Измерение, эмпирические данные и методы анализа. 1 страница

Измерение. Под практиками потребления алкоголя понимаются схемы привычного поведения, которые служат естественным продолжением образа жизни некой группы в целом [Бурдье, 2005]. Для измерения этих практик мы используем 18 переменных, описывающих его различные аспекты: виды алкогольных напитков, употребляемых за последние 30 дней; места, где употребляется алкоголь; частота потребления алкоголя за последние 30 дней; связь употребления алкогольных напитков и приема пищи; принадлежность к группе проблемных потребителей алкоголя²; принадлежность к группе домашних хозяйств, в которых производятся алкогольные напитки.

Иерархия социальных положений была сконструирована при помощи адаптированной версии методики сегментации домохозяйств по социальным группам ESOMAR³;⁴. В результате получается шестиступенчатая структура⁵. По мнению экспертов, ESOMAR дает завышенные оценки размера верхнего и средних классов, в результате профиль социальной структуры оказывается ромбовидным, а не пирамидальным [Тихонова, 2014]. В этой связи в данной работе принято решение произвести небольшую модификацию указанной методики, т.е. использовать общую логику ESOMAR, но сегментацию по классам строить не на основе информации о главах домохозяйств, а в соответствии с индивидуальными характеристиками опрошенных. В нашем случае профиль полученной структуры оказывается консистентным результатам применения ресурсного подхода [Тихонова, 2014]. Поскольку в методике ESOMAR денежный доход не используется в качестве критерия измерения положения индивида в социальной структуре, мы проверили, как варьируются средние значения среднедушевого дохода по выделенным классам. Оказалось, что распределение среднедушевого дохода по сконструированным нами классам вполне консистентно (см. табл.).

Источники данных. Представляемая работа выполнена на базе 21-й волны РМЭЗ ВШЭ⁶ обследования 8 440 домашних хозяйств и 18 687 респондентов в возрасте 14 лет и старше, проживающих в этих домохозяйствах. Все расчеты, представленные в статье, производились на массиве, объединяющем информацию о домохозяйствах и индивидах в возрасте 15 лет и старше (N = 18 462). Данные ограничения по возрасту вводятся в соответствии со сложившейся традицией в международных исследованиях потребления алкоголя [Global..., 2006; Немцов, 2009].

² Под проблемными потребителями алкоголя понимаются те респонденты, которые утверждают, что в результате потребления алкоголя у них возникают проблемы с семьей, на работе, со здоровьем и проч.

³ The European Society for Opinion and Market Research (ESOMAR) является международной ассоциацией исследователей рынков, социальной сферы и общественного мнения. Подробнее см. URL: http://www.esomar.org. См. также: [Залесский, 2002].

⁴ Международная методика ESOMAR предполагает, что разделение на классы производится в соответствии со следующими критериями: занятость, профессиональный статус, количество подчиненных, уровень образования и наличие в домохозяйстве определенных предметов длительного пользования. Для работающих глав домохозяйств положение определяется на основе пересечения таких характеристик, как профессиональный статус, наличие подчиненных и их количество, а также уровень образования. Для неработающих глав домохозяйств положение определяется при помощи уровня образования и наличия предметов длительного пользования. Сочетание перечисленных критериев образует матрицу из 21 ячейки, на основе которой производится классификация респондентов по шести классам.

⁵ Более подробное описание состава классов см.: http://www.comcon-2.ru/default.asp?artlD=1937.

⁶ "Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ" представляет собой серию ежегодных общенациональных репрезентативных опросов на базе вероятностной стратифицированной многоступенчатой территориальной выборки, разработанной при участии ведущих мировых экспертов в этой области. Проект осуществляется НИУ ВШЭ и ЗАО "Демоскоп" при участии Центра народонаселения при Университете Северной Каролины в Чапел Хилле (США) и Института социологии РАН. Подробнее см.: http://www.hse.ru/rlms/.

