2015-05-13
391
Важным введением явилась ликвидация частного владения, хотя этот принцип и не был реализован полно, быстро, а главное – последовательно. Действительно, реформа была ограничена, и всякое изъятие смягчалось компенсацией. Как обычно, составление подворного реестра и налогов предшествовало начинаниям в разрешении аграрной и финансовой проблем. При этом семья становилась низшей хозяйственной и податной единицей. В манифесте о реформах в 646 г. было объявлено о хандэн (наделении землей), как о немедленном мероприятии, что стало основой экономической политики реформаторов. По «Тайхо Ерорë» выделялся подушный надел двору. При этом учитывались члены семьи с шестилетнего возраста. Свободный мужчина получал 2 тë1 пашни, женщины наделялись 2/3 мужского надела. Не обходила реформа и зависимую категорию. Так, рабу полагалось 1/3 надела свободного. Параллельно с такого рода наделами сушествовали и привилегированные земли, жалуемые в качестве компенсации за национализированные земли и чиновникам за службу. Особое место уделялось налогообложению.
Что касается носителей рангов, то, вероятно, они облагались налогом до 685 г., когда император издал указ: «Все носители рангов…, освобождаются от податей и отработок». Обладатели дворов, выданных в кормление, пользовались лишь частью прибавочного продукта, изымаемого у этих дворов, и не могли распоряжаться самими людьми.
Все вышеизложенное касается, в первую очередь, восточной части Японии. На западе все еще были сильны клановые традиции.
Таким образом, эти мероприятия сводились к введению государственной собственности на землю и регулированию повинностей сверху. Для этого вводилась надельная система. В то же время, сама надельная система узаконивала пожизненное пользование крестьян наделами, что фактически означало частное пользование ими. Введение надельной системы означало формальное отрицание старой родовой общины как основной экономической единицы, ею стал надельный двор (группа родственных домовых общин из 20-30 чел.). Тайка сделала важный шаг в экономической сфере.
При всем разнобое в оценке данных реформ в историографии в целом, переворот 645 г. и последующие новшества считаются своеобразным водоразделом между древним Ямато и новым централизованным государством, создание которого заложило основу для перехода к средневековью. Даже учитывая, что реформы не всегда были последовательными и таили в себе противоречия, это был важный сдвиг в развитии, который создал базу для возникновения средневекового общества.
3.
В результате реформ Тайка в Японии сложились основы феодального государства, для которого был свойственен дуализм. Это, в первую очередь, касается области управления, где, с одной стороны, увеличивалась регулирующая роль государства, с другой – все четче просматривались частновладельческие отношения и децентрализация. Со второй половины IX в. губернаторы настолько расширяют свою власть, что начинают противостоять правительству. Провинция становится основным уровнем социальной жизни: здесь множатся местные административные хозяйственные и силовые ведомства. Противоречивой была ситуация и в области аграрных отношений. Здесь имела место интереснейшая черта, неприсущая Востоку – государство административными мерами пыталось развязать частную инициативу. Для чего? Власти хотели расширить клин обрабатываемых земель руками частных лиц, чтобы затем… установить над ними госконтроль в фискальных целях.
Несмотря на то, что новшества Тайка были направлены на укрепление власти императора, здесь не создалось его прочной власти и, начиная с государя Момму (697-707 гг.), первую скрипку в управлении стал играть дом Фудзивара. Представители этого дома наследственно становились регентами - правителями при императорах, и женили последних на женщинах своего клана. Таким образом, государи стали марионетками, которых сажали на трон, будучи мальчиками и заставляли отречься от престола, как только они подрастали и начинали проявлять тенденции к самостоятельности. Так, государь Сэйва начал править в 10 лет, а отрекся в 28, его преемник Едзэй стал тэнно в 10 лет, отрекся в 18 лет и т.д. Попытки сотрудничества императоров с недовольной аристократией не имели успеха. А сложившийся стереотип двойственной власти, а со временем и тройственной, был только на руку Фудзивара, чей центр в Хэйяне2 (столица с 794 г., будущее Киото) продолжал в этой ситуации быть главным. Такое положение дает основания японским ученым определять период конца IX – первой половины XI в. как "время правления регентов и канцлеров". Данная ситуация сложилась потому, что император освящал уже сложившиеся законы и институты и не мог урегулировать противоборствующие и все возраставшие частные интересы. Такое было в силах тех бюрократов, которые монополизировали посты в государственном аппарате. К ним и относился род Фудзивара.
Постепенное развитие крупного частного хозяйства в последующие века создавало предпосылки для крушения принципа государственной собственности на землю и для распада надельной системы, т.е. вело к краху реформ Тайка. Со временем наделы превращались в частные вотчиные владения, имевшие специфический статус "пожалованных" частным лицам – сëэн. При этом представители высшей аристократии и монастыри организовывали вотчины и затем обращались в государственные органы за их признанием, после чего и следовало "пожалование". В ранних сëэн (VIII – середина X в.) часто не было лично-зависимых крестьян из-за нехватки рабочей силы. Однако постепенно владельцы поместий становились бесконтрольными хозяевами своих владений. Государство, созданное в результате реформ Тайка, практически являлось органом централизованного распределения среди господствующего класса собранных с крестьян налогов. Но в эпоху X-XIII вв. произошла приватизация земель, доходов, должностей. Постепенно шло и закрепощение крестьян. Если в XI-XII вв. они были арендаторами земель у феодалов, то с XIV в. складывается личная зависимость части крестьянства.
Ослаблению центра способствовал упадок клана Фудзивара, который "наступил на те же грабли", что и императорская власть - рост частного землевладения. Надельная система в начале X в. прекратила свое существование. И в дальнейшем площадь императорской земли сокращалась в то время, как земля князей постоянно увеличивалась. Очень интересно то, что японского землевладения X-XIII вв. характерны некоторые черты, роднящие его с европейским Западом и Византией. Рост земельных владений крупной аристократии шел за счет того, что местные феодалы и крестьяне, желая уйти от гнета государственных чиновников и налогообложения, отдавали себя под покровительство знати по типу западноевропейской "коммендации". Для иерархического же феодального землевладения этого времени характерно то, что гражданские и военные вассалы получали в качестве "ленов" не участки земли, а право на часть доходов с определенных территорий за выполнение каких-либо обязанностей.
