Поэт у поэта песню украл

«Слышала, что в поэтическом и композиторском мире случается авторское присвоение слов и мелодий. А есть ли конкретные примеры?

Тамара Дольская

г. Сергиев Посад Московской области».

Эта «традиция» имеет давние корни. Правда, не всегда это происходит по злому умыслу. Мог ли, например, предположить английский поэт Томас Мур, что его стихотворение в переводе русского поэта Ивана Козлова «Вечерний звон» будет приписано последнему и даже станет народной песней в России? Или немец Рудольф Грейнц, присутствовавший при гибели «Варяга», не мог и предположить, что его стихотворение «Наверх вы, товарищи, все по местам» будут петь и при царе, и при большевиках, причём начисто забыв об авторе. Но не всегда всё бывало так невинно. Неофициальный гимн гитлеровской Германии «Хорст Вессель» со слегка изменёнными словами и мелодией стал в тридцатые годы... Маршем авиаторов в СССР: «Всё выше, и выше, и выше». Вальс немца Виктора Матиасовича «Королева ночи» с другим текстом превратился в известную песню Матвея Блантера «В лесу прифронтовом». Музыку и русский текст популярной в своё время песни «У самовара я и моя Маша» написала Фаина Квятковская, жившая до войны в Польше и потому не знавшая, что в СССР «автором» этого шлягера стал Лебедев-Кумач. Учитель словесности из Рыбинска Александр Боде, ещё в годы первой мировой войны написавший стихотворение «Вставай, страна огромная» и пославший его в 1937 году тому же Лебедеву-Кумачу, не знал, что за «Священную войну» в 1941 году Лебедев-Кумач получит Сталинскую премию.

Фаина Квятковская только в 1979 году сумела восстановить свои права на песню «У самовара я и моя Маша». А про настоящего автора слов «Священной войны» узнали лишь в годы перестройки. Кстати, ещё в 1946 году в своём дневнике Лебедев-Кумач записал: «Болен от бездарности, от серости жизни своей. Перестал видеть основную задачу — всё мелко, всё потускнело. Ну, ещё 12 костюмов, 3 машины, 10 сервизов... И глупо, и пошло, и недостойно... И неинтересно». Вот такие дела.