стр. 108

Таблица

Распределение среднедушевого дохода по социальным классам (в % от числа опрошенных)

	N	%	Медианное значение (руб.)
Высший-высший		5,1	16 666,67
Низший высший		13,8	15 500,00
Высший средний		14,1	12 500,00
Низший средний		14,8	11 533,20
Высший нижний		23,9	11 000,00
Нижний-нижний		28,4	9120,00

Методы анализа данных. В данной статье применяются такие методы анализа данных, как факторный, кластерный анализ и анализ соответствий. Используя метод главных компонент и вращение Варимакс, был проведен факторный анализ для обнаружения структурных связей между 18 дихотомическими переменными, описывающими различные аспекты потребления алкогольных напитков. При помощи факторного анализа удалось получить 6 факторов (объясненная дисперсия 50,6%), отражающих различные практики потребления алкоголя. На их основе был проведен кластерный анализ (k-средних) для классификации респондентов по шести группам с различными стилями потребления алкогольных напитков [Крыштановская, 2005; Юдин, 2007]. Анализ соответствий позволил обнаружить наличие связи между поведенческими схемами потребления алкогольных напитков и структурными характеристиками их носителей (sign < 0,001; хотя связь нельзя назвать сильной (инерция равна 4,9%)).

Основные практики поребления алкоголя. В 2012 г. алкоголь, включая пиво, в последние 30 дней употребляли 70,9% респондентов, в том числе 48,4% россиян в возрасте от 15 лет (N = 8 778). Сегодня самым популярным напитком у россиян является пиво (52,7%), за ним следуют водка (41,9%), сухое вино и шампанское (23,9%), коньяк и виски (14,2%), а наименьшим спросом пользуются слабоалкогольные коктейли (3,3%), самогон (4,7%) и домашнее вино (5,2%). Таким образом, большинство россиян отдают предпочтение легким напиткам.

82,4% выпивают эпизодически, то есть не чаще одного раза в неделю, а 5% -практически ежедневно (от четырех до семи раз в неделю)⁷. Тем не менее, доля людей, которые осознают разрушительное воздействие алкоголя на их жизнь, насчитывается порядка 15% от всех потребителей алкоголя, что немного выше общемирового показателя (не более 10%) [Social..., 1998: 6].

Как правило, употребление алкоголя в России сопровождается приемом пищи (89%). Наиболее популярными местами его потребления являются дом (86,7%) и в гостях (70,4%). Выпивают на улице и в парках (5,8%), а также на рабочем месте (6,3%). В ресторанах и барах алкоголь употребляют 24,8%. Данный факт свидетельствует в пользу того, что потребление алкоголя в России устойчиво ассоциируется с домашней сферой, с общением в тесном кругу друзей и знакомых, а также с досугом.

Стили потребления алкоголя. При помощи факторного анализа удалось выделить шесть практик потребления алкоголя: 1) потребление пива: почти ежедневное употребление этого напитка до еды и без еды в общественных местах (на улицах и в парках) (11,7%); 2) употребление таких напитков, как коньяк, виски, сухое вино и шампанское в ресторанах и барах, на рабочем месте и в гостях, во время еды (8,6%); 3) ежедневное употребление самогона и крепленого вина в публичных местах и на работе (8,4%); 4) потребление водки (7,6%); 5) домашнее производство и потребление домашнего вина (7,5%); 6) ежедневное потребление алкоголя (главным образом, пива) дома (6,9%).

⁷ Приведенные цифры должны быть восприняты с определенной оговоркой. В базе РМЭЗ на вопросы о количестве потребляемого алкоголя ответили слишком небольшое количество респондентов в 2012 г.

стр. 109

Рис. Визуализация соответствия кластеров потребителей и социальных классов

На основе кластерного и факторного анализов были выявлены шесть групп, для которых характерны различные практики потребления алкоголя.

