Небольшой комментарий

1. Прежде всего обратите особое внимание на то, что в самой идее нового пятилетнего плана Сталин сделал максимальный крен именно же в сторону «высокого органического строения капитала» во всей экономике. Прежде всего в сто-

рону производства (новейших) средств производства. Проще говоря, Сталин отбросил весь марксизм с ленинизмом в придачу, потому что никакие их теории и концепции не предусматривали ничего подобного, тем более в интересах безопасности государства. Правда, облек саму идею в туфту ленинских разговорчиков и цитат, что, конечно же, не есть главное.

2. Не меньшее внимание обратите также и на то обстоятельство, что, невзирая на крайнюю степень политизированности и идеологизированное™ использованных в резолюции терминов — «капиталистические государства», «пролетарское государство, — в основу первого пятилетнего плана была заложена идея гарантированного обеспечения БЕЗОПАСНОСТИ как базовой сущности России, пускай и называвшейся тогда Советским Союзом. Более того. Оборонный крен самой идеи принципиально нового пятилетнего плана был обусловлен не какими-то милитаристскими амбициями советского руководства, а жизненной необходимостью — с 1927 года угроза вооруженного нападения на СССР висела над ним как дамоклов меч. Благодаря разведке руководство СССР — прежде всего сам Сталин, — прекрасно знало о том, что еще в июле 1926 г. на секретной англо-германской, а по факту реально международной конференции было принято решение о подготовке вооруженного нападения на Советский Союз консолидированными силами ряда стран Запада. Так что говорить о какой-либо склонности Сталина и его

сторонников к милитаризации экономики нет оснований. Они вынуждены были пойти на это ввиду острейшего международного положения. В конце-то концов, они же не дети были, прекрасно видели и понимали, что заключенные еще в середине 1925 года пресловутые Локарнские соглашения откровенно нацеливают западноевропейские страны на нападение на СССР. Запад злоумышленно выпустил этими соглашениями на свободу «дух войны». И Москве это было хорошо известно.

3. Привлекает внимание и тот факт, что и антисталинская оппозиция отреагировала на поворот в планировании развития мощными выступлениями, венцом которых стала попытка антигосударственного переворота, предпринятая в период ноябрьских праздников 1927 года. Даже далекий от социалистических экспериментов французский писатель Анри Барбюс и тот вынужденно обратил внимание на то, что «в 1927 г. оппозиционеры повели по всему фронту широкое наступление против руководства ВКП(б) и Коммунистического Интернационала. Оппозиция не раз выступала и прежде, активизируясь в различных обстоятельствах, и никогда не переставала существовать в состоянии скрытого брожения, — но теперь она развертывалась методически и агрессивно, по определенному боевому плану».

А с чего бы это?! Так ведь загадки-то никакой нет! Едва только публикацией за рубежом фальшивого «завещания» Троцкий дал Западу отмашку на начало действий по инспирированию новой вой-

ны против России (хотя бы и Советской), Запад тут же приступил к «делу» — выпустил на свободу «дух войны», который очень быстро материализовался в резком нарастании угрозы вооруженного нападения на Советский Союз. Съездив же в Германию не столько для излечения «загадочной температуры», сколько для проведения «консультаций» со своими истинными хозяевами, обратно Троцкий привез угрозу вооруженного нападения Запада на Советский Союз в тандеме с очередной «революцией», которую он в очередной раз «подрядился» осуществить! При возвращении в Советский Союз Троцкий прекрасно знал, что правящая элита Великобритании практически уже склонилась к тому, чтобы развязать новую войну против СССР. И это было действительно так. 24января 1927г. О.Чемберлен представил британскому правительству секретный меморандум, в заключительной части которого прямо так и говорилось: «Поскольку разрыв дипломатических отношений не ослабил бы существенно позиции Советского правительства, нельзя предполагать, что это повело бы к изменению советской политики. Что же должно последовать дальше? Куда направить наш удар? Нам больше ничего не остается делать, как внезапно объявить войну»!¹ Оппозиция именно потому и перешла к широкому наступлению по всему фронту, разворачиваясь методически и агрессивно, что конкретно ожидала нападения Запада (под общим

¹ Public Record Office, Cab, 24/184, p. 1.

руководством Великобритании) на СССР — ведь весь 1927 год прошел под знаком военной тревоги, а оппозиция даже попыталась под конец этого года устроить еще и государственный переворот!!! Сталин прекрасно знал об истинной подоплеке такой активизации оппозиции. Требуя в июне 1927 г. исключения из ЦК Троцкого и Зиновьева, он прямо говорил: «Курс на террор, взятый агентами Лондона... есть открытая подготовка войны. В связи с этим центральная задача состоит в очищении и укреплении тыла, ибо без крепкого тыла невозможно организовать оборону,...чтобы укрепить тыл, надо обуздать оппозицию теперь же, немедля»¹. П о н и м а я справедливость т р е -бований Сталина, «бес» в конце концов не выдержал и завопил, что нужно брать власть тогда, когда враг находится в 80 километрах от столицы!!! А как враг может оказаться в 80 километрах от столицы такого гигантского государства, если, несмотря на все перемены, в РККА еще было полным-полно сторонников Троцкого?! Только в результате злоумышленно организованного ими поражения советских войск! И разве удивительно на фоне всего вышесказанного, что после того «визита» Троцкого к тевтонам, именно из Германии в Москву, уже в том же 1926 г. впервые стали поступать агентурные сведения о некоей форми-

¹ Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927—1939: Документы и материалы. В 5 тт./Под редакцией В. Данилова и др. Т. 1. М., 1999. С. 25. Сталин имел в виду разоблачение ОГПУ ряда шпионских и диверсионных организаций в Москве, Ленинграде, на Украине, в Белоруссии, которые финансировались Англией, в том числе и непосредственно английской миссией в Москве.

