1-й тип — обсессивный. Маленький человек с довольно узким телом, ведущий интенсивную эмоциональную жизнь. Обсессивный тип худощав и жилист, с хорошо развитой мускулатурой. Движения быстрые и решительные. Мускулатура спины напряжена и неподатлива по сравнению с передней частью тела.
2-й тип — компульсивный. Компульсивный тип — с более длинным, костистым скелетом и гораздо более развитой мускулатурой. Тяжелая, агрессивно выдвинутая вперед нижняя челюсть, плечи широкие, талия узкая, бедра закрепощены. Строение тела производит впечатление силы и твердости. Довольно длинные ноги, дышит животом, лоб напряжен. Высокие квадратные плечи — знак рано взятой на себя ответственности.
Обсессивный тип имеет сильную генитальную активность, компульсивный — слабую, из-за спастического анального напряжения. Жесткость структуры не допускает никакой спонтанности движения или экспрессии. Этот тип проявляет педантизм, жадность и аккуратность, что является результатом подавления эмоциональных проявлений, блокировки аффекта. Здоровые представители этих типов благодаря свободной агрессии социально активны, импульсивны, энергичны, продуктивны, но чем более невротичен характер, тем более своеобразными и односторонними бывают их движения. Поведение амбициозно. Страх неудачи связан с чувством ответственности.
|
|
Пассивно-женственный тип. Мягкий женоподобный голос, отсутствие глубокого резонанса и резкости. Выражение лица мягкое и пластичное. Движения никогда не бывают резкими, в них не чувствуется напора. Тело может быть либо округлым, с довольно узкими плечами (Z-тип), либо К-образным с широкими плечами и узкими бедрами. Руки мягкие и довольно слабые. Стопы узкие с тяжелыми контрактированными сводами. Слабые ноги, отсутствие контакта с землей. Поднятые плечи являются выражением страха. Узкие бедра — результат значительного напряжения таза и бедер, из-за которого уменьшается объем таза и снижается половая потенция. Основное напряжение приходится на глубокие мышцы, тогда как поверхностная мускулатура относительно мягкая. Это проявляется в мягких движениях. Иммобилизация генитальной агрессии препятствует нормальному развитию мужской мускулатуры. Тип мягкий округлый, присущий мужчинам тазовый выступ отсутствует, что соответствует недостаточной агрессивности в целом. Отсутствуют импульсивность догенитальной структуры и агрессивность фаллического мужчины. Недостаточность эмоциональной экспрессии и относительная физическая неподвижность. Внешний психологический конфликт сконцентрирован на отношении к женщине. Глубокая потребность в контакте, уходящая корнями в оральное нарушение, на генитальном уровне вступает в
|
|
4 Ливде
конфликт с желанием разрядки и удовлетворения. В поведении дружелюбен, покладист, неловок, робок, зависит от обстоятельств, с интеллигентными манерами.
Панцирю В.Райх придавал и общефилософское значение, считая, что человечество в целом избрало путь создания панциря вместо открытости. Этот путь воплощается в двух вариантах.
Первый вариант связан с механистической наукой. Механицисты поражены глубинным страхом спонтанности и открытости. Машина может быть идеальной и безошибочной. Чувства и спонтанность опасны, их следует избегать. Человек в поведении уподобляется машине и изучается наукой как машина.
Второй вариант воплощен в мистической религии, которая лишь частично контактирует с истинной природой человека. Тело и сексуальность отрицаются, тем самым отвергается живая любовь. Религия не становится чем-то реально переживаемым, она отвлеченна и абстрактна.
Вместо этого Райх предлагал религию Живой жизни.
Терапия
В райхианской терапии используются обычно следующие средства для снятия мышечной брони:
1) накопление в теле энергии посредством глубокого дыхания;
2) прямое воздействие на хронические мышечные зажимы (давление, защипывание и т.д.), чтобы расслабить их;
3) специальные (обычно ритмические) движения, например велосипедные движения ногами, ударяя икрами кушетку;
4) сотрудничество с клиентом в открытом рассмотрении сопротивлений и эмоциональных ограничений, которые выявляются при том или ином воздействии на мышечные зажимы;
5) издаваемые клиентом звуки, крики, выражающие эмоциональное состояние, связанное с тем или иным блоком;
6) гримасничанье или изображение некоторого чувства телесным поведением.
В современной телесной терапии к этому реестру добавляются:
7) специальные напряженные позы в сочетании с глубоким дыханием;
8) особый массаж (рольфинг), имеющий целью расслабить мышечные оболочки (фасции).