Первая группа потребителей наиболее многочисленна (39,8%). Ее представители эпизодически (от одного раза в месяц до одного раза в неделю) пьют пиво (61,0%), сухое вино, шампанское (36,8%), коньяк и виски (19,3%), крепленое вино (10,9%), водку (5,4%) и алкогольные коктейли (3,9%). Отдают предпочтение дорогим напиткам (вино,коньяк и виски). Для них характерно умеренное потребление алкоголя. В данном кластере преобладают женщины (59,3%), молодые люди (медианное значение возраста для мужчин - 34 года, а для женщин - 38 лет) и жители крупных областных центров (53,8%). В основном, они употребляют алкоголь в домашней обстановке, но здесь заметно больше респондентов, которые употребляют алкоголь в барах и ресторанах (30%). Таким образом, у представителей данной группы употребление алкоголя тесно связано с общением, которое нередко происходит в публичных местах вне дома и работы.

Вторая группа (12,7%) включает тех, кто тяготеет к дорогим напиткам, но пьёт скорее изредка: примерно раз в месяц пиво (34,8%), водку (34%), сухое вино, шампанское (28,4%), коньяк и виски (12,4%), слабоалкогольные коктейли (5,5%). Что касается характеристик, то в ее составе обнаруживаются молодые мужчины (медианное значение возраста- 29 лет) и женщины среднего возраста (41 год), жители областных центров (42,7%), городов (28,9%) и сельской местности (24,1%). Представители этой группы не склонны употреблять алкоголь дома (3,2%) и чуть менее других предрасположены сопровождать его трапезой (79,9% тех, кто пьет алкоголь во время еды). Употребляют они алкоголь в гостях (84,9%), в ресторанах и барах (25,2%), в общественных местах (на улице и в парках) (10%) и на работе (7,4%). Для представителей данного кластера потребление алкоголя - скорее социально ориентированное действие и обусловлено общественным мероприятием (праздники, концерты и проч.).

В третью группу (7,2%) входят потребители самых разных напитков. Здесь к фабричному алкоголю часто добавляется и домашний. В нее входят потребители пива (49,9%), домашнего вина (36,6%), водки (33,9%), сухого вина и шампанского (26,1%), коньяка и виски (15,2%). Ее представители не имеют выраженных предпочтений в алкогольных напитках, однако заметное место отводят домашнему вину, которое употребляют наряду с фабричным. В данном кластере присутствует чуть больше женщин (55,6%), чем мужчин. Немного преобладают жители областных центров (51,0%). Его представители пьют алкоголь в разных местах: дома (95,4%), в гостях (74,2%), в ресторанах и барах (28,1%), а также на работе (4,8%). Рассматриваемый кластер довольно эклектичен по своим поведенческим характеристикам, однако, его отличает предрасположенность к вовлечению в практики производства и потребления домашнего вина. Как правило, представители данного кластера проживают в домохозяйствах, производящих домашний алкоголь (63,4%).

Следующая группа является самой малочисленной (2,8%) и состоит главным образом из потребителей домашнего алкоголя (домашнего вина (85,7%) и самогона (23,3%)), хотя пьют также и фабричный алкоголь: пиво (24,5%), водку (22,9%), сухое

стр. 110

вино (17,1%), коньяк и виски (11,8%). Алкоголь ими употребляется от двух-трех раз в месяц до двух-трех раз в неделю. Это самая старшая по возрасту группа (медианное значение возраста - 51 год для мужчин и 52 года для женщин). Представители данной группы пьют алкоголь преимущественно дома (96,7%). По сравнению с другими группами здесь меньше всего людей, которые пьют алкоголь в гостях (58%), в ресторанах и барах (12,7%) и на работе (3,3%). Именно в этих домохозяйствах чаще всего (почти повсеместно) производится домашний алкоголь (94,3%).

Пятую группу образуют любители водки (27,5%). Представители данной группы пьют на регулярной основе (от двух-трех раз в месяц до двух-трех раз в неделю). В кластере присутствуют преимущественно мужчины (66,8%), люди среднего возраста (медианное значение возраста для мужчин 45, а для женщин - 49 лет), жители областных центров (41,6%), городов (29,3%) и сельской местности (23,6%). Алкоголь они употребляют дома (99,8%) или в гостях (70,9%) (т.е. вне публичных мест) и практически все совмещают употребление алкоголь с приемом пищи (97,6%). Респонденты данной группы чаще других признаются в том, что потребление алкоголя порождает в их жизни разного рода личные и социальные проблемы (13,5%)⁸.