рующейся в СССР «военной партии» во главе с Тухачевским, которая способна на переворот в стране. А ОГПУ и вовсе завело на него, пока еще начальника Штаба РККА, отдельное агентурно-наблюдательное дело! Кстати говоря, не только на основании материалов, поступавших из-за границы. Пребывавшие в период преступной перестройки в угаре вседозволенности идиоты из Агитпропа ЦК КПСС пропустили в печать немало интересных данных, в том числе и насчет заговоров оппозиции, включая и военной. Так вот, к середине 1926 года ОГПУ уже располагало данными о том, что лидеры оппозиции на одной из своих нелегальных сходок в подмосковному лесу заслушивали доклад заместителя председателя Реввоенсовета Лашевича, который призвал собравшихся организоваться для борьбы с партией, выбранным ею ЦК и сталинским курсом на строительство социализма в Советском Союзе. Лаше-вич уже тогда пообещал помощь военных.

Через пару лет, когда Троцкий «поправлял» свое здоровье в алма-атинской ссылке, в одном из посланий своим единомышленникам — «Письме к друзьям» от 21 октября 1928 г. — он уже сам признал, что «в СССР может сложиться военный заговор и армия может положить конец большевистскому режиму»¹. Как и всегда,

¹ Обратите внимание на использованный Троцким термин. По сути дела, он, сам того не подозревая, письменно признал наличие непримиримого противоречия между большевиками и «интернациональными космополитами» в лице доктринерствовавших коммунистов, о чем уже говорилось выше.

«бес» солгал — не «может сложиться военный заговор», а уже сложился в своей основе! Иначе уже в 1927 году он не вопил бы о том, когда надо брать власть в условиях войны, — злоумышленная организация поражения своих войск, как единственный шанс для врага появиться в 80 км от столицы такого гигантского государства, как СССР, не может быть осуществлена без заговора! Попробуйте-ка хотя бы мысленно что-либо организовать на протяжении 4500 км западных границ СССР, не имея сообщников! Вот то-то и оно...

Кстати, обратите внимание и на то, чему вознамерился положить конец «бес мировой революции» с помощью военных. Именно «большевистскому режиму»! Проще говоря, Троцкий совершенно четко и ясно показал, что принципиально антагонистическое, непримиримое противоречие пролегает не просто между «коммунистами-интернационалистами» во главе с ним, «бесом», и «большевиками» во главе со Сталиным, но прежде всего по оси принципиальной разности геополитических целей этих двух группировок, о чем говорилось вывде.

Любопытно, например, что и Тухачевский в то время — в 1928 г. — занялся разработкой вопроса о военной стороне организации городского восстания?!¹ Ну надо же столь «своевре-

¹ Под псевдонимом «Neuberg А.», являвшимся общим псевдонимом Тухачевского, Уншлихта, Хо Ши Мина и других, по указанному вопросу в 1928 г. была опубликована статья под названием «Der bewaffnette Aufstand».

менно» озаботиться тем, что никак не входило в его служебные обязанности начальника Штаба РККА, а затем и командующего Ленинградским военным округом?!

Угроза нападения на СССР консолидированными силами Запада стала резко нарастать с середины 1920-х годов. А планы Запада по организации вооруженного нападения на Советский Союз действительно базировались на идее коалиции вооруженных сил ряда государств. Не стали исключением и 1930-е годы, причем как до-гитлеровский их период, так и после его привода к власти. Архивы как внешнеполитической, так и военной разведок СССР—России буквально ломятся от таких данных, в том числе и документальных. Угроза вооруженного нападения на СССР, прежде всего, консолидированными силами Запада, в том числе и при участии Японии в самом конце 1920-х — начале 1930-х гг., была нешуточная. Резкое обострение обстановки в 1927 г., который даже в историю вошел как «год военной тревоги». Вооруженный конфликт на КВЖД, спровоцированный в 1929 г. не столько китайцами, сколько Японией и Великобританией. Ему наследовало сильное обострение обстановки в начале 1930-х гг., что и было зафиксировано советской разведкой. Так, ссылаясь на свои источники в Париже, Берлине, Варшаве, внешняя разведка докладывала руководству страны в начале 1931 г., что французское правительство готово предоставить Германии заем в 2—3 миллиарда золотых франков с тем, чтобы

оказать на нее давление в вопросах советско-германских отношений и пересмотре условий Рапал-льского договора. Пересмотр условий означал бы готовность Германии выступить с оружием в руках против СССР¹.

Естественно, что не отставала и белая эмиграция. Намертво связанная с ведущими центрами силы и спецслужбами Запада, белая эмиграция очень часто выбалтывала самые сокровенные планы русофобствующих сил Запада по организации очередного вооруженного нападения на СССР. Так, 7 июля 1930 г. эмигрантская газета «Возрождение» опубликовала статью в прошлом видного российского промышленника В. Рябушинского, в которой он призывал все западные страны напасть на Советский Союз, обещая западному капиталу огромные прибыли от эксплуатации захваченных природных богатств СССР. Рябушинский обосновывал необходимость нападения на Советский Союз... моралью (?!) — поскольку война поможет покончить с мировым кризисом, «аморально», видите ли, отказываться далее от вооруженной интервен-

¹ Очерки истории российской внешней разведки. Т. 2. М., 1997. С. 179. Чтобы Германии было легче пойти на такой пересмотр отношений с СССР и учитывая, что будущая война должна была стать «войной моторов», американская «Стандарт ойл» еще в 1929 г. передала германскому монополисту в области химии и нефтехимии концерну «ИГ Фарбениндустри» уникальную технологию производства синтетического бензина. Это обеспечило бы в будущем топливную независимость Германии от нефтепоставок из СССР, которые в те времена и вплоть до поджога рейхстага нацистами практически монопольно доминировали на внутреннем германском рынке топлива. А подсказать такой ход мог прежде всего Троцкий — он более чем кто-Либо знал о масштабах неф-тепоставок СССР в Германию.

