Поэтому соплеменники помогли юноше устроиться в патентное бюро, где при желании и должной сноровке можно было правильно определиться в выборе направления для научной работы

Работа в патентом бюро как в то время, так и позднее давала возможность быть в курсе всех новейших разработок в науке и технике и, следовательно, при желании посмотреть, что и где плохо лежит.

В частности, в наше советское время (см. Б.Диденко, "Хищное творчество", М., 2000) "...во ВНИИГПЭ (Всесоюзный институт государственной экспертизы) не было ни одного сотрудника даже хотя бы внешне похожего на русского". При этом наиболее перспективные предложения становились вскоре известными в США и Израиле, а "самим же заявителям через полгода-год говорилось о бесперспективности их предложений...".

Молодого патентоведа заинтересовала гипотеза, предложенная двумя известными учеными и объясняющая возникшие в физике противоречия. Эта новая гипотеза была им опубликована без ссылок на предыдущие работы ученых, в преодолении же математических трудностей ему оказала помощь жена - славянка, окончившая тот же институт.

В благодарность будущий гений обещал ей отдать денежную часть Нобелевской премии, которую он обязательно должен был получить. И действительно, полученная впоследствии Нобелевская премия (денежная часть) была отдана теперь уже бывшей жене - опальной славянке, которой он оставил на память о себе двоих сыновей (судьба их первой, внебрачной дочери, неизвестна). Эта же премия была использована как средство давления на жену для получения от нее согласия на развод.

Опубликованная статья не вызвала протестов у французских ученых, которые посчитали претензии молодого автора просто несостоятельными. А зря!

После этого начинается "раскрутка" молодого автора в мировом масштабе, а как это практически делается, простые могут видеть на примере "раскрутки звезд" шоу-бизнеса. Как говорил один из специалистов: дайте мне сто пятьдесят тысяч долларов, и я из кривого и хромого сделаю телезвезду!

Но пока продолжалось формирование образа ученого мирового уровня, молодой человек еще несколько лет продолжал работать в патентном бюро.

Интересная деталь - не сохранилось никаких записей и черновиков его первых работ.

Наконец, настал момент, когда уже можно было родному человечку", устроить его на профессорскую должность.