Шестая группа (10%) сочетает разные алкогольные напитки и ассоциируется с проблемным (чрезмерным) потреблением алкоголя (10%). Респонденты этой группы выпивают от двух-трех раз до семи раз в неделю, включая пиво (63,9%), водку (55,2%), самогон (33,9%) и крепленное вино (21,7%). Среди них преобладают те, кто употребляет алкоголь в объеме, превышающем нормы. В данной группе представлены мужчины (75,6%), люди среднего возраста (медианное значение для мужчин -42 года, а для женщин - 41 год), жители областных центров (38,7%) и сельской местности (28,5%). Распивают алкогольные напитки везде, где придется, - дома (96,0%), в гостях (79,8%), на улицах и в парках (36,7%), в ресторанах и барах (25,8%), а также на рабочем месте (23,5%). 55,5% согласились с тем, что алкоголь порождает в их жизни разного рода проблемы.

Таким образом, можно утверждать, что сегодня практики потребления алкоголя россиян большей частью являются комбинированными, а также преимущественно связанными с общением и совместной трапезой.

Выводы. Мы наблюдаем возрастающее разнообразие практик потребления алкоголя в российском обществе с тенденцией увеличения потребления легких и более дорогих напитков. Традиционная же практика активного потребления водки (в сочетании с пивом) постепенно теряет свою популярность, отходя на второй план. Привычные схемы потребления варьируются в зависимости не только от демографических характеристик, например, пола и возраста, но и от положения в социальной структуре. Нам удалось выявить, что потребление верхних слоев характеризуется заметным разнообразием, отдаются предпочтения дорогим и легким напиткам, которые, по всей видимости, подчеркивают их социальный статус и отвечают представлениям о соответствии здоровому образу жизни. Практики средних слоев населения оказываются менее выраженными, переходными, присутствуют и новые, и традиционные напитки. Именно здесь активно формируются практики производства и потребления домашнего вина. Массовый потребитель водки сосредоточен в низших слоях, которым в целом свойственны традиционные схемы потребления. Здесь чаще встречаются чрезмерное потребление алкоголя, включая его крайние и деструктивные формы.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Бурдье П. Различение: социальная критика суждения // Экономическая социология. 2005. Т. 6. N 3. С. 25 - 48.

Демьянова А. А. Факторы и типы потребления алкоголя и табака в России // Экономическая социология. 2005. Т. 6. N 1. С. 78 - 94.

⁸ Различие статистически значимо; скорректированный остаток равен 3,1.

стр. 111

Залесский П. Не в зарплате дело! Адаптация и опыт практического применения западной стандартной социально-экономической классификации в современных российских условиях. Ч. 1 // Лаборатория рекламы, маркетинга и PR. 2002. N 4 (23).

Зиммель Г. Социология трапезы // Социология: теория, методы, маркетинг. 2010. N 4.

Ким В. В., Рощин С. Ю. Влияние потребления алкоголя на заработную плату / Препринт серии WP15/2009/01. М.: ГУ ВШЭ, 2009.

Крыштановский А. О. "Кластеры на факторах" - об одном распространённом заблуждении // Социология: 4М. 2005. N 21. С. 172 - 187.

Немцов А. Алкогольная история России. М.: "ЛИБРОКОМ", 2009.

Позднякова М. Е. Алкогольные традиции в современной России // Россия реформирующаяся: Ежегодник-2011 / Отв. ред. М. К. Горшков. Вып. 10. М.; СПб. 2011. С. 350 - 372.

Рощина Я. М., Мартыненко П. А. Структура потребления алкоголя как индикатор социальной группы в современных российских городах // Экономическая социология. 2014. Т. 15. N 1. С. 20 - 42.

Тапилина В. Сколько пьёт Россия? Объем, динамика и дифференциация потребления алкоголя // Социологические исследования. 2006. N 2. С. 85 - 94.

Тихонова Н. Е. Социальная структура России: теории и реальность. М.: Новый хронограф; Ин-т социологии РАН, 2014.

