Глава 5. Научное пограничье. Искаков

Возможно самое полное и грамотное описание мистико-научного поня­тия души было сделано Борисом Ивановичем Искаковым. Доктор экономи­ческих наук, профессор, окончивший Московский физико-технический институт, Искаков для меня является человеком, который показал дей­ствительно научные возможности изучения души.

Это, конечно, неверно, если посчитать, что я назвал Искакова осново­положником этого научного направления. Нет, он пришел в эти исследова­ния, когда они были уже в разгаре. Я сейчас говорю лишь о его работе «Жизнь параллельных миров» и о том, насколько она показательно пред­ставляет научный подход. Иными словами, это пример еще одного учебника современной мистики, хорошо строящей свои основания на личном опыте и переживаниях, выходящих за рамки научной картины мира, но сохраняю­щей все возможности качественного научного метода в своих исследованиях.

Собственно говоря, Искаков очаровал меня уже вот с этого заявления:

«...подлинную науку не устраивают обе слепые и фанатичные крайности. Нужна ясная доказательность, и научная, и духовная» (Искаков, т. 1, с. 21).

Обе крайности — это фанатизм ученых и фанатизм священников. О свя­щенниках Искаков говорит мало, а вот то, как болел Наукой, переживает до сих пор очень болезненно. Это его переживание было для меня вторым доводом в его пользу, потому что, осознанно или нет, но он применил при написании своей работы исходный прием культурно-исторической психо­логии: прежде чем излагать выводы или даже просто строить исследование, он подробно описал среду, в которой рождались его понятия о душе, и описал свой путь к обретению этих понятий. Это чрезвычайно важно, пото­му что теперь я могу и представлять его понятие о душе в достаточной пол­ноте и судить, насколько оно чисто.

Круг шестой. Мистика — Слой первый. Русская мистика

Это историческое введение в психологию предмета важно и тем. что дает читателям очень ясное и точное представление о том, как эта наука у нас развивалась. Точность же описания, насколько мне доступно судить, совершенная. Все было именно так и исторически и психологически. Поэто­му я приведу некоторые из его исторических зарисовок, чтобы они не были утрачены и чтобы стал понятнее сам Искаков. Их много, и я вынужден про­пустить самые ранние, и начну с той, где Борис Иванович рассказывает, как начались его первые исследования.

«С 1974 года, будучи уже доктором экономических наук и профессором, ат­тестованным в ВАК, я стал заведовать кафедрой статистики МИНХ (Мос­ковского института народного хозяйства) им. Г. В. Плеханова. <...>

Как-то я встретил заведующего кафедрой физики МИНХ ныне покойного профессора Чернетского А. В., с радостью узнал в нем одного из лекторов МФТИ, подошел к нему и напомнил о его курсе лекций по физике на физтехе, сообщил, что кандидатскую и докторскую диссертации я защитил по экономико-мате­матическим и статистическим методам, а теперь стал заведующим кафедрой статистики МИНХ.

Он обрадовался и предложил мне заниматься с ним по очень интересной проблеме исследования паранормальных явлений, экстрасенсорике и биоэнерге­тике. Я считал все это направление лженаукой, но огорчать любимого профес­сора не хотелось, и ответил уклончиво. Профессор Чернетский А. В. года три упорно убеждал меня, что я должен заняться этой проблемой, что ему нужна помощь статистиков для обработки результатов экспериментов, проводимых под его руководством в физической лаборатории при кафедре физики, а я все эти годы избегал его.

При одной мысли о предложении Чернетского А. В. меня охватывал страх. Я боялся запачкать свое имя и опозорить свою репутацию, связав себя с за­ ведомой лженаукой, боялся что надо мной будут смеяться и хихикать мои дру­зья и знакомые, узнав о моем увлечении мистикой и лженаукой» (Там же, с. 39-40).

Вот исходные культурно-психологические условия в работе любого уче­ного, который в наше время задумает исследовать душу. И не только учено­го, это ощутили на себе все, кто прикоснулся даже к такому безобидному, казалось бы, предмету, как самопознание...

Далее Искаков рисует уж совсем ужасы и мытарства, которые ему при­ходилось проходить в битвах с цензурой, КГБ, партийными и бюрократи­ческими ведомствами, чтобы всего лишь опубликовать результаты вполне научных исследований. Достаточно было, к примеру, всего лишь упомина­ния имени Гаутама, чтобы чиновник мог упасть в обморок... Но это я опущу, потому что внешние условия, в которых велись исследования, уже понятны.

Мне сейчас важнее показать, каковы были внутренние условия, исход­но являющиеся не просто неведением, а изначальным жестким осуждением и затравливанием всего, что связано с этим предметом.

Глава 5. Научное пограничье. Искаков

«Но профессор Чернетский А. В. был упорен и настойчив, и ему удалось уговорить меня просто познакомиться с закрытыми научными отчетами об экспериментальных исследованиях, с зарубежными и отечественными материа­лами, с публикациями по проблеме. В частности, он буквально всучил мне ста­тью американского физика Джана Р. Г. "Нестареющий парадокс психофизичес­ких явлений: инженерный подход"....

Читая статью, я удивился, что физик Джан Р. Г. первые несколько страниц посвятил описанию страха, который он испытывал при мысли запачкать свое имя позорной лженаукой и потерять лицо перед коллегами.

Он описал также медленный процесс преодоления своего страха по мере ознакомления с литературой по проблеме и соответствующими эксперимента­ми. А дальше Джан Р. Г. содержательно описывал свои исследования и получен­ные им результаты, связанные с применением идей и математического аппара­та квантовой физики.

После этого я успокоился: "Значит, я не один!" — и решил преодолеть свой страх и начать анализировать данную проблему» (Там же).

