Битва при Манзикерте. Алп-Арслан

Второй победоносный поход на Византию Алп-Арслан совершил в 1071 году, когда византийцы начали войну с Халифатом. Роман IV Диоген захватил в Сирии крепость Манбидж, а затем в Армении Манзикерт. Войско Алп-Арслана двинулось из Ирака в Сирию, переправилось через Евфрат "на спинах скакунов" и вступило в область Хоя и Салмаса. У императора Романа было огромное, собранное из всех народов империи войско, о котором арабский историк сказал, что "один вид этих воинов устрашал взор, а христиане видели в них возвышение своих основ".

Об этом походе Романа IV Диогена сохранилось несколько свидетельств, складывающихся в следующую картину: "Направился владыка Рума со множеством румов, черкесов, грузин, македонян, булгар, каппадокийцев, узов и других случайно попавшихся иноплеменников, а сверх того франков и варангов, против мусульман. Его войско было не такое, какое подобало бы императору рамеев, но такое, какое предоставило ему время. В составе византийской армии было сто тысяч воинов, сто тысяч саперов и подрывников, сто тысяч грузин, сто тысяч подсобных рабочих, четыреста телег с оружием, баллистой и снаряжением для осады городов. Баллисту обслуживали тысяча двести человек, а вес камней, которые она метала, равнялся тонне каждый. В войске находилось тридцать пять тысяч патрициев, которым император уже раздал земли Халифата: Египет, Сирию, Хорасан, Рей и Ирак. Император вез миллион динаров, сто тысяч комплектов богатой одежды, отделанные золотом седла, пояса и другие богатства. Им было сделано распоряжение, чтобы каждый воин запасся продовольтвием на два месяца, поскольку дальнейший путь должен был пролегать по пустыне".

А историк ал-Бундари писал более эмоционально: "Греческая собака находилась между Хилатом и Малазгиртом, в местности, известной как Зухра, среди двухсот тысяч воинов с черными сердцами и мрачными лицами. Оба войска разделял лишь фарсах (1), но единобожие и троебожие разделял барзах (2) ".

Когда о численности византийского войска стало известно, султан приготовился к самому худшему. Алп-Арслан имел всего пятнадцать тысяч всадников, у которых было в запасе еще по одной лошади. Он отправил жене и визирю Низам ал-Мулку следующее послание: "Я иду на врага с войском, которое у меня есть. Если останусь жив, буду считать это благом от Аллаха, а если погибну за веру, то и это будет милостью от Всевышнего. Моим наследником назначаю сына Малик-шаха". Получив это послание, халиф ал-Каим I приказал провозгласить с минбаров молитву за султана и раздать ее текст хатибам.

Четырнадцатого августа 1071 года султан передал императору Роману IV Диогену предложение о перемирии, на которое тот заносчиво ответил, что перемирие будет заключено только в Рее. Имам и факих Алп-Арслана, Абу Насир Мухаммед ибн Абд ал-Малик ал-Бухари ал-Ханифи, посоветовал султану выступить против византийцев, когда хатибы призовут с минбаров, поскольку молитва связана с исполнением. И вот это время пришло. Султан своими руками завязал узлом хвост коню, взял меч и приготовился лично участвовать в битве. Когда же мусульмане приблизились к византийцам, то увидели, что те вырыли вокруг себя ров. Это укрепило дух войска, поскольку все поняли, что византийцы приготовились обороняться. Ярко-красный шатер императора стоял в центре. Роман IV Диоген сидел на золотом троне, над которым возвышался массивный золотой крест, украшенный драгоценными камнями, подобных которым нигде не было.

Султан выступил вперед, но тут порыв ветра запорошил ему глаза пылью. Алп-Арслан увидел в этом дурной знак. Он спешился и стал молиться и молился до тех пор, пока ветер не переменился и не погнал тучи пыли на византийцев.

Сражение было очень упорным и продолжалось целый день, пока солнце не склонилось к закату. Перевеса не добилась ни одна из сторон. Алп-Арслан решил сражаться до конца. Неожиданно пришло известие, что византийцы оставляют позиции и поворачивают назад. Алп-Арслан бросился вперед и захватил ставку императора. Роман IV Диоген попал в плен. Его предали вельможи, которые совсем не собирались воевать и рисковать своими жизнями.

Алп-Арслан отпустил императора за выкуп в тысячу тысяч динаров, который тот прислал из столицы. Вернувшись в Константинополь, император понял, что стал жертвой заговора - в решительный момент сражения его покинули войска под командованием Андроника Дуки, который претендовал на императорский трон. Вернувшись в столицу раньше Романа IV Диогена, Андроник Дука распустил слух, что император сдался султану без боя.

По мирному договору, который подписал император, Византия становилась данницей Халифата и возвращала ему большую часть Анатолии. Размер ежегодной дани был определен в триста шестьдесят тысяч динаров.

Малая Азия, или Анатолия, представляет собой большой полуостров на западе азиатского материка, В ней сходятся три части света - Европа, Азия и Африка. Сначала эти земли населяли хетты (XVII-XIII вв. до н.э.), затем греки (с IX в. до н. э.), потом Анатолия вошла в состав персидской империи Ахеменидов и Селевкидов (VI-IV вв. до н.э.). Персов сменили правители Рима, Византии и Армении, которую в VII веке завоевали арабы. Сражение при Манзикерте на востоке Малой Азии стало решающим событием в ее истории. Кроме Манзикерта под власть Халифата перешли крепости Эдесса, Манбидж и Антиохия.