Юдин Г. Б. "Кластеры на факторах": pro et contra // Социологические методы в современной исследовательской практике. М.: ГУ-ВШЭ, 2007. С. 296 - 302.

Dietler M. Alcohol: Anthropological / Archeological Perspectives // Annual Review of Anthropology. 2006. N 35. P. 229 - 249.

Douglas M. A Distinctive Anthropological Perspective // Constructive Drinking: Perspectives on Drink from Anthropology / Ed. by M. Douglas. Cambridge: Cambridge University Press, 1987. P. 3 - 15.

Global Status Report on Alcohol and Health. WTO. 2014. URL: http://www.who.int/substance_abuse/ publications/global_alcohol_report/en/ (дата обращения: 02.08.2014).

Global Status Report on Alcohol and Health. WTO. 2006. URL: http://www.who.int/substance_abuse/ publications/global_alcohol_report/msbgsruprofiles.pdf (дата обращения: 02.08.2014).

Heath D.B. Anthropology and Alcohol Studies: Current Issues // Annual Review Anthropology. 1987. N16. P. 99 - 120.

Karatko I. Results of Retrospective Research Based on National-Level Secondary Data // Final Report on Examining the Informal Alcohol Market in Russia / Manuscript. National Research University Higher School of Economics. Moscow, 2013.

Mukinen I.H., Reitan Th.C. Continuity and Change in Russian Alcohol Consumption from the Tsars to Transition // Social History. 2006. N 31 (2). P. 160 - 179.

Makela P., Tigerstedt C., Mustonen H. The Finnish Drinking Culture: Change and Continuity in the Past 40 Years // Drug and Alcohol Review. 2012. N 31. P. 831 - 840.

Measham F., Brain K. "Binge" Drinking, British Alcohol Policy and the New Cultured of Intoxication // Crime Media Culture. 2005. N 1 (3). P. 262 - 283.

Popova S. et al. Comparing Alcohol Consumption in Central and Eastern Europe to Other European Countries // Alcohol & Alcoholism. 2007. N 42 (5). P. 465 - 473.

Radaev V. Consumption, Production, and Purchasing of Homemade Alcohol in Russian Context // Final Report on Examining the Informal Alcohol Market in Russia / Manuscript. National Research University Higher School of Economics. Moscow, 2013.

Roshchina Y. Commercial and Noncommercial Alcohol Use in Modern Russia: Factors of Demand, Consumption Patterns And Consequences // Final Report on Examining the Informal Alcohol Market in Russia / Manuscript. National Research University Higher School of Economics. Moscow, 2013.

Simpura J. Trends in Alcohol Consumption and Drinking Patterns: Sociological and Economic Explanations and Alcohol Policies // Nordisk Alkohol & Narkotikatidskrifl. 2001. N18. (English supplement) (дата обращения: 2.08.2014).

Social and Cultural Aspects of Drinking. A report to the European Commission. Oxford, March 1998. URL: http://www.sirc.org/publik/sociaLdrinking.pdf (дата обращения: 02.08.2014).

Valentine G., Holloway S.L., Jayne M. Generational Patterns of Alcohol Consumption: Continuity and Change // Health and Place. 2010. N 16. P. 916 - 925.

Wechsler H. et al. Religious-Ethnic Differences in Alcohol Consumption // Journal of Health and Social Behavior. 1970. N 11 (1). P. 21 - 29.

стр. 112

   

Заглавие статьи	ЭТИКА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ВРАЧЕЙ ДРУГ С ДРУГОМ: АНАЛИЗ НЕФОРМАЛЬНЫХ ПРАКТИК
Автор(ы)	А. Е. ЧИРИКОВА
Источник	Социологические исследования, № 4, Апрель 2015, C. 113-120
Рубрика	СОЦИОЛОГИЯ ЗДОРОВЬЯ И МЕДИЦИНЫ
Место издания	Москва, Российская Федерация
Объем	28.7 Kbytes
Количество слов

ЭТИКА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ВРАЧЕЙ ДРУГ С ДРУГОМ: АНАЛИЗ НЕФОРМАЛЬНЫХ ПРАКТИК

Автор: А. Е. ЧИРИКОВА

ЧИРИКОВА Алла Евгеньевна - доктор социологических наук, главный научный сотрудник Института социологии РАН (E-mail: chirikova_a@mail.ru).