По Райху, все тело делится на семь относительно независимых сегментов мышечной брони, в каждом из которых подавляются специфические чувства и импульсы к действию.
Приведем для примера некоторые варианты работы с различными сегментами мышечной брони (по [8]):
1. Глаза. Защитный панцирь в области глаз проявляется в неподвижности лба и «пустом» выражении глаз, которые смотрят как
бы из-за неподвижной маски. Расслабление посредством раскрывания глаз так широко, как только возможно (как при страхе), чтобы мобилизовать веки и лоб в принудительном эмоциональном выражении, а также посредством вращения глаз и смотрения из стороны в сторону, фиксируя взгляд на каждой стене.
2. Рот. Оральный сегмент включает мышцы подбородка, горла и затылка. Челюсть может быть как слишком сжатой, так и неестественно расслабленной. Этот сегмент удерживает эмоциональное выражение плача, крика, гнева, кусания, сосания, гримасничанья. Защитные напряжения могут быть расслаблены путем имитации плача, произнесения звуков, мобилизующих губы, кусающих движений, рвотных движений и прямым воздействием на мышцы.
3. Шея. Этот сегмент включает глубокие мышцы шеи и язык. Он удерживает в основном гнев, крик и плач. Прямое воздействие на мышцы в глубине шеи невозможно, поэтому важными средствами расслабления являются крики, вопли, рвотные движения и т. п.
4. Грудь. Грудной сегмент включает широкие мышцы плеч, лопаток, всю грудную клетку и руки с кистями. Этот сегмент сдерживает смех, гнев, печаль, страстность. Сдерживание дыхания, являющееся важным средством подавления любой эмоции, осуществляется в значительной степени в груди. Броня может быть расслаблена посредством работы над дыханием, в особенности осуществлением полного вдоха. Руки и кисти используются для меткого удара, чтобы рвать, душить, бить, чтобы страстно достигать чего-то.
|
|
5. Диафрагма. Этот сегмент включает диафрагму, солнечное сплетение, различные внутренние органы, мышцы нижних позвонков. Защитные напряжения выражаются в выгнутости позвоночника вперед. Когда клиент лежит, между нижней частью спины и кушеткой остается значительный промежуток. Выдох оказывается труднее вдоха. Броня удерживает здесь в основном сильный гнев. Нужно в значительной степени распустить первые четыре сегмента, что осуществляется посредством работы с дыханием и рвотным рефлексом (люди с сильными блоками в этом сегменте практически неспособны к рвоте).
6. Живот. Сегмент живота включает широкие мышцы живота и мышцы спины. Напряжение поясничных мышц связано со страхом нападения. Защитная броня на боках создает боязнь щекотки и связана с подавлением злости и неприязни. Расслабление происходит легко, если верхние сегменты уже открыты.
7. Таз. Последний сегмент включает все мышцы таза и нижних конечностей. Чем сильнее защитный панцирь, тем более таз вытянут назад, торчит сзади. Ягодичные мышцы напряжены и болезненны. Таз региден, он «мертвый» и бессексуальный. Тазовая броня служит подавлению возбуждения, гнева и удовольствия.
Возбуждение (или тревожность) возникает из подавления ощущений сексуального удовольствия. Невозможно полностью переживать удовольствие в этой области, пока не разрядится гнев в тазовых мышцах. Броня может быть снята посредством напряжения таза, а затем лягания ногами и ударения кушетки тазом.
Расслабление сегментов ведется обычно сверху вниз.
Райх обнаружил, что по мере полного распускания мышечной брони у людей фундаментально меняются все их бытие и стиль жизни, происходят глубокие психологические перемены, в том числе меняется характер. К ним возвращается чувство глубины и искренности, ранее утерянное, они снова чувствуют себя «живыми», обретают новую энергию, интерес к жизни и способности.
|
|
Пример.
По этому примеру можно составить представление об ортодоксальной райхианской терапии.
«Д-р Бейкер сел за свой стол и указал мне на стул напротив... "Ну, — сказал он, — раздевайтесь, посмотрим-ка на Вас". С остекленевшими глазами я встал и начал раздеваться. — "Вы можете остаться в шортах и носках", — сказал Бейкер к моему облегчению. Я сложил одежду аккуратной стопкой на стул у стены. "Ложитесь на кушетку", — сказал доктор...
Он начал щипать мускулы мягких частей плеч. Мне хотелось съездить его по его садистской физиономии, одеться и дать деру. Вместо этого я выдавил из себя "о-о-у". Потом я промычал: "Больно".
— Не думаю, чтобы было больно, — сказал он.