Роман IV Диоген вскоре после возвращения в Константинополь был свергнут, а его преемники отказались от обязательства платить Халифату дань. Об этом пишет византийский историк Скилица: "Так как заключенное с Диогеном соглашение осталось невыполненным, то тюрки, поднявшись во всеоружии из Персии и не встречая никакого сопротивления, напали на ромейские города и опустошили их". Это уже был поход Сулаймана ибн Кутулмыша, поскольку Алп-Арслан в то время находился за Сыр-Дарьей.

Успешные военные действия сельджуков в Малой Азии привели к тому, что в 1077 году Никея была объявлена столицей вновь образованного Румского султаната во главе с Сулайманом ибн Кутулмышем, сыном "одного из двоюродных братьев Тогрул-бека. Новая провинция стала частью обширной территории, владение которой опиралось на военную мощь Великих Сельджукидов. При Малик-шахе это были земли от Сыр-Дарьи до Нила и от Каспия до Средиземного моря. Правда, в результате Первого крестового похода в 1096-1099 годах сельджуки в Анатолии были потеснены, но через несколько лет они отбросили крестоносцев и вновь заняли Никею. После этого столицей султаната в 1116 году стала Конья, расположение которой было более безопасным.

Мир с Византией продолжался до 1176 года, когда армия императора Мануила, подстрекаемого крестоносцами, потерпела сокрушительное поражение от армии халифа при Мириокефалоне. А в 1204 году и сами крестоносцы огнем и мечом прошлись по Константинополю, оставив его в руинах.

На следующий год после сражения при Манзикерте Алп-Арслан объявил поход против мятежного правителя Самарканда, Бухары и Мавераннахра - Шамса ал-Мулка. В округе Мерва после многодневной осады была захвачена крепость бунтовщиков Барзан. Начальник гарнизона Юсуф ал-Харазми, перед тем как сдаться, зарезал своих детей и жену и, спрятав на себе два кинжала, вышел к султану Алп-Арслану, сидевшему на возвышении в шатре.

Султан хотел подвергнуть ал-Харазми позорной казни четвертованием, но тот дерзко спросил: "Разве так убивают мужей?" - и бросился вперед. Султан схватил лук и выстрелил, но впервые в жизни промахнулся. Он вскочил, оступился и упал лицом вниз. Юсуф напал на него и нанес ему два удара кинжалом в бок, а затем несколько раз ударил находящегося рядом Саада ад-даула, пока подоспевшая стража не изрубила ал-Харазми на куски. Все произошло молниеносно.

Султан был еще жив. Когда его положили в шатре, он сказал: "Я не посягал ни на чью жизнь без веских оснований и ни на одного врага не нападал, не опираясь на помощь Аллаха. Вчера я поднялся на холм и почувствовал, как земля содрогается от множества войск. И мне показалось, что я - владыка мира и никто не в силах устоять против меня. Но я злоупотребил поддержкой Аллаха и ныне прошу у Него помощи и прощения!"

Султан прожил еще три дня и скончался 8 декабря 1072 года. Его правление продолжалось десять лет. Сыновья Алп-Арслана - Малик-шах, Текиш, Айаз, Тутуш, Бёри-Барс и Арслан-Аргун. Алп-Арслан вел достойный образ жизни, был строг, набожен, справедлив; был победоносным правителем, усердным в походах и войнах за веру. Ходжэ Алп-Арслана был Казим-имам Абу Бекр ибн Ахмед ибн Али ибн Сабит. Алп-Арслан был непримирим к отступникам, которые прикрывались именем Али. Султан Алп-Арслан прожил сорок лет и два месяца. Он похоронен в Мерве, рядом с отцом и дядей. Своему визирю Низам ал-Мулку Алп-Арслан завещал быть покорным Малик-шаху, которого он назначил своим преемником и которому передал войска. Но такой порядок наследования оспорил брат султана, Кавурд-бек, которого Алп-Арслан поставил управлять областями Фарс и Керман. Собрав войска, Кавурд-бек выступил против Малик-шаха, отвергнув советы друзей не делать этого. Эмир Темир-Ок, сын эмира Фаррух-шаха, писал ему: "Не обольщайся своим высоким положением, завоеваниями и властью! Аллах объединил наши сердца в покорности сыну твоего брата. Не принимай на веру жалкие слова льстецов из своего окружения. Знай, что цыпленок не может противостоять петуху!"

Кавурд-бек устремился к Рею, рассчитывая захватить султанскую казну, но опоздал на два дня - Малик-шах опередил его и раздал пятьсот тысяч динаров, пять тысяч комплектов одежды и оружие союзникам-туркменам. На подходе к Рею Кавурд-бек был убит.

