I. Музыка и Магия. Собрал в один файл– Ma4ete

Антропология

Автор – JasonTheHuman

Перевод – Allottho

Собрал в один файл– Ma4ete

I. Музыка и Магия

— Будешь доедать? — Лира выжидающе смотрела на кусок торта, что все еще лежал на тарелке Бон-Бон.

Ее соседка по квартире# подняла копыта, чтобы подтянуть тарелку поближе к своей части стола.

— Ну, знаешь, Лира…

— Извини, просто он тут вот так лежит, и…

— Мы пришли в Сахарный Уголок всего пять минут назад, — сказала Бон-Бон. — И, конечно, извини, но я малость потрясена тем, как быстро ты заглотила свой кусок.

Это уже стало их традицией — приходить сюда вдвоем каждые выходные. Мистер и миссис Кейк были лучшими пекарями в Понивилле, если не во всей Эквестрии. Для обеих пони, которые обожали сладкое, нельзя придумать лучшего места.

— Ты что, думаешь, торты и конфеты — это что-то вроде жанра искусства, да?

— Это то, на что я живу! Конечно же, в них есть свое искусство! — сказала Бон-Бон. — И, кстати, я наконец-то договорилась о собеседовании с владельцами, так что не успеешь оглянуться, как я здесь буду работать.

— Здорово. Значит, мне будут перепадать бесплатные торты? — спросила Лира.

Бон-Бон уставилась на нее сурово.

— К слову, я слышала, что тебя пригласили играть на Гранд Галопинг Гала в этом году. Большая честь, — сказала Бон-Бон. Она откусила один кусочек торта, наслаждаясь им, смакуя тонкости вкуса, в отличие от одного ее знакомого единорога.

Лира кивнула с энтузиазмом:

— Ага! Трудно поверить, да? Впрочем, я не слишком хорошо подхожу для официальных мероприятий.

— Могу… себе представить, почему, — внимание Бон-Бон было приковано к маленькому кусочку шоколадной глазури, висящему на щеке Лиры. — Будем надеяться, оно не обернется катастрофой, как в прошлом году. Ты ведь слышала об этом, да?

Лира кивнула:

— Никогда бы не подумала, что Флаттершай на такое способна. В тихом омуте.

Откусив еще один маленький кусочек, Бон-Бон продолжила:

— Так что, они уже сказали тебе, что ты будешь играть? И что ты наденешь?

Лира пожала плечами:

— Не знаю, может Рарити…

— БЕРЕГИСЬ!

Они едва успели услышать жужжание приближающегося скутера, прежде чем он врезался в стол. Торт Бон-Бон взлетел прямиком ей в лицо, и Лира безуспешно попыталась подавить смешок.

— Скуталу, ты точно уверена, шо это будет твоим особым талантом? — спросила Эпплблум, подходя бок о бок со Свити Белль к перевернутому столу.

Бон-Бон, с лицом, сплошь покрытым глазурью, уставилась на трех кобылок, разинув рот.

— Что тут сказать? Иногда лучше закончить быстро, — пожала плечами Лира. — Кстати, у тебя тут на лице немного… — она подняла копыта к лицу. — Вот здесь.

Бон-Бон к тому моменту уже схватила салфетку и принялась вытираться.

— Извините, пожалуйста, — сказала Скуталу, тряся головой. Она поправила шлем, слабо улыбнувшись. — Я на этот раз так быстро ехала! Теперь надо поработать над поворотами…

— Да без проблем, — сказала Лира.

Бон-Бон помедлила и глубоко вздохнула:

— Д-да… Без… проблем… совсем… без.

— Расслабься, они же просто дети. Вспомни сама, каково это было, в этом возрасте пытаться найти свою Метку? Я их не виню за то, что они пробуют всякие такие безумные штуки.

Лицо Свити Белль озарилось:

— Эй, вас же мы еще не спрашивали, как вы получили свою Метку! Ваш талант — музыка, да? — она глядела неотрывно на золотую арфу на бедре Лиры.