Для меня, как для психолога, этот рассказ маститого ученого свиде­тельствует о том, что Наука до сих пор не изучает душу по-настоящему вовсе не потому, что души нет, то есть не по научным, а чисто по психоло­гическим причинам. По причинам сопротивления самого научного сообще­ства, не допускающего этот предмет в число возможных для своих членов.

Тем не менее, количество запретных исследований все возрастает, и это неминуемо приведет однажды к полному прорыву искусственно возведен­ной плотины. У одного из самых действенных мистиков современной Рос­сии, тоже, кстати, выходца из Науки — Бориса Золотова — было высказы­вание о «критической массе сознания». Смысл его в том, что знания становятся общепринятыми тогда, когда количество людей, считающих их истинными, превышает некое критическое количество. Ниже его люди полностью отвер­гают, выше — совсем не сомневаются. А истина?.. Истина их не интересуют ни тогда, ни тогда...

Я не буду пересказывать ту часть исследований Искакова, которая не относится собственно к душе. Ограничусь лишь одним высказыванием, ко­торое можно считать выводом:

«Меня ошеломили полученные результаты, а главное, необычные, безумные следствия из выведенных квантово-статистических уравнений, которые я тог­да назвал уравнениями кармы. Эти следствия почти на уровне логико-теорем-ной доказательности подталкивали к религии, к идее Бога, к гениальным импе­ративам-постулатам мировых религий» (Там же, с. 41).

История того, как развивалась и преследовалась мистическая наука в Советской России, должна изучаться в первоисточниках, поэтому я отсы­лаю желающих к книгам самого Искакова и других авторов. Сам же я поста­раюсь выбрать из его книг лишь то, что относится к душе.

Круг шестой. Мистика — Слой первый. Русская мистика

Разговор о душе человека вытекает у Искакова из исследования при­чинности, как некоего отражения движений во вселенной. Эту научную дис­циплину он называет Квантовой биоэнергоинформатикой и говорит о ней следующее:

«Рассмотрим сеть причинно-следственных цепочек событий, влияний и вза­имосвязей, пронизывающих все Мироздание. Совокупность материальных тел и полей, информационных и энергетических полей Мироздания будем рассматри­вать как единое материально-информационно-энергетическое (МИЭ) поле. Развитие МИЭ-поля зависит от времени t и почти бесконечного множества условий и факторов» (Там же, с. 71).

Я не буду вдаваться в следующие за этим формулы, принимая их за некий «черный ящик», на выходе из которого обнаруживается:

«Сами уравнения кармы или уравнения МИЭ-поля, без учета или с учетом торсионного вихревого эффекта, трудно подвергнуть непосредственной экспе­риментальной проверке, но можно проверять следствия из этих уравнений» (Там же, с. 87).

Среди прочих следствий, несколько прямо относятся к душе, как гово­рит Искаков, подводят:

«к идее существования души человека;

к идее реинкарнации (термин школ древнеиндийской философии), или ме­темпсихоза (термин Пифагора и пифагорейцев);

к идее жизни души человека до рождения его тела и после клинической смерти вне его тела;

к идее возможности выхода души из тела с автономными, свободными леп-тонными командировками или путешествиями в 4-мерном пространтве-време-ни, даже на гигантские расстояния (пространственные, до иных звездно-пла­нетных систем и иных галактик, или во времени, на века, тысячелетия и миллионолетия назад в прошлое, и на десятилетия и столетия вперед в буду­щее)» (Там же, с. 88—89).

Затем Искаков исследует природу информационных потоков, позволя­ющую понять время и пространство. Сюда я тоже не суюсь, потому что это сплошные формулы, то есть язык магический, доступный лишь посвящен­ным от Науки. Но вот следующая глава — Чакры — энергоинформационные центры человека. Резонансные частоты — меня несколько расстроила. Я по­нимаю, здесь делается попытка объяснить, как человек может получать всю эту информацию.

Но вот то, что Искаков просто исходно рассматривает чакры как нечто существующее и при этом как «энергоинформационные центры», заставля­ет сделать предположение, что все это уже было им рассмотрено и доказано в других работах, которые не упомянуты. А стоило бы упомянуть. Научность, так уж научность! Вот как начинается разговор, являющийся, в сущности, переходом от космоса к человеку.

«Рассмотрим стационарные уравнения кармы для описания известных в восточных медико-философских системах биоэнергоинформационных центров,

Глава 5. Научное пограничье. Искаков

расположенных вдоль спинного позвоночника и называемых "чакрами ", и волно­вых взаимосвязей между ними» (Там же, с. 104).

Оказывается, между ними есть волновые взаимосвязи! Как любопытно! Кто их выявил и исследовал? Во всяком случае, дальше Искаков ссылается на работу Чернетского и Григорьева «Система с разделением электрических зарядов и биоэнергетика». Так что, возможно, я действительно прав, пред­полагая, что основания для такого отношения к чакрам у Бориса Ивановича были. И я очень хочу однажды вернуться к этим основаниям, чтобы их тща­тельно проверить.

Но пока я бы хотел понять, что такое душа, и на пути к ней попадаю в объяснение того, как в современном Правящем представлении появляют­ся понятия о множественных тонких телах, осознаваемых душой. Разговор о них заходит в главе «Квантовые голограммы и оболочки. Лептонная душа и биополе человека». Как вы понимаете, именно здесь излагается научно-мис­тическое понятие души.

Я приведу первое исходное рассуждение Искакова. Оно несколько пере­гружено научностью, но без него слишком многое будет непонятно. Рассуж­дение это является следствием 4 из уравнения МИЭ-поля или Кармы.