— Больно, — сказал я и продолжал мычать свои "о-о-о".
— Теперь глубоко вдохните и глубоко выдохните, — сказал он, положив ладонь одной руки мне на грудь и придавив ее второй рукой с большой силой. Боль была значительной. "Что, если кушетка проломится? —думал я. — Что, если мой позвоночник лопнет или я задохнусь?"
Некоторое время я вдыхал и выдыхал, затем Бейкер нащупал мои ребра и начал их прощупывать и давить... Потом он тыкал и продавливал мой живот, нащупывая мышечные зажимы и узлы... Он двинулся ниже, милосердно обойдя мои жокейские шорты, и начал щипать и тыкать мышцы внутренней стороны бедер. Теперь я понял, что плечам, ребрам и животу было совсем не больно. Боль была ошеломляющей, в особенности потому, что в этой области я никак не ожидал боли...
"Повернитесь", — сказал Бейкер. Я повернулся. Он начал с моей шеи и двигался вниз, безошибочным инстинктом находя каждый зажим, каждый напряженный мускул... "Теперьснова повернитесь", —сказалд-р Бейкер, и я повернулся. "Хорошо, — сказал он, — вдыхайте и выдыхайте так глубоко, как вы только можете, и в то же время вращайте глазами, не двигая головой. Попробуйте посмотреть поочередно на каждую из четырех стен, переводите глазные яблоки из стороны в сторону так далеко, как можете". — Я начал вращать глазами, чувствуя себя довольно глупо, но довольный уже тем, что он больше не мучает мое тело. Мои глаза вращались и вращались. "Продолжайте дышать", —сказал Бейкер. Я почувствовал нечто стран-
но-приятное в глазах, легкий туман, похожий на эффект выкуренной палочки марихуаны. Этот туман начал распространяться по лицу, голове, потом по всему телу. "Хорошо, —сказал Бейкер, —теперь продолжайте дышать и ударяйте ногами кушетку велосипедными движениями". Я начал ритмично поднимать и опускать ноги, ударяя кушетку икрами. Я продолжал и продолжал, пока мои ноги не начали отваливаться. Бедра начали болеть, я ждал, когда же он скажет, что достаточно, но он молчал. Тогда, постепенно, я перестал чувствовать боль, и то же приятно-туманное ощущение начало распространяться по всему телу, но гораздо более сильное. Я чувствовал себя так, будто ритм подхватил мои удары, которые уже не требовали от меня никаких усилий. Я чувствовал себя вознесенным, охваченным чем-то большим, чем я. Я дышал глубже, чем когда-либо до этого, и ощущал, как каждое дыхание проходит вниз по легким до таза. Постепенно я почувствовал себя восхищенным прямо из молочно-шоколадной бейке-ровской комнаты в гармонию сфер. Я слился с астральным ритмом. Наконец, я почувствовал, что пора остановиться...
На следующее после визита к доктору Бейкеруутро, в среду, я проснулся, проспав всего около пяти часов и чувствуя себя бодрым. Кофе казался вкуснее, чем когда-либо, и даже мусор, плывущий по Ист-Ривер, обладал легкостью и выстраивался в узоры. Это чувство продолжалось весь день — чувство благополучия и единения с миром. Тело было легким, приятные мурашки бегали вниз и вверх по рукам, ногам, туловищу. Когда я вдыхал, ощущение движения продолжалось до низа туловища, и это было приятно. Я ощущал легкое сексуальное возбуждение и нежность, мысль вообще о женщинах наполняла меня любовью.
Я начал раскручиваться в другую сторону. Приятные мурашки прекратились, начало преобладать чувство тревожности и возбуждения. Начали появляться коричневатые пятна, которые потом превратятся в синяки там, где Бейкер щипал и тыкал меня...
Я забрался в постель, чувствуя, что мне холодно; потянувшись за вторым одеялом, я понял, что холодею от страха. Я попробовал осознать свое чувство, как научился делать в психоанализе. Это был страх того рода, какого я не переживал раньше. Я вспомнил о марионеточном представлении, где куклы танцевали под музыку "Пляски смерти", представляя собой скелеты, распадающиеся на ходу. Я чувствовал себя так, будто сам начинаю распадаться. Беспокойство становилось ужасным, и я осознал, что непроизвольно напрягаю мышцы, чтобы "собрать" себя. Прекрасное чувство освобождения исчезло, его место заняло стремление держаться за жизнь. Мой "панцирь" — если это был он — казался старым дорогим другом. Люди часто говорят, что лучше умереть на электрическом стуле, чем провести жизнь в тюрьме, — но узники не скажут этого. Жизнь в цепях лучше, чем никакой жизни, — если дело идет не о теории.
