Потребность в близких, личностно значимых отношениях с другими людьми, потребность в эмоциональной вовлеченности

Совокупность моделей поведения, определяемых на основе каждой из отмеченных нами потребностей, психологи называют основной установкой личности в межличностных отношениях; от этой установки зависит поведение человека. Часто недоразумения и конфликты возникают из-за того, что люди имеют разные модели "привязанности", "влияния" и "эмоциональной вовлеченности", однако и сходные модели иногда вызывают конфликты.

Что же соответствует индивидуальным потребностям, определяющим особенности поведения человека, тип его межличностных отношений, в ситуации речевого общения? По-видимому, этим потребностям соответствуют коммуникативные потребности и соответственно коммуникативные цели:

1) цель обращения, установления контакта: "я хочу общаться с вами, быть с вами в контакте";

2) цель сообщения/получения: "я хочу передать вам какие-то сведения/ я хочу принять, понять какие-то сведения";

3) цель самовыражения: "я хочу, чтобы вы увидели меня как личность".

Заметим, что в различных ситуациях речевые сообщения по-разному “подают” адресату представленные в них коммуникативные цели. Очевидно, что есть тексты, которые не скрывают собственных коммуникативных целей (так ведут себя, например, деловой или научный текст, иногда – тексты СМИ), но есть и такие тексты, которые скрывают собственные цели, навязчиво демонстрируют одну цель адресанта, между тем его истинное намерение может достаточно далеко уходить от этой цели и даже ей противоречить, это тексты – “маски” (например, рекламный текст, который выдает себя за деловое речевое сообщение или за бытовой рассказ; заметим, кстати, что рекламное сообщение нередко играет на подмене предмета речи или жанра; аналогичным образом может вести себя художественный текст). Важно также, что одна и та же коммуникативная цель (например, цель сообщения) может по-разному, конкретизироваться, по-разному настраиваться в зависимости от ситуации общения и реальных неречевых потребностей коммуникантов.

Существование общих коммуникативных целей означает, что говорящий и слушающий теоретически могут играть разные коммуникативные роли: роль диктатора и роль собеседника, роль отправителя/получателя информации, роль индивида и роль “маски” и т.д. Ясно, что разные типы текстов характеризуются разной степенью проясненности коммуникативной роли адресанта и адресата.

Если адресант и адресат имеют одинаковое представление об этих параметрах коммуникативных целей или о распределенности коммуникативных целей, конфликта между ними не возникает, коммуникация реализуется как кооперация (именно такое общение по сути можно назвать состоявшейся коммуникацией). Если адресант и адресат имеют разное представление об этих параметрах коммуникативных целей или о распределенности коммуникативных ролей (в том числе, если они осознанно создают эту разницу), конфликт между ними неизбежен. Поэтому мы можем исходить из того, что в самом общем виде причиной коммуникативного конфликта является противоречие коммуникативных целей или коммуникативных ролей адресанта и адресата. Получается, что сами субъекты создают конфликты в общении и, следовательно, сами могут его избегать или устранять. Однако решение этой, на первый взгляд, простой задачи осложняется тем, как мы реагируем на коммуникативные конфликты.

Как мы реагируем на коммуникативные конфликты? Это тоже очень интересный и важный вопрос. Прежде всего надо обсудить степень осознания коммуникативного конфликта. А для этого поговорим об особенностях предмета и объекта коммуникативного конфликта. Под предметом конфликта обычно понимают объективно существующую или воображаемую проблему, которая служит его причиной (например, проблема власти, проблема первенства проблема обладания теми или иными ценностями и т.д.); под объектом – любой конкретный элемент материального мира или социальной реальности, способный стать точкой личных, групповых, общественных или государственных интересов, т.е. породить предмет конфликта. Чтобы стать объектом конфликта, этот элемент должен оказаться на пересечении интересов разных субъектов, которые стремятся его контролировать. По мнению социологов, во всех конфликтах речь по сути идет об одном: о ресурсах и о контроле над ними, при этом ресурсы могут быть и материальные, и духовные. Особенность коммуникативного конфликта состоит в том, что его участники никогда – или почти никогда – не осознают ни предмета, ни объекта конфликта; отражение конфликтной ситуации в глазах коммуникантов редко соответствует реальному положению. Как правило, они подменяют подлинный конфликт речевых или контактных решений – конфликтом психологическим, а потому коммуникативный конфликт в большинстве случаев остается неразрешенным.

В связи с этим интересные данные были получены при экспериментальном исследовании (правда, небольшом по объему) имиджа М.Леонтьева, тележурналиста ОРТ. В эксперименте были использованы текст, аудио- и видеоматериалы передачи Михаила Леонтьева “Однако” от 27 января 2000 года. В эксперименте приняли участие двенадцать человек. Они были поделены на три равные группы по четыре человека. Первой группе было предложено оценить только видеоряд; это было “чистое” изображение, без звука и, соответственно, без возможности оценивать смысл передаваемого сообщения. Вторая группа получала только звуковой ряд, без изображения, и, соответственно, имела возможность оценивать не только особенности голоса тележурналиста, но и смысл этой же передачи. Третья группа имела на руках только текст, не зная о том, кто за ним “стоит” и как этот текст произносится. Всем экспертам было дано одно задание – описать образ ведущего, ответив на несколько вопросов: 1) Какое впечатление производит на Вас этот человек? 2) Охарактеризуйте этого “человека” по предложенным параметрам. 3) Кратко опишите себя по этим же параметрам. 4) Хотели бы Вы общаться с этим человеком? 5) Определите образ (имидж) этого человека. Как вы это определили (по внешнему виду, действиям, словам и т.д.)? Ответы экспертов показывают, что один и тот же человек в одной и той же коммуникативной ситуации оценивался по-разному, потому что в этой ситуации он был представлен адресату по-разному, разными способами. Ответ на пятый вопрос показывает, что адресат осознает оценки, которые он дает адресанту, скорее в плоскости психологической, чем коммуникативной, даже тогда, когда адресат, собственно, не вступает в непосредственное общение с адресантом (третий случай); правда, источником представлений об образе журналиста, по мнению участников эксперимента, являются слова – разумется, в том случае, когда языковые знаки, которые использует адресант, доступны адресату. Интересно здесь также то, что только в ситуации визуального контакта был отмечен случай, когда описание имиджа вызвало у эксперта затруднения, хотя, в соответствии с традиционной точкой зрения, основную информацию о образе нашего собеседника мы считываем именно по его внешнему виду. Ответы на третий и четвертый вопросы показывают, что эксперты, которые, судя по их собственным представлениям, сами не склонны к конфликтам в общении (“вежливый”, “спокойная манера говорить”, “незлой”), все-таки по-разному оценили перспективы общения с тележурналистом: желание общаться с ним последовательно уменьшается в таком ряду: видеть собеседника – слышать собеседника – читать сообщение, созданное собеседником. Получается что конфликты между адресантом и адресатом были коммуникативной природы и в основе своей имели главным образом языковые механизмы.

Логика возникновения коммуникативных конфликтов будет различной в зависимости от того, с позиции какого участника коммуникации она рассматривается. Проверка вероятности возникновения конфликтных ситуаций, связанных с речевым поведением, с позиции адресанта идет в такой последовательности (конструирующая программа):