ции против СССР!? Разумеется, что немедленно выступило и руководство военной эмиграции. Глава РОВСа генерал Миллер уже в начале января 1931 г. сообщил, что он может немедля поставить сто тысяч обученных солдат и офицеров в качестве белогвардейского контингента интервенционистской армии. Эмигрантская пресса без устали вопила о необходимости и неизбежности срочной интервенции Запада против СССР, настаивая на огромной роли, которая должна была быть отведена эмигрантским войскам. Лидеры эмиграции призывали Запад принять участие в войне против СССР. Так, в номере от 7 февраля 1931 г. журнала «La Russie et le monde slave» Мережковский писал, что-де «новая война вот-вот должна вспыхнуть и весь мир должен принять в ней участие». То есть по-прежнему пребывая в диком озверении, белая эмиграция откровенно призывала к развязыванию мировой войны против своей Родины — России, хотя бы и Советской.

Наконец, не следует забывать, что разработанный в начале 1930-х гг. последний догитле-ровский план вооруженного нападения на СССР консолидированными силами Запада с участием Германии советская разведка умыкнула в буквальном смысле со стола германского рейхсканцлера фон Папена. То есть вопрос о нападении решался уже на самом высшем уровне, что действительно могло привести к принятию решения о нападении! Если же учесть, что фон Папен был канцлером Германии лишь недолгое время в

1932 г., то ведь очевидно же, что такие планы разрабатывались вплоть до умышленного привода Гитлера к власти в Германии. Кстати говоря, то же самое творилось и в период правления последнего догитлеровского канцлера — Курта фон Шлейхера. Этот тоже «засветился» на этой же стезе.

Данные разведки четко совпадали и с информацией контрразведки. Так, еще в 1930 г. во время допросов одного из главных обвиняемых по делу «Промпартии» Рамзина было установлено, что первоначально интервенция намечалась как раз на 1930 год. Однако вследствие того, что Великобритании не удавалось сбить в послушное стадо всех европейских шакалов, желавших напасть на СССР, ибо каждый из них выдвигал свои условия участия в этом бандитизме, сроки интервенции были перенесены. Сначала на 1931 г., а затем и на 1932 г.¹ Правда, тут следует иметь в виду, что по указанию Сталина советская разведка и дипломатия чрезвычайно активно противодействовали всем этим попыткам, нанося точечные, но очень мощные удары по наиболее уязвимым звеньям. Немалую роль в этом сыграл и Коминтерн, который к концу 1920-х — началу 1930-х гг. плотно контролировался Сталиным и Молотовым.

¹ Это же обстоятельство было и одной из основных причин злоумышленного приведения к власти Гитлера. Лондону надоело утрясать склоки в этой стае европейских шакалов, и он пришел к выводу, что с одним шакалом ему будет легче управляться. Но, увы, шакал он и есть шакал, и никакой дрессировке не поддается.

Советское руководство заблаговременно знало об угрозах и совершенно правильно оценивало международную ситуацию. Так, еще в самом начале 1927 г. (29 января) задачи разведслужб СССР уже формулировались, отталкиваясь от следующего основополагающего тезиса: «Для оттяжки войны нашего Союза с капиталистическим миром и улучшения нашего военно-политического положения...»¹. Обратите внимание на дату такой формулировки. Ведь со дня подписания Локарнских соглашений прошло чуть более года. А угроза войны уже остро вырисовалась. Ровно через три года, 30 января 1930 г., Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о новых приоритетных задачах разведки, п у н к т № 1 которого гласил: «1. Раскрытие интервенционистских планов, разрабатываемых в правительственных кругах великих держав Европы — Великобритании, Франции, Германии, сопредельных стран, — вероятных противников СССР (Польши и Румынии, а на Дальнем Востоке — Японии)»².

Как видите, угроза нападения настолько возросла, что Политбюро прямо поставило задачу раскрытия интервенционистских планов великих держав Европы.

Как уже отмечалось выше, не осталась в стороне и внутренняя оппозиция. Прекрасно пони-

¹ РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 128. Л. 26.

² Позняков В.В. Советская разведка в Америке. М., 2005. С. 58
(подпараграф «Реорганизация ИНО и РУ в 1930—1935 гг.).

мая, что означает нагнетание угрозы военного нападения на Советский Союз, она развертывалась не только методически и агрессивно, не только по определенному боевому плану, но и прежде всего по тому плану, который однозначно подразумевал организацию военного поражения СССР с целью перехвата в такой ситуации власти в государстве.

В принципе-то все это не стало какой-то особенной новостью для занятого мирным созиданием советского руководства, особенно для Сталина. Он прекрасно знал политическую родословную оппозиции. И хотя в то время еще не был принят термин «генетика» — оперировали термином «наследственность»,— однако чисто политически Сталин прекрасно осознавал, что наследственность — она и в политике наследственность. Как справедливо отмечают наиболее вдумчивые исследователи,

советская военная элита тех времен выросла «..^революционного хаоса, из "революционной смуты", сохраняя многие годы спустя генетическую связь со стихией, ее породившей. "Геном" Русской революции был заложен и в ее структуру, и в ее плоть, и в ее дух»¹. А породившей ее стихией как раз и была война и умышленно организованная царским генералитетом серия беспрерывных поражений русской армии еще в Первой мировой войне. Своими показаниями Раковский однозначно это

¹ Минаков С. Сталин и заговор генералов. М., 2005. С. 5.

