бы только 22 мая 1943 года специальным Постановлением Государственного Комитета Обороны (ГКО) этот интернационал был упразднен. Но фактически Коминтерн кончился летом 1928‑го. Тот Коминтерн Троцкого, который был главнее СССР.

Как и когда родился Советский Союз

Получилась Мировая революция или не получилась, но вернуться к прежнему обществу, которое существовало до 1917 года, не было никакой возможности. Да никто и не ставил такой цели, потому что вернуться в это общество мало кто хотел. Ведь Российская империя и пала из‑за раздиравших ее противоречий. Вопрос был только в том, какое же общество может возникнуть теперь, в уже существующем СССР.

Реальное строительство нового общества началось уже в 1920‑е годы. Но это были только отдельные структуры, учреждения, институты, а после Великого Переворота И.В. Сталина, с 1929‑го, их свели в стройную систему.

Для того чтобы построить Советский Союз, Сталин уничтожил или разогнал всю «ленинскую гвардию», то есть убежденных коммунистов, которые продолжали бредить Мировой революцией и стремились к построению коммунизма.

«Кто эти люди из Коминтерна? – говорил Сталин. – Ничего больше, как наймиты, живущие за наш счет. И через 90 лет они не смогут сделать нигде ни одной революции».

Разумеется, революционеры считали и считают Сталина жестоким узурпатором, который не дал им революционизировать дальше. Причинами его расправы с Коминтерном называют и патологическую властность, и зависть тупого Сталина к умным деятелям Мировой революции. Не называют только чудовищную неэффективность Коминтерна и бесплодность идеи Мировой революции.

В зависимости от отношения и лично к Сталину, и к СССР высказано множество мнений о том, что же именно построили в СССР. Еще Троцкий считал, что в СССР «революцию предали». Выросший со Сталиным класс новой бюрократии подмял под себя все достижения революции и построил извращенный, неправильный социализм – а может, и вообще не социализм [79].

Теоретик Мировой революции Троцкий искренне считал, что построение социализма в СССР есть дело «случайное» и «неправильное». Это максимально соответствовало идеологии Карла Маркса: революция должна быть Мировой, в отдельных странах пролетариат только часть единого мирового отряда пролетариев, которым нечего терять, кроме своих цепей.

Даже в 1940 году, накануне гибели, Троцкий с минуты на минуту ждал новой Мировой революции. С 1922 по 1929 год он написал 21 том сочинений, в основном о том, как надо растоптать, сломать, изнасиловать «старый мир».

Навязывая партии дискуссию за дискуссией, он пытался не столько сосредоточить власть в своих руках, сколько убедить и подавить силой авторитета. Он постоянно называл других партийцев «посредственностями» и «недоучками», считая только себя достойным стоять у руля. Его высокомерие отталкивало и пугало. Сделаться абсолютным авторитетом у Троцкого не получилось.

В СССР борьба линий Троцкого и Сталина была одной из «страшных тайн», об этом официально не говорилось и не писалось. Говорилось только о мудрости партии, которая стала строить социализм в одной отдельно взятой стране. В 1988 году о судьбе Троцкого, убитого агентами Сталина в Мексике в 1940 году, писатель Шатров написал пьесу, и это было откровением для 90% населения СССР.

Не буду говорить и спорить о том, насколько соответствует СССР постулатам марксизма, какой строй в нем был построен, социализм ли это и прав ли Троцкий в той давней дискуссии.

В любом случае получается – Сталин возглавил тех, кто понял: то ли время Мировой революции прошло, то ли ее вообще быть не может.

Другой способ Мировой революции?

