К порогу

Нас с тобою весна никогда не венчала.

Я тебя никогда не ждала у причала...

Нестерпимо, несносно и горестно, жалко,

что была только сноской,

случайной ремаркой

и неловким вопросом, осенним приветом

на исходе последнего бабьего лета.

Я бывала на срыве, бывала в печали,

нерожденных детей мы с тобой не качали.

Я в порыве могла б от моста оттолкнуться

и паденьем – в пике! –

не успеть ужаснуться...

Ты пришел, когда осень затронула душу.

Я ненужный упрек на тебя не обрушу.

Ты был раньше как сон,

что не может случиться,

я – бескрылой, израненной,

брошенной птицей.

Ты принес мне к порогу седые печали...

Жаль, что юные весны нас не повенчали.

* * *

Мне так хотелось тишины,

но суета, горластым эхом

вплетаясь властно в явь и сны,

терзала, мучила...

О, эта

девичья роскошь – слабой быть –

не всем дана...

Не огрубела,

но счастья – сильного любить –

изведать в жизни не сумела.

Так думалось, пока в пути

случались мели да пригорки.

Но тяжелей стократ идти,

когда все беды на закорки

легли не мне...

* * *

Я никогда себя не берегла,

чужих кусков не ела со стола,

подачками не оскверняла рот,

а было все всегда наоборот.

Как ни была обида горяча,

я не рубила загодя, сплеча.

И хоть размолвки были мне горьки,

но не разжала дрогнувшей руки.

Рука в руке – живем одной судьбой.

И купол неба – прежний, голубой!

Пусть говорят, что время истекло...

...Я так люблю седин твоих тепло!

ВДВОЕМ

Вне моды твой серебряный висок...

И суть не в том, чтоб всем достичь высот.

А мир – и прост, и ярок, и... глубок:

лубок?

Богатство – что? Бери его чума!

Там все равно: тиара иль чалма

украсят голову, или плечо – сума?

Эхма!

Нам Бог судья, всем тем, кто дал ответ

или твердил всю жизнь: не знаю, нет...

Ответим поровну за правду или бред.

Привет!

Хвала всем тем, кто просто честно жил,

кто ни долгов, ни злата не копил.

А если кто не жил, не был, а слыл?

И – сплыл!..

Рука в руке – вдвоем с тобой идем.

И, хоть неполон жизни водоем, –

с тобою мы во внуков перейдем

вдвоем!

* * *

Подорожник мне имя.

Возьми, прикоснись:

как шершав этот лист,

запыленный и странный,

несжигаемый зноем.

Я – холст домотканый

или пластырь на ране – поди, разберись...

Я давно злую ревность уже не бужу,

у гордыни твоей не сижу в изголовье.

Этот шрам на груди называешь любовью?

Дай на боль твою – руку свою приложу.

Буду пластырем, зельем, целебной травой...

И зима не страшна! –

только б вместе с тобой.