подтвердил¹. Но Сталин-то знал об этом задолго до показаний Раковского. Еще с середины 1920-х гг. он обратил внимание на одно явление, которое никак не привлекает к себе внимание исследователей. Уже в те годы стала вырисовываться одна «традиция», суть которой в следующем. Сопоставление времени поступления всех известных на сегодня данных советских спецслужб о заговоре антисталинской оппозиции (включая и заговор военных) с хронологией фактов обострения международной обстановки вокруг Советского Союза свидетельствует о безукоризненно закономерном совпадении: по мере нарастания угрозы вооруженного нападения извне одновременно нарастала и угроза внутреннего переворота на основе перманентного заговора оппозиции!

4. Любопытно также и следующее. Выше уже указывалось, что на предыдущем генеральном плане реконструкции народного хозяйства Сталин поставил крест. Указывались также и причи-

¹ Провоцирующим «революции» и прочие бунты обстоятельством/ катализатором является, как правило, военное поражение. Это не только аксиома, что называется, от сотворения мира. Это аксиома, прежде всего в том, что провоцирующее такое последствие военное поражение, как правило, является результатом в том числе, а нередко и в первую очередь, измены генералитета. Задолго до Первой мировой войны российский генералитет уже был настроен на измену. Едва ли не за десятилетие до нее Вильгельм II направил Николаю II письмо, в котором писал: «Дражайший Ники... Немного лет тому назад один порядочный человек - не немец по национальности - рассказывал мне, что пришел в ужас, когда в одной фешенебельной парижской гостиной он услышал ответ русского генерала на заданный французом вопрос, разобьет ли Россия германскую армию: "О, нас разобьют вдребезги, ну что же, тогда и у нас будет республика"». Цит. по: Гримберг Ф. Династия Романовых: загадки, версии, проблемы. М., 1994. С. 248.

ны такого решения. Были показаны и предложенные варианты пространственного размещения наиболее важных объектов промышленности. И вот в этой связи хотелось бы обратить особое внимание на следующее.

4.1. Принципиальное решение Сталина о планировании размещения стратегически важных объектов промышленности за Уралом и в Сибири накануне принятия первого пятилетнего плана четко свидетельствует о его дальновидно мудром стратегическом предвидении пространственных контуров неминуемой в будущем войны с Западом. Потому и такое решение. Впоследствии, уже в 1934 году, он вновь подтвердит свое предвидение, поставив задачу создания также и мощной аграрной базы за Волгой. В следующий раз это произойдет в 1939 году, когда будет принята новая программа создания заводов-дублеров за Уралом и в Сибири.

4.2. Поразительно, но факт, что едва только идея о размещении стратегически важных промышленных объектов за Уралом и в Сибири была озвучена Сталиным, то явно не по случайному стечению обстоятельств Великобритания с помощью своей многоопытной разведки организовала едва ли не глобальную провокацию, эхо которой до сих пор гуляет во многих исторических исследованиях. Речь идет о пресловутом «меморандуме» японского премьер-министра Танака от 25 июля 1927 года, в котором говорилось об экспансионистских амбициях японской военщины и территориальных притязаниях Японии на

советские территории на Дальнем Востоке и в Сибири. На рубеже XX—XXI вв. с безупречной точностью наконец-то доказано, что это фальшивка. Однако тогда это было воспринято всерьез. Более того. Изложенные в «меморандуме» экспансионистские планы Японии как бы показывали тщетность даже намерений советского руководства разместить стратегически важные промышленные объекты за Уралом и в Сибири — мол, все равно японская военщина до них дотянется своим самурайским мечом. Каким образом произошла утечка информации — остается только гадать...

Специально обращаю внимание на все эти обстоятельства, дабы как можно точнее обрисовать обстановку, в которой вызревала, дорабатывалась и реализовывалась идея первого пятилетнего плана. Проще говоря, ради того, чтобы показать всю сложность и трудность ситуации, в которой находились Сталин и его сторонники, приступая к реализации пятилетнего плана.

А теперь посмотрите, откуда на самом деле взял гигантские денежные средства нещадно всеми охаиваемый и донельзя оболганный Сталин. Все уже привыкли считать, что он вынул (чуть ли не своровал!) эти средства из тощего кармана советских людей, частью добыл за счет ограбления крестьянства, а частью за счет распродажи художественных ценностей. Не отрицая того, что имели место займы у населения, перекачка средств из аграрного сектора в промышленный и продажа художественных ценностей, укажем один

из наиважнейших источников гигантских средств для индустриализации. Источник, о котором до сих пор молчат.