X-XIII вв. были периодом смены раннефеодального общества Японии развитым. Двойственная структура общества была разрушена и японское общество приобрело многослойный, многополюсный характер, присущий средневековью, в том числе, европейскому. Особо отметим, что в ходе дальнейшего становления феодальной системы, в условиях роста социальной неустойчивости, когда вопросы собственности уже было сложно решать только юридическими и религиозными средствами, в Японии формируется военное сословие, резко усилившееся с X в., т.е. практически с того же времени, что и в Западной Европе.
Оно стало главной опорой господствующей прослойки и явилось винтиком в механизме вассалитета. С течением времени сословие воинов становилось замкнутым, в нем создавалась своя сложная иерархия, которая в X-XI вв. еще не была опосредована земельными отношениями. Отношения между самураями были еще чисто личными. Из-за этого крупные самурайские объединения часто распадались. Военное сословие смогло создать свою власть только в XII в., когда установилась японская "ленная" система.
Очень интересна проблема, касающаяся толкования термина «самурай», которым стала обозначаться эта прослойка. Во многих словарях отмечается, что «самурай» в широком смысле слова – этот в феодальной Японии светские феодалы, в узком – военное феодальное сословие мелких дворян. Если копнуть глубже, то этот термин образован от глагола старояпонского языка «сабурахи» и имеет следующее толкование: «служить великому человеку, человеку высшего сословия; служить хозяину, защищать хозяина». Есть и еще оттенок: если разложить иероглиф «дэи», которым японцы пользуются для графического обозначения слова «самурай», на составные части, то «рэн» – человек и «си» – буддийский храм, можно говорить о применении этого знака вначале для обозначения людей, охраняющих буддийские храмы и служащий при них. Так как самураями не всегда называли только военщину, то это определение нельзя считать исчерпывающим. Чтобы дать полное толкование, надо рассматривать институт самурайства в процессе его эволюции, разделив на периоды: становление; самурайство в феодальных войнах; разложение сословия. Ниже по ходу рассмотрения исторических событий будет видно, как менялся социальный статус самураев.
Феодальные междоусобные войны Х-ХVI вв., являвшиеся следствием политической раздробленности страны и возникшие в результате борьбы крупных феодалов за власть и территориальное преобладание создали предпосылки для окончательного оформления самурайства. С упадком Фудзивара стали возвышаться другие кланы. С 1159 г. начался 40-летний период, получивший название Гэмпэй. Шла ожесточенная борьба между могущественными домами того времени Минамото (Гэндзи), выступавшим под белым флагом и Тайра (Хэйкэ или Хэйдзи), выступавшим под красным флагом. Минамото и его сторонники хотели захватить богатые земли Тайра, которые в то время узурпировали власть, отнятую у императора. Клан Минамото занимал позицию в северо-восточных областях равнины Канто. В их распоряжении находилась более дееспособная и многочисленная армия. Помимо этого, у них было еще одно большое преимущество перед противником – феодалы этого дома в состоянии были снабжать переходящих к ним дружинников мелкими земельными наделами, отвоеванными у айнов (дояпонское население Северо-Востока), в то время как сторонники Тайра имели меньше таких возможностей. Все это обусловило поражение Тайра в ряде сражений. Длительная и ожесточенная борьба в конце ХII в. истощила Японию. Оба клана поочередно хозяйничали в столице, сменяли императоров и посредством браков привязывали их к своим домам. Таким образом, когда войскам Тайра пришлось отступать, они увезли на юг (где находились их имения) императора и его мать, которые по праву взяли с собой и сокровища-инсигнии (священный меч, зерцало и яшму). Даже захватив столицу и возведя на престол своего императора, Минамото не смогли считаться без последних полноценными правителями, их власть не была освящена традицией и законом. Следовало не только разгромить Тайра, но и вернуть святыни. Решающим моментом в битве двух кланов явилось морское сражение 1185 года. Прижатые к югу, Тайра вынуждены были уйти в море. Шедший «по пятам» флот Минамото догнал их в Симоносекском проливе. После того как был взят на абордаж флагманский корабль, императрица с сыном выбросились в море. Мальчик утонул сразу. Императрица же была спасена самураями. Во дворец были возвращены два из трех сокровищ. Впоследствии были совершены попытки найти меч, которые не увенчались успехом. Будущим поколениям пришлось довольствоваться только его копией. После этих событий еще 7 лет шла борьба за окончательный захват власти, пока хэйанская аристократия не потеряла политическую и экономическую силу.
4.
Употребление термина «средневековье» применительно к японской истории носит условный характер. Это понятие было введено итальянскими гуманистами для обозначения «тёмных», по их мнению, веков между «золотым веком» античности и современной им эпохой Возрождения. Япония не знала ни античности, ни Возрождения в том смысле, в котором они присутствовали в европейской истории. Вместе с тем, термин «средние века» и здесь не лишён смысла. Исторический перелом, случившийся в XII в., осознавался как современниками, так и последующими поколениями. Это, с одной стороны, порождало попытки воссоздать «правильное» государственное устройство (реставрация Кэмму в XIV в.), а с другой – вызывало стремление сохранить или восстановить единство культурной традиции. В этом смысле мотив «возрождения» не был чужд японскому сознанию.