«Из решения уравнения кармы для излучающей и поглощающей точки при граничном условии W(r) Ч'Хг) = max на сфере некоторого радиуса г_о, например, при переходе из одной среды в другую, скажем, из тела человека во внешнюю среду, следует, что в сферических зонах пучностей стоячих волн возможно суще­ствование сферических квантовых голограмм и ограничивающих их сферичес­ких квантовых оболочек на определенных расстояниях от излучающе-поглоща-ющей точки» (Там же, с. 111).

В сущности, речь при таком подходе идет вовсе не о душе, а о том, есть ли у пошедшего на ее изучение ученого возможность хоть что-то мерить и считать. Квантовая оболочка на определенном расстоянии от чего-то излуча-юще-поглощающего — совсем непонятно что такое, но считать тут, кажет­ся, что-то можно. Например, излучение. А значит, можно описать это явле­ние на языке математики. Душа ли это? Давайте сначала просчитаем все, что доступно мере, а потом зададимся оставшимися вопросами...

«Если по упрощенной аппроксимации человеческую голову рассматривать как излучающе-поглощающий шар с большим числом биоактивных точек, мож­но определить радиусы квантовых оболочек для лептонного поля человеческого мозга, радиус ауры» (Там же, с. 112).

По оценкам Искакова радиус первой орбиты ауры «равен, примерно, удво­енному радиусу головы, если условно считать ее круглым шаром. Этот резуль­тат приблизительно совпадает с радиусом светящихся нимбов над головами святых на иконах и на картинах религиозной живописи» (Там же).

Затем идут следующие оболочки, помещаясь друг в друге, как в мат­решке.

«В городах, в домах, на транспорте, в коллективах, в толпе, на митингах и так далее все эти голограммы каждого в сравнительно близкой окрестности пересекаются с аналогичными голограммами других людей и животных, созда-

Круг шестой. Мистика — Слой первый. Русская мистика

вая принципиальную возможность настраиваться в резонанс попарно или в иных сочетаниях и обмениваться друг с другом слабыми или сверхслабыми сигналами на интуитивном лептонном уровне.

Вопрос о радиусе последней голограммы человека, животного и так далее и о том, насколько далеко в Космос протирается вся совокупность голограмм, остается открытым» (Там же, с. 114).

Уточнение, могущее иметь значение:

«Ближайшие квантовые оболочки округленно дублируют форму тела, сле­дующие оболочки дают еще большее округление. Постепенно с ростом номера оболочки переходят в овальные коконы, а затем на расстояниях, существенно превышающих размеры тела, приближаются к форме шаров.

Таким образом, тело человека (животного, насекомого, растения, микроор­ганизма, любое обособленное тело косного, неживого вещества) окружено много­слойным скафандром, чутко резонирующим с лептонным и электромагнитным полем внешней среды, ближайшего, ближнего, среднего и дальнего Космоса.

При перемещении людей (или животных) в пространстве их многослойные лептонные ауры перемещаются вместе с телами-ядрами, но, по-видимому, не с жестким закреплением, а с плавным колыханием в виде мантий, так как пара­метры стоячих волн непрерывно меняются. Этот вопрос заслуживает более тщательного экспериментального изучения» (Там же).

И последнее, чрезвычайно важное положение, подводящее прямо к оп­ределению души.

«Каждая квантовая голограмма является информационно-энергетическим "двойником"исходного тела-ядра» (Там же, с. 116).

Это значит, что «каждая голограмма человека "знает " о нем всё то, что "знает " сам человек на сознательном и бессознательном уровнях: диагности­ческую информацию о состоянии его тканей и органов, его чувства, эмоции, мыс­ли, переживания, ощущения, его чаяния и надежды, даже состояние его совести. Следовательно, каждая объединенная огибающая голограмма — это как бы слабый или сверхслабый информационно-энергетический двойник человека, точнее, его тела, являющегося клеточным, или атомно-молекулярным ядром» (Там же, с. 123).

Вот теперь можно привести и определение души. Надо отдать должное Борису Ивановичу, он остается и здесь предельно корректным и не навязы­вает, а предлагает.

«Энергоинформационное лептонное вихревое биополе как совокупность леп-тонных голограмм и квантовых оболочек, а также циркулирующих по ним мик-ролептонных потоков автор предложил называть "лептонной душой "человека, в которой многократно дублируется вся информация об атомно-молекулярном и клеточном теле-ядре человека (или иного существа или предмета)» (Там же, с. 122).

Если вспомнить, что единственным бесспорно общим ядром всех пре­дыдущих определений души было: душа — это то, в чем я останусь жить

Глава 5. Научное пограничье. Искаков

после смерти тела, — то идущая в мистику Наука предлагает совсем другой подход. Для неё душа — это то, что можно обнаружить с помощью приборов или методов научного рассуждения вне тела человека.

Это определение противоречит обычному понятию о душе по двум очень существенным положениям. Обычный человек ощущает, что душа находит­ся внутри. То же самое считает и Церковь. И второе: душа — это то, что отличает нас от неживых вещей и, возможно, некоторых видов живых су­ществ. Противоречия эти очень существенны. И я бы не взялся сказать, кто прав. Но если я веду поиск бессмертия, то прав для меня будет тот, чье определение вернее укажет, что же переживет мое тело.

Последнее, чем я хотел бы завершить этот рассказ, это указание на то, что современные мистико-научные понятия о душе совершенно определен­но предполагают возможность ее очищения. На это указывает и то, что именно они лежат в основе работы множества целителей и экстрасенсов. Это, так сказать, опытное подтверждение. Но и теоретики, такие как Искаков, гово­рят об этом, не оставляя сомнений. Звучит это очень сходно с тем, как говорит об очищении души Христианство.

