Основные этапы жизни и творчества Оливера Голдсмита, создателя жанра сентиментального романа

Оливер Голдсмит (Oliver Goldsmith, 1728—1774) родился в ирландской деревне Паллас (графство Лонгфорд) в семье сельского священника, вскоре переселившейся в другую ирландскую деревушку — Лиссой, с которой у Голдсмита связаны лучшие воспоминания детства, отразившиеся в его произведениях. Там, под руководством сельского учителя, Голдсмит начал свое обра-зование. Осенью 1758 года Голдсмит предпринял издание еженедельного сатирического листка «Пчела» (The Bee; вышло лишь восемь номеров). Статьи Голдсмит писал не только для своей: «Пчелы», но и для ряда других журналов. Все эти статьи вышли отдельной книгой в 1765 г.

В течение 1760—1761 гг. Голдсмит печатает в газете «Общественные ведомости» свои «Китайские письма», которые выпускает в 1762 г. отдельной книгой под названием «Гражданин мира, или Письма китайского философа, проживающего в Лондоне, своим друзьям на Востоке» (The Citizen of the World.). В этот период Голдсмит познакомился с тогдашним законодателем литературного вкуса, критиком Сэмюэлем Джонсоном, который сразу же оценил его талант.

У Голдсмита уже были готовы рукописи его знаменитого «Векфильдского священника» и поэмы «Путешественник», когда автор их был посажен в долговую тюрьму. Аванс, полученный за роман, выручил Голдсмита, но издатель еще несколько лет медлил с опубликованием книги. Только успех «Пу-тешественника» (The Traveller, вышел в дек. 1764 г., но датирован 1765) побудил, наконец, издателя выпустить и «Векфильдского священника» (The Vicar of Wakefield, 1766).

Голдсмит очутился на вершине славы. Он стал почетным членом «Литературного клуба», куда входили его близкие друзья — Сэмюэль Джонсон, публицист Берк, художник Рейнольдс и др.

В 1768 г. Голдсмит пишет свою первую комедию «Добродушный человек» (The Good-natur’d Man). В 1770 г. выходит его известная поэма «Покинутая деревня» (The Deserted Village), а в 1773 г.— вторая комедия «Она смиряется, чтобы победить, или ошибки одной ночи» (She Stoops to Conquer, etc.). Кроме того, перу Голдсмита принадлежат биографии известного щеголя и дэнди Ричарда Нэша, поэта Парнеля, философа и политика Болинброка, книги по истории Англии и Рима, «История земли и одушевленной природы» (A History of the Earth and Animated Nature, 1774) и многие дру-гие произведения — плоды профессиональной литературной работы.

Из журнальной работы Голдсмита выросло лишь одно большое произведение — «Гражданин мира». Образец этого жанра, как и многих жанров XVIII века, имелся уже в «Зрителе», — в одном из писем, сочиненных Стилом по мысли, поданной Свифтом (27 мая 1711). Но широкий успех этот жанр завоевал лишь с появлением непревзойденных «Персидских писем» Монтескье (1721). Они-то и послужили образцом для Голдсмита. Как и во всех произведениях этого жанра, Голдсмит использует юмор относительности. Он описывает английскую жизнь сквозь восприятие жителя Востока. Лиен Чи удивляется, слыша, как человек, сидящий в долговой тюрьме, восхваляет английскую свободу. Наблюдая великолепный выезд знатного лорда, Лиен Чи предполагает, что видит весьма достойного и заслуженного человека, и с изумлением узнает, что лишь отдаленные предки лорда были героями и государственными людьми, но после того, как один из них женился на кухарке, а та изменила ему с конюхом, все последующие поколения интересовались только хорошей кухней и хорошей конюшней.

Свободный от иллюзий европейцев, Лиен Чи сразу замечает все, что не бросается в глаза англичанам: он видит, что семилетняя война Англии с Францией ведется в сущности из-за канадских мехов, что избирательная борьба идет между сторонниками привозного джина и отечественного брэнди и т. д. Лиен Чи недаром называет себя гражданином мира: он объездил много стран, постиг относительность всех национальных обычаев, и ему смешны лишь «безрассудство, невежество и порок» в любой стране.