Не имея серьезных средств для финансирования первой пятилетки, Сталин решил с выгодой для СССР обменять шкуру уже ни на что не годного, но пока еще любезного американскому капиталу Троцкого (как представителя капитала янки в «русской революции») на соответствующие инвестиции американского (и вообще иностранного) капитала в советскую экономику. Как прямые, так и опосредованные. Главным образом через возможности германского капитала. Сделка была взаимовыгодной. Сталин гарантировал соответствующим американским структурам не только и даже не столько безопасный выезд Троцкого из СССР в обмен на американские инвестиции, сколько непредание Троцкого советскому суду. Именному тому суду, в ходе которого в гласном судебном порядке были бы установлены все шашни «беса» с американским капиталом в ходе так называемой русской революции со всеми вытекающими из этого крайне негативными последствиями для США¹. Проще говоря, то был весьма тонкий шантаж американского (и вообще западного) капитала по принципу: мы зна-

¹ Кстати говоря, именно по этой причине не состоялся и суд над КПСС, которого требовали «демократы» сразу после развала Советского Союза. У них не хватало ума понять, что на суде будут разоблачены их хозяева. В условиях сугубо проамериканской ориентации первой по счету руководящей прослойки в стране и фантастической ненависти населения к ограбившим народ до последней нитки «демократам» это кончилось бы массовой резней, в процессе которой вся эта братия была бы вырублена под корень. Естественно, что вашингтонский «обком» категорически запретил Ельцину устраивать такие разборки внутри страны, потому как это самым печальным образом сказалось бы на США.

ем, что вы внаглую ограбили Россию в ходе так называемой революции. Знаем, на какие средства американская экономика бурно развивалась после окончания Первой мировой войны.

Здесь следует иметь в виду, что с 1913 г. и до «нового курса» Рузвельта ряд американских банков имели право самостоятельной эмиссии долларов и, исходя из своих запасов золота, которые до невероятия разбухли именно после «русской революции», банки усиленно накачивали американскую экономику громадными средствами.

Но в то же время мы понимаем, что репатриировать правовыми методами украденные средства, особенно золото, очень трудно, если вообще возможно, однако мы можем изрядно испортить вам жизнь, так что во избежание глобального скандала извольте раскошелиться на финансирование первой пятилетки. Скрипя зубами, американские банкиры вынуждены были пойти на это. Правда, в ряде случаев своеобразно. Например, приперли к стенке яро юдофобствовав-шего в те времена Генри Форда и вынудили его построить в СССР гигантский автомобильный завод.

По всем признакам это была очень выгодная сделка. С одной стороны, Троцкого действительно изгнали из СССР, причем даже разрешили взять с собой весь его громадный личный архив, за которым советской разведке потом пришлось гоняться по всей Европе, а с другой — на американские инвестиции вполне успешно была осуществлена первая пятилетка. Данный ва-

риант финансирования индустриализации подтверждается следующими фактами.

1. Прежде всего, именно с 1929 г. началось крупномасштабное сотрудничество с известной американской фирмой «А. Кан и К°», спроектировавшей и организовавшей строительство в СССР громадного количества крупнейших промышленных предприятий. Ядро советского военно-промышленного комплекса того времени — по разным данным, от 521 до 571 крупнейших промышленных объектов, — было спроектировано и построено при участии американцев, главным образом указанной фирмы. Пакет советских заказов у этой фирмы составлял 2 млрд долларов, что по тем временам было просто-таки колоссальной суммой — по современным меркам это не менее 220 млрд долларов.

Ядро указанных промышленных объектов составляют:

— тракторные, а следовательно, и танковые одновременно заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове, Томске;

— самолетостроительные заводы в Краматорске и Томске;

— автомобильные заводы в Челябинске, Москве, Сталинграде, Нижнем Новгороде, Самаре;

— кузнечные цеха в Челябинске, Днепропетровске, Харькове, Коломне, Люберецке, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Сталинграде;

— станкостроительные заводы в Калуге, Новосибирске, Верхней Сольде;

— прокатный стан в Москве;

— литейные заводы в Челябинске, Днепропетровске, Харькове, Коломне, Люберецке, Магнитогорске, Сормове, Сталинграде;

— механические цеха в Челябинске, Любе-рецке, Подольске, Сталинграде, Свердловске;

— теплоэлектростанция в Якутске;

— сталелитейные и прокатные станы в Каменском, Коломне, Кузнецке, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Верхнем Тагиле, Сормово;

— Ленинградский алюминиевый завод;

— Уральская асбестовая фабрика и многие сотни других объектов.

Начиная с середины первой пятилетки, примерно с 1931 г., около одной трети мирового экспорта машин и оборудования направлялось в СССР. В завершавшем первую пятилетку 1932 году практически половина мирового экспорта указанной номенклатуры шла в Советский Союз. При этом в 1932 г. СССР поглощал уже 1/3 всей германской машиностроительной продукции, в том числе почти весь объем производившихся там паровых и газовых турбин, прессов, локомобилей, 70% станков, 60% экскаваторов, динамо-машин и металлических ферм, половину никеля, сортового железа воздуходувок и промышленных вентиляторов и т.д. А ведь германская машиностроительная промышленность была наглухо повязана американским капиталом по плану Дауэса. Следовательно, без деятельного участия американского капитала тут не обошлось.

Кстати говоря, Сталин и в данном случае повел себя как превосходный стратег и тактик.

Трезво оценивая разгорающийся экономический кризис в США, прозванный Великой депрессией, из-за воздействия которого могли быть сорваны поставки оборудования в СССР, Сталин уже во второй половине 1931 года стал усиленно переориентировать советские внешнеторговые организации на срочное размещение заказов в западноевропейских странах, где было больше шансов добиться их выполнения. Как чисто правовыми методами, так и по каналам Коминтерна. Тем более что с указанного момента опять резко обострилась угроза вооруженного нападения консолидированными силами западноевропейских стран. Размещая крупные и очень крупные заказы в указанных странах, Сталин тем самым втягивал их в крупномасштабную торговлю с Советским Союзом настолько, чтобы интересы бизнеса взяли бы верх над интересами агрессивно настроенных кругов. Одновременно с внешнеторговым наступлением на западноевропейские страны началось и крупномасштабное дипломатическое наступление, в ходе которого Советский Союз пачками подписывал договоры о нейтралитете и ненападении со странами как по периметру своих, особенно западных, границ, так и с основными игроками на западноевропейской сцене. Так правовыми методами создавался мощный «бронежилет» внешней безопасности СССР. Кроме того, была в этом и иная хитрость. Размещение заказов преимущественно в западноевропейских странах позволяло загрузить