«Оценки по квантово-статистическим уравнениям показывают, что энер­гетика первой орбиты соответствует долям электровольта, что вполне доста­точно для слабого свечения, то есть в принципе можно максимум жизненной энергии "закачать "в высшую, космическую или религиозную чакру, и с энергети­ческой точки зрения первая квантовая орбита ауры вокруг головы человека может получить слабую светимость в оптическом диапазоне.

Но для появления этого светящегося ореола-нимба над головой нужно пере­качать биоэнергию из всех низших чакр в наивысшую, космическую, или религиоз­ную чакру, то есть, выражаясь бытовым языком, очистить себя от всех низмен­ных интересов, от многих земных соблазнов и страстей, от грехов, сделать свои поступки, мысли и чувства чистыми, возвышенными и одухотворенными...» (Там же, с. 116).

Могу сказать лично от себя: когда начинаешь изучать то, что описывает Борис Иванович Искаков, как прикладник, первое, с чем сталкиваешься, это именно с описанным распределением неких «тонких тел» вокруг челове­ка. Кто-то их видит, кто-то ощущает, кто-то фотографирует с помощью ме­тода Кирлиан. Но эти оболочки — действительность. Я при этом сомнева­юсь, что именно они и есть душа. Боюсь, что это всего лишь описание сознания, как тонкоматериальной среды, окружающей душу или истекаю­щей из нее.

Душа где-то глубже. И все же, возможно, что именно в этой главе была описана самая действенная лестница, ведущая к ее познанию.

Круг шестой. Мистика —- Слой первый. Русская мистика

Глава 6. Сколько весит душа

Надо отдать должное мистикам от науки, они не «зацикливаются» на понимании души как набора тонкоматериальных оболочек вокруг тела чело­века. Другое направление исследований, появившееся раньше, сразу, как была выявлена первая бесспорная оболочка, уходит внутрь, а не вовне чело­веческого тела.

Под первой оболочкой я имею в виду то, что публикуют все издания о паранормальных явлениях под названием «фотографий эфирного двойни­ка» или призрака человека. В сущности, это почти то же самое, что и Кирли-ановские фотографии окружающих человека полей. Во всяком случае, выг­лядит очень похоже и, самое главное, одинаково оценивается самими мистиками. Они и называют это эфирным или астральным телом и в том, и в другом случае. Полноценных же исследований отличий я не знаю.

Первые снимки призраков появились в самом начале двадцатого века, кажется, в книге французского исследователя Г. Дюрвилля «Призрак живых». Он работал с ними как медиум. Вот именно после этого ученые начали свои попытки исследовать это явление. И поскольку тогда они еще не имели в своем распоряжении квантовой гипотезы, то и шли обычным путем — пред­полагая, что дальше путь лежит внутрь. То есть к душе.

Первые исследования провел сам Дюрвилль, но я о нем сейчас подроб­но рассказывать не буду, потому что намерен посвятить отдельную главу. Поэтому просто приведу выдержку из статьи Олега Ефремова «Сколько ве­сит душа?», описывающего эту исходную точку исследований, в которых приняли участие и русские ученые. Скажу только, что сам Дюрвилль исхо­дил как раз из теософского понятия множественности тонких тел человека. Ефремов, который мне здесь гораздо интереснее, как вы увидите, тоже ис­ходит из Правящего понятия современной мистики и довольно небрежно приравнивает душу, эфирное и астральное тела.

«На рубеже прошлого и нынешнего веков французские исследователи пол­ковник де Рош, А. Жуар и Г. Дюрвилль опубликовали ряд работ, показавшихся их современникам невероятными, поскольку речь шла о выделении духовного, чув­ственного начала человека (экстериоризации) и последующих экспериментах с ним.

Пока материальное тело в этих экспериментах, безгласное и бесчувствен­ное, погруженное в глубокий гипнотический сон, пребывало в кресле, выделенная из него душа, "эфирный двойник ", или "астральное тело ", подчиняясь команде (просьбе), совершало различные действия по воле экспериментатора, в числе ко­торых самым пустяковым было сгонять "эфирного двойника" сквозь стенку комнаты, чтобы выяснить, чем занята его жена. Успех подобных экспериментов вдохновил Дюрвилля на более серьезное дело — попросить "призрака" (душу) забраться на специально сконструированные лабораторные весы и тем оконча­тельно поставить точку в многовековом споре» (Ефремов, с. 51).

В итоге поставленного в 1908 году опыта Дюрвилль определил вес «при­зрака», примерно, в 30 грамм, что, как отмечает Ефремов, соответствует

Глава 6. Сколько весит душа

тем цифрам, что будут «часто фигурировать в последних сенсационных сооб­щениях о взвешивании на специальных весах умирающих людей» (Там же).

По этому поводу тот же Олег Ефремов пишет любопытное рассужде­ние, дающее связь с гораздо более древней европейской мистикой.

«Но, если быть точным, не был и Дюрвилль первым, кто поставил вопрос о весе призрака. Жажда человеческого познания мира беспредельна, и пока схола­сты занимались теоретическими спорами на эту тему, средневековые "охотни­ки за привидениями "разработали специальную методику для "проявления "при­зраков в местах их регулярного наблюдения. Как бы, говоря словами Дюрвилля, "флюидичен "он ни был, веса в несколько десятков граммов достаточно, чтобы оставить четкие следы на насыпанном на полу слое муки тончайшего помола. Способ этот, простой и надежный, используется до сих пор, в чем могли убе­диться на просмотре немецкого видеофильма участники недавнего IIмеждуна­родного конгресса в Санкт-Петербурге "Реальность тонкого мира"» (Там же).