Некоторые ученые и аналитики считают, что И.В. Сталин тоже хотел провести Мировую революцию, но выбрал для этого другой способ: не поднимать на восстание народы мира, а создать могучую милитаризированную державу и ее силами завоевать весь мир. Они считают, что именно с этой целью он вырастил режим Гитлера: пусть Гитлер разрушит государства Запада, приведет весь западный мир в состояние хаоса! А тут‑то он, Сталин, и ударит на разрушившую сама себя цивилизацию [80] …

Мы не знаем наверняка, так ли это, но вот факт: Сталин прекратил бесконечные споры о том, что делается «по Марксу», а что является «отступлением от марксизма», свернул потуги на подготовку Мировой революции. Он начал решать чисто прагматические задачи развития страны.

Если он действительно ставил задачу завоевания мира и построения коммунизма во всем мире, то делал он это не через организацию революций, а через военное покорение мира. Если это правда, то его тезис о возможности построения социализма в одной отдельно взятой стране был только тактическим ходом. Постепенно и КПСС стала уже не фракцией Интернационала, а самостоятельной партией. Из Конституции 1936 года убрали положение о том, что СССР – только первая стадия Земшарной республики Советов.

Виктор Суворов первым высказал вслух то, о чем думали и говорили уже давно: что Сталин превратил СССР в ударный кулак, подготовил армию, способную завоевать мир [81].

Мы очень мало знаем о Сталине. Чаще всего он не рекламировал и не высказывал вслух своих идей. Но вероятнее всего, Сталин полагал, что агрессия уже захваченной коммунистами страны против других – самый лучший способ организовать эту самую Мировую революцию. То есть революции – вооруженного восстания масс – в этом случае может и не быть. А гражданская война есть: война армий за разный политический строй. Сперва гражданская война, а уж потом, может быть, и революция, если аборигены оценят. И Гитлера он называл именно «ледоколом революции», а не «ледоколом империи» или «ледоколом СССР». Стремясь завоевать весь мир, Сталин всего лишь продолжал начатое в октябре 1917‑го. Только иначе. В этом смысле он был очень творческим человеком.

В пользу версии Суворова говорит то, что Сталин последовательно провоцировал Вторую мировую войну и намерен был в ней участвовать.

Если это мнение верно, то получается: различия в позициях Троцкого и Сталина не так уж велики, как может показаться. Это различия между людьми одних и тех же убеждений. Но один – записной болтун и краснобай, а другой – практик и прагматик.

Против версии Суворова говорит то, что СССР и до Сталина был предельно милитаризированным государством. Уже в годы Гражданской войны, 2 сентября 1918 года, ВЦИК издал постановление о превращении всей Советской России в военный лагерь. Вся страна начала работать на Красную Армию.

Вся история Советского Союза – это продолжение истории Гражданской войны. И во главе с победителями в этой Гражданской войне. Милитаризация экономики и вообще всей жизни в СССР 1920–1930 годов – естественное продолжение Гражданской войны, реализации постановления ВЦИК от 2 сентября 1918 года.

Возможно, милитаризация экономики СССР и активная подготовка к мировой войне были лишь частью подготовки к переделу мира, которая шла во всей Европе. Вполне возможно, что СССР просто не мог выбрать другого пути, если хотел существовать. Или он должен был иметь могучую армию, способную одолеть любого из вероятных врагов, или даже их коалицию. Или быть готовым к тому, что Британия, Германия или некая Новая Антанта разгромят Красную Армию и их войска войдут в Москву и Ленинград.

Это будет концом коммунистического эксперимента? Да, но это вполне может стать и концом государственной самостоятельности России. И такие события наверняка стали бы концом того государства, которое называлось СССР.

Создание новой инфраструктуры

До сих пор многие критикуют те методы, которые применял Сталин, и считают чрезмерной цену, которую заплатил СССР за индустриализацию. Опять же – не буду вступать в споры.

Но вот факты: за годы первых трех пятилеток «гигантская страна решительно и бесповоротно изменила свое лицо. Появились новые заводы, новые фабрики, новые шахты и новые электростанции. Крупные заводы выросли в восточной части страны, где до войны и до начала 30‑х годов не было крупного промышленного производства. Пролегли новые железнодорожные магистрали. Появилась огромная армия новых индустриальных рабочих. Началось производство таких машин, которые до начала 30‑х годов ни в России, ни в Советском Союзе не производились» [82].

