Шривиджая в эпоху расцвета. Торгово-экономический подъем

Период с середины IX по начало XI в. является временем наивысшего подъема суматранско-малайскпй державы. Об этом можно судить главным образом по сообщениям внешних источников. С VIII в. Усиливаетяс рол арабо-мусульманских торговцев в Южных морях, и наряду с китайскими хрониками Западная Нусангара попадает с поле зрения арабских географов и путешественников. Именно у них мы узнаем по ярким описаниям достопримечательностей «страны Забадж» Шривиджаю эпохи расцвета, с ее богатыми портами, разнообразной торговлей, запасами товаров и дворцовыми сокровищами, обширными торговыми и культурными связями. Из сочинений 40-х — 50-х годов IX в. следует особо выделить «Сообщения о Китае и Индии» неизвестного автора, «Книгу путей и стран» выдающегося географа Ибн Хордидбеха, составленную ок. 846 г. с использованием античных данных (по Птолемею), из сочинений начала X в. — писания Абу Зайда Хасака, основанные на материалах IX в., и наконец, из авторов середины X в. необходимо назвать Масуди, звезду первой величины в средневековой арабской географической науке, а также книгу «Чудеса Индии».

На основе арабских свидетельств можно сформулировать весьма существенные аспекты жизни и обычаев Шрнвиджаи в середине — второй половине IX в. (Ибн Хордадбех, Абу Зайд) и к середине X в. (Масуди, Абу Дулаф).

Арабские авторы отмечают ведущее положение суматранско-малайсмкой империи среди государств Западной Нусантары, ее значительное место в регионе в целом. Шривиджая, пользуясь своей военнл-морской силой и обширными подконтрольными территориями, диктовала свою волю не только островным, но и континентальным государствам региона. Не случайно появление в передаче Абу Зайда рассказа некоего Сулеймана о том, как махараджа Шривиджаи наказал короля Ченлы Воды (кхмерского государства) в конце VIII в. Этот король (по всей вероятности, это был Махипативарман) отважился пожелать, чтобы ему принесли голову махараджи «Забаджа», в ответ на это махараджа послал в Ченлу свой флот, пленил легкомысленного короля, обезгланил его и его набальзамированную голову отправил в специальной урне преемнику казненного (вероятно, это был Джаяварман II).

К середине IX в., как сообщают тот же Абу Зайд и другие арабские аьторы, Шривиджая под управлением махараджи властвовала над большим числом островов, многие из которых отстояли на «тысячу и более фарсангов» от столицы (т. е. более 6 тысяч км). Это выглядит преувеличением, но географически более конкретные наблюдения заслуживают доверия: сообщается, что Шривнджая правит Срибузой (Суматрой), Рами (Аче на Северной Суматре), Калахом (Кедахом), который является одним из владений империи на Малаккском полуострове. Сама же столица упоминается кяк бояьшой город, лежащий примерно в месяце плавания от Китая. Для ближневосточных торговцев и путешественников было также важно отметить, что Кедах находился на полпути между Аравией и Китаем,

Особого упоминания удостоились у арабоязычпых авторов неисчислимые богатства махараджи, и прежде всего золотые и серебряные запасы. Источниками этих запасов были торговля, грабеж и добыча этих металлов на Суматре и в Малайе. Наряду с этим отмечаются плодородие и густонаселеность аграрных районов при городских центрах, без чего государство в целом было бы слишком зависимо от внешнеторговой конъюнктуры.

В 955 г. Масуди писал, что Шривиджаи имеет огромную армию и многочисленное население, и ее владения поставляют царю больше благовоний и пряностей, чем их имеется у других правителей. Палитра местные товаров, пользовавшихся огромным спросом на мировом рынке, в это время включала камфару и алоэ, перец, гвоздику, мускатный орех и кардамон, сандаловое дерево и другие ценные и редкие сорта древесины и т.д. У Ибн Хордадбеха и в книге «Чудеса Индии», а также в некотрых других боле поздних сочинениях опиысваеться маршрут муссонных торговых плаваний из Аравии в Китай и обратно, непременно через земли Шривиджаи. Плыли вдоль берега Индии, достигая за месяц порта Кулам (Куйлон) на Малабарском берегу, затем, огибая с юга Индостанский полуостров, выходили у северной оконечности острова Ланки в открытый океан. Плывя на восток, за 10—15 суток достигали Никобарских островов, а оттуда попадали в Кедах, котороый был важнейшим пунктом, где пересекались многие пути, и который отстоял от Куйлона на расстяоние около месяца плавания. Из Кедаха маршрут вел на Яву и другие Зондсхие острова. С Явы за 15 суток добирались до Тямпы (до порта Пандуранга), затем через Южный Вьетнам и северовьетнаиские порты направлялись в Китай. Плаваньа вдоль южнокитайского побережья отнимало два месяца. Обратный путь ог Цюаньчжоу до Аче (на северной оконечности Суматры) преодолевали за 40 дней. В Аче вели торг и дожидались благопряитнрого ветра, потом выходнли в море и прнбывали на родину примерно через два месяца.