Я понял, что мне понадобится все мужество, какое я сумею собрать, чтобы распустить защитный панцирь. Я буду бороться с доктором Бейке-ром на каждом шаге пути; но я помню также, как чувствовал себя в течение тридцати шести часов после первого сеанса, и я хочу этого больше всего на свете.
"Как вы провели неделю?" — спросил Бейкер, и я рассказал.
"Ваша реакция сжимания после периода приятных ощущений совершенно естественна, этого и следует ожидать, — сказал он. — Вы не можете всегда сохранять эти прекрасные ощущения, но важно помнить их, чтобы иметь возможность идти к ним в работе. Это поможет Вам пережить страх, который Вы будете чувствовать по мере того, как панцирь распускается..."
В течение нескольких недель по вторникам в два часа я дышал и бил ногами кушетку. (Я понял, что грудь и дыхание прорабатываются прежде всего для того, чтобы мобилизовать энергию в теле, что это должно способствовать процессу распускания панциря. Энергия накапливается посредством вдыхания воздуха.) Теперь Бейкер заставлял меня бить кушетку не только ногами, но и кулаками. Я бил и лягал ее, и ритм возносил и восхищал меня...
Чтобы начать распускание панциря вокруг глаз, Бейкер взял карандаш и велел мне неотрывно смотреть на него. Он начал быстро вертеть его перед моими глазами разнообразными кругами, что заставило меня спонтанно смотреть в разные стороны. Это продолжалось минут 15—20, и результат был ошеломляющим. Глаза почувствовали себя свободно в голове, я мог ощущать прямую связь между ними и мозгом. Затем я вращал глазами, не двигая головой, сосредоточивая взгляд по очереди на каждой стене, когда взгляд касался ее. Все время, пока я это делал, я продолжал глубоко и ритмично дышать.
Бейкер заставил меня гримасничать и корчить рожи (я чувствовал себя дураком). Он заставлял меня смотреть подозрительным взглядом или выражать глазами страстное стремление. Все это привело меня к ощущению, что я впервые использую глаза, и это было прекрасно...
На следующий вторник вместо карандаша Бейкер взял ручку-фонарик. Он бросал мне в глаза пучки света, вращал их — это вызывало психоделический эффект. Я следил глазами за линиями и фигурами, возникающими в темноте, это было поразительно. Я прямо-таки чувствовал, как мозги шевелятся у меня в голове. Бейкер вертел перед моими глазами фонарик минут 15, потом он зажег свет, глубоко посмотрел мне в глаза и сказал: "Они прекрасно встают на место". — Все, что он делал со мной, и все его суждения были не механическими, это возникало в результате способности человеческого существа войти в соприкосновение с чувствами и энерги-ямидругого...
"Состройте мне гримасу", — сказал Бейкер, и я повернулся к нему с глупым косым взглядом. — "Усильте это", — сказал он. Я сморщился в выражении мерзкой кикиморы. "Что вы при этом чувствуете?" — спросил он.
— Не знаю, — соврал я.
— Должны же вы что-то при этом чувствовать.
— Ну, мне кажется, высокомерие...
— Вам так кажется?..
— В конце концов, черт возьми, все это куча дерьма... лежать здесь и вертеть глазами!..
— Суньте палец в глотку, — сказал Бейкер.
— Что? — сказал я.
— Пусть вас вырвет.
— Я перемажу вам всю кушетку.
— Можете, если хотите, — сказал он. — Но продолжайте глубоко дышать при этом.
Я лежал, дыша глубоко, я сунул палец в глотку, меня вырвало. Потом я сделал это снова.
— Продолжайте дышать, — сказал Бейкер. Моя нижняя губа задрожала, каку маленького ребенка, слезы потекли по лицу, я зарыдал. Я рыдал минут пять, и сердце мое разрывалось. Наконец, рыдания прекратились.
— С вами что-то произошло? — спросил Бейкер.
— Я подумало маме, как я любил ее, я чувствовал, что никогда не смогу добраться до нее, я чувствовал безнадежность, мое сердце было разбито, — сказал я. —Я смог пережить это впервые с тех пор, как я был маленьким. Это такое облегчение — быть способным плакать, и совсем это не куча дерьма, я просто был испуган.
— Да, — сказал он, — это пугает. Вам нужно выпустить из себя еще много злости, много ненависти и гнева, а потом много желания и много любви. О'кей, —сказал он, —доследующего раза.
И я поднялся, оделся и ушел» [8].