Да, если ты занимаешься самопознанием, а не хочешь занять достойное место в научном сообществе, то тебе достаточно очень простых способов исследования себя и своей души. И первое, что надо сделать, — убедиться, что жизнь вне тела возможна. Кстати, судьба Дюрвилля, как вы можете дога­даться, была предрешена его попыткой что-то доказывать Науке и обще­ственному мнению — его затравили.

«Резкая критика в материалистически настроенных научных кругах Дюр­вилля и его коллег привели к тому, что подобные работы были постепенно свер­нуты на долгие десятилетия в этой области наступило затишье» (Там же).

А вот дальше на сцене появляются русские исследователи, теперь уже относящиеся к истории нашей науки о душе.

«Следующая попытка взвешивания души или "жизненного флюида " была предпринята в 30-х годах XX века в Барселоне русским биологом-эмигрантом Лепешкиным, незадолго перед этим открывшим так называемое некробиотичес-кое излучение — ультрафиолетовую компоненту энергетического всплеска, воз­никающую в момент смерти живого организма.

На следующем этапе исследований Лепешкин проводил взвешивание экспе­риментального объекта, помещенного в герметично закрытый сосуд, до и после смерти. Момент смерти фиксировался по появлению некробиотического излу­чения. Однако точность взвешивания не позволила обнаружить искомый эф­фект» (Там же, с. 52).

Исследования, дающие достаточную доказательность итогов, начались уже в те времена, когда Искаков и другие исследователи работали над ис­следованием квантовых оболочек человека.

«Точка в затянувшемся на столетия споре была поставлена сравнительно недавно. Летом 1987 года в Государственный Комитет СССР по изобретениям и открытиям была направлена заявка на открытие, сделанное профессором Мстиславом Мирошниковым и двумя его коллегами: "Гравитационно-динами­ческие свойства вещества и живых организмов ".

Профессор Мирошников, используя усовершенствованную аппаратуру, про­вел эксперименты по методике Лепешкина, взвешивая лабораторную мышь,

30 Заказ №1228 465

Круг шестой. Мистика — Слой первый. Русская мистика

помещенную в герметично запаянный сосуд. Результат оказался несколько нео­жиданным — после смерти вес подопытного животного возрастал примерно на 10~⁵ — 10" от первоначального. В пересчете на средний вес челове­ка порядка 60 кг вес "жизненного флюида " составлял 6 граммов, причем с отри­цательным знаком!» (Там же).

Как видите, пока это научно-мистическое направление само не очень уверено в том, что же оно исследует. Поэтому очень верным завершением статьи Ефремова звучит поставленный им вопрос, который, в сущности, и есть рабочее определение души для всего этого мистического течения:

«По-видимому, дальнейшие эксперименты с фиксацией не только веса, но и изменения энергетических характеристик в окружающем пространстве (вспом­ним, что Лепешкин фиксировал не только вес, но и некробиотическое излучение) позволят пролить свет на вопрос: с чем расстается живой организм в момент смерти?

Пока можно лишь говорить, что умирание сопровождается мощным и весь­ма специфическим энергетическим импульсом, возможно несущим определенную информацию» (Там же).

Предмет исследования — энергетический импульс, возможно несущий информацию...

Что ж, это очень честное определение, и очень вероятно, что речь идет именно о душе. Возможно ли очищение такой души?

Если вспомнить Искакова, то сомнений в этом у самих исследователей нет. И эта их уверенность поддерживается необходимостью говорить научно: братья ученые энергоинформационную систему исследовать позволят, за душу — затравят... Но все, что способно нести информацию, способно нести и иска­женную или неверную информацию. А если это наложить на религиозные представления, то искажения оказываются, к примеру, грехом. Значит, энер-го-информационная душа очищению доступна!

Тут ученые, конечно, очаровывают сами себя собственными рассужде­ниями. Даже эта душа — энерго-информационная — этим рассуждением об очищении не затрагивается. Очищению здесь доступно лишь содержание, не сам носитель. Ты всего лишь изымаешь из него «нечистые» содержания и заменяешь на чистые. Душа остается непознанной, за исключением того на­блюдения, что она способна эти содержания в себя принимать, способна отдавать. Причем, по моему желанию!

Значит, она еще и доступна моему управлению или воздействию. Это обнадеживает, очень обнадеживает. Если, конечно, речь здесь вообще идет о душе, поскольку у меня есть сильнейшие подозрения, что все научно-мис­тические представления описывают под видом тонких тел не душу, а чело­веческое сознание. Разговора о душе они по обычаю научного сообщества избегают.

466

СЛОЙ ВТОРОЙ. АМЕРИКАНСКАЯ МИСТИКА

У американской мистики, то есть у мистики США, примерно такая же история, как и у самих Североамериканских соединенных штатов. То есть около трех веков. Причем, я думаю, в самом начале в Штаты бежало очень много мистиков, стремившихся уйти из-под давления и присмотра Христи­анства. Но о том времени известно мало, и на русского человека те амери­канские мистики воздействия не оказали.

Второй период расцвета американской мистики связан с рубежом де­вятнадцатого и двадцатого веков, когда многие из знаменитых мистиков, вроде Блаватской, потянулись в Америку. Это было связано с тем, что имен­но тогда Соединенные штаты стали превращаться в сильнейшую мировую державу, и столица мира медленно смещалась из Лондона в Нью-Йорк. Окон­чательно это было закреплено двумя мировыми войнами в Европе, но уже за полвека до переноса столицы фруктовые мушки человечества потянулись на манящий запах разложения, дурмана и сладости, который известен им еще со времен Вавилона, Рима, Константинополя...

Мушками такими, то есть самыми чувствительными к токам легкой для переваривания силы, всегда оказывались авантюристы, банкиры и мистики. Тогда, в начале прошлого века, кто только не гастролировал по Америке, срывая большие и легкие гонорары с жадной до зрелищ, как все провинци­алы, американской толпы.