Средневековье, прежде всего европейское, обычно соотносят с эпохой феодализма, хотя, как известно, полного тождества между ними нет: феодализм в Европе как социально-экономическая система возникает позже начала средневековья и затем переживает его (скажем, во Франции до 1789 г., а в России – до 1861 г.). Такое же соотнесение вполне применимо и к Японии, но с одним важным уточнением. Поскольку средневековая Европа не столько наследовала античным империям, сколько возникла на их обломках, период становления там феодальных отношений с полным правом причисляется к раннему средневековью. В Японии раннефеодальный период охватывает эпоху Хэйан (которая, напомним, длилась с конца VIII по конец XII в.). Однако называть последнюю собственно «средневековьем» было бы, все же, нелогично с культурно-исторической точки зрения, поскольку в то время в стране ещё не произошло полной смены правящей и культурной элиты, и общественное развитие носило эволюционный и преемственный характер. Речь может идти о том, что в Японии имел место очень длительный переход от древности к средневековью. Говоря о японском средневековье, следует иметь в виду определенное несовпадение фаз социально-экономического, политического и культурного развития: японский парадокс заключается в том, что переход к феодализму начался в этой стране раньше, чем начались средние века.
В 1192 г. Минамото Ёритомо установил новую систему правления, приняв титул сёгуна. Ставкой сёгуна и правительства (бакуфу) стал город Камакура (восток Хонсю). Новый государь – малолетний Готоба (1186 – 1199) оказался целиком в руках Минамото, и в стране установился режим военной диктатуры, характеризовавшейся безраздельным господством самурайства в социальной и политической областях. Изречение «среди цветов – вишня, среди людей – самурай» красноречиво говорит о том, что это сословие вышло на историческую арену и заняло все ключевые посты. В период своего апогея (ХII-ХVI вв.) самурайство делилось по имущественному цензу, который тесно связан с политическим весом. Если рассматривать это сословие и выполняемые им функции в контексте всемирной истории, то видно, что подобные социальные образования возникали в большинстве стран в эпоху феодализма, когда распространялось ленное землевладение, а, следовательно, и вассальные отношения. В данный период происходит ряд важных явлений, характерных для существовавшей политической ситуации.
Из-за того, что в стране не было централизации (император жил в столице Киото, но реальной власти не имел, первым министром считался верховный воевода-сёгун, но ни один великий князь – даймё ему не подчинялся), стало заметно оживление деятельности различных органов самоуправления. Это привело к изменению в экономике страны. Так с ХIII и особенно в ХIV в. начинается эпоха расцвета городов, ремесла и торговли. Японские историки при определении понятия «город» исходят из социально-экономических факторов. Например, Тоёда Такэси считает, что все города должны удовлетворять по крайней мере двум условиям: 1. Город возникает тогда, когда люди могут производить больше, чем необходимо для воспроизводства их собственной жизни. Развитие городов основывается на отделении ремесла от сельского хозяйства; 2. Город отличается от деревни не только тем, что он является местом сосредоточения большого количества населения, но и тем, что представляет собой центр политической и экономической деятельности. О городе можно говорить лишь тогда, когда он становится самостоятельным, единым целым, отличным от деревни. Харад Томохико делит процесс возникновения и развития феодальных городов на три периода (на основе степени развития общественного разделения труда):
1.ХII – конец ХIV в. - возникновение общественного разделения труда между городом и деревней и зарождение средневековых городов;
2.ХV в. – развитие общественного разделения труда и рост средневековых городов;
3.ХVI в. – расцвет средневековых городов, период, когда общественное разделение труда достигало полного развития.
В первый период существования городов в Японии не было городских стен, которые позволяли бы разграничить территорию города и окрестности деревни. По внешнему виду город мало отличался от деревни. Во второй период происходит расширение денежного обращения, что способствует разложению замкнутого феодального мелкопоместного хозяйства и процветанию городского рынка. В третий период идет формирование горожан (класс горожан обозначается термином «тёмин» или «симин»). Исследование городов можно начинать с самых первых императорских столиц (Хэйдзёкё и Хэйанкё), которые строились по образцу древнекитайских городов (Лоян и Чаньань). Но эти столицы были всего лишь политическими центрами, то есть местом пребывания аристократии. Следовательно, с переводом столицы в новое место наблюдается упадок старой. Это происходит в связи с тем, что таковая не имела экономической основы, рынка (в исторической документации рынок обозначается словом «ити»). Только с развитием рынка стало возможным отделение ремесленников от крестьян и торговцев от ремесленников. Но роль рынка нельзя преувеличивать, ведь торговля, пусть и не развитая, все же существовала и до появления феодальных городов. Поэтому многие склонны считать, что именно рост производительных сил обусловил разделение труда и дал основу для появления товарных отношений. Говоря о происхождении и развитии городов, надо отдать должное обоим указанным факторам, но следует учитывать также и естественно-географические условия, от которых зависел размер и характер города. В связи с этим можно выделить следующие этапы городов: прихрамовые (мондзэнмати), почтовые (сюкубамати), портовые (минатомати), призамковые (дзёкамати). Наиболее ранний тип городов - прихрамовые. Размеры такого города зависели от могущества храмов и монастырей. Почтовые города свои истоки берут от конца ХII-ХIII вв., когда почтовые станции возникли в основном на главных магистралях. Рост портовых городов связан с развитием водного транспорта. В местах высадки строили склады. С течением времени вокруг склада возникали довольно крупные поселения. Самым распространенным является призамковый тип (или как его еще называли – политический). Такие города образовывались на княжеских землях влиятельных даймё. Будущее города зависело от степени экономического развития и борьбы горожан против феодала. Наблюдался неуклонный рост городов – если в XII-XIV вв. в Японии появилось 40 городов, то в XV в. – 45. В дальнейшем масштабы роста городов еще более возросли.
Еще одной важной чертой экономического развития городов была организация с конца XI-XII в. ремесленных цехов (дза). Они делились на служебные (выполнявшие определенные службы в пользу феодалов и государственных учреждений) и производственные (их целью было получение привилегий и защита соответствующего ремесла и ремесленника). Ранние цехи XII-XIII вв. были слабы и строились часто на религиозной основе, вступая под покровительство феодальных патронов. В XIV-XV вв. наблюдается не только количественная динамика цехов, но и их территориальное распространение не только в центре, но и на местах. Если раньше обслуживание патрона было их главным занятием, а наемный труд и производство на рынок – побочным, то теперь все изменилось с точностью до наоборот. Цехи становятся важным финансовым источником поддержания императорского двора и придворной аристократии. Кроме того, если ранее цехи занимались и торговой деятельностью, то теперь возникают специализированные торговые гильдии. Процветает деятельность ростовщиков. Очень интересно, что они практиковали откупную систему, напоминающую европейскую периода раннего нового времени. Ростовщики брали на откуп сбор налогов, внося заранее искомую сумму, а затем выбивали его из крестьян с помощью губернаторов и феодалов.
