Наряду с макиавеллиевской политикой virtu, с XVI—XVII вв. утверждается глубоко отличающаяся от нее модель пастырской власти, где вопрос стоит не об укреплении или стабилизации власти государя, а об обеспечении функционирования самого государства. Мишель Фуко стремится противопоставить два типа властных отношений на Западе: один из них направлен на строительство суверенного централизованного государства, другой обращен к людям и призван руководить ими постоянно и последовательно. Этот тип индивидуализированной власти получил название «пастырский»1. Пастырь занят тем, что опекает и защищает свое стадо и заботится о хорошем самочувствии каждого животного. О*н стремится не столько к обладанию силой, способной навязать его господство, а ищет наилучшие способы управления стадом. Это противопоставление отражает различие между юридической моделью власти и ее стратегической моделью. Согласно первой концепции, свойственной периоду абсолютной монар-
1 См.: Foucault Michel. Omnes et singulatim: vers une critique de la raison politique.
т
ЧАСТЬ IV. Государство, гражданское общество, нация
ванной налоговой системой. «Государственный интерес» состоял в развитии целого ряда новых секторов вмешательства под специфическим углом — улучшения условий жизни людей. Государство-полиция, пастырское государство не слишком беспокоится о догматических истинах религии, но с интересом следит за моралью, в той степени, в какой занимается питанием и здравоохранением. Авторы рекомендаций XVIII в. в своих теориях организации и регламентирования общества приходят к парадоксальному выводу: речь идет о том, чтобы сделать людей счастливыми путем обеспечения им лучшей жизни, и в то же время их развитие должно усиливать мощь государства. Таким образом, современное государство при своем рождении было одновременно «индивидуализирующим и тоталитарным».
Однако эту форму государства, может кто-то добавить, нельзя смешивать с однопартийным тоталитарным государством, образ которого не связан с попыткой рационализации того же типа, поскольку его технологии направлены прежде всего не на индивидуализацию власти с целью контроля и возможного взятия на себя тотальной заботы о всех «индивидах», а на проведение массовой чистки общества и его «тотальной» реконструкции. И действительно, если государство при его строительстве в классический период определялось не его сущностью, а множеством практических дел, в ходе которых складывались различные формы рациональности и где управляемость выступала как систематизированные усилия по воздействию на гражданское общество, то политические тоталитарные системы будут вводить специфический тип организации. В период либерального правления государство не превращается в некую субстанцию, окутывавшую туманом все общество, а становится «мобильным эффектом режима многосторонней управляемости». Амбиции тоталитарных режимов можно понять совершенно иным способом, который связан с изменением построения, а не с изменением строя: либеральное государство создавалось путем развертывания программ, направленных на организацию политики жизни и выживания, при помощи проведения различия между политикой как насилием и полицией как администрацией, между суверенитетом и управляемостью; что же касается тоталитарных режимов, то они выбирают в качестве структурирующего элемента своей деятельности организованное насилие над населением. Специфика тоталитарного государства состоит в том, что сердцевиной политики стало уничтожение (невзирая на число жертв).
«Тотализирующие» устремления государства-провидения, развитой формы пастырского государства, совершенно иные. Как только закончилась Вторая мировая война, оно приступает к совершенствованию технологий управления социальной сферой, разработанных, в частности, в бисмарковской Германии (National Public Health Service в Великобритании и служба социального обеспечения во Франции), и, опираясь на неокейнсианские методы, выполняет задачи распределения доходов в период фазы роста «славных» 30-х гг. Однако нефтяной кризис 1973 г. повлек за собой свертывание или отступление государства, во Франции оно приняло форму децентрализации (закон 1982 г.), вследствие которой местным властям передается ряд полномочий государства (школьное строительство, защита детства), чтобы обеспечить лучшее управление ресурсами,
X. Государство и гражданское общество
объем которых в целом сократился. Но это отступление, довольно массированное в Великобритании и Соединенных Штатах, коснувшееся экономической политики в связи с отказом от регламентации, подталкиваемым Рейганом и Тэтчер, не поставило под удар некоторые пастырские функции государства. Из-за кризиса пришлось более разумно планировать расходы во Франции, что оказалось нелегким делом, поскольку мощь фармацевтического лобби, например, или корпораций в сфере здравоохранения позволяла им противиться мерам контроля, ограничения или сокращения доходов, которые противоречили их процветанию или их статусу. Однако ни в одной из западных стран система социальной защиты не была разрушена: размах скрытых и явных социальных кон-
I фликтов, непрочность статуса некоторых групп населения обусловили сохранение защитной роли государства (например, в разработке государственной политики помощи безработным путем установления минимального дохода вы-
| живания (МДВ) во Франции) или проведение реформ, позволяющих увеличить долю отдельных лиц в системах социального страхования и защиты (в этом состоит суть реформ, включенных Биллом Клинтоном в его программу на 1993— 1994 гг., которая должна привести к созданию новой системы универсальной заботы о здоровье).
Таким образом, государство испытывает постоянное воздействие напряженности между суверенитетом и управляемостью, которые стали скорее двумя полюсами его деятельности, нежели двумя фазами его истории: это нашло выражение в создании ударной силы и установлении минимального дохода выживания. Сочетание микрофизики властей, посредством которой управляется жизнь в ее мельчайших проявлениях, и тотализации, благодаря которой организуется мощь государства в соперничестве с другими государствами и которая находит свою кульминацию в войне, порождает постоянный вопрос о легитимности государства (см.: Со/as D. Etat, in Duhamelet Meny. Dictionnaire constitutionnel. PUF. P. 415).