В X в. особое место среди шривиджайских владений занял Кедах, область на северо-занаде Малайи. Некоторые исследователи склонны полагать, что там находилась вторая столица империи, другие даже считают вероятным перемещение в город Кедах столицы Шривиджаи. Как бы то ни было, и внешние и внутренние (археологические) источники свидетельствуют, что именно в первой половине X в. ролп Кедаха в шривиджайской экономике и политике существепио возросла. И для этого ыблои определеныне причины. К началу Х в. конечным пунктом мусульманской торговли в Китае был Кантон (Ханфу). Судьба мусульманской торговой колонии здесь была переменчива. Так, в 880 г. в Китае, в том числе в Кантоне, мусульманские поселения разгромлйны. А с падением династии Тан положение еще более осложнилось. Около 925 г. китайские власти запретили иностранцам торговать в Кантоне, наступил общин упадок иностранной торговли в Китае.

Смещение в результате этих событий географии морской торговли сделало Кедах на несколъко десятилетий тем цснтрчм, где плаванья иностранных купцов завершались. Абу Дулаф определенно характеризует Кала (Кедах) этого времени как «начало Индии и конечный пункт мореходства», дальше которого суда идти не могут, а Масуди сообщает, что в Кедахе мусульмане из Сирафа и Омана встречаются с судами, прибывающими из Китая. В этих условиях еще более возросла роль малайского мореходства, обслуживавшего значительную часть перевозок к востоку от Кедаха и в Южно-Китайском море, а преимущества Ксдаха, расположенного у входа в Малаккский пролив, стали еше более очевидными.

В описании самого порта Кедаха и его жизни во многом отразилось состояние экономики и культуры шривиджайских портовых владений в цклом. Это очень большой город, окруженный высокими стенами. Археологические раскопки подтвердили, что в Кедахе сосредоточивались изделия арабских и китайских мастеров. Здесь шла горговля оловом, так как недалеко находились центры горнодобычи – оловянные рудники; некоторые виды ремесла (производство мечей) не уступали индийским. В качестве эквивалента обмена обращалась ближневосточная монета, использовалось золото и серебро, была и своя мелкая монета.

С воцарением Сунскгш династии в Китае (960 г.) императорские власти снова стали привлекать в свою страну иноземных купцов. В Кантоне было восстановлено морское ведомство, и в 70-е—80-е годы X в. Возобновилась торговая активность в Китае иностранных купцов из стран Южных морей. В хронике «Сун ши» (История Сун) описывается «царство Саньфоци» (Шривнджая), владеющее пятнадцатью различными странами, производящее рис, бобовые культуры, домашнюю птицу, вина из сока кокоса, меда и цветов. В качестве делового языка в этом государстве используется санскрит, чиновники знают и китайский. Из некоторых арабских реляций следует, что через порты Шриниджал мусульманские купцы доставляли в Китай рабов.

Шривиджая по-прежнему поддерживала регулярные связи с Индией, которые носили не только торговый, но религиозный и политический характер. Эпиграфика констатирует связи с Наландой, одним из самых знаменитых мировых центров буддизма махаяны, который при династии Пала в VIII—XII вв. привлекал внимание к Бенгалии многих буддийских правителей. С середины IX в. в Наланде существовала индонезийская буддийская община, присутствие которой было связано с основанием там махараджей IПривиджаи Баланутрой монастыря для большого числа монахов, прибывших с Суматры. Индийский правитель Дхармапала совершил дарение в пользу этого монастыря, передав ему доходы с пяти деревень.