Наряду с новыми веяниями в экономической сфере происходят порой насильственным путем изменения и в политической области. Так после смерти Ёримото сёгуном стал его старший сын 18-летний Ёире, который в 1203 г. был низложен и помещен в монастырь, где вскоре был убит. Сёгуном стал его брат Санэтомо. Династия сёгунов была наследственной, поэтому после того, как в 1219 г. Санэтомо был убит своим племянником Кугё, верховным жрецом храма бога войны Хачимана, править страной стала вдова сёгуна Ёримото и ее отец Ходзё Такимаса. Семья Ходзё правила в качестве сэссё (регентов), принимавших титул «сиккэн» (правитель), до первой трети ХIV в. В стране установилось троевластие: тэнно, сёгун и сэссё. Произвол представителей клана Ходзё вызвал всеобщее недовольство. С целью укрепить к тому времени сильно пошатнувшееся положение своего семейства Ходзё Ясутоки составил свод законов «Уложение городов Дзёэй». В нём определялись обязанности различных должностных лиц, наказания за преступления, снижался налог. Тяжёлое положение внутри страны усугубилось угрозой извне.
Дважды, в 1274 и 1281 гг. монгольские завоеватели под предводительством внука Чингисхана Хубилая пытались покорить «острова богов». Обе экспедиции монгольских войск и их сателлитов окончились неудачами, обусловленными как просчётом в организации и командовании, так и сильными ураганами, пронёсшимися над побережьем Кюсю. Нихондзинский народ назвал ветер, разметавший юаньскую флотилию, «Камикадзе», что означает «Божественный ветер». Но несмотря на это, отдельные соединения высадились и начали военные действия. Им удалось захватить незначительную территорию. Но лишённые помощи и подкреплений, отряды монголов были уничтожены объединёнными самурайскими дружинами. «Гэнко» (монгольское нашествие) потребовало мобилизации всех ресурсов страны, ухудшило материальное положение крестьянства и мелких ленников и создало предпосылки для кризиса мелкопоместного хозяйства. Именно в это время появилась тенденция к образованию новых крупных феодальных земельных поместий, так как старая система сёэн пришла в упадок. Частные междоусобицы, развитие товарно-денежных отношений, экономические затруднения вели к упадку власти сёгуна и усилению дайме, ставших полноправными хозяевами в управляемых ими провинциях.
При сёгуне Ходзё Такатоки произошла «реставрация Кэмму» (с 1333 по 1335 гг.), когда бывший государь Годайго сумел восстановить власть царского дома. В этом ему помог клан Асикага, один из влиятельных домов того времени. Была захвачена и сожжена ставка сёгунов – город Камакура. Но в сущности ничего не изменилось, так как в недалеком будущем император опять становится правителем страны лишь de jure, а реальная власть переходит к дому Асикага. Вновь один род «уступил» место другому, более могущественному.
И уже в 1338 г. Асигака Такаудзи провозгласил себя сёгуном, и началась власть сёгуната Асикага. Из 14 сёгунов этой фамилии двое были убиты слугами, пятеро умерли в изгнании, одному пришлось совершить самоубийство. Государство опять-таки не смогло достичь стабильности, и очаг раздоров не был потушен. Напротив, провозглашение Асикага Такаудзи сёгуном вызывало обострение междоусобных войн. Наиболее серьёзной была «Война Хризантем» (или «Война Северной и Южной ветвей»), которая длилась 56 лет. С одной стороны выступал Годайго, поддержанный вельможей Нитта Ёсисада, принадлежащим к партии «Южная ветвь», с другой – царь Комё, за которым стоял Асикага Такаудзи. Междоусобица закончилась соглашением о том, что трон будет поочередно у представителей обоих династий. Настоящая власть осталась у Асикага. Представители этого дома купались в роскоши, в то время как бедствовала вся страна. Впрочем, и для царствующих особ наступили времена, когда некоторые из них вынуждены были влачить нищенскую жизнь. Многие "цари" были поставлены перед необходимостью зарабатывать себе на пропитание. С начала ХV в Япония надолго погружается в состояние всеобщего хаоса. Её территория становится ареной военных действий. Апогеем этих столкновений стала война между кланами Сиба и Хатакэяма, Хосокава и Ямана (в историю вошла под названием «смута годов Онин» 1467-1477 гг.). Из-за слабой централизации происходила ещё большая концентрация земельных владений в руках нескольких сотен крупных феодалов. Стремление крупных даймё к самостоятельности выражалось в различных средствах сопротивления центральной власти. Одним из таких средств явилось первое знакомство с европейцами и христианским учением. Особенно активными в этом направлении были князья юго-запада страны, которые принимали новую религию. В ХIV-ХVI вв. Япония уверенно шла к распаду на ряд независимых княжеств. На самостоятельность претендовали не только даймё, но и буддистские монастыри, которые собирали многотысячные армии религиозных сектантов. Города-порты западного побережья (к этому времени они выросли и разбогатели на морской торговле и пиратстве) тоже не хотели никому подчиняться, а откупались от крупных феодалов данью.