Воспользовавшись смертью Алп-Арслана, Шамс ал-Мулк захватил Термез, большой торговый центр и порт у слияния Сурхан-Дарьи с Аму-Дарьей, переправился через реку и дошел до Балха. Сын Алп-Арслана Айаз пытался отвоевать Термез, но в сражении 4 февраля 1073 года его десятитысячное войско было частью разбито, а частью утонуло в реке при переправе. Только через два года Термез был отвоеван у мятежников султаном Малик-шахом.

В 1075 году скончался халиф ал-Каим I. Его халифат длился сорок четыре года, восемь месяцев и двадцать семь дней. Он прожил семьдесят пять лет, восемь месяцев и восемь дней. Его визирями были Абу Касим ибн Маслама, убитый бунтовщиком ал-Басасири, и Фахр ад-даула Абу Наср Мухаммед ибн Джахир.

Арабский историк пишет: "Образ жизни повелителя правоверных был таков. Халиф - да будет доволеним Аллах! - был ученым, сведущим во всяком знании, терпеливым, милосердным, твердым в вере, бесхитростным, справедливым. Говорят, что эти юношеские стихи принадлежат ал-Каиму:

Нашу ночь на высоких холмах
Облака напоили обильным дождем.
Мы бодрствовали по обычаю влюбленных
И сказали: спи! - всему, что не угодно Аллаху,
Меня не страшит, что люди увидят мою любовь,
Ведь Всевышний уже знает о ней.

Халифу ал-Каиму I наследовал его внук ал-Муктади. В день смерти деда он был провозглашен халифом. Ему присягнули эмиры и придворные. Затем он вышел и вместе с народом совершил послеполуденную молитву. После этого ал-Муктади прочел молитву над телом деда. Ал-Каим I похоронен в комнате, которая была местом его уединения. Хутбу с именем нового халифа провозгласили в Йемене, Сирии и Иерусалиме. В его халифат мусульмане снова отобрали у византийцев Руху и Антакию в Сирии в 1084-1085 годах".

1072-1092

Султан Малик-шах
и визирь Низам ал-Mулк.
"Сиасет-намэ"

Важным источником истории Сельджукидов является "Упорядоченный свод по истории владык и народов" - сочинение историка и ученого Абу Фараджа Абдаррахмана ибн ал-Джаузи (1114-1200), а также многотомный труд "Совершенный в истории" Изз ад-дина Абу Хасана Али ибн Мухаммеда ибн ал-Асира (1160-1233) и его же "История атабеков Мосула". О Сельджукидах писал Михаил Сириец (1126-1199) и Григорий Абу Фарадж Бар Эбрей (1226-1286). Особое место в историографии сельджукского периода занимает труд "Зеркало времен в летописи знаменитостей" внука Ибн ал-Джаузи - Шамс ад-дина Абу Музаффара Юсуфа, больше известного как Сибт ибн ал-Джаузи. Это летопись от сотворения мира до 1256 года, составленная по образцу "Упорядоченного свода". Все исторические события "Зеркала времен" подробно документированы и снабжены ссылками на сочинения других историков - ат-Табари, Хилала ас-Саби, Гарса ан-Нима, Ибн ал-Каланиси, Ибн ал-Джаузи, Имад ад-дина ал-Ис-фахани и других.
Малик-шаху было восемнадцать лет, когда умер его отец, султан Алп-Арспан. Малик-шах называл визиря Низам ал-Мулка "ходжэ Хасан". Титул "ходжэ" означает "наставник принцев". И действительно Низам ал-Мулк оказал большое влияние на становление Малик-шаха и верно служил ему до самой своей смерти, Абу Али Хасан ибн Али ат-Туси, больше известный как величайший из визирей Низам ал-Мулк, родился в 1018 году в Тусе, в семье крупного хорасанского землевладельца. До назначения визирем Алп-Арслана он был секретарем наместника в Балхе. За тридцать лет службы Низам ал-Мулка в качестве визиря Сельджукидов укрепилось государство, наступила эпоха блестящих военных побед. Малик-шах с юных лет участвовал в походах отца, а затем сам одерживал победы - в 1071 году занял Иерусалим, а в 1076 году отвоевал Дамаск. Смерть настигла великого султана Джалал ад-дина ва-д-дин Абу Фатха Малик-шаха ибн Алп-Арслан ибн Дауд ибн Микил ибн Сельджук в пути, когда он выехал из Исфахана в Багдад. Внезапно он занемог и умер 19 ноября 1092 года.

Султан Малик-шах владел такими обширными территориями, каких не объединял под своей властью ни один правитель ни до, ни после него. Он назначал своих эмиров правителями стран. Так, он отправил эмира Бурсука в сторону Рума, и тот стал теснить румийцев. Бурсук установил для них подать в триста тысяч динаров, которую отправлял в казну, и тридцать тысяч динаров - для себя. Затем Малик-шах сам отправился в Сирию и осадил Константинополь. Император Византии откупился одним миллионом золотых динаров.