Какова бы ни была цена, в экономике СССР первых пятилеток мы можем видеть колоссальный успех. В сталинскую эпоху возник новый тип экономики: мобилизационная экономика. Создателями этой модели являются Сталин и его команда. Это – факт.

Мобилизационная экономика состоит в том, что государство жестко контролирует всю экономику в целом, планирует ее развитие и направляет средства туда, куда считает нужным.

Мобилизационную экономику применяли все империи, от Персидской империи династии Ахеменидов на Древнем Востоке и до Британской империи в XIX веке. Посредством мобилизационной экономики империи создавали инфраструктуру: дороги, города, порты, системы связи, транспортные средства.

Мобилизационная экономика в СССР оказалась невероятно эффективной: создавались целые промышленные районы и целые отрасли промышленности. Это тоже факт. За считаные годы лицо России и всего СССР изменилось до неузнаваемости.

Потом и многие страны Востока тоже будут применять мобилизационную экономику – и тоже с колоссальным эффектом.

«Сталинская индустриализация имела мировое значение – это тоже факт, и его не очень трудно доказать. …промышленность, построенная по пятилетнему плану, существенно расширила производственные возможности человечества. Например, в 1936 году в мире производилось около 100 млн тонн чугуна, из которых 10% приходилось на СССР. Это при том, что черная металлургия в СССР развивалась самыми низкими темпами.

…До 1932 года в мире было четыре крупных промышленных района: Донецкий в РСФСР, Рур в Германии, Пенсильвания в США и Бирмингем в Великобритании. В конце первой пятилетки к ним добавились еще два крупных промышленных района: Днепровский на Украине и Урало‑Кузнецкий в РСФСР. Планировалось развитие еще нескольких крупных промышленных районов в ранее не освоенных районах СССР.

Индустрия шагнула в те районы, в которых до этого не было крупного промышленного производства и которые, вообще‑то говоря, считались совершенно непригодными для развития промышленности. Яркий пример – Сибирь. В 1932 году в самом центре Сибири, в Кузнецком районе, вступили в строй: мощный металлургический комбинат, завод комбайнов, мощнейшие угольные шахты, коксохимический завод. Еще чуть подальше, на Енисее, началось возведение мощного целлюлозно‑бумажного комбината. В Северном Казахстане и на Южном Урале появился новый, мощный район цветной металлургии, стал разрабатываться Карагандинский угольный бассейн. Всю степную часть Зауралья, от Урала до Алтая и от Омска до Верного (Алма‑Ата), пересекли новые железнодорожные магистрали.

Треть самого крупного материка – Евразии – оказалась площадкой для развития и работы крупного индустриального производства. Богатства ее центральной части, ранее практически не тронутые, теперь оказались доступны для разработки и использования» [83].

Именно в эти годы, «при Сталине», большая часть населения России шагнула в цивилизацию. Ведь индустрия – это основная и важнейшая часть современной цивилизации. Именно вокруг нее и на ее основе выросли те самые крупные культурные достижения последних двухсот‑трехсот лет, которые ныне составляют главный опорный стержень цивилизованности. Это – грамотность и образованность подавляюще большей части населения. Это – городской образ жизни. Это – создание сложной и дифференцированной социальной системы с большими правами и свободами ее члена. Это – благосостояние и здравоохранение большей части населения.

До Первой мировой войны по‑настоящему цивилизованными можно было назвать только небольшую группу стран Западной Европы. Их можно перечислить: Великобритания, Франция, Германия, Швеция, Норвегия, Дания. С некоторыми условными натяжками в эту группу можно включить Италию и Австро‑Венгрию, а также восточную часть США. К этой группе относилась единственная неевропейская страна – Япония.