Явное оживление наблюдается и в крестьянской общине, которая переживает свой расцвет. Основу общины составляли крестьяне середняки. Под главенством богатого крестьянства и мелких феодалов община получила значительные права самоуправления. Эта община была социально активной, она упорно и динамично сопротивлялась владельцам вотчин и вотчинным начальникам, что проявлялось в регулярно созываемых сходках, где принимались решения по вопросам ирригации, самообороны, распределения ренты и т.д. Общинная солидарность материализовалась в форме сельских уставов, законов, предупреждений. Происходила и активизация классовой борьбы крестьянства. При этом формы сопротивления были многообразны: тяжбы, подача петиций, уход, мятежи. Земельные восстания особенно были распространены в вотчинах, принадлежавших придворной аристократии и храмам. В провинциях, удалённых от центра, восстаний не наблюдалось (возможно из-за выросшей военной силы местных феодалов). Повстанцы стали обладателями оружия в результате вовлечения их в борьбу даймё. Антифеодальные восстания данного периода, как правило, не охватывали большой территории. Возможно, такая замкнутость не была следствием ограниченности мировоззрения крестьян. В редких случаях они совершали нападение даже на Киото (1447 г.), захватывали храмы. Активизировалась деятельность и торгово-ростовщического капитала в лице оптовых торговцев (тойя). Они стали червем, который подтачивал общество изнутри. При помощи кредитов они могли держать в своих руках эксплуататорскую верхушку.
Чтобы стабилизировать обстановку в начале ХV в., была установлена традиция, по которой губернаторы-князья создавали свои резиденции в Киото. Сёгун требовал их пребывания в столице, а возвращение в провинцию без его согласия расценивалось как неповиновение и приравнивалось к измене. На время пребывания в своих землях даймё был вынужден оставлять в качестве заложников сыновей или представителей своей семьи. Но не только система заложничества удерживала их в столице. Губернаторы принимали участие в выработке политики на заседаниях совета-сходки (7-8 членов); они имели возможность устанавливать контакты с тойя и тем самым находили дополнительный источник дохода. К тому же, лишь находясь в столице, князья могли принимать участие в культурной жизни. Но зато в конечном счёте губернаторы теряли своё влияние над подведомственной им территорией.
Длительное отсутствие даймё давало возможность неповиновения его вассалам, именуемым «провинциалами» (кокудзин). Они состояли из осевших на землю самураев – «земельных богатеев» и младших сыновей больших домов. Кокудзин объединялись в икки (лиги) и вели борьбу с князьями. Из них сёгун формировал свои воинские подразделения, число которых не превышало 350 человек. Что касается административных органов, то в ХV-ХVI вв. существовали Самурайский приказ, Административная палата, Архив и Судебный приказ. Асикага ввели должность заместителя сёгуна (канрё), занимать которую могли лишь лица из ближайшего окружения верховного правителя. Со временем канрё настолько усилился, что мог оказывать сопротивление сёгуну. Обострение противоречий между правителем и его вассалами ознаменовали события 1434 г., когда Ёсинори (шестой сёгун) собирался разрушить монастырь на горе Хиэй, но его заместитель и губернаторы воспротивились этому. Пытаясь ослабить оппозицию, Ёсинори зашёл так далеко (натравливал князей друг на друга, казнил некоторых, нарушал традицию исследования), что подорвал свою социальную опору. Пострадавший от самочинства губернатор Акамацу и его сын Сукэясу в 1441 г. убили сёгуна, после чего с новой силой вспыхнула борьба, которая сказалась на ослаблении положения всего дома Асигака. Заключительный столетний период сёгуната вошёл в историю под названием «эпохи воюющих провинций» (1467-1568). После того, как Киото был разрушен, Асикага теряют всякое влияние, и в столице образуется сильное городское самоуправление. В это время границы восстаний расширяются до размеров провинций, что указывает на ухудшение положения крестьянских масс. К таким выступлениям нередко примыкают ронины (бродячие самураи, лишившиеся хозяина) и разорившиеся самураи. Наиболее значительное было восстание в Ямасиро, начавшееся в 1485 г. Повстанцы избрали специальный орган исполнительной власти – народное совещание в составе 36 человек, которые каждый месяц избирали главу провинции и созывали общие собрания. Они создали народное ополчение и вооружённые отряды. Начиная с 1488 г. зажиточные крестьяне стали использовать своё положение в корыстных целях. Народное совещание начало противопоставлять себя восставшим, что привело осенью 1493 г. к его распаду. Общие собрания перестали собираться, ополчение было дезорганизовано. Недостаточная организованность, раскол среди повстанцев, отсутствие точных и единых целей, измена части руководства явились причинами того, что в 1494 г. были разгромлены последние очаги сопротивления.
В ХV в. и особенно в ХVI в. получили распространение выступления крестьян под религиозными лозунгами, которые именовались “восстаниями Икко” (с 1428 по 1580 г.). Эти выступления были направлены против местной администрации, а социальный протест крестьян использовался церковью для фракционной религиозной борьбы и для противостояния светским феодалам. После поражения побеждённым обычно давали выбор: либо “переменить секту, либо – подвергнуться преследованиям и быть изгнанным за пределы провинции. Наиболее смутное время в истории японского средневековья – период военной анархии (“Сэнгокудзидай” – “период сражающихся областей”). Непрерывные гражданские войны “всех против всех” длились с 1507 по 1573 г. В это время мародерство “доблестного” самурайства привело к уничтожению многих культурных ценностей. Междоусобные войны, крестьянские восстания создали реальную угрозу самому существованию феодалов; для развития торговли нужно было устранить феодальные преграды; возникла опасность подчинения Японии европейцам. Всё это вызвало необходимость объединения страны (объединения территорий вследствие потребностей земельного дворянства и городов было присуще в средневековье и другим странам мира). Инициаторами объединения выступили феодалы центральной части о.Хонсю – Ода Нобунага, Тоётоми Хидэёси и Токугава Иэясу. Таким образом, с 1573 г. в Японии наступает период личных диктатур.
5.