Так же, как и отец, Малик-шах беспощадно преследовал врагов ислама, искореняя ересь. Его давними противниками были исмаилиты, предводитель которых перс ал-Хасан ибн ас-Саббах укрепился в неприступной крепости Аламут в горах Эльбурса, восточнее Казвина. Исмаилиты захватили эту крепость в августе 1090 года. Сохранилась записка султана Малик-шаха ас-Саббаху: "Ты, Хасан ас-Саббах, создал новую религию и общину и, вводя народ в заблуждение, выступаешь против Владыки всех времен. Собрав вокруг себя некоторых невежественных горцев, ты говоришь им льстивые слова, и они побуждают народ взяться за оружие. Ты осмеиваешь халифов, которые являются повелителями правоверных, опорой державы и народов и на которых покоится вера и государство. Тебе следует отказаться от этого заблуждения и стать правоверным мусульманиом. В противном случае я снаряжу войско, которое (должно будет привести тебя к истинному пути или дать тебе отпор. Берегись же, берегись! Сжалься над своей душой и душами своих последователей, не подвергай себя и их уничтожению. Не надейся на прочность своих крепостей и знай наверняка, что если твоя крепость, название коей Аламут, окажется даже на седьмом небе, я с помощью Всевышнего сотру ее с лица земли".

В пространном ответе Малик-шаху ас-Саббах заявил, что султан подпал под влияние лживых доносов визиря Низам ал-Мулка на него и его сторонников, что он вовсе не является основателем какой-то новой религии, что, наблюдая за жизнью халифов, он убедился, насколько они погрязли в разврате и пьянстве, и поэтому эти халифы никак не могут быть главами исламского мира. Единственно законными правителями мусульман могут быть только фатимидские халифы, и он проповедует это, чем привлекает к себе народ, и т.д. и т.п. Низам ал-Мулк всегда говорил в таких случаях: "Все отступники - не мусульмане, хотя бы они и клялись именем Аллаха".

Это была жестокая война, жертвой которой стал и величайший визирь. Низам ал-Мулк был убит в октябре 1092 года в селении Сахна близ Нехавенда. Он направлялся в Багдад и остановился в Сахне на отдых. Визирь посетил кладбище, где были похоронены сподвижники Пророка, погибшие в битве при Нехавенде в 21 году хиджры. Когда Низам ал-Мулк увидел эти могилы, он воскликнул: "Какое счастье для человека, который будет лежать рядом с ними!"

Низам ал-Мулк придерживался ханифитского толка и одобрительно отзывался о шафиитском. Его визират продолжался двадцать семь лет. Однажды по навету Тадж ал-Мулка, главы администрации султана, Малик-шах высказал визирю недовольство тем, что тот тратит на законоведов и чтецов Корана триста тысяч динаров в год. Низам ал-Мулк ответил султану следующее: "О султан вселенной! О владыка земли! Поистине, я старый человек. Если ты продашь меня, то цена мне будет не более трех динаров. Ты молод, но если станут продавать тебя, то и за тебя не дадут больше сотни динаров. Но Аллах даровал тебе, а от тебя и мне столько, сколь не дал никакой другой твари своей! Так разве не достойны те, кто несет веру в Аллаха и хранит в памяти Коран, трехсот тысяч динаров? И еще, вот ты тратишь ежегодно на сражающиеся войска во много раз больше этой суммы, хотя самый сильный и меткий воин не пустит стрелу далее чем на милу (1) и может ударить мечом лишь того, кто стоит перед ним. А я при помощи этих денег обеспечиваю для тебя войско, которое стрелами своих молитв достигает Небесного престола, и ничто не препятствует этим молитвам дойти до Аллаха!" Султан понял свою ошибку и просил визиря простить ему упрек.

Со времени смерти Низам ал-Мулка до смерти султана Малик-шаха прошло всего тридцать шесть дней, а от смерти султана до гибели Тадж ал-Мулка - два месяца! Визирь Низам ал-Мулк был основателем медресе, известных под названием "низамийя". Они были построены в Багдаде, Нишапуре, Амуле, Мосуле, Басре, Герате, Дамаске, Джазират ал-Умара, Газне и Мерве, частью на личные средства визиря, частью на пожертвования. Первым профессором багдадской низамийи был Шейх Ибрахим ибн Али ибн Юсуф Исхак ал-Фирузбади аш-Ширази. Шейх Ибрахим пользовался величайшим авторитетом, а когда он умер, на его похоронах присутствовал халиф ал-Муктади. В той же медресе муддарисом был факих, ученый-законовед Шейх Абу Наср ас-Сайд ибн Абу ал-Вахид ибн Ахмед ибн Джафар ибн Сабах. Хороший визирь создает государю доброе имя и добрую славу. Первый визирь в Халифате был назначен по распоряжению халифа Сулаймана ибн Абд ал-Малика.

В прошлом всегда можно найти обоснованные ответы на вопросы, которые волнуют нас сегодня. Обратившись к нему, легко можно увидеть, что все без исключения пути развития ближневосточного общества, духовные и государственные, подобно лучам, проходящим через линзу, преломлялись через ислам. Памятником такого рода опыта является книга "Сиасет-намэ" Низам ал-Мулка. Рукопись была прочитана и одобрена султаном. Незадолго до своего отъезда в Багдад Низам ал-Мулк отдал ее переписчику. Эта книга, название которой можно перевести как "Достоинства царей", является кладезем мудрости. В качестве примеров Низам ал-Мулк описывает в ней правления мусульманских и немусульманских государей. Вот цитаты из книги: "Визирь, I Бузурджмихр говорил: "Пусть государь удалит от себя дурные свойства, пусть приобретет хорошие качества. Дурные свойства таковы: злопамятность, зависть, гордость, гнев, похоть, алчность, пустые надежды, упрямство, лживость, скупость, злобность, несправедливость, себялюбие, торопливость, неблагодарность, легкомыслие. Хорошие качества таковы: стыдливость, добронравие, кротость, прощение, смирение, щедрость, терпение, благодарность, милосердие, знание, разумность, справедливость. Когда научишься применению этих качеств к устройству всех дел, не нужны будут никакие советники для дел государства.

