Кисточка в руках Бога

Прощаясь с миром, я прощался и с друзьями, среди которых была художница Людмила Волковинская.

Мы с женой познакомились с ней много лет назад, когда жили в Алма-Ате. Сначала я увидел удивительный портрет, написанный ее рукой. На холсте была изображена девушка, не молодая, но и не старая. Каждый раз, когда я смотрел на портрет, изображение на нем было иным. Картина жила своей жизнью.
Девушка на холсте то сильно молодела и расцветала, то, вдруг у нее проявлялись морщины. Изменения не зависели от освещенности, это точно, но от чего – не знаю. Несколько дней подряд гляжу на холст и вижу молодую девушку; в другой раз смотрю, и вижу старуху. Мистика какая-то, словно это портрет Дориана Грея.
Хозяйка портрета поначалу сильно боялась его, долго держала в шкафу, подальше от посторонних глаз. Только спустя несколько лет, она выставила портрет напоказ.

И вот мы с женой пришли к Людмиле в гости. Нас встретила очень жизнерадостная и энергичная женщина. Она буквально светилась. Жизнь била из нее ключом. Но во время той встречи я не смог произнести ни слова. Я был в шоке от того, что увидел. Контраст между ее работами, до краев наполненными жизненной силой, и тем, что я видел, был настолько велик, что это основательно меня выбило из колеи. Дело в том, что художница сидела в инвалидной коляске.
Когда-то она перенесла полиомиелит, и ей скрутило руки и ноги. Без посторонней помощи она даже обслужить себя не могла, но пишет такие портреты, которые вскрывают самую суть портретируемого.
Тот портрет, что я увидел до знакомства с Людмилой, был единственным в своем роде, больше на холсте она не писала. Сейчас она пишет мастихином на стекле. Пока краска свежая, художница снимает несколько отпечатков. Каждый отпечаток - это срез души. По портрету и отпечаткам художница может рассказать многое о человеке.

Звоню Людмиле по скайпу, чтобы рассказать ей о предстоящей операции. Слово за слово, и тут она говорит:
- Я хочу рассказать тебе одну историю. Дело было в середине девяностых. Я жила в Алма-Ате, а послом Франции в Казахстане в то время был Бертран Фессар де Фуко. Он замечательный человек. Я его очень любила. Он часто захаживал ко мне в гости и купил много моих картин.
Однажды он привел ко мне посла Ватикана и попросил написать его портрет. Если не ошибаюсь, то посла звали Мариан Олесь. Он уже тогда был совсем старенький и сильно болел.
Я написала его глаза, смотрю, а в них стоит смерть. Я продолжаю писать портрет, а сама думаю: «Хоть бы он вышел, ну хоть бы он вышел». Потом подумала: «На все Воля Божья», расслабилась и продолжила работу. В этот момент посол извинился и вышел в туалет. Я быстро стираю его глаза и пишу их заново. Смотрю, а они чистые, в них больше нет смерти. Я вздохнула с облегчением: «Слава Богу!», и спокойно закончила портрет.
Когда краска высохла, и портрет пришел забирать посол Франции, он говорит:
- Вы знаете, Мариан Олесь сильно болеет. Возможно, он скоро уйдет.
А я ему говорю:
- Не переживайте, он поправится.
- Откуда вы знаете?
- Знаю…
А сама так хитро улыбаюсь.
Мариан Олесь действительно вскоре поправился. После того, он прожил еще много лет. - Вот такая история.
Я могу еще много рассказать подобных историй. Все они чуточку мистические. Но иначе и быть не может, я ведь кисточка в руках у Бога. Бог приводит ко мне людей не просто так, а с Божьим промыслом.
А потом она говорит:
- А хочешь, я напишу твой портрет? По нему можно будет определить и исход операции, и твою дальнейшую судьбу.
- Конечно, Людочка, пиши!
- Тогда мне нужны твои снимки. Я напишу портрет на стекле и сделаю три отпечатка. Потом перешлю их тебе.

Я выслал ей две своих фотографии. Одну она забраковала, сказав, что на ней темный фон, а он неприемлем. Зато второй снимок вполне подошел.

Когда портрет был готов, Людмила сама позвонила.
- Знаете, на первых двух отпечатках прямо черви из головы лезут. Все совсем плохо. А вот на третьем отпечатке все по-другому. Похоже, что ты прорвешься в нечто запредельное. На этом портрете ты умудренный и старый. Я не вижу твоей скорой смерти. Думаю, что жить будешь долго. Я специально не стала выписывать крест на твоей груди, хотя на фотографии он есть. Тебе будет тесно в рамках одной религии, ведь у Бога много домов.
Если ты позволишь, то я порву и выброшу на воду первые два отпечатка. Вода смоет всю грязь, которую ни в коем случае нельзя оставлять, тем более, в такой сложный момент. Тут как раз рядом со мной течет речка. Я попрошу женщину, что ухаживает за мной, чтобы она выбросила отпечатки туда. Хорошо? Договорились? - На том и порешили.
Когда краска высохла, Людмила выслала мне и отпечаток, и оригинал на стекле.
Я частенько всматриваюсь, в свой портрет, наблюдая за тем, как он начинает меняться… А может, это я меняюсь, а портрет лишь отражает происходящие во мне изменения.

«Мариан Олесь, (1934 -2005) - польский прелат, архиепископ Римско-католической церкви, Титулярный архиепископ Ратиарии с 28 ноября 1987, дипломат, апостольский нунций в Казахстане, Кыргызстане, Узбекистане и Таджикистане (одновременно) с 1994 по 2002 г.г.» (Википедия).

(Художница Людмила Волковинская, скайп: wolklu)