При рассмотрении борьбы за объединение Японии необходимо учитывать как субъективные, так и объективные факторы. Ода Нобунага, этот феодал средней руки, владевший небольшим наделом в провинции Овари и выступивший в конце ХVI в. в роли объединителя страны, вряд ли понимал необходимость такого процесса. По этому поводу Е.М. Жуков отмечал: «Трудно предположить, что Ода Нобунага имел какую-то ясно осознанную идею необходимости борьбы за объединение Японии, для чего и начал свои кампании против соседних феодальных князей. Скорее можно считать, что первоначальным побудительным мотивом для похода Ода было личное честолюбие и желание увеличить собственную территорию». Другое дело, что объективно все его походы способствовали созданию единого государства. После смерти отца в 1551 г. семнадцатилетний Ода захватывал чужие земли самыми вероломными методами. Этот "японский Хлодвиг" не щадил ни ближайших родственников, ни соседей. Его успеху способствовало то, что он одним из первых стал применять огнестрельное оружие[2]. Но основной и решающий фактор успеха Ода – это поддержка городов и, в какой-то мере, крестьянства. Города видели в его борьбе возможность положить конец междоусобным войнам, к тому же он представлял им некоторые льготы и проводил политику развития торговли. Ода Нобунага сумел привлечь в союзники князя Такэду Сингэна. Их войска под командованием Тоётоми Хидэёси завоевали две соседние провинции, чем открыли путь к столице. В 1567 г. силы Нобунага вошли в Киото. С этого времени он несколько раз смещал неугодных ему сёгунов. Сам Ода не имел законных прав стать сёгуном, так как не был в родстве с семьёй Асикага. Победив в 1570 г. северных князей, он потерпел неудачу в столкновении с монахами и крестьянами секты икко. Но уже в 1571 г. Ода нанёс сокрушительный удар по религиозной оппозиции, пытавшейся сохранить свою независимость от светской власти. Он сжёг буддийский монастырь на горе Хиэй, считавшейся «неугасимым святильником Закона». Через год Нобунага основал завод по производству мушкетов, и вскоре его армия расстреляла конницу князя Такэда Кацуёри. Таким образом, у Ода осталось только три крупных врага: монахи секты икко и два князя – Мори Тэрумото и Уэсуги Кэнсин. В 1573 г. он сверг последнего сёгуна из рода Асикага и стал править Японией от имени императора. В 1578 г. умер Уэсуги Кэнсин, а в 1580 г. Ода подчинил себе последний монастырь секты икко. Для ослабления влияния буддизма он разрешил вести в стране проповедь христианства. Ода дал большие льготы приморским городам. В свою армию он привлекал всех ронинов, чем снискал в их среде популярность. Для обеспечения войск продовольствием был введён специальный рисовый налог, сохранившийся до конца феодального периода. Оде удалось захватить почти всю центральную часть страны. В завоёванных районах он упразднил заставы, отменил таможенные поборы, чем настроил против себя феодалов, придворную аристократию и духовенство. Изымая из-под контроля последних корпорации, по своему устройству похожие на цехи Европы времён феодализма, Нобунага получал доход, который пускал на вознаграждение своих вассалов. Он стимулировал развитие торговли путём постройки дорог, наказывал за разбой, создавал «свободные рынки», однако последние были ограничены призамковыми городами, а в прочих местах продолжала господствовать монополия дза. Упразднив частные меры жидких и сыпучих тел, Ода ввёл унифицированную киотскую меру, равнявшуюся 1,8 л. Установив твёрдый обменный курс, Ода запретил использовать рис в качестве средства обмена и стимулировал применение золота и серебра для импорта шёлка, пряжи, лекарств, чайной посуды. Он начал выпускать золотые монеты, но несмотря на то, что Оде удалось захватить серебряные рудники Икуно, всё равно золота и серебра было мало для массового производства денег. Ода стремился поставить под контроль города, имевшие самоуправление, и сильно преуспел в этом. В результате только г. Сакаи удалось сохранить свою независимость. К 1582 г. у него остался последний опасный противник – Мори. Тоётоми Хидэёси начал войну с Мори, а в это же время Токугава Иэясу отдыхал в Сакаи, и на его помощь в этой войне рассчитывать не приходилось. Продолжение боёв резко ухудшало положение народных масс, восстания которых жесточайшим образом подавлялись. Имели место распри в лагере и самого Ода. Против Нобунага выступил, как это часто бывает, его подчинённый – Акети, которому было велено идти на запад и привести подкрепление Хидэёси. Собрав войско, он окружил киотский храм, в котором вынужден был скрыться Ода. Поняв безнадёжность своего положения, Нобунага окончил жизнь самоубийством. Это произошло в 1582 году.
Дело объединения продолжил Тоётоми Хидэёси (настоящее имя Хиёси). Из-за своей уродливой внешности он получил прозвище «Обезьяна». Происходивший из крестьян, будучи весьма предприимчивым по натуре, Хиёси сменил немало занятий, попав на службу к Ода, где проявил себя расторопным малым и способным военным. Став одним из командиров, он завоевал большую популярность у разбойников и бродячих самураев – ронинов. В 1582 г. Хидэёси стал единоличным правителем и главнокомандующим армией. Его внутренняя политика была аналогична мероприятиям Ода. Хидэёси осуществил обмер земель и отнёс их к категории «прямоконтролируемых владений». По его приказу был засыпан ров г. Сакаи, чтобы не осталось даже символа сопротивления горожан, а сам город был поставлен под контроль администратора. Самоуправление было сохранено лишь во внутригородских делах. При Хидэёси произошло «вторичное закрепощение крестьян», это мероприятие было сутью его аграрной политики. В масштабе страны была проведена перепись населения. Вследствие этого крестьяне были разделены на две группы: податные – «основные» и безземельные, находившиеся «вне переписи» (им разрешалось передвижение). В 1568 г. издаётся указ, по которому крестьянин имел право не более чем на 1/3 урожая, а феодал – не менее, чем на 2/3. Закрепощение бывших собратьев сопровождалось изъятием у них оружия. Для этого в 1588 г. был издан указ об «охоте за мечами», по которому крестьяне не могли иметь мечи, кинжалы, ружья и другое оружие. В 1591 г. выходит ещё один указ, устанавливающий трёхсословное деление общества на: си (самураев); но (крестьян) и симин (горожан: купцы, ремесленники). В 1597 г. вводится система круговой поруки, а в 1598 г. налоговый гнёт увеличивается примерно на 30% (уменьшается единица земельной площади, а нормы обложения сохраняются). Несмотря на неприязнь Хидэёси к христианству и издание в 1587 г. первого указа о запрещении миссионерской деятельности христиан, закрытия страны, по крайней мере полного, не произошло, поскольку Тоётоми и сам нуждался в помощи европейцев при осуществлении внешних авантюр. Как и его предшественник, Хидэёси не имел финансовой поддержки, что и предопределило его союз с торговым капиталом. В 1582 г. он упразднил контроль двора над заставами в Киото, что стимулировало свободное движение товаров на рынке. Начиная с 1585 г., постепенно упраздняются дза, тем самым способствуя развитию ремесла и торговли. Для внутренней политики Хидэёси свойственная меркантилистская тенденция. Он считал, что источник богатства не в производстве, а в обращении, богатство же отождествлялось с деньгами. Для крупных сделок в 1587-1588 гг. изготавливаются большие золотые монеты.
