А Самойлова член полевого комитета?

То член, то не член. Или его местный подчлен в Одессе. Не знаю. Вот я и говорю ей: «Выходит, вы передернули документы. Положительные рецензии были изъяты?». «Я ничего об этом не знаю». Я снова пообещал устроить скандал. Она говорит: «Устраивай. На здоровье». И я ушел...

В общем, договориться с ними не было никакой возможности. Их можно было только обмануть. Настаивать на Измаиле не было никакого смысла - бабок нет ни у меня, ни у них. И как все это объяснять своему начальству не знал. Катался на велике вдоль моря и думал, как выкрутиться из этого положения. В это время нас как раз сделали университетом. Все происходило параллельно. Формально новый статус требовал создания университетской программы. По ней полагалось читать студентам археологию и проводить археологическую практику. И поскольку, я единственный археолог и преподаватель археологии, то и должен организовать эту практику.

Это был мой шанс и моя бесплатная рабочая сила. Раскопки в центре Одессы были очень удобны, потому что не нужно кормить студентов. И им есть где жить. Таким образом, я решаю практически все основные денежные вопросы. А сама идея этих раскопок, которые мы провели осенью того же года с Олегом Губарем и Кº, требует отдельного внимания. Поэтому давай немного передохнем. Выключи эту штуковину на минуту...

Песнь двадцатая, оперная

АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ ПУШКИНИСТИКА

«В сущности, я не прочь провести лето,

копаясь в каких-нибудь в мусорных кучах»