Поспешность - от легкомыслия. Всякий, кто торопится и не обладает спокойствием, будет постоянно смущенным и печальным, ибо поспешность губит благополучие. Кто торопится, всегда сам себя попрекнет, всегда будет каяться, просить прощения, терпеть муку"".

"Ардашир говорил: "Тот султан, который не обладает возможностью исправить своих приближенных, должен знать, что он не может обращаться с народом иначе, чем тиранически, не может законно собирать налоги"".

Эти же мысли развивает и Низам ал-Мулк: "Поведение правителя в отношении мирского имущества и дел должно быть справедливым. На государе лежит обязанность: обследовать ведение дел амилями, знание прихода и расхода, сбережение имущества и устройство запасов для поддержания населения и отражения врагов. Во время дарения пусть соблюдает степень каждого - не дарит сто динаров тому, кто заслуживает одного, а тому, кто заслуживает ста, не дарит тысячу, ибо и чиновность вельмож терпит от этого урон, а еще люди скажут: "Он не знает достоинства и степени людей, не знает права заслуг, не знает людей разумных и знающих"".

"У великих правителей был такой обычай: уважать старцев, беречь бывалых в делах и бывалых на войне. У каждого из них были свое место и чин. Когда следовало совершить что-либо важное для пользы государства, с кем-либо учинить союз, узнать положение государя, исследовать дело веры и тому подобное, все эти дела совершались совместно с людьми знания, бывалыми, дабы дело доходило до желанной цели. Если случалось сражение, на то сражение посылали тех, кто много воевал, побеждал в боях, брал крепости, чье имя было известно всему свету. Но вместе с ним посылали опытного в делах старца, дабы воин не впал в ошибку. В этом отношении, если и теперь позаботятся об осторожности, будет лучше и безопаснее".

"Решение, устроение и благоусмотрение бывает тогда, когда умы всех соглашаются в одном. Отказ от совещания в делах - признак нерассудительности и своеволия".

"Каждый должен быть великодушным и щедрым по силе и размеру своего хозяйства. Скаредность часто бывает признаком упадка и несчастий. Повелитель правоверных Али - да возвеличит его Аллах! - отдал во время намаза просящему перстень, питал голодных, о его великодушии и отваге будут передавать до дня восстания из мертвых.

Поэт сказал: "Будь великодушным, и два мира - твои"".

Низам ал-Мулк подробно рассматривает вопрос о титулах, видя в них дополнительную меру благоустроения государства: "Титулы эмиров таковы: Сайф ад-даула - Меч державы, Амин ад-даула - Хранитель государства, и подобные этому. Титулами ходжэ, амидов и правительственных лиц являются следующие: Амид ад-даула - Опора государства, Захир ал-мулк - Помощник государства, Киввам ал-мулк - Поддержка государства, и подобное этому". Непонимание некоторыми важности точного соответствия титула человеку описывается в таком примере: "Халиф ал-Кадир дал султану Махмуду титул Йамин ад-даула - Десница державы - и потом, несмотря на многие его последующие подвиги, долго никаких больше титулов ему не давал. А хакану Самарканда, ставленнику Махмуда, халиф дал три титула: Зхир ад-даула - Помощник государства, Муин халифат Аллах - Помощник наместника Аллаха, Малик аш-шарк ва-с-син - Правитель Востока и Китая. Ценой всяческих ухищрений и даже угроз султан Махмуд получил еще один титул: Амин ал-милла - Хранитель веры. И Махмуд не понимал, насколько весомее его два титула по сравнению с титулами, данными недавнему язычнику в качестве моральной поддержки".

"У Саманидов были титулы: Шахиншах - Царь царей, Эмир-и-садид - Эмир, обладающий прямотой речи и поступков, Эмир-и-адил - Справедливый эмир".

"Титулы кадиев, имамов и ученых таковы: Мадж ад-дин - Слава веры, Шараф ал-ислам - Честь ислама, Сайф ас-сунна - Меч сунны, Зеин аш-шариа - Украшение шариата, Фахр ал-улама - Слава ученых, и другие подобные. Те, кто самовольно присваивает себе какой-нибудь титул, должны быть примерно наказаны".

Также сипах-саларов и мукта (2) величают через "даула". Амидам и правительственным лицам дают титулы через "мулк": Шараф ал-мулк - Честь державы, Амид ал-мулк - Опора державы, Низам ал-мулк - Устроение державы, Камал ал-мулк - Совершенство державы. Аб-даррахман Ибн Али, визирь Салахеддина, имел титул Ал-Кади ал-Фадил - Превосходнейший судья. Прославленные пользовались титулами: Азуд ад-даула - Длань державы, Рукн ад-даула - Столп государства. Визирей можно титуловать: Устад-и-хатир - Достопочтенный учитель - и Устад-и-джалил - Прославленный учитель. Мудрее и величественнее всех визирей был Сахиб-Аббад, титул которого был Кафи ал-Куфат - Совершенный из совершенных.