— Ага! На самом деле, мне потребовалось немало времени, чтобы получить свою Метку. Я тогда была еще в средней школе, когда жила в Кантерлоте. Я была одной из последних в классе, кстати…

Хартстрингс — она еще звала себя Хартстрингс в те времена — лежала одной ночью без сна в своей постели и слушала, как родители говорят о ней.

— Ты же знаешь, что Хартстрингс в школе нелегко… — то говорила ее мать.

— Некоторым единорогам нужно просто больше времени, чтобы освоить магию, вот и все. Рано или поздно, к ней это придет, — слышала она ответ отца.

— Ну а что если нет? Прошло уже немало времени. Ни магии, ни Метки. Что если это потому что она…

— Хартстрингс — единорог. Все просто. Ее время еще придет.

Конечно, даже несмотря на то, что она была еще маленькой кобылкой, Хартстрингс понимала, о чем они говорят. Ее мать была пегасом, а отец — единорогом. У нее был рог, но она никак не могла научиться им пользоваться. Другие единороги в ее классе давно уже освоили такие навыки, как, например, левитация, но она по-прежнему не могла поднять даже пера. Она не могла не согласиться со своей матерью. Что если ей никогда не суждено освоить магию?

Ее учитель, Индиго Спарк, сказал, что это не имеет значения. Что если у пони есть рог, значит, он единорог. Нет такого понятия как «полуединорог», но… То был не первый раз, когда она подслушивала все тот же разговор родителей и ей по-прежнему никак не удавалось сфокусировать свои силы через рог.

Метка и магия были на уме Хартстрингс весь следующий день в школе. Их привели в музыкальную комнату вместо их обычного класса.

— Сегодня, мы будем работать с музыкальными инструментами. Я бы хотел, чтобы все вы выбрали себе подходящий. Мы просто практикуемся сегодня, так что не беспокойтесь о звучании! — Индиго Спарк наблюдал за своим классом, пока все изучали предложенные инструменты.

Хартстрингс последовала за своими одноклассниками. Будет ли она в этом хороша? Штука, похожая на тубу… слишком большая… ксилофон… слишком много клавиш, как с этим управляться? А еще тут есть барабаны. Ну, с ними все просто.

— Да, Блюбелль, это зовется лирой, — Хартстрингс оглянулась и увидела учителя, говорящего с маленькой темно-синей единорожкой. — Это один из самых сложных инструментов. Требуется немало концентрации на то, чтобы двигать каждую струну в отдельности, играя даже самую простую мелодию.

— А как она работает? — спросила кобылка.

— Сосредоточь свою магию на каждой из струн, и настрой давление так, чтобы заставить их вибрировать и издавать звук.

Блюбелль, не дослушав, уже сделала попытку, но те звуки, что она издавала, мягко говоря, едва ли можно было назвать музыкой. Хартстрингс поморщилась от этого шума, и повернулась к виолончели. С этой штукой может получиться. Нет, слишком уж она большая.

— Думаю, я лучше попробую что-нибудь другое… — сказала Блюбелль, отходя от лиры. — Что-нибудь попроще.

Большинство инструментов уже было занятно. «Вот тебе и барабаны», подумала Хартстрингс. Блуждая по музыкальной комнате между другими юными единорогами, которые уже принялись разбираться в выбранных инструментах, она, наконец, решила разглядеть лиру поближе. «Ну уж нет, это слишком уж сложно…»

К тому же то объяснение не имело никакого смысла. Как можно играть музыку, двигая каждую струну по отдельности? Вот если касаться струн последовательно, двигаясь по порядку… Тут было дело скорее не в том, чтобы двигать струны, сколько в том, чтобы двигать что-то по ним, задевая каждую.

Она проиграла несколько нот, мягких, но чистых. Затем еще. Они начали звучать, как нечто похожее на простую мелодию. Ничего особенного, но, в тоже время, весьма музыкально. Хартстрингс закрыла глаза, сосредоточившись на нотах. Да, именно так и предполагалось играть на этой лире.