бездействующие предприятия и соответственно обеспечить местный рабочий класс заработками, что в условиях кризиса имело колоссальное значение. Но в то же время оно создавало и ситуацию, когда именно рабочий класс этих стран мог сыграть (под воздействием Коминтерна, который в это время уже контролировался Сталиным и Молотовым) если и не решающую, то очень существенную роль в удержании правящих кругов своих государств от попыток вооруженного нападения. Так что Сталин решал все вопросы комплексно, невзирая на всю их разнополярность и разноплановость.

И еще о стратегических способностях Сталина в сфере экономики. Судя по всему, какие-то серьезные данные о назревающем на Западе экономическом кризисе у Сталина были еще в 1928 году. Дело в том, что он еще в 1928 году открыто высмеивал тезисы Бухарина о том, что-де на Западе тишь да благодать и никаких катаклизмов не предвидится. И в то же время именно в 1928 году началась первая пятилетка. Здесь все не случайно. Прежде всего стратегически. Когда первая пятилетка завершилась, то в своем выступлении в начале 1933 года Сталин заявил то, на что никогда не обращается особого внимания. А зря, ибо это свидетельство серьезного стратегического замысла еще при начале первой пятилетки. Итак, тогда он сказал следующее: «В то время как объем промышленной продукции СССР к концу 1932 года вырос по сравнению с довоенным уровнем до 334%, объем промышлен-

ной продукции САСШ¹ снизился за тот же период до 84% довоенного уровня, Англии — до 75%, Германии — до 62%. В то время как объем промышленной продукции СССР вырос к концу 1932 года по сравнению с уровнем 1928 года до 219%, объем промышленной продукции САСШ снизился за тот же период до 56%, Англии — до 80%, Германии — до 55%, Польши — до 54%». Обычно это заявление Сталина используется для доказательства правоты его вывода об исторической победе социалистического способа производства, традиционно подтверждая его сталинскими же словами: «О чем говорят эти данные, как не о том, что капиталистическая система промышленности не выдержала экзамена в тяжбе с советской системой, что советская система промышленности имеет все преимущества перед системой капиталистической». Далее эти тезисы развивают, как правило, в направлении того, что-де и на Западе открыто признали успехи социализма. Так, авторитетный современный автор Ю.В. Емельянов в своей новой работе «Европа судит Россию» (М., 2007) отмечает: «Успехи СССР на фоне кризиса капиталистической системы служили для многих людей доказательством преимуществ социализма. Губернатор штата Нью-Йорк Ф.Д. Рузвельт заявил в середине 1930 года: "Нет никакого сомнения... что коммунистические идеи наберут силу по всей

¹ То есть Североамериканские Соединенные Штаты. Так тогда именовались США.

стране, если мы не сумеем поддержать старые идеалы и первоначальные цели демократии". Ответ "коммунистической угрозе" Рузвельт нашел в "новом курсе", который он стал проводить после своего избрания на пост президента США в 1932 году (как бы ни превозносили "новый курс" Рузвельта, но в своей принципиальной сути это был уже апробированный сталинский курс на создание не насыщаемого внутреннего рынка сбыта. — А. М.).

Находя сходство методов организации экономики, к которым прибег Рузвельт, с советскими, писатель Герберт Уэллс в своей беседе со Сталиным 23 июля 1934 года говорил: "Ленин в свое время сказал, что надо "учиться торговать", учиться этому у капиталистов. Ныне капиталисты должны учиться у вас, постигнуть дух социализма". (Всего 14 лет назад Уэллс называл Ленина "кремлевским мечтателем")».

Все это верно. Такие доказательные трактовки бесспорно справедливы. Но это далеко не все, что необходимо сказать. Принципиальная суть состоит в том, что, предвидя грядущий в скором будущем мировой экономический кризис, Сталин именно потому и начал реализацию первой пятилетки уже в 1928 году. Более того. Требовал максимальных усилий для ее реализации, подчеркивая, что фактор времени, в течение которого Запад бултыхался бы в кризисе, превращался для СССР в колоссальный экономический выигрыш. Потому что объективно и в данном случае без каких-либо дополнительных

усилии сокращался временной разрыв отставания СССР в экономическом развитии от Запада! Именно поэтому-то в самый разгар первой пятилетки, 4 февраля 1931 года, Сталин и заявил: «Задержать темпы — это значит отстать. А отсталых бьют... Мы отстали от передовых стран на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут» (Сталин И.В., Сочинения, т. 13, с. 38—39). Спустя 10 лет гитлеровская Германия напала на Советский Союз. И если Советский Союз не успел бы пробежать это гигантское расстояние в своем экономическом и военно-экономическом развитии — его не только смяли бы, но и сровняли бы с землей. Вот почему Сталин с таким упоением и говорил о фактическом снижении объемов промышленного производства в странах Запада.

У СССР не было соответствующих средств для таких гигантских закупок. Никакое выкачивание средств из деревни, на что многие напирают, но которого как самоцели не было, никакое затягивание поясов, о чем также много талдычат, и вообще никакие меры подобного характера, включая и часто муссируемые в литературе распродажи художественных ценностей, не могли гарантировать такие масштабы закупок. Чтобы половина мирового экспорта машин и оборудования попала в СССР — нужны были, подчеркиваю, сверх-архигромадные средства, которых у СССР не было. Но они появились — в результате хитроумной конвертации Сталиным шкуры ни на что не годного «беса ми-

ровой революции» на американские инвестиции! Вот тут есть резон согласиться с тем, что «марксизм не догма, а руководство к действию»!