Визирь султана Махмуда, Ахмед ибн ал-Хасан, был отправлен в качестве султана в Кашгар, а после смерти Махмуда назначен визирем Масуда. Ахмед ибн ал-Хасан носил титул Шамс ал-Куфат - Солнце совершенных.

Халиф ал-Муктади ввел в титулы правителей слова "дуниа" и "дин" - "мир" и "вера". Потом это стало о бычаем - у Бёркъярука был титул Рукн ад-дуниа ва-д-дин - Столп мира и веры, у Махмуда - Насир ад-дуниа ва-д-дин - Защита мира и веры, у Исмаила - Мухйа ад-дуниа ва-д-дин - Дающий мир и веру, у Махсуда - Шяс ад-дуниа ва-д-дин - Помощь миру и вере. Женам правителей также пишут эти титулы, а также прибавляют их к именам наследников.

Титулы через "дин", "ислам", "даула" даются правителям, визирям, улемам и эмирам, которые постоянно заняты священной войной и способствуют победе ислама. Смысл титула состоит в том, чтобы по нему признавали человека, чтобы проявилось отличие между чином и степенью старшего и младшего, великого и низкого, приближенного к султану и простого званием, чтобы не нарушалось управление. Если в государстве существует прямота, то она и проявится. Правосудные и неусыпные духом государи не совершают дела без предварительного уяснения привычек и обычаев предков, чтения Корана и приказывают дела по хорошему порядку - возвращают титулы к правилам, уничтожают новшества силою ума, влиятельным указом, острым мечом.

За исключением визиря, туграи, мустауфи, султанского ариза, амида Багдада и амиля Хорасана никого больше не следует титуловать через "мулк". Титулы без "мулк" таковы: ходжэ, рашид, мухтасс, садид, наджиб, устад-и-амин, устад-и-хатир, тегин и подобные этим. Ребенка, пока он не достиг зрелого возраста, называют по имени, данному его отцом и матерью. Молодого человека начинают величать по кунье. Когда человек чем-либо отличился на службе Халифату, халиф или султан дают ему титул, заменяющий в обращении к нему как имя, так и кунью.

"Спросили у Бузурджмихра: "Что было причиной крушения власти Сасанидов? Ты был государственный муж при этой династии, и сейчас нет равного тебе в мире по рассуждению, разуму и знанию". Он сказал: "Было две причины. Одна та, что династия Сасанидов доверяла большие дела деятелям мелким и невежественным, а другая та, что Сасаниды не собирали вокруг себя людей знания, мудрых, а предоставляли дела женам и младенцам, а у тех и у других нет разумения и знания. Когда дела попадают женщинам и детям, знай, что царская власть уйдет из того рода"".

"Пророк сказал: "Советуйся с женами, но поступай вопреки". Если бы жены были с полным разумом, Посланник - мир над ним! - не сказал бы этого: "Мужья стоят над женами за то, что Аллах дал одним преимущество перед другими, и за то, что они расходуют из своего имущества. И порядочные женщины благоговейны, сохраняют тайное в том, что хранит Аллах" (Коран, 4, 38) (3). Если бы женщины могли защищаться сами, то Аллах не отдал бы мужчинам преимущества.

Халиф ал-Мамун сказал однажды: "Не дай Аллах никогда ни одному правителю допускать, чтобы женщины говорили с ним относительно государства, войска и казнохранилища. Приметив такую угодливость мужей, они допустят в голову многие нелепые желания, дурные и злонравные мысли быстро найдут к ним дорогу. Не пройдет много времени, как уйдет величие государя, почет, блеск двора и приема, у государя не останется достоинства, у визиря не будет властности, войско будет обижено"".

"Кей Хосров сказал: "...всякий государь пусть не позволяет и не дает разрешения женщинам говорить с ним о чем-либо другом, кроме как о своих слугах"".

"Умар ибн ал-Хаттаб - да будет доволен им Аллах! - сказал: "Слова женщин, как они сами, запретны для показа. Как не следует их самих показывать открыто, так не следует обсуждать их слова и поступки"".

"У женщин нет возможности судить о делах мира и войны, их разум несовершенен и занят другим, потому что их цель - сохранение рода. Чем они родовитее, тем достойнее, чем скромнее, тем более заслуживают похвалы. Если жены государей станут отдавать приказы, они будут приказывать то, что им подсказывают корыстные люди. Женщины не могут, как мужи, видеть происходящее собственными глазами и поэтому их решения зависят от тех, кто сообщает им о событиях, а такие люди часто преследуют личную выгоду. Отсюда родится вред, величие государя испытывает ущерб, люди впадают в страдания, происходит изъян в царстве и вере, имущество людей погибает, вельможи подвергаются обидам. Всегда государи и мужи, сильные разумом, следовали добрым путем и так установили, чтобы женщины и слабые не знали о тайнах их сердца. На их советы, данные из желания управлять, и приказания они налагали запрет".