С самого начала своей деятельности Хидэёси вынашивал мечту о расширении границ. В 1591 г. было направлено требование в Корею, чтобы её правитель стал вассалом Японии. После получения отказа японская армия в мае 1592 г. высадилась на юге Корейского полуострова и менее чем за двадцать дней, захватив важнейшие стратегические пункты, подошла к Сеулу. Король бежал. Успешному вторжению положил конец Китай, который оказал помощь Чосону (самоназвание Кореи), уже мобилизующему все силы на борьбу с оккупантами. Корейские партизаны-рыбаки, подобно нидерландским гёзам, причиняли большой ущерб японским войскам. Не видя выгоды в этой войне, император Китая согласился признать Хидэёси правителем Кореи, если он станет его вассалом. Это оскорбительное предложение вынудило Тоётоми объявить войну Китаю, которая шла в 1596-1598 гг. и оборвалась только после его смерти. Тогда армия была возвращена из Кореи домой. Таким образом, корейская кампания окончилась неудачно. В её результате усилились позиции князей северо-восточной и центральной Японии, так как они менее пострадали от войны, чем юго-западные даймё. В это время с новой силой вспыхнула междоусобная война между Токугава и Хидэёри (сыном Хидэёси, который умер в 1598 г.).
6.
В истории Японии существовало и своё раннее Новое время. Период Токугава характеризовался рядом особенностей, существенно отличавшими его от предшествовавшей эпохи. Фактически, именно в то время были заложены предпосылки быстрого развития Японии в период Мэйдзи. Появляется торгово-промышленный капитал, мануфактуры (к началу XIX в. уже существовало заметное число мануфактур в шелкоткацкой, хлопчатобумажной, льняной отраслях, также были распространены в винокурении, производстве соли, растительного масла и соевого соуса, железоделательном и гончарном производствах), происходит окончательное объединение страны, что способствует формированию единого рынка и унификации денежной системы, мер и весов, все эти факторы свидетельствуют о начале процесса капитализации японского общества. В период правления Токугава можно найти параллели, сближающие Японию с европейскими странами в раннее новое время, и в политической сфере. В частности, можно вести речь об абсолютизме, учитывая региональную японскую специфику (европейский абсолютизм также был не однороден), выразившуюся, например, в формировании оппозиции сёгунату из числа тодзама даймё (посторонние даймё), которые были отстранены от политической жизни страны. В знак протеста, они активно, не смотря на запрет, изучали европейские науки и религию, что позволило стране использовать данный резерв в тот момент, когда Япония оказалась перед угрозой колониального подчинения. Именно эти образованные люди, в соответствие с требованием времени, составили костяк правительства Мэйдзи.
Что касается менталитета японцев, то в популярных работах таких мыслителей как Томинага Накамото, Ямагата Банто и др., легко обнаружить некоторые черты, которые можно определить как элементы формирования мировоззрения нового времени. Постепенно исчезала трансцендентная направленность религиозно-философской мысли, появлялся критический взгляд на установившуюся систему ценностей, возникал интерес к отдельной личности, до того полностью интегрированной в социальную группу. Япония периода Токугава располагала разветвлённой системой школьного образования, охватывающей и женщин и простонародье, это способствовало созданию значительного числа грамотного населения, что впоследствии имело огромное значение для успешного осуществления процесса модернизации страны. С развитием товарно-денежных отношений постепенно менялось соотношение сил между разными сословиями, и границы между ними размывались, начинало формироваться понятия единой японской нации. Новые экономические реалии требовали разрушение или ослабление ограничений и регламентаций гильдий, корпораций и т.д.
Исходя из всего выше перечисленного японская историография «новое время» делит на две половины – кинсэй («новые века») и киндай («новая эпоха»). Первая из которых включает в себя период Токугава (завершающий этап классического традиционализма), а вторая – период Мэйдзи, когда страна начинает трансформироваться в ходе начавшегося процесса интеграции Японии в мировое сообщество. Для сравнения укажем, что современная российская историография также видит черты переходности в японском обществе уже в период Эдо – время политического господства дома Токугава (1603-1867) – и поэтому делит его на два этапа: XVII в., для которого характерны типичные черты развитого феодального общества, и XVIII – первая половина XIX в. – период причудливого сочетания традиций феодального общества и ростков нового в социально-экономической и политической сферах.