Но тот период американского мистицизма я тоже не буду рассматри­вать, потому что он остался в моем сознании отнюдь не как американский мистицизм. И пусть авантюристы эти были из самых разных стран, мисти­цизм их был еще Европейско-Восточным.

И лишь с ростом американской силы и влияния во всем мире, особен­но после второй мировой войны, разбогатевший американец, осознавший, что власть над миром он захватил, начинает задумываться о том, куда вкла­дывать деньги. И часто вкладывает их и в собственное обучение. Вот тогда в Штаты действительно поехали лучшие или почти лучшие учители со всего мира, и там основываются сильнейшие учебные заведения во всех отраслях мистицизма.

Таким образом, если и было Америкой оказано воздействие на созна­ние русского мистика, то именно в это время, начиная с шестидесятых годов прошлого века. Вот о нем я и хочу кратко рассказать. И первое, что должно быть сказано, это то, что в самых богатых странах живут лучшие художники, писатели и мыслители. Это объясняется просто: философия раз­вивается там, где общество в состоянии содержать бездельников и без осо­бого ущерба оплачивает не только хлеб, но и зрелища.

Круг шестой. Мистика — Слой второй. Американская мистика

Глава 1. Великие шестидесятники

Действительное влияние американской культуры на русских мистиков началось лишь с появлением работ так называемых шестидесятников — Ол-доса Хаксли, Тимоти Лири, Джона Лилли, Рам Дасса, Шэртока, Голмена и многих других. Все они были путешественниками в Страну Востока и отцами того наркотического беспредела, что творится сейчас в мире. Всплеск по­требности в наркотиках был побочным эффектом именно их плохо проду­манных, но очень модных игр с психоделиками. Слишком уж много шума они тогда подняли, и слишком безответственно. Кстати, испугались и сожа­лели, но было уже поздно...

Вся эта компания очень одаренных и неистовых исследователей, задава­ла тон американскому мистицизму до восьмидесятых годов прошлого века. Естественно, в Россию они прорвались позже, поскольку коммунизм из­лишней свободы не поощрял, а они ее, безусловно, несли. Вот в этом им не откажешь. Свободу и знания, которые в России были жестко заперты в спец­хранах, они для нас олицетворяли. Поэтому оценить их влияние на наше сознание можно вот по такому краткому и насыщенному скрытой болью предпосланию, которое сделали к книге Лилли и Рам Дасса русские издатели:

«В книге, предлагаемой вашему вниманию, под одной обложкой оказались два таких непохожих автора, как Джон Лилли и Рам Дасс. Книги эти в наших предисловиях не нуждаются, но нам хотелось бы обратиться к читателю с некоторым объяснением того принципа, по которому мы в первую очередь пуб­ликуем именно этих авторов.

Просто это наши любимые книги. Самые любимые со времен "самиздата ". Франклин Мерелл-Вольф, Карлос Кастанеда, Джидду Кришнамурти, Джон Лил­ли, Рам Дасс, Ричард Бах, Чонгьям Трунгпа, Тарсанг Тулку, Аллан Уотс, Поль Брентон...» (Джон Лилли. Центр, с. 7).

Уже по именам можно судить, сколь разнообразно было это сообще­ство, но их всех объединяет то, что они стали частью американской мисти­ческой культуры и на волне распространения имперского влияния вошли одной из частей той же самой имперской идеологии в наше сознание. Пусть сами они, как Хаксли, к примеру, считали себя почти борцами с собствен­ным «марксистским» режимом, озабоченным охотой на ведьм, наши люди, воспринимая их и завидуя им, завидовали через них возможностям амери­канца...

Впрочем, я сейчас не хочу как-то обсуждать это воздействие на наше сознание. Возможно, оно было своеобразным «экспортом революции», а может быть, лишь распространением знаний, то есть безобидным просве­щением. Впрочем, можно его рассматривать и совсем мистически, как очень естественный прорыв в наш Мир Знания, которое пытались прятать тысяче­летиями в тайный школах... Не знаю, знаю лишь то, что в этом нашем увлечении Светом из Америки, был не один слой, а несколько.

В первом, точнее, в одном из слоев, мы, безусловно, стремились полу­чить знания через этот источник и стремительно скупали весь самиздат, не

Глава 1. Великие шестидесятники

обращая внимания на качество ксероксов. И то, что на эти переводы невоз­можно было ссылаться в научном исследовании, поскольку нельзя было даже указать страницу книги, которую цитируешь, — показатель чистоты нашей охоты за знаниями. Но вторым слоем присутствовала и зависть к «аме-рикосам», которым все доступно... и отсюда либо страстное желание стать таким же, либо столь же страстное отторжение.

Я больше был подвержен болезни отторжения, поэтому я ушел в этног­рафию и путешествовал по русским деревням. Но и не читать все эти книги я тоже не мог. Впрочем, большая их часть так и лежит у меня непрочитанны­ми, поскольку большая часть созданного шестидесятниками и не стоила того, чтобы его изучать. Достаточно было прочитать выводы, сделанные ими же самими. Как раз в той работе Рам Дасса, что называют любимой наши издатели, они имеются.

Эта книга — «Зерно на мельницу» — была написана Рам Дассом уже в 1976 году. И в ней он размышляет о том, какими они были — молодые нарко-революционеры шестидесятых. Я приведу его мысли, из них станет ясно, стоит ли искать душу в работах той поры. К тому же, я надеюсь, это объяснит и то, почему я все-таки предпочел быть антиамериканистом в моих личных поисках.

