Одной из сфер культуры, обслуживающих религию, являлось и искусство. Для выполнения этой своей роли оно выработало и соответствующий художественный метод. Его типологические особенности проявлялись в целом ряде черт. Во-первых, все средневековое искусство было жестко ограничено в выборе сюжетов — кто единой содержательной основой было священное писание. Кроме того, развитие сюжетов также не зависело от воли автора — развязка была известна заранее и должна была обрисовывать торжество духа над телом, добра над злом. Это требование предъявлялось и к такому бессюжетному жанру искусства, как архитектура — вся она символизирует посрамление материи и победу духа, отречение от земного и устремление к небесному.
В связи со сказанным выше становится понятна и такая черта художественного метода средневекового искусства, как отрицание им любых проявлений индивидуальности. Это касалось в первую очередь автора — ему предписывались не только содержание, но и способы обработки материала, технические приемы художественного творчества. Высшей авторской добродетелью считалась его неотличимость от других, похожесть, анонимность. Соответственно и герои художественных произведений напрочь лишались индивидуальных черт и должны были символизировать ту или иную идею. С этим, кстати говоря, было связано почти полное отсутствие портрета в средневековой живописи. Наряду с абстрактностью, бесплотностью персонажи характеризовались крайней статичностью. Это, как правило, были люди с установившимися характерами, лишенные возможности развития. Это не значит, что они не были подвержены изменениям — изменения происходили, и очень резкие. Так, грешник в одночасье становился праведником, но все это не в ходе психологического развития, борьбы с обстоятельствами и с самим собой, а в результате чуда, вмешательства сверхъестественных сил. Автор таким образом был избавлен от необходимости разбираться в тонкостях психологии. Ему надо было только с минимумом новаций довести героя до заранее предуготовленного ему и известного читателю или зрителю конца.
|
|
Положение не менялось и в тех нечастых случаях, когда авторы обращались к сюжетам гражданской истории. Реальные события использовались в этом случае лишь как рамки для идеальных, бесплотных фигур, иллюстрирующих то или иное положение религии.
Художественная картина мира, таким образом, включала в себя в первую очередь отрицательные характеристики: отсутствие движения во времени и пространстве, отсутствие борьбы — победа одного из начал являлась результатом чуда. Кроме того, мир в произведениях средневекового искусства являл собой картину полного торжества духа над телом, идеального над материальным.
|
|
Используя термин, предложенный Г. Г. Майоровым для характеристики средневекового творчества вообще, художественный метод средневековья можно назвать «иконографическим». Важнейшие его черты: жесткая рецептуарность содержания и технических приемов, сведение до минимума всех проявлений индивидуальности автора и героев произведений.
Право
Совершенно особую роль в системе средневековой культуры играло право. Дело в том, что право, в отличие от философии, искусства и т. п., оно не было столь тесно связано узами вассальной зависимости с религией и имело большое самостоятельное значение. Для средневекового общества характерно «представление об универсальной силе права»[180], которому подчиняются все без исключения, в том числе и государи. Нарушение норм права государем освобождало подданных от присяги верности ему. Правда, новый государь, поставленный взамен низложенного, должен был получить согласие и помазание со стороны духовенства. Тем не менее представление о праве как о всеобщей и универсальной связи людей, как справедливо подчеркивает А. Я. Гуревич, вступило в противоречие с теократической концепцией, согласно которой князь стоит выше закона и подвластен одному Богу[181].
Огромная роль права проявилась не только в том, что ему были подвластны все, но и в том, что ему было подвластно все — вплоть до интимнейших человеческих отношений. Так, например, в германском праве, специальными узаконениями предусматривались штрафы за различного рода вольности в обращении с женщинами: за пожатие пальца — 15 солидо, руки — 30, руки выше локтя — 35, обнимание груди — 452.
Чем же объяснить такое значение права в средневековом обществе и культуре? Задаваясь этим вопросом, А. Я. Гуревич полагает, что «концепция права, преобладающая в том или ином обществе, в конечном счете упирается в положение человеческой личности в этом обществе»[182]. Но такой ответ порождает новый вопрос, от чего же зависит... положение человеческой личности в данном обществе?
Видимо, чтобы не ходить по кругу, надо посмотреть на право, его нормы и ценности с сугубо культурологической точки зрения. Высокая правовая культура была характерна для древнеримского общества, и западноевропейская культура не прошла мимо этого мощного пласта культурного наследия. Таким образом сработал закон преемственности в развитии культуры.
Мораль
В отличие от права мораль в системе средневековой культуры не имела самостоятельного значения, даже основополагающие свои категории она заимствовала из религии. Так, основной моральной коллизией средневековья была конфронтация греха и святости. Как первая, так и вторая категории были необычайно широки по объему, поскольку в содержании греха заключалось все, что было неугодно религии, а в содержании святости, напротив, все, что ею одобрялось. Знаменитый своим фанатизмом Бернард Клервосский в одном из сочинений называет семь основных христианских добродетелей: вера, надежда, умеренность, благоразумие, мужество, справедливость и любовь. При этом высшей добродетелью является любовь, под которой понимается «презрение к миру и любовь к Богу». Все остальные добродетели имеют подсобное значение: так, мужество есть твердость души перед временными тяготами, среди них на первом месте искушение плоти и дьявола; умеренность есть обуздание страстей против плотских возбуждений; благоразумие есть познание вещей, к которым должно стремиться и которых должно избегать, при этом к первым относятся небесные, а ко вторым — земные блага. Точно так же и все пороки имеют один общий источник — это сомнение, которое, в свою очередь, коренится в любви к миру, ко всему земному, что и приводит к сомнению в Боге. Таким образом, возникнув в недрах античной культуры как категория гносеологическая, сомнение в рамках средневековой культуры перекочевывает в чужеродную ей область морали и наполняется там религиозным содержанием.
|
|
Итак, типологическим признаком морали религиозного типа является ее жесткая нормативность. Однако в отличие от первобытной морали, которой тоже присуща эта черта, но при этом отличающейся синкретизмом содержания, мораль религиозного типа чревата жестоким внутренним конфликтом. Это — общекультурный конфликт земного и небесного. Важной типологической характеристикой морали религиозного типа является способ разрешения ею внутренних противоречий: примат положительных ценностей над негативными основывается не на разуме, а на вере. Предписания религиозной морали исходят от сверхъестественных сил, ее источник и субъект моральной оценки находится вне пределов досягаемости для человека.
Однако следует признать, что и в области морали средневековье сделало шаг вперед. Этот шаг заключается в том, что расширилась область моральной оценки: если с точки зрения первобытной традиционной морали или с точки зрения античной гражданской морали оценке подвергались только дела, поступки индивида, то религиозная мораль включила в область моральной оценки и помыслы, т. е. внутренний мир индивида. А это не могло не вести к усложнению и интенсификации моральных чувств и постепенному превращению самого индивида в субъекта моральной оценки.