— О, Хартстрингс! У тебя, похоже, действительно есть в этом деле сноровка.

Ее глаза распахнулись. Вся комната вокруг нее погрузилась в тишину. Она скосила глаза на свой рог во лбу и увидела там границы ярко-зеленого сияния, совпадающего по цвету с мерцанием, окружающим лиру. Она медленно отошла от лиры, чувствуя на себе взгляды всех пони в классе.

— Здесь совершенно нечего стыдиться. Звучало действительно впечатляюще.

— Я, эм… Я просто подумала, что есть какой-нибудь другой способ играть на ней… Попроще… — заикалась Хартстрингс.

— Ты все сделала верно, — сказал Индиго Спарк. — А теперь, все ли выбрали себе инструмент? Давайте начнем.

Хартстрингс уставилась на золотой инструмент и, с некоторым усилием, смогла заставить его висеть в воздухе перед собой. Она была в восторге, чувствуя желание тут же вскочить и броситься домой, рассказать все родителям, но уже начавшиеся занятия ее остановили.

И пока остальные жеребята и кобылки с трудом пытались извлечь хоть что-то музыкальное, Хартстрингс уже освоила основы игры на своем инструменте. Она будто была рождена для этого. И, когда занятия, наконец, завершились, она заметила, что что-то изменилось в ней. Например — внешний вид ее бедер.

Мягко говоря, родители были рады ее возвращению тем днем. Хартстрингс думала, что мама упадет в обморок, едва увидев ее Метку. И она действительно чуть не упала после того, как узнала лишь самую малость о новообретенных способностях Хартстрингс. Отец записал ее в музыкальную школу в тот же день. Они говорили ей, что она одаренная — может быть, так оно и было? Хартстрингс не слишком задумывалась об этом, потому что восторг от открывшихся способностей к магии был и так слишком велик.

Наконец-то было похоже, что Хартстрингс сможет вырасти в совершенно нормального единорога.

— А это правда, что говорят про таких пони? — спросила Свити Белль. — Я имею в виду, когда их родители двух разных видов. Я знаю, это обычное дело, но вы очень хорошо освоили магию, Лира.

— Кто знает? Мне потребовалось немало практики, но сейчас все как надо, — ответила Лира. — И это просто хороший пример того, что все когда-нибудь получат свои Метки. Я уверена, и вы тоже, уже совсем скоро.

Бон-Бон закончила вытирать ошметки торта со своего лица и ее настроение немного поднялось:

— Знаете, когда я была в вашем возрасте, то в первый раз, когда я поняла, как пользоваться печью, и…

— Эй, а музыка это вариант! Может, нам стоит дать нашей группе второй шанс! Пошли, Меткоискатели! — сказала Скуталу. И вся троица тут же исчезла вдали, став размытыми пятнами желтого, оранжевого и белого.

— Чт… — сказала Бон-Бон. — Мне даже не оставили шанса рассказать историю про мою Метку! Ох уж эти дети и их краткосрочное внимание! — она повернула голову. — Лира?

Перед лицом Лиры висела в воздухе вилка, которую она исследовала с любопытством. Она обернулась на звук своего имени, и вилка упала на землю:

— А?

— Ох… неважно. Пошли домой.

Музыка тихо играла вдали. Знакомые звуки во тьме. Ей известна эта мелодия? Она не могла назвать ее имени. Затем — фигура. Но то не был пони, это можно было сказать точно. Это был… Да. Лира двинулась вперед, чтобы разглядеть получше. Темнота стала рассеиваться, и она уже начала примечать детали. Ей нужен был лишь еще один взгляд, прежде чем…

…она с глухим стуком ударилась об пол своей спальни, грубо вырывав себя из сна. Но картинка все еще держалась в ее сознании. Лира уставилась в потолок, лежа спиной на полу, с ногами, торчащими в воздухе, прямо вверх. Одеяло с кровати по-прежнему частично ее закрывало.

