Политико-территориальная структура агрограмотной империи

По Геллнеру

ЧАСТЬ IV. Государство, гражданское общество, нация

Османская империя: пестрая и деспотическая

384 Хотя турецкий султан («Великий Турок») выглядел деспотом в глазах евро­пейцев, в частности в XVII в., длительное существование Османской империи объясняется в некоторой степени слабостью политических действий, направ­ленных на приведение к единообразию различных сообществ, которые состав­ляли империю. В XIX в. такая слабость стала выглядеть скорее как политичес­кий ресурс, значение которого полностью изменилось.

Миллет

Выделение миллетов¹ в структуре империи явно выражает не только ее тер­пимость, оно побуждает к общинному самоуправлению. У миллетов долгая ис­тория. Первоначально с их помощью институционализировались христианские общины, существовавшие в мусульманских странах, прежде всего греческие пра­вославные общины после завоевания Константинополя Мехметом II в 1453 г., которое положило конец Византийской империи. Начались преследования, гра­бежи христиан, но все же был признан постоянный статус греческой Церкви, представляемой ее патриархом. Грекам даровали право решать в особых судах некоторые категории споров между членами их миллета, а также свободно от­правлять религиозный культ. В XVI в. патриарх Константинополя продолжал собирать церковные взносы, обязательные для клириков и «добровольные» для мирян. Султана он величал «басилевсом», т.е. титулом, который носили визан­тийские императоры. Сам же патриарх, избранный синодом, утверждался сул­таном, которому выплачивалась подать. Поэтому у патриарха был собственный бюрократический аппарат, собиравший налог в пользу Высокой Порты. Патри­архат обладал определенной гражданской юрисдикцией, разрешал споры, затра­гивающие вопросы религии, поскольку именно в этой области он, естественно, имел наибольшие прерогативы.

На Балканах (где мусульмане были в меньшинстве: 4,5 тыс. мусульманских семей против 25 тыс. христианских в Боснии в конце XV в.) христиане и иудеи пользовались религиозной свободой в соответствии с предписанием ислама ока­зывать покровительство «людям Писания». Однако носить оружие эти люди могли, лишь поступая на службу во вспомогательные военные формирования. Благодаря своему статусу в XVIII в. патриарх Константинополя выступает как настоящий религиозный вождь; в политическом плане он является козырем для Османской империи, поскольку в качестве этнарха «миллет-баши» сохраняет верность султану и не идет на сближение с Москвой, которая претендует на роль Третьего Рима (Рим — Византия — Москва) и стремится привлечь к себе право­славное духовенство. Греческий патриарх Константинополя пользуется различ­ными прерогативами — фискальными (они значительны, обеспечивают его бо-

¹ Это турецкое слово можно перевести как народ, группа или нация. Оно происходит от араб­ского слова «милла», которое встречается в Коране и означает религию, религиозную общину. Се­грегация в Османской империи имеет скорее «религиозный», чем «этнический» характер.

XII. Государство-нация

гатство), административными и судебными. Объем их увеличивается, что поз­воляет эллинизировать различные православные Церкви. Это приведет к упра­зднению сербского патриархата и к маргинализации болгарских и румынских религиозных руководителей. Таким образом, получив признание в качестве са­новника Османской империи, патриарх Константинополя проводит как глава миллета выгодную для себя религиозную политику. Оставаясь лояльным султа­ну, он обеспечивает ему включение православных греков в многорелигиозную и многоязыковую структуру, способную действовать лишь потому, что политичес­кий контроль из центра имеет относительно незаметный, опосредованный ха­рактер.

Статус миллета вновь активно используется в середине XIX в., когда им наде­ляются армянская и еврейская общины, а институты миллета для греков стано­вятся более разнообразными, чтобы дать в нем место светским элементам (хотя синод продолжает играть главную роль). Власть патриарха Константинополя начинают оспаривать, в Болгарии создается автокефальная (самоглавенствую­щая) Церковь. Таким образом, в эпоху развития национализма в Европе, в XIX столетии, которое часто называют «веком пробуждения», в частности пробуж­дения Балкан, миллет меняет свою роль: он служит уже не средством структури­рования пестрого населения Османской империи, а опорой при выдвижении общинных и национальных требований.

Если мы согласимся понимать религиозную терпимость в соответствии с ог­раничительным ее толкованием — как отсутствие преследований, то можем ска­зать: да, она существовала в османской имперской системе по отношению к ре­лигиозным меньшинствам. В противоположность ситуации, наблюдавшейся в других частях мусульманского мира, институционализированная социальная сегрегация религиозных меньшинств являлась там правилом до такой степени, что спустя пять столетий после падения Константинополя жившие в нем греки и евреи все еще плохо говорили по-турецки. Структурная разнородность Осман­ской империи была, впрочем, обусловлена не только существованием в ее со­ставе миллетов, объединявших некоторые религиозные меньшинства, но и мно­гообразием способов территориального контроля.