Взгляд Ганьки прошёлся по маленьким пыльным деревенским окнам. В глазах её, ещё по-детски неповоротливых, были и страх, и удивление, и нерешительность

ВРЕМЯ И ЛЮДИ.

Глава 1

− Ганька, Ганька, а ну-ка, бисова вира, бей окно! Я тебе сказала – бей!

Сестра Наташка была экспрессивной, не допускающая никаких возражений, как атаман, рвавшийся в бой. Её чёрные косички торчали настырно в разные стороны. А из-под длинного платья, сшитого неумелыми руками матери на вырост, мелькали розовые голые пяточки.

− Не хосю, − капризно говорила трёхлетняя младшая сестра, которая стояла рядом тоже босая на земляном полу, гладко вымазанном глиной и коровьим кизяком.

Но Наташка, сверкая чёрными глазёнками, решительно требовала:

− Бей, бисова душа, бей!

Ганька поглядывала то на скрыню, неприступно отделявшую её от окна, то на сестру, державшую с трудом в худеньких ручонках увесистое полено, которое взяла в углу хаты около плиты.

Взгляд Ганьки прошёлся по маленьким пыльным деревенским окнам. В глазах её, ещё по-детски неповоротливых, были и страх, и удивление, и нерешительность.

Ага, Наташке не страшно бить окно. Во-первых, она старше больше чем на год, да и полено ей кажется не таким тяжёлым. Во-вторых, сестра сама могла уже зацарапаться на скрыню. А Ганьке не поднять такую здоровенную дровеняку, да и на скрыню не забраться в длинном до пят платье, тоже сшитом на вырост. А скрыня, оббитая в клеточку жестью, вон какая высокая, как курган, и стоит вровень с Ганькиной головой.

Наташка как-то била сама окно, когда дома не было матери. Но её не ругали. Пригласили китайца, тот вставил стекло, чтоб не дуло, а потом что-то сказал про свой мешок:

− Детей забирают сюда за шкоду…

Но некоторые люди с детства живут только чувствами. Им плевать на всё вокруг, пусть рушатся стены, падают деревья, не растёт трава – достигнуть бы только своей цели. Другие – наоборот, с малого возраста знают, что не всё можно делать. Они умеют отличать, что допустимо, а что запрещено, хоть это запретное и мешает человеку. Только в экстремальных случаях они перешагивают грань и то обдумчиво, осторожно, не нарушая жизненной гармонии.

И Ганька уже в трёхлетнем возрасте относилась ко второй группе людей, поэтому плаксиво протянула:

− Не хосю… Мне страшно бить. Наташка, не надо. Холодно будет… Вон и боги смотрят из-под рушников. Бачишь, як сердито таращат глаза на нас?