— Теперь… теперь все складывается! — она широко улыбнулась. — Как же я раньше не догадалась?

Это нужно задокументировать. Поднявшись с пола, Лира бросилась по коридору в кабинет, где оставила свой дневник. Слевитировав его с полки, она тут же принялась быстро набрасывать эскиз первым же подвернувшимся пером.

— Лира? Я слышала грохот, ты в порядке? — Бон-Бон забрела в комнату, растирая глаза. Она уставилась на Лиру и на светящееся перо, царапающее в безумном ритме по бумаге. — Что ты делаешь?

— Они ее придумали. Она предназначена для них, а не для нас, — бормотала Лира, не отрывая глаз от дневника. — Теперь мне все понятно…

Бон-Бон потрясла головой и заглянула через плечо своей соседки. На бумаге обретала форму некая странная фигура. Она держала лиру чем-то, похожим на… руки? Форма тела была незнакома Бон-Бон, ее она прежде нигде не видала. Возможно, она была чем-то похожа на детеныша дракона, типа того, что живет с Твайлайт Спаркл, но конечности этого существа были длиннее.

— Струны гораздо легче перебирать, если у тебя есть пальцы. Я думаю, это, на самом деле, похоже на то, как играю я. Ну, как я себе это представляю, по крайней мере, — Лира продолжала рисовать, и Бон-Бон не могла определиться, объясняла ли ей Лира что делала, или просто разговаривала сама с собой. – Они слишком близко расположены друг к другу, чтобы играть на них копытами, а делать инструмент, на котором можно играть только магией, нет никакого смысла.

— Лира, это опять одна из этих твоих теорий, о… — слова Бон-Бон поглотил зевок.

— Люди. Естественно, — кивнула Лира. Она бросила перо и взглянула вверх. — Люди придумали лиры. Представляешь? У меня на бедре уже кучу лет нарисовано их изобретение и я только сейчас это поняла!

Она широко улыбнулась, глядя на изображение арфы# на своей задней ноге.

— Ты… уверена? — Бон-Бон снова зевнула. — Ты действительно считаешь, что она была изобретена какими-то… этими, как их там?

— Если знать, куда смотреть, можно увидеть, что люди оставили свой след во всей Эквестрийской цивилизации. Пони не первые, кто основал здесь общество. Все придумали люди, а мы лишь заимствуем.

Бон-Бон смотрела на Лиру, не понимая, как кто-то может быть столь отдохнувшим и полным энергии в три часа ночи. И опять она принялась талдычить об этих своих «людях». Не то что бы Бон-Бон вообще понимала, кто эти «люди» такие, но Лира, по-видимому, была удивительным образом ими одержима. Какое-то волшебное мифическое существо, что иногда поминалось в старых книгах. Вот и все, чем оно и было — лишь мифом. Ни один пони никогда не видел настоящего человека.

— Просто иди спать, — сказала Бон-Бон. Она развернулась и отправилась назад, в свою комнату.

Широкая улыбка Лиры поблекла, и она снова поглядела на свой рисунок. Она постаралась вложить столько деталей, сколько смогла в руки, держащие инструмент и в то, чтобы показать, как пальцы касаются каждой струны. Выглядело очень правдоподобно. Куда меньше внимания она уделила лицу и остальному телу — просто рудиментарное туловище и ноги. Уже сейчас детали сна растворялись у нее в памяти.

То был не первый сон Лиры о людях — время от времени они случались. Часто по нескольку подряд. Она вполне могла ожидать еще несколько туманных, невнятных снов в последующие ночи. Ее дневник был заполнен тем, что оставалось в памяти при пробуждении.

— Я знаю, люди существуют, — пробормотала Лира. — Может быть, их больше нет, но они когда-то действительно здесь жили.

Она бросила взгляд на нарисованную ей фигуру, играющую на лире так же, как она сама, но при этом делая это правильно. Так, как и было задумано. И затем она закрыла дневник и подняла его обратно на полку.

Лира не помнила, видела ли она еще сны этой ночью.