Исходно психоделическая революция шестидесятых была детищем аме­риканских ученых, интеллигентов, как сказали бы в России, но вернее бу­дет сказать — интеллектуалов. Это значит, что она зарождается в среде, где душу не признавали исходно. Такова культура всех американских странни­ков, путешественников за Восточной мудростью.

«Мы вышли из системы философского материализма, в которой мы всецело отождествлены с телом и материальным планом существования, и когда уми­раешь — то умираешь, так что куй железо, пока горячо. И больше — лучше, а сейчас лучшее время, потому что неизвестно, когда упадет занавес и все это кончится. И лучше не думать об этом занавесе, так как он слишком страшен.

Где-то на пути начинаешь подозревать, что это — только модель — всего лишь еще одна модель? И что эта жизнь — лишь еще одна часть долгого-долгого пути?

В учениях буддизма есть одно...» (Рам Дасс. Зерно, с. 189).

Я очень люблю этот отрывок. Это не слова, не зарисовка, это путь. Я выделил его шаги абзацами и оборвал последний, чтобы показать, из чего вышли и во что ушли шестидесятники.

Они вышли из полного отрицания души и ушли в полное отрицание души. Только они отрицали ее сначала по-Западному, научно, а потом по-Восточному, буддийски. Ибо Буддизм души не знает и не признает.

Этот буддийский парадокс странен, потому что, говоря о том, что че­ловек лишь собрание дхарм, неких поведенческих элементов, как часто го­ворят, он при этом утверждает, что Будда и просветленные помнят свои прошлые жизни. Что может их помнить, если дхармы после смерти рассыпа­ются, а потом собираются случайным образом? Впрочем, об этой странности,

Круг шестой. Мистика — Слой второй. Американская мистика

а возможно, и слабости буддийского учения писалось много, поэтому я его сейчас затрагивать не буду.

Мне важнее показать другое, а именно то, что у увлечения шестиде­сятников Буддизмом были психологические корни, заложенные именно ма­териалистической Наукой. И это не только отношение к душе как к некоему пережитку или суеверию, неприличному для интеллектуала. В силу этого они старались даже не использовать это слово, зато очень много писали о про­граммировании и перепрограммировании биокомпьютера. Тогда програм­мирование только еще входило в моду.

Но есть и более глубокие соответствия. Если вы вглядитесь в первый абзац, то поймете: человек, потерявший веру в душу и последующую ее жизнь, начинает жить моментом, как говорят, начинает урывать радости жизни здесь и сейчас...

Вот это Здесь и Сейчас и было тем, что захватило умы интеллигенции в Дзен-буддизме, завезенном на Запад учителями, вроде дедушки Судзуки, и подхваченным такими популяризаторами, как Алан Уотс.

Здесь и Сейчас очень долго не понималось, а узнавалось шестидесятни­ками, как разрешение скинуть оковы общественной нравственности, нало­женной Христианством. И как можно больше и лучше! Хочу все сразу! И быстрее к просветлению! Жизнь коротка...

Когда-то, в самом начале их пути, они были иными. Они были правиль­ными мальчиками. И в 1931 году Хаксли писал в «Трактате о наркотиках»:

«Все существующие наркотики предательски опасны, а рай, в который они приглашают свои жертвы, быстро оборачивается адом недуга и моральной дег­радации. Они вначале убивают душу, а затем и тело» (Цит. по: Головачева, с. 186).

После этого душа пропадает из числа используемых им «сущностей». Если он и употребляет это слово, то лишь как литературный прием. С 1953 года, когда он впервые попробовал ЛСД, Хаксли, как и все шестидесятни­ки, предпочитает говорить о сознании и воевать с религией. Точнее, присва­ивает себе право поучать Церковь. Теперь он считает, что путь может быть короче...

Какой путь? Путь куда? Это как бы не обсуждается, поскольку изна­чально предполагается, что речь идет об одном и том же. Но речь Хаксли ведет о том, что религию можно заменить химией!

В 1976 году Рам Дасс скажет:

«В конце 60-х— начале 70-х в наших поисках пути был период фанатизма и путаницы. Мы импортировали модели Востока с огромной скоростью и очень старались обратиться, но в согласии с нашей традицией продвигаться от пери­ферии к центру, — хотя мы и приняли множество символов и всякого снаряже­ния и могли снаружи выглядеть как Будда, — внутренне мы были просто кем-то, кто старался выглядеть Буддой. Мы были озабочены всякими обетами и обяза­тельствами, отношением к учителям, всей концепцией Гуру и тем, что такое Путь.

Глава 1. Великие шестидесятники

В 60-х годах слово "Бог" еще было табу, и мы говорили об "измененных состояниях сознания "» (Рам Дасс. Зерно, с. 201).

Табу были слово «Бог» и слово «душа». Поэтому Хаксли, после приема наркотиков и встреч с Судзуки, позволял себе отменять религии, но не упоминая душу. В 1958 году он пишет статью «Вещества, формирующие со­знание». Он говорит здесь не о душе, а о «модификаторах сознания», о «вы­сокоразвитой личности», но при этом использует религиозное понятие рая и ада.

«От практических проблем Хаксли переходит к религиозно-философским, в очередной раз подчеркивая важность религиозного прозрения, пускай оно дос­тигнуто химическим путем, даже если под влиянием наркотика человек вместо рая попадет в ад: "Есть множество людей,для которых несколько часов в аду — в аду,созданном во многом их собственными стараниями, — могут стать бес­ценными ".

Писатель отводит галлюциногенным наркотикам роль широкодоступного средства просветления, очищения от бремени эго. Тем, кого оскорбляет тот факт, что подобного озарения можно достичь, просто проглотив таблетку, Хаксли напоминает о других средствах, практиковавшихся мистиками всех времен и религий. Упрямо возводя пирамиду доказательств, писатель утверждает, что посты, умерщвление плоти, отшельничество, дыхательные техники и тому по­добное также изменяли химические процессы в организме.