Возвращаясь же к событиям политической борьбы конца XVI - начала XVII в. нужно сказать о том, что дело, начатое двумя первыми реформаторами, завершил Токугава Иэясу. Его противники, сгруппировавшиеся вокруг Хидэёри, после поражения в битве при Сэкигахари в 1600 г., в которой Токугава использовал лазутчиков-"невидимок" (ниндзя), обосновались в городе Осака, который 15 лет был центром оппозиции. Так как Иэясу был родственником Минамото и Асикага, то он имел право на титул "сёгун", который и принял в 1603 г., основав сёгунат со столицей в городе Эдо (Токио). Это было начало военно-феодальной диктатуры наиболее влиятельного самурайского дома того времени. Политическое единство оказало благоприятное воздействие на экономику, стимулировало создание единого общеяпонского рынка. Стабилизация политического положения была достигнута путём подавления центробежных тенденций. У феодалов, выступавших против Токугава, отнимали владения, недовольных перемещали в другие районы, многих уничтожили физически (только во время Осакской кампании, когда подверглись окончательному разгрому Хидэёри и его сторонники, было вырезано около 100 тыс. ронинов). Вследствие этого одной из наиболее острых проблем стало материальное обеспечение ронинов. Лишённые средств существования, они были готовы принять участие в любом антиправительственном выступлении. Таким образом, антикняжеские меры затронули около 140 князей из общего числа 200 домов, сотни тысяч самураев, лишившихся своих покорителей, и миллионы крестьян, которые испытывали все ужасы гнёта вновь назначенных господ. Так была установлена сёгунско-княжеская политическая система, при которой в стране было более чем 200 княжеств, их правители были полными хозяевами, а центральное правительство имело право контроля над феодалами. Они подчинялись общим законодательным мероприятиям сёгуната. Все финансовые исчисления в стране были переведены на рис и коку – единица меры риса – стала основным мерилом ценностей. Экономической основой являлась эксплуатация мелкого «основного крестьянина». В отличие от структуры большой семьи VII-ХII вв., в ХVII в. стала преобладать моногамная семья основного крестьянина. Так как князья не имели своих запашек, то барщина существовала в виде гужевой повинности, сооружения замков, проведения ирригационных работ. Деление общества на сословия, введённое Хидэёси, осталось почти неизменным, с той лишь разницей, что ремесленники и торговцы были разделены. Таким образом, классовая структура эпохи Токугава выражалась формулой «си-но-ко-сё» – «самураи – крестьяне – ремесленники – купцы». Все 4 сословия назывались «симин». Права и обязанности каждого сословия были строго регламентированы. Социальный ряд замыкали две категории населения, не входившие в классовую структуру: нищие (хинин) и эта – парии, которые выполняли самые грязные работы, связанные с выработкой кожи, уборкой нечистот и т.д. Совершенно обособленной оставалась придворная аристократия (кугэ), которая занимала формально ещё более высокое место, чем самураи, но была лишена всякой политической власти. Токугавская регламентация оформила некоторые изменения и в структуре самурайства, которое являлось опорой существующего режима. Во главе всего дворянства стоял сёгун (верховный сюзерен). Особое место занимали его приближённые вассалы (фудай даймё). Затем шли «посторонние князья» – феодалы, не связанные с Токугава прямым вассалитетом. Вся масса самурайства находилась в подчинении у этих князей. Наряду с традиционными феодальными слоями самурайства сформировался и особый – «чиновники под знаменем» (хатамото) - находившийся в непосредственном подчинении правительства. Менее привилегированная прослойка составляла сёгунское войско. Каждый князь имел свой отряд прежде всего для подавления крестьянских восстаний. Вне этих категорий состояли ронины, которые утратили место в феодальной организации. Сёгунское правительство не разрешало самураям заниматься торговлей, ремеслом и ростовщичеством, считавшимися постыдным для благородного человека, освобождало их от уплаты налогов. Над всем аппаратом управления был организован специальный институт надзоров – мэцукэ («прикрепить око») – чиновники сёгуна, соединявшие полицейские функции с контролем над деятельностью феодалов, чиновников и учреждений. Эпоха правления сёгунов Токугава была временем наивысшего расцвета, разложения и низвержения японского феодализма. Не помогли режиму и реформы, которыми власти пытались укрепить пошатнувшуюся экономику, прекратить процесс деклассирования самурайства, изменить положение разоряющихся крестьян. Попытки консервации сложившегося в Японии к началу ХVII в. политического и общественного строя были неудачны. Даже искусственная изоляция страны от внешнего мира4, проводившаяся в течение более двух веков (которая не была полной), не смогла повернуть время вспять, а лишь отсрочила крах феодализма. Передовые люди Японии осуждали закрытие страны, пагубно повлиявшее на торговое мореплавание этой страны и т.д.
В эпоху Токугава обостряется борьба и внутри господствующего класса. В кругах аристократии всё чаще поднимаются голоса в поддержку антисёгунского движения. Глубину разложения феодального общества показывала деградация привилегированного, паразитирующего сословия воинов. По мере развития товарно-денежных отношений и в связи с экономическими трудностями всё тяжелее было содержать дружины. Даймё постоянно сокращали рисовые пайки самураев и были вынуждены распускать их. Наряду с внутренними преобразованиями положение этого сословия усугублялось расширением западных горизонтов и втягиванием в мировой рынок. К середине ХIХ в. система разделения населения на привилегированные и низшие сословия практически перестала существовать. После насильственного открытия страны натуральное хозяйство было почти разрушено. Дешёвые иностранные товары наводнили японский рынок, вследствие чего произошёл развал экономики, который отразился на положении всех слоёв населения. Страна была поставлена перед необходимостью радикальных преобразований, которые и выразились в совершившейся в 60-х годах ХIХ в. революции «Мэйдзи исин» (или «обновление Мэйдзи», которая означала конец средневековья и перехода Японии к новому времени.
1 Впрочем, нельзя не отметить и положительные черты такой ментальности. Восточное и древнеамериканское мышление, глубже проникая в сферу подсознания, настроений и переживание людей, непосредственнее и эмоциональнее воспринимает духовное в человеке, теснее ощущает связь с природной средой и склонно бережнее относиться к ней.
[1] Эти исторические примеры пути во власть для безвестного бедного крестьянина были предметом мечтаний молодого Мао Цзе-дуна.
1 1 тë – около 1 га.
2 Отсюда название целой эпохи в истории Японии – Хэйан – 794-1192 гг.
3Огнестрельное оружие появилось на островах вместе с португальцами. Из-за его широкого распространения произошёл переворот в военном деле и изменилась тактика ведения боя. Это в свою очередь вызывало необходимость сооружать надёжные укрепления, вследствие чего стали использовать иной строительный материал: вместо дерева начинает преобладать камень.
4 Япония была закрыта для иностранцев с 30-х гг. XVII в. Исключение сделали лишь для голландцев и китайцев. Японцам также было запрещено покидать страну, и строить суда для дальнего плавания. Голландцы всячески пользовались своей монополией, стремясь помешать связям Японии и России. Именно они придумали тезис "об угрозе с севера" и начали распространять в Японии антирусские настроения.