2. И в связи с этим обращает на себя внимание фактор времени и событий этого времени, то есть, во-первых, когда из СССР выперли проклятого «беса мировой революции». В самом начале 1929 года. Точнее, решение ГПУ о высылке Троцкого за границу было принято 18 января 1929 г., объявлено «бесу» 20 января, а 10 февраля Троцкого уже посадили на пароход «Ильич», который отвез его в Константинополь (ныне Стамбул, Турция).

Во-вторых, поразительно, но факт, что именно в это же самое время тогдашние руководители мировых финансов пришли к принципиальному решению о целесообразности провоцирования мирового экономического кризиса. Дело в том, что 6 февраля 1929 г. в США для конфиденциальной встречи с американским министром финансов прибыл председатель Английского Банка Норман Монтегю. После их встречи руководство Федеральной Резервной Системы резко повысило процентную ставку, главная цель чего заключалась в скорейшем перетягивании громадного количества свободных финансовых средств в США. А чуть позже, 9 марта 1929 г., со страниц «Fin-ancial Chronicles» известный американский банкир Пол Уорбург едва ли не открытым текстом предупредил всех посвященных в тайны мировых финансов о том, что грядет мировой кризис: «Если допустить чрезмерное распространение оргии ничем не ограниченных спекуляций... можно считать гарантированным тотальный коллапс».

Судя по всему, по каналам Коминтерна, в частности через пресловутого Арманда Хаммера, информация о грядущем кризисе попала в СССР. Несмотря на отсутствие у него солидного капитала в то время, но благодаря своей пронырливости и невероятной финансовой сметливости, а также связям в еврейских банкирских кругах, А. Хаммер заблаговременно получил сведения о грядущем кризисе, на котором заработал кругленькую сумму (26 млн долларов). А. Хаммер был связан с Коминтерном (хотя Сталин и не пускал его в СССР). Явно сработал и второй канал получения этих сведений — президент Амторга Саул Брон, который был вхож во влиятельные круги Уолл-стрит.

А уже в апреле 1929 г. при непосредственном содействии «Амторга», то есть прежде всего самого Саула Брона, упоминавшаяся выше фирма «Альберт Кан Инк» получила гигантский заказ на проектирование и организацию строительства Сталинградского тракторного завода. Более того. В том же 1929 году в СССР приехал и высокопоставленный представитель компании «Форд» — Чарльз Соренсен. С этого и началось сотрудничество «Форда» с Советским Союзом.

В-третьих, еще более поразительно, что в начале того же 1929 г. в США побывала группа из пяти высокопоставленных представителей СССР, из которых точно известен лишь один — будущий нарком, а тогда заместитель наркома по иностранным делам Максим Литвинов (Мейер Баллах Финкельштейн). В числе оставшихся четырех, предположительно, Карл Радек (Собельсон) и Марсель Розенберг.

В-четвертых, трижды поразительно, что эта пятерка почему-то выступила перед американским Со-

ветом по внешним сношениям, причем впоследствии исполнительный директор этого Совета У. Мэлло-ри сообщил, что эти делегаты дали такие ответы на поставленные перед ними вопросы, которые «удовлетворили аудиторию, состоявшую из американских банкиров».

В итоге вырисовываются все основания для того, чтобы категорически утверждать следующее. Получается, что, с одной стороны, Сталин действительно сторговался с американскими банкирами — а в этот Совет входили (и входят) представители клана Уор-бургов, которые всегда стояли за спиной Троцкого, — насчет судьбы «беса», а с другой — предложил им поработать своими капиталами в СССР, чтобы сберечь их от ими же запланированного мирового экономического кризиса. Причем предложил именно шантажом, суть которого была указана выше, и устоять против которого они не смогли. Дело в том, что, когда кризис закончился, глава Банковского комитета Конгресса США Луис Мак-Фэддэн открыто обвинил входивших в Федеральную резервную систему банкиров в финансовом заговоре, причем среди его главных доказательств был приведен тот факт, что огромная часть американских средств оказалась переправлена в СССР с помощью банков «Гаранти Траст», «Чейз Банк» (впоследствии «Чейз Манхэттен Банк») и «Кун Лоэб и К°». Но именно эти банки-то более всех и нажились на русском золоте в период с 1917 по 1922 г. За столь дерзкое выступление Луис Мак-Фэддэн подвергся нескольким покушениям на его жизнь и с третьего раза был отравлен. Столь высокопоставленных людей даже в Америке просто так не убивают.

Зная же, из каких руин и после какого исторически беспрецедентного грабежа России Сталину пришлось воссоздавать Державу, располагая определенными данными о том, откуда Сталин действительно взял столь громадные средства на индустриализацию в рамках первого пятилетнего плана, можно переходить к вопросу о распродаже художественных ценностей и ее роли в индустриализации. В этой связи полагал бы более чем уместным обратиться к мнению одного из крупнейших специалистов по этой проблеме, доктора исторических наук, подлинного ученого, проведшего немалое количество дней в архивах — Юрия Николаевича Жукова, которое он изложил в своей блестящей работе «Сталин: операция "Эрмитаж" (М., 2006; новое, переработанное и дополненное издание): «Время от времени все без исключения крупнейшие музеи мира расстаются с чем-либо из своих собраний, продают картины и старую китайскую бронзу, средневековые изделия из серебра и саксонский фарфор, скульптуры. Хранители расстаются с экспонатами по разным причинам, но чаще всего из-за того, что постоянно испытывают острую нужду в деньгах на установку новейших систем охраны, на приобретение того, чего, по их субъективному мнению, не достает во вверенных им собраниях, наконец, на элементарное — зарплату. Разумеется, подобные сделки совершаются в глубокой тайне.