"Сиасет-намэ" содержит еще много интересных фактов из истории правлений, а также размышления, советы, наказы и предупреждения будущим владыкам. Жанр поучений был чрезвычайно распространен у арабов, потому что в них находили свое выражение опыт, мудрость и возвышенное знание.

Хасан ал-Басри сказал: "Не отвечай на приглашение властелина, даже если он позвал тебя прочитать ему суру из Корана. Ты обязательно уйдешь от него худшим, чем пришел".

Мудрец Лукман говорил: "Советуйся с тем, кто опытен в делах. Он одарит тебя мнением, которое ему дорого досталось, ты же получишь его даром".

Или еще краткие афоризмы: "Испытания и долгий опыт покажут тебе, кто высказывает правильные мнения". "Советуйся в делах с тем, кто соединяет знание и дело. Не спрашивай совета у того, кто обладает только знанием. Он направит тебя туда, куда ведет его воображение, но это нельзя будет воплотить в действительность". "Собравшись в одном месте, догадки и предположения могут родить истину". "Женщинам не дано иметь правильного мнения". "Мнения женщин не что иное, как глупость, а их решимость - не что иное, как немощь". "Заботы вводят в заблуждение". "Кто ждет послабления от друзей, испрашивая у них совета, от врача, приходя к нему с болезнью, от законоведа, желая выяснить запутанный вопрос, тот не получит от них никакой пользы и впадет в еще большее замешательство и тревогу". "Правда говорит ясно, а ложь косноязычна".

О вреде, который приносит неразборчивость в средствах: "Пророк - мир ему! - говорил, что доносительство приводит к гибели всех, кто имеет к нему касательство, - того, кто доносит, того, на кого доносят, того, кому доносят. "Правдивая" хула, сплетня и донос позорят так же, как ложь".

О достойном поведении: "Халиф Али сказал: "В собрании добрый, но непрошеный совет - издевка". Приближенный не должен отвечать на тот вопрос, который поставлен владыкой кому-то другому, даже если и считает, что его ответ был бы более правильным. Даже если вопрос поставлен всем присутствующим, нужно подождать, пока укажут конкретно на тебя".

"Ардашир говорил: "Все придворные, за малым исключением, мечтают получать, а не отдавать. Их труд - для базара нынешнего дня... Те советы, что они дают царям, - остаток от их советов самим себе. Для них величайшее благо - их собственное, а величайшая беда - та, что их постигает. Собственное существование для них - все. Пусть отмечен один из них благоденствием, так думает он, что и все в таком благоденствии пребывают. А пусть достигли люди победы над врагом, и воцарилась в стране справедливость, и жить стало безопасно, и гарнизоны укрепились на границах, и сострадает подданным их правитель, и пребывает держава в порядке, - пусть так, но не получит такой человек какой-то малости, которую он жаждал получить, так он это всеобщее благоденствие будет считать удачей для немногих, жаловаться на злосчастный век и порицать порядок вещей"".

О благоразумии и умении управлять собой: "Если перед тобой два решения и ты не знаешь, какое из них вернее, сравни, чего тебе хочется больше, и выбери другое, ибо самое правильное решение - бороться со своими страстями и желаниями". "Кто изменит ради славы, будет испытывать нужду в хлебе, а кто изменит ради хлеба, будет нуждаться в одежде".

О слабости человеческой натуры: "Попроси у людей помощи - они отвернутся от тебя, попроси поддержки - оставят на произвол судьбы, спроси совета - обманут, заключи сделку - обсчитают, попрощайся - сразу станут злословить, если ты благороден - позавидуют, если низкого звания - будут презирать, если учен - обвинят в заблуждениях и объявят еретиком, если невежда - высмеют и не поправят, заговори - скажут, что бестолковый болтун, промолчи - скажут, что тугодум, углубись - скажут, что зануда, скользи по поверхности - скажут, что глупец".

Поэт Унсури, живший во времена султана Махмуда, сказал:

Старайся, когда молвишь слово,
Чтобы веским было оно.
Старайся, когда станешь героем рассказа,
чтоб хорошим получился рассказ.

Знакомясь с арабской культурой и мировоззрением, понимаешь, какой филигранной была "настройка" исламской государственности. Такое возможно лишь тогда, когда в народе существуют для этого духовные основания. Если их нет, если в душах людей нет идеи о Законе, объединении и долге, то нет и никаких разумных оснований в их государственных институтах, разбалансированных и случайных, лежащих на их плечах тяжелым бременем. Судьба языческих народов беспамятна, потому что у них нет понимания высшей цели как осуществления Божественного замысла по отношению к человеку и человечеству.

И вот в истории мусульманского мира наступил такой момент, когда подготовленная Мухаммедом величайшая победа духа, выразившаяся с предельной четкостью в исламском законодательстве, в идее справедливого государства, столкнулась с мраком языческого беспамятства и бессмысленности татаро-монгольской лавины. По воле Всевышнего исламская цивилизация подверглась жестокому испытанию на истинность созданного людьми перед лицом созданного Богом, поскольку в мире нет ничего такого, что существовало бы в нем не по Его воле.