Во всех же остальных странах цивилизация проникала не дальше столицы и самых крупных городов. В России по‑настоящему цивилизованными городами можно было назвать только Петербург и, с известными натяжками, Москву. Отдельные черты цивилизованности можно было заметить и в других крупных городах.

Индустриализация в корне изменила такое положение. Старое мелкокрестьянское хозяйство было уничтожено и заменено крупным коллективным сельским хозяйством. Крестьяне массами пошли в города и на заводы, чтобы стать индустриальными рабочими. Усиленными темпами среди них стала распространяться грамотность и элементарные привычки городского жителя. Правда, этот процесс раскрестьянивания шел медленно и далеко не так гладко, как хотелось бы, но тем не менее сегодня Россия – это определенно не крестьянская страна, какой она была в начале ХХ века.

Сколько бы ни критиковали советскую власть, но нельзя не признать того факта, что после 300 лет самодержавия в России она впервые дала простому человеку хотя бы теоретическую возможность стать участником управления государством. Раньше этот путь был наглухо закрыт сословными и законодательными перегородками подавляющему большинству населения. Революция сломала эти рамки и перегородки, впервые в истории власть отражала позицию не узкого, одно‑двухпроцентного слоя общества, а большей его части.

Население стало сознательно участвовать в укреплении государства не только косвенно, через представительную власть, но и прямо – своим трудом, который награждался хорошими по тем временам заработками, но больше всего вознаграждался прославлением и продвижением вверх в обществе. Если сравнивать двух рабочих: русского при царе и советского при Сталине, то первый лучше был одет и лучше питался, но зато второй обладал очень широкими возможностями социального роста. Русский рабочий не обладал и десятой долей тех социальных возможностей, которые имелись у советского рабочего времен первой пятилетки.

Получается, что «первая пятилетка стала переломным моментом еще в одном аспекте – окончательно сложилась политическая и хозяйственная система. Именно тогда, в начале 30‑х годов, появился тот Советский Союз, который стал известен всему миру» [84]. Сразу после переворота, в 1920‑е годы, доживало свой век старое общество исторической России. Обезглавленное, изуродованное… Но уж какое есть.

Первые пятилетки, 1930‑е годы, – это время, когда сложилась политическая система Советского Союза и структура партийной власти. И советское общество.

Часть прежнего общества, целые пласты общественной системы, была уничтожена – от царской семьи до «кулаков», то есть самых работящих и самостоятельных крестьян. Если даже дворяне или священники не были уничтожены, их уничтожали политически – «как класс». Это очень точное определение: даже оставшись в живых, имея детей и внуков, эти люди не могли воспроизвести себя как представители своего сословия и класса.

Священники и купцы истреблялись гораздо свирепее, чем дворяне. Среди дворян было много сторонников большевиков. Такие известные большевики, как Чичерин, Тухачевский, Дзержинский, происходили из старых дворянских родов.

Кроме того, большинство дворян имели образование, были ценными специалистами. Многие из них были не столько дворянами, сколько интеллигентами. Владимир Вернадский, названный одним из десяти «людей XX века», тоже происходит из старой дворянской семьи.

В результате одни дворяне были для советской власти страшными врагами, другие – «своими», третьи – «болотом», представители которого полезны. Дворянские корни имеют довольно многие жители современной России, в том числе и те, чьи предки вовсе не были большевиками. Самые известные из них – Никита Михалков и директор Эрмитажа Пиотровский.

Все это, конечно, не дворяне, а только потомки дворян.

Но потомки священников и купцов куда более редки – потому что для большевиков они были ненавистны поголовно. Одни – как носители «религиозного дурмана», другие – как владельцы собственности. Судьба тех и других очевидна.

Не имеет смысла спорить, сколько именно миллионов людей загубили во время Гражданской войны 1918–1922 годов и массовых репрессий времен Сталина. Сейчас главное – истребление множества людей было частью политики строительства нового общества, своего рода «расчисткой площадки».