Открыто перемещаются из рук в руки, из страны в страну произведения искусства, находящиеся в частных коллекциях. Потому-то существуют, процветают, принося своим владельцам огромную прибыль — десять процентов от суммы сделки, — аукционные фирмы "Сотбис", "Кристис" и иные, менее известные.

Так было всегда — после возникновения коллекционирования и появления первых музеев — начиная с эпохи Возрождения. С той поры никого не возмущала продажа творений великих именитых и безымянных мастеров. Все, абсолютно все, включая самых консервативных по взглядам искусствоведов, считали существующую практику не только вполне естественной, но и оправданной, даже необходимой. Произведения искусства, перемещаясь по миру, всегда должны оставаться доступными для людей.

Только раз продажи музейных сокровищ вызвали шумный скандал. Правда, с полувековым опозданием. С началом перестройки на страницах огромных по тиражам, весьма популярных журналов "Смена", "Огонёк", в любимой интеллигенцией "Литературной газете" вдруг, словно по мановению волшебной палочки, стали появляться статьи под кричащими заголовками: "Грабёж", "Продажа", "Распродажа"... Их авторы не просиживали месяцами и годами в архивах, не отыскивали ранее никому не известные документы. Поступали гораздо проще. Всего лишь вольно пересказывали чужие мысли, чисто академическое исследование профессора Гарвардского университета Роберта Уиль-ямса "Русское искусство и американские деньги". Нейтральные сухие факты обильно сдабривались желчными нападками на советскую власть, цитатами из выпущенного в нацистской Германии в 1936 году, явно при поддержке Геббельса или Розенберга, пропагандистского опуса "Разрушающие свою Родину". Авторы «сенсации» стремились к одному — во что бы то ни стало попасть в унисон с вышедшей за пределы допустимого модой на уничижительную оценку событий, происходивших в нашей стране начиная с 1917 года».

Небольшой комментарий. Полагаю вполне уместным сделать следующее уточнение. Желчные нападки были не столько на советскую власть, хотя и ей изрядно доставалось в этих, с позволения сказать, «публикациях», сколько лично на Сталина. И это вполне объяснимо. На геополитическом уровне имя Сталин является абсолютным синонимом понятия Безопасности России вне зависимости от того, советская она или нет. Перестройка нобелевского комбайнера Горбачева преследовала цель разрушения СССР. Соответственно, острие всей пропаганды Агитпропа ЦК КПСС во главе с А.Н. Яковлевым было направлено на дискредитацию именно Сталина. Потому как именно он, а не Ленин является подлинным создателем Величайшей Державы Мира — Союза Советских Социалистических Республик.

«Сознательно умалчивали, что продажу антиквариата в СССР никогда не скрывали, писали о ней и в газетах двадцатых — тридцатых годов, и в пухлых статистических ежегодниках "Внешняя торговля СССР" вплоть до 1960 года. Не раскрывалась лишь коммерческая тайна: что именно и за сколько, кому продано.

Сознательно умалчивали авторы, что прежде вежливо называлось пасквилями, ради чего власти Советского Союза продавали за рубеж произведения живописи и ваяния, прикладного искусства, прежде всего из собраний Эрмитажа, на что были потрачены доллары, фунты стерлингов и дойчмарки, которые удалось выручить советскому Внешторгу.

Чтобы усилить негодование читателей, сформировать у них ненависть к собственному прошлому, преднамеренно преувеличивалось количество проданных за рубеж сокровищ искусства. Для этого жонглировали цифрами гигантскими, в тоннах, не объясняя, что имеется в виду отнюдь не вес собственно холстов старых мастеров, вес скульптур или тончайшего французского фарфора, а цифры "брутто", то есть вес товара вместе с упаковкой. Применительно к картинам — вес не столько полотна, сколько подрамника, рамы, которые обычно в сотни раз тяжелее самого холста, да еще и контейнера, либо ящика со стружкой, в которых и перевозили произведения живописи.

Сегодня, когда открылись многие архивы, впервые стало возможным рассказать всю правду о том, что же продал Советский Союз в конце двадцатых — начале тридцатых годов, сколько выручил за картины Ве-ласкеса и Рафаэля, Рубенса и Яна Ван Эйка. И на что же потратил эти деньги...

...Среди утрат есть... хорошо знакомое, понятное многим и любимое многими миллионами людей: живопись. Поэтому попытаемся разобраться в том, какой же ущерб понесли музеи, а вместе с ними и страна, именно на примере их картинных галерей.

По неполным подсчетам «Антиквариат» (специальное учреждение, которое занималось отбором и продажей за рубежом произведений искусства из советских музеев. — A.M.) сумел получить для вывоза за рубеж и сбыта там 2730 картин западноевропейских мастеров. Однако почти половина из них так и не была продана — в Советский Союз вернулось 1280 полотен. Навсегда остались за границей, украсив там государ-

ственные музеи и частные собрания, 1450 произведений живописи: портреты, жанровые картины, пейзажи, натюрморты. Чтобы даже предельно кратко описать их, потребуется каталог не в одну сотню страниц. И потому для понимания, оценки утрат возьмем только тех художников, чьи творения искусствоведы называли тогда и называют ныне шедеврами, и сопоставим, сколько их картин продано и сколько в Эрмитаже сохранилось.