И партии не в радость

Оставление партийному аппарату государственной власти губило внутрипартийную демократию, учреждало надо всеми диктатуру у кучки партийной номенклатуры. Сталина заботила возможность открытого высказывания своего мнения любым коммунистом, да и просто гражданином. Он настойчиво добивался критики и не для того, чтобы кого-то поразить "плюрализмом мнений" или либерализмом. Любая критика так или иначе освещает недостатки, а устранение недостатков – залог того, что большевики удержатся у власти. Критика – это отсев мусора из партии. При чистках партии при Сталине процесс оценки коммунистов происходил на открытых собраниях, чтобы беспартийные тоже могли критиковать коммунистов. Это, повторю, и в народе вызывало уважение, а коммунисты не чувствовали себя кастой неприкасаемых.

Пока опасность поражения висела надо всеми функционерами ВКП(б), то и низовые партаппаратчики были заинтересованы в критике, даже если она и была нелицеприятной, и Сталин следил за этим. Чтобы никто ни партии, ни народу рот не закрывал, он пояснял аппарату Московской парторганизации:

" Нередко требуют, чтобы критика была правильной по всем пунктам, а ежели она не совсем правильна, начинают ее поносить, хулить. Это неправильно, товарищи. Это опасное заблуждение. Попробуйте только выставить такое требование, и вы закроете рот сотням и тысячам рабочих, рабкоров, селькоров, желающих исправить наши недостатки, но не умеющих иногда правильно формулировать свои мысли. Это была бы могила, а не самокритика... Вот почему я думаю, что если критика содержит хотя бы 5-10% правды, то такую критику надо приветствовать, выслушать внимательно и учесть здоровое зерно".

А комсомольцев учил: "Было бы ошибочно думать, что опытом строительства обладают лишь руководители. Это неверно, товарищи. Миллионные массы рабочих, строящие нашу промышленность, накапливают изо дня в день громадный опыт строительства, который ценен для нас ничуть не меньше, чем опыт руководителей. Массовая критика снизу, контроль снизу нужен нам, между прочим, для того, чтобы этот опыт миллионных масс не пропадал даром, чтобы он учитывался и претворялся в жизнь.

Отсюда очередная задача партии: беспощадная борьба с бюрократизмом, организация массовой критики снизу, учет этой критики в практических решениях о ликвидации наших недостатков".

Когда условием твоей, партаппаратчика, жизни является то, доволен тобой народ или нет, волей-неволей ты и без Сталина будешь искать "здоровое зерно" для устранения любого недовольства. Но как только после войны опасность исчезла, то критика для партаппарата стала обузой. Если бы власти снимать с должности чиновников у партаппарата не было, то ему бы пришлось продолжать терпеть критику. А при наличии власти партаппаратчик мог заставить госчиновника заткнуть рот наказаниями любому критикующему, хоть партийному, хоть беспартийному. Критиковать партаппарат стало опасно, любой функционер становился неприкасаемым, роль рядовых коммунистов сводилась только к тому, чтобы голосованием освящать решения любых партийных чиновников.

Выше я писал, что когда Хрущев только осваивал наследство Сталина, то он боялся, что в Казахстане коммунисты не согласятся с ЦК КПСС и не изберут Пономаренко и Брежнева, т.е. роль партийных масс в начале его правления еще была реальна. А к концу своей карьеры он уже хвастался художникам и артистам (в воспоминаниях кинорежиссера М. Ромма):

"...но решать-то кто будет? Решать в нашей стране должен народ. А народ это кто? Это партия. А партия кто? Это мы, мы – партия. Значит, мы и будем решать, я вот буду решать. Понятно?".

Вскоре после смерти Сталина это стало понятно всем. Партия как организация миллионов коммунистов кончилась. Партией стала группа людей у ее вершины.

Требовалось ли семь пядей во лбу, чтобы понять, что произойдет и с основной массой членов партии после того, как опасность для жизни партаппарата исчезнет, а возможность командовать госаппаратом, Советской Властью – останется? Для кого представляет интерес членство в организации, для которого только и требуется тупое повторение того, что говорит начальство, никаких ни общественных, ни профессиональных знаний не требуется, но которое дает возможность занимать любые должности в государстве и пользоваться массой льгот? Правильно – членство в партии стало чрезвычайно соблазнительным для тупых и алчных мерзавцев, партия стала очень соблазнительной для жидов.

Так что никак нельзя было оставлять партии власть над государством после победы в войне, нельзя было даже по причине того, что это была бы смерть для самой партии, от ожидовления.

(Из книги «Убийство Сталина и Берия!)