Аннотация. На основе пятидесяти семи глубинных интервью с врачами и руководителями медицинских учреждений в Москве и регионах (Вологодская и Калужская области) описаны неформальные практики отношений в медицинском цеху. Особое внимание уделено ответу на вопрос: представляют ли врачи -как профессиональная группа - сообщество автономных профессионалов или они стремятся к коллективности в своей работе?

Ключевые слова: врачебная этика * профессиональные сети * конфликты * интеграция * медицинский "цех" * коллективное принуждение * профессиональные сообщества

Врачи занимают особое место в обществе, во многом предопределяя его социальное самочувствие. Это позволяет некоторым исследователям называть их "доминирующими специалистами", поскольку они властны над людьми. Более того, медики имеют сильный символический и реальный авторитет. Как отмечает Дж. Густафсон: "В идеале быть врачом - это нечто большее, чем только оказывать медицинские услуги на своем рабочем месте. Эта профессия более масштабна и включает в себя широкий контекст смыслов, в том числе такие, как миссия спасения жизней, служения людям, умножения гуманизма в мире, служение высоким идеалам" [Gustafson, 1982: 501]. Столь сложная ценностная структура врачей как "классической" профессиональной группы предопределяет интерес к тому, как они взаимодействуют друг с другом, чем руководствуются и как поступают в ситуации конфликта. По мнению коллектива авторов, отраженному в работе "Измерение удовлетворенности трудом врачей в изменяющихся условиях труда и внешней среды", есть семь областей, в которых врач испытывает удовлетворенность от работы в медицинской организации или своей карьеры (в порядке убывания): (1) автономия, (2) взаимоотношения с коллегами, (3) взаимоотношения с сотрудниками, (4) отношения с пациентами, (5) оплата труда, (6) ресурсы для работы, (7) социальный статус (см. [Konrad et al., 1999]). Обращает на себя внимание факт, что взаимодействие друг с другом занимает высокую позицию во вскрытой иерархии, это, однако, не всегда должным образом учитывается при изучении мотивационной сферы врачей.

Предполагается, что закономерности построения межличностных отношений, которые свойственны закрытым профессиональным группам, повторяются и во врачеб-

В статье представлены результаты исследования, выполненного в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ.

стр. 113

ном сообществе. Проект кодекса профессиональной этики врача РФ направлен на то, чтобы в их деятельности царили мир и взаимопомощь: "Врач обязан делать все от него зависящее для консолидации врачебного сообщества, активно участвовать в работе профессиональных общественных организаций, защищать честь и достоинство своих коллег. Врачи должны помогать друг другу в беде" [Национальная медицинская палата, 2012: 5]. Однако данные исследования позволяют убедиться в том, что изучаемая группа имеет свои неформальные нормы и правила выстраивания подобного взаимодействия, не всегда совпадающие с постулатами кодекса профессиональной этики.

Опираясь на оценки медиков, мы попытались проанализировать практики, характерные для различных типов учреждений в трех регионах (отличающихся по социально-экономическому положению). Хорошо осознавая, что в одном исследовании трудно охватить весь спектр имеющихся в этой области проблем, мы выделили три направления анализа: 1) отношения внутри медицинского сообщества; 2) социальные сети, складывающиеся между врачами разного уровня квалификации; 3) уровень интегрированности/автономности врачей.

Предложенные направления анализа не претендуют на системность. Это первый шаг на пути выявления трендов. Однако оправданность подобного шага вряд ли требует особой аргументации. Изучение реальных практик, складывающихся во врачебном сообществе, позволяет не просто понять медиков, но и подтвердить/разрушить мифы, сложившиеся в экспертном сообществе и массовом сознании.