Это привело к разрыву культурной традиции, создало колоссальный психологический шок, последствия которого сказываются до сих пор (и будут сказываться еще долго). Но если писать об этом – то отдельные книги.

Не только истребление

СССР возник как эксперимент «прогрессивных людей», остро страдавших культом разума. В те времена было такое поверье, будто человек абсолютно все может, все в силах познать, все последствия своих поступков способен просчитать, и чем скорее заменит Господа Бога, тем лучше.

Культ разума, культ силы человека реял над ранним СССР.

Потребность в специалистах и культ разума соединились, создавая ауру веселого, бодрого созидания, строительства чего‑то нового.

Власть поставила задачу в рекордно сжатые сроки наверстать свою отсталость; она остро нуждалась во множестве учителей, врачей, других специалистов.

В ходе индустриализации возникал очень многочисленный, в миллионы человек, класс квалифицированных промышленных рабочих и инженеров. Во втором поколении это были люди уже с совершенно городскими привычками в быту, с уважением к книгам, со стремлением дать детям образование. Большинство из них имели корни в деревне – но были это никакие не крестьяне, а потомки крестьян.

Новая интеллигенция жила тяжело, работала много, но она видела плоды своего труда. На глазах людей, которые в молодости работали на стройке, а по вечерам учились «на инженера», вставали новые заводы, кварталы новостроек и целые города, железные дороги и мосты. С каждой пятилеткой она жила все лучше даже в самом простом смысле – сытее.

Эта интеллигенция и эти рабочие уже были людьми нового, советского общества. У них не было корней в прошлом, они связывали свою судьбу с СССР.

От вооруженного лагеря – к особой цивилизации

Независимо от того, собирался ли Сталин завоевать весь мир, после Второй мировой войны границы СССР окончательно определились. До Второй мировой Павел Коган писал свое знаменитое:

Но мы еще дойдем до Ганга,

Но мы еще умрем в боях,

Чтоб от Японии до Англии

Сияла родина моя.

А герой фильма «Великий гражданин» вполне мог помечтать о том, чтобы увидеть к концу жизни «Советский Союз из республик тридцати‑сорока».

К 1953 году, году смерти Сталина, было очевидно – не будет СССР ни Земшарным, ни даже в пределах Европы. Могут возникнуть новые советские республики – но уже только за счет дробления существующих.

Еще в 1930‑е годы стабилизировались формы, в которых будет существовать советская цивилизации. Теперь стабилизировались и границы, в которых она будет существовать.

Ничего нового! Христианство пришло в мир с тем, чтобы стать религией для всего человечества. Римская империя сделала христианство своей государственной религией, и Римскую империю сравнивали то с кораблем, в который бьются волны нашествий язычников, то с островом, вокруг которого бушует языческое море.

Императоры Восточного Рима изображались с державой в руках: с шаром, в которой воткнут крест – символом земного шара.

Христианизация Земли не состоялась, но возник Христианский мир – со своими правилами жизни и своими границами.

Ислам тоже стремился стать Земшарным и тоже не стал, но Мусульманский мир – реальность нашего мира.

Коммунизм еще быстрее прошел путь от претензий на «земшарность» до положения громадной, но вместе с тем и локальной Советской цивилизации. СССР мог пытаться расшириться, могли еще возникать новые коммунистические государства, но это уже ничего принципиально не меняло.

Как в XVI–XVII веках частями Христианского мира стали обе Америки, завоеванные католиками‑испанцами, так в 1940‑е годы стал советским и начал строить коммунизм Китай, раскололась в гражданской войне Корея.

Как в XVI–XVII веках христианизировали и сделали частью Христианского мира Филиппины, так в 1950‑е годы стала коммунистической Куба.

Но это были уже события, не делавшие коммунизм явлением мировым.

И вопрос был только в одном: как локальная Советская цивилизация распорядится своим наследством? Что будут делать советские люди и руководство СССР с грандиозной идеологией, для внедрения которой в жизнь и создавался Советский Союз?