При этом он ссылается на то, что в свое время об этом же писали Уильям Джеймс и Анри Бергсон. "Теологам придется примириться с существованием модификаторов сознания, — предсказывает Хаксли. — "Возрождение религии ", о котором столько времени говорят, произойдет не в результате евангелических массовых сборищ или выступлений фотогеничных проповедников по телевиде­нию. Оно произойдет как следствие открытий биохимиков, которые дадут воз­можность большому числу людей достичь радикальной трансценденции и пони­мания природы вещей"» (Головачева, с. 206—207).

Научного возрождения религии не произошло. Наркоманы оказались от­бросами, а не пророками. Еще в 1959-ом Хаксли спорит со священником Томасом Мертоном, «усомнившимся в ценности подобного религиозного опы­та. Хаксли с жаром парирует все доводы священника, словно забыв о том, что цель не может оправдывать средства» (Там же). А уже через несколько лет разыгрывает из себя умудренного опытом мудреца, который ведь предуп­реждал, чтобы были осторожнее с наркотиками!.. А в это время тысячи жен­щин по всей Америке рождают дефективных детей, отравленных талидо-мидом.

Но бог с ними, с побочными эффектами. Хаксли же предупреждал! Сами виноваты, наверное... К тому же он, по-своему, вел к Богу, надо полагать.

Допускаю, что все это движение, даже через Буддизм и Науку, все-таки вышло к Богу. Взрывали с помощью мескалина и грибов скрепы собственно­го сознания и прорывались сквозь программы своего суперкомпьютера. Но вот в отношении души пленка оказалась слишком прочной или гибкой.

Круг шестой. Мистика — Слой второй. Американская мистика

И шестидесятники так и не прорвали ее. Они словно болеют слепым пятном и не видят этого слова даже тогда, когда оно написано. Все они баловались гипнозом, и кажется, когда их читаешь, что им под гипнозом было велено не видеть слова душа, когда они на него смотрят. Про настоящую душу я не говорю, ее они, наверняка, как-то ощущали в себе, я пока занят только понятием души, которое они несли в мое сознание.

И я приведу пример этой слепоты или программы, столь похожей на сопротивление однополюсных магнитов. Я приведу одну из тех программ, с помощью которых Джон Лилли пытался перепрограммировать суперком­пьютеры всех желающих. Этот тренинг был выполнен в виде пьесы, которая читалась, как я предполагаю, находящимся под воздействием наркотика. И называлась она «Моделирование Бога», написанное «доктором медицины Джоном К. Лилли». Очевидно, пропускание ее сквозь свое сознание позволя­ло пережить самые исходные архетипы сознания религиозного человека.

Но посмотрите, как уходит в сторону «магнит» самого Лилли, когда подходит к тому месту, где в узнаваемом для вас тексте должно стоять слово «душа». Я думаю, что этим «магнитом» была душа самого Лилли, не прини­мающая понятия души...

Не сомневаюсь, вы узнаете Книгу Бытия, написанную доктором меди­цины. Узнаете и Существо, до которого шестидесятники все-таки выкараб­кались из-под своего табу к середине семидесятых. А гаплоидность и дигаго-идность — это не просто способ, каким связаны в человеке хромосомы, это как раз то, куда сносит душу интеллектуала, когда она подходит к слову душа. Это как раз то, что вместо души...

«Представленный здесь эпизод рассказывает о двух гаплоидах-женщинах, тела которых развились на нашей Планете посредством нормального процесса эволюции. В дополнение мы предлагаем теорию, что тела эти не были оформле­ны, пока какое-то Существо из Изначального Безобъектного Сознания не вошло в тело.

Мы начинаем танец и теорию сотворения Существ, двум из которых пред­стоит обитать в двух женских гаплоидных телах, таким образом активируя их и создавая в них жизнь как мы ее знаем.

В танце после сотворения две женщины-гаплоида живут на нашей Плане­те, образуют Первую Пару, умирают и возвращаются в Безобъектное Сознание, чтобы сделать дальнейший выбор — в каких телах им обитать в их будущей жизни.

После танцевального эпизода одна или несколько женщин-гаплоидов ста­новятся мужчинами, при посредстве космических лучей, меняющих Х-хромосому на Y-хромосому. Этот мужчина-гаплоид сочетается затем с одной из жен­щин-гаплоидов и создает первых диплоидных людей.

С этой точки зрения Адам и Ева были мужчина и женщина — гаплоиды, которые соединились и дали начало детям, которые были диплоидами.

Диплоидные люди так отличались от гаплоидных, что вынуждены были покинуть первоначальный Райский Сад, в котором были лишь гаплоидные инди­видуумы.

Глава 2. Смерть и умирание. Кюблер-Росс

Танец делится на 4 раздела.

Первый называется — "Творение". Существа сотворены из изначального Безобъектного Сознания Создателем Звезд. Одно существо выбирает опреде­ленную форму на одной Планете в солнечной системе одной галактики. Оно находит Форму гаплоидной женщины, входит в нее, активизирует ее и танцует в одиночестве...» (Лилли. Парный, с. 306—307).

Что это? О чем это? Ведь это о душе, все, что делали шестидесятники, было о душе! Но как же это похоже на наркотический бред обкурившегося естественника! Да, этот путь в Страну Востока не мог быть ничем иным, как путем души. Но вот чтобы понять его, сначала надо очистить от суперкомпь­ютера, в который парни спрятали свои души. Это тоже возможно, ведь до­бывал же Иван-царевич яйцо Кощея из ящика на дереве... Да, возможно, но какой труд!