Перед тем как перейти к этой странице мусульманской истории, еще раз обратимся к великому ал-Газали, чтобы подвести некий духовный итог правлению Аббасидов в Багдаде. Арабы, познакомившись с эллинской мудростью, многое в ней не приняли, но они справедливо признали первенство Аристотеля среди величайших умов человечества. Его философская система, откомментированная Аверроэсом и ал-Газали, предстала миру с исчерпывающей ясностью, поскольку у исламских мыслителей был и есть критерий, позволяющий верно судить о явлениях мира природы и мира идей, - откровения Пророка.

Античная философия была понята арабами как наука, состоящая из шести разделов: математики, логики, физики, метафизики, политики и этики. К разделу математики относятся науки - арифметика, геометрия и астрономия. Это доказательные дисциплины, отрицание которых невозможно после того, как они усвоены. Именно поэтому среди ученых всегда возникали заблуждения о возможности такой же простой системы доказательств в области духа. Ал-Газали отметил этот момент: "Мало существует людей, занимающихся математикой и не становящихся при этом вероотступниками... Мусульманский закон не имеет никакого отношения к этим наукам".

К разделу логики относится изучение методов построения доказательств и умозаключений, условий выдвижения первых посылок доказательства и способов их составления, условий и способов построения правильного определения. По законам логики, знание есть либо понятие, получаемое путем определения, либо суждение, получаемое путем доказательства. Нет смысла отрицать и логику, поскольку она также не имеет отношения к религии.

Физика занимается изучением мира небесных сфер, звёзд и расположенных под ними простых тел - воды, воздуха, земли, огня, - сложных тел - животных, растений, минералов - и причин изменения, превращения или смешения всех этих тел. Физика по отношению к вере находится в подчиненном положении.

Следующий раздел, метафизика, должен быть отвергнут, поскольку эта наука безбожна и противоречит шариату. Что касается политики, то это житейская мудрость, связанная с мирскими и правительственными делами. Вся она заимствована из Священных Писаний и преданий о Пророках.

Еще более незначительна этика, состоящая из рассказов людей об их представлениях о нравственности, морали и долге и т.п. Об этой науке ал-Газали сказал: "Таков обычай людей со слабыми рассудками; они познают истину через людей, а не людей через истину". Он приводит также слова халифа Али: "Не познавай истину через людей, но познавай истину саму по себе - и ты узнаешь ее поборников".

Враги веры всегда пользуются таким свойством человеческого ума, сея в душах людей сомнения. "Сущность их влияния, - пишет ал-Газали, - сводится к обольщению простонародья и людей со слабыми рассудками, которые надеются таким образом познать истину через проповедника, а не саму по себе".

Итак, арабы отвергли метафизику как неспособную постичь глубины духа рациональным путем. Собственно, вся философская мудрость содержится в предписаниях шариата, ибо сказано Всевышним: "Сегодня Я сделал для вас совершенной религию вашу и завершил для вас Свое благодеяние". "А поскольку духовная система доведена до совершенства, - развивает эту мысль ал-Газали, - то ни смерть учителя, ни его отсутствие не могут причинить ей никакого вреда".

По мнению ал-Газали, философы - физики и метафизики - представляют себе вещи такими, какими их воспринимает разум, а все, выходящее за пределы этого восприятия, они объявляют ложным. Учение Пифагора ал-Газали находил "наиболее жалким из учений философов".

Познание истины дает лишь вера, как ни тяжело язычникам и отступникам согласиться с этим: "Тех из вас, кто уверовал, и тех кто в состоянии познать, Аллах возводит по ступеням". Но кроме людей возвышенного знания существуют невежды - они отрицают Закон в корне. Это те, "кому Аллах запечатал сердца, которые следуют своим прихотям и которых Он сделал глухими и слепыми". Но ал-Газали вовсе не отрицал разума как такового: "Польза, которую приносит разум, и сфера его действия ограничиваются тем, что он всегда приходит к тому, что начинает давать свидетельства о своей вере в пророчества и указывать на то, что постигается лишь пророческим даром, не так, как постигаем мы вещи, беря их в руки".

Ал-Газали называет следующие причины охлаждения веры в откровения Пророка и, следовательно, в истинность Закона: "Упадок веры исходит от тех, кто погрузился в метафизику, в суфийскую жизнь, кто связал себя с учением еретиков, кто много общается с людьми точного знания, учеными, которые переносят свои методы на все сферы жизни... Но всеславный Аллах, - заключает ал-Газали, - обещал оживлять Свою религию в начале каждого столетия, и в этом надежда на будущее мусульман".

Итак, задолго до Канта ал-Газали определил пределы человеческого разума, за которыми непреложно начинается чистая вера, никакими усилиями рассудка не доказуемая. Пределы разума, по ал-Газали, следующие: первая ступень располагается в мире предметов, постигаемых чувствами осязания, зрения, слуха и вкуса. Вторая начинается примерно с семилетнего возраста, когда человек переступает границы чувственного мира и приобретает способность различать вещи. Затем приходит очередь способности познавать умозрительные вещи - идеи и абстракции. Здесь предел разума. Далее начинается пророческий дар. Он дается каждому, но не все достигают этой ступени в своем развитии. Поэтому многим он кажется невозможным, и невежественная толпа воинственно отрицает откровения Пророков.