Отношения внутри медицинского сообщества: от альтруизма к прагматизму? В годы рыночных реформ медики были вынуждены переориентироваться на ценности капиталистического типа - взаимодействие врача и пациента стало носить характер услуги. Нарастание напряженности в их отношениях, изменение статуса врача в обществе, материальная неудовлетворенность сказались и на характере отношений врачей друг с другом.

Возможный вектор подобных изменений мог быть направлен в разные стороны: возникшие трудности и необходимость переосмысления ценностей могли привести к увеличению конфликтности, а необходимость преодолевать сложности могла способствовать внутренней интеграции врачебного сообщества. И один, и другой векторы могут сосуществовать друг с другом, если в медицинском учреждении есть несколько центров этического нормирования (например, главный врач и заведующие отделениями), либо такой центр отсутствует вовсе, в результате чего процесс формирования групповых норм и правил идет без должной коррекции. В этом случае процессы межличностного взаимодействия носят вариативный характер и зависят исключительно от индивидуальных особенностей и общей культуры участников.

Нас интересовали ответы на вопросы: сложились ли внутри врачебных коллективов отношения сотрудничества или они носят конкурентный характер; ощущают ли медики себя как некое единое сообщество или они автономны по отношению к друг другу; осуществляют ли врачи профессиональную коррекцию друг друга, если считают, что их коллега ошибается?

Выделенные направления анализа мы предварим оценками уровня конфликтности, сложившегося во взаимодействии врачей. Отметим, что они признают высокий уровень социальной напряженности в обществе, который дополняется напряженностью во взаимодействии с пациентами. Конфликты возникают как "следствие общей неудовлетворенности жизнью", хотя утверждать, что среди врачей "идет война без перерыва" тоже нельзя, "медики претендуют на большее, а чаще всего живут не очень хорошо".

Но неудовлетворенность не единственная причина. Медиков сегодня некому защищать. Единственными заступниками могут быть главные врачи, которые не всегда хотят выступать в этой роли: "Врач чувствует себя брошенным всеми. Его бросило государство, оставив одного перед озлобленным населением. Руководство медучреждений вместо того, чтобы поддержать врача, его добивает. У нас сложный коллектив " (руководитель фед. мед. центра).

стр. 114

Перечисленные причины напряженности дополняются необходимостью решать проблемы пациентов, которые ведут себя не всегда адекватно, провоцируя эмоциональное выгорание медиков. Важная роль во внутренней напряженности врачебного сообщества принадлежит не межличностным факторам, а, прежде всего, материальным. Например, зав. поликлиникой ЦРБ корень всех проблем видит в низкой заработной плате: "Могу сказать, что большая часть конфликтов возникает на почве заработной платы. Иногда они принимают межличностный характер... Кому-то заплатили, а мне не заплатили...и начинается..."¹. Врачи подчеркивают существенную роль не столько самого уровня заработной платы, сколько возрастания врачебной нагрузки на фоне снижающейся коллегиальности: "Низкая заработная плата, несправедливость в начислении стимулирующих надбавок, необходимость брать неформальные платежи, жалобы пациентов, - все это провоцирует конфликтность.... Но есть еще одна важная причина - отсутствие коллегиальности" (зав. терапевт. отд. моск. больницы).

По мнению рядовых врачей большое значение имеет неопределенность, в которой существуют медики из-за невнятной политики государства. Трудно предположить, что может случиться с медициной завтра: "Неуверенность в завтрашнем дне накладывает серьезный отпечаток на поведение и отношение врачей. Закроют/не закроют, буду работать или нет, это все создает напряженность" (зав. отд. ЦРБ).

Практически все медики говорят о существенной роли материальных факторов, но некоторые из них признают, что часть проблем порождается поведением самих врачей: "Не каждому человеку дана возможность полностью забыть себя и думать о другом человеке, его благе...Некоторым не хватает осознанности служения пациенту" (начмед дет. обл. больницы). Критическим для уровня конфликтности может стать также фактор ценностно-мотивационного расслоения внутри сообщества: "Есть врачи, которые реально "пашут", а есть... Я пытаюсь общаться с теми врачами, кто не равнодушен, кому интересно расти..." (зав. отд. ЦРБ).