Молчаливый ответ

Давайте исходить из классического пункта теорий Бурдье и его школы: изу­чения общественного мнения. Анализируя монополизацию в чьих-то руках «ору­дий производства» в политической области, Бурдье использует формулировку в виде оксюморона (словосочетание противоположных по смыслу понятий): ав­торитетному слову статусной компетенции «отвечает молчание» некомпетент­ности, не менее значимой по своему статусу. Те мужчины или женщины (факти­чески прежде всего женщины), которые не думают, что обладают правом на мне­ние в области политики, обречены делегировать свое слово, свой голос, право

¹ Bourdieu P. La distinction. Critique social du jugement. 1970. P. 252—253; doxa по-гречески — мнение, в противоположность науке (episteme).

ЧАСТЬ II. Категории политики

J

Легитимация порождает повиновение, при котором приказы не предписыва­ются свыше, не навязываются в грубой форме, а значит, и не вызывают протеста. Именно отношения, основанные на порядке, в большей степени, чем лозунги или поддержание порядка, находятся в центре внимания той самой социологии, клю­чевой аспект которой по поводу интерпретации неравенства в школьной системе мы уже изложили (см. гл. II, с. 42). Механизмы господства действуют наиболее ус­пешно тогда, когда те, кто господствует, и те, кто им подчиняется, ведут себя так, что над ними не довлеют постоянно отношения господства. Господство определяет не столько структуру повиновения, как это имеет место у Вебера, сколько опреде­ленный механизм создания места и источников напряжения, что объясняет широ­кое использование Бурдье понятия «поле», которое идет, в частности, от Норберта Элиаса (см. с. 88). Пьер Бурдье также часто использует категории, взятые из психо­анализа (бессознательное, цензура и запрет), наряду с другими понятиями (такими, как капитал, органический состав капитала, культурный капитал, экономический капитал, социальный капитал), которые заимствованы из марксистской политэко­номии, что приводит к появлению формулировок типа «символический доход». Эпистемологическая трудность здесь очевидна. Можно ли переносить из одной те­ории в другую какое-либо понятие, не нарушая целостности понятийного аппара­та? Можно ли использовать (и мы уже рассматривали эту проблему относительно Элиаса) фрейдистские понятия, которые были сформулированы в рамках теории бессознательного, для осмысливания социального субъекта?

Но здесь особенно важно подчеркнуть, что, беря у Фрейда то, что необходимо для определения механизмов господства, Бурдье стремится еще в большей степе­ни, чем Вебер, сделать упор на интериоризации господства со стороны объектов господства. Господство является успешным, если от того, кто ему подвергается, скрыты условия его существования, его статус, а тому, кто господствует, удается осуществить это навязывание места и веры, причем осуществить тем успешнее, чем более сам он слеп, так что, может быть, только социолог приобретает, словно платоновский философ, знания о пещере, в которой живут и объекты, и субъекты господства, являющиеся в равной степени пленниками доксической тени¹.