Китайское происхождение своего героя Голдсмит использует для введения китайских историй, притч и сказок, в которых под прозрачным экзотическим покровом высмеивается та же английская жизнь. Такова, например, остроумная сказка о принце, который вместо государственных дел занимался коллекционированием мышей и готов был отдать полцарства за белую мышь с зелеными глазами. Свободный жанр дружеских писем позволяет Голдсмиту уделять много места рассуждениям на общие темы. Так, он касается, не называя имен, спора Руссо с энциклопедистами о пользе и вреде наук. Голдсмит старается примирить обе точки зрения, утверждая, что науки вредны первобытному обществу и полезны цивилизованному. Но в общем он все же примыкает к противникам Руссо, утверждая, что развитие роскоши и, как следствие его, развитие наук ведут к улучшению нравов; у цивилизованного человека много пороков, у дикаря — мало, но зато его пороки во много раз ужаснее и грубее. Впоследствии, в «Покинутой деревне», Голдсмит стал на иную точку зрения относительно влияния роскоши на нравы и значительно приблизился к Руссо.

Впрочем, и в «Гражданине мира» встречаются высказывания, очень напоминающие Руссо. Таково, например, начало пятнадцатого письма: «Человек был рожден, чтобы жить в невинности и простоте, но он отошел от природы; он был рожден, чтобы разделять небесные блага, но он монополизировал их».

Голдсмит придавал особое значение своим поэтическим опытам. Среди мелких стихотворений Голдсмита выделяется замечательная песня обманутой девушки из «Векфильдского священника» и баллада об Эдвине и Анджелине из этого же романа. Но большая часть его стихотворений носит не лирический, а юмористический характер. Таковы «Возмездия» (Retaliations, 1774) и «Дичь» (1776), посвященные описанию дружеских пиров, а также шуточные «элегии», в которых Голдсмит пародирует льстивые элегии на смерть знатного лица, распространенные в литературе классицизма.

Первая поэма Голдсмита, «Путешественник», произвела большое впечатление на современников. Джонсон находил, что такой прекрасной поэмы не появлялось со времен Поупа. По своим стилистическим признакам эта поэма, написанная «героическими двустишиями» и построенная по строгому плану, не выходит за рамки классицизма. Томсон в одном из писем высказал мнение, что для поэта было бы весьма интересной задачей нарисовать «поэтиче-ский ландшафт отдельных стран, смешанный с моральными наблюдениями над их характером и народами». «Поэтический ландшафт», однако, почти отсутствует в «Путешественнике», всецело уступая место «моральным наблюдениям». Образцом для Голдсмита скорее послужило стихотворное «Письмо из Италии лорду Галифаксу» Аддисона, которое сам Голдсмит включил в сборник «Красоты английской поэзии» (1767). Новое, что внёс Голдсмит в этот жанр, — усиление лирического элемента. Автор превращается в лирического героя поэмы. Взобравшись на вершины Альп, он смотрит на страны, расстилающиеся перед ним; мы сочувствуем его тоске по родине, мы слу-шаем его рассуждения о недостатках строя различных государств; мы сострадаем путнику, не знающему, где преклонить голову. «Путешественник» Голдсмита — отдаленный предок «Чайльд Гарольда».

Некоторые мотивы и образы последней части «Путешественника», изображающей Англию, получили полное развитие в другой поэме Голдсмита, «Покинутая деревня», написанной восемь лет спустя. «Покинутая деревня»—гораздо менее рационалистическое произведение, чем «Путешественник». Здесь больше непосредственного чувства и больше реально пережитого. «Покинутая деревня» — одновременно идиллия и элегия. Идиллически описано прошлое этой деревни, ее быт, ее люди.

В области драматургии Голдсмит проявляет большой консерватизм. Он настаивает на строгом разделении трагедии и комедии и все промежуточные формы считает «ублюдками». Однако в «Гражданине мира» Голдсмит дает очень резкую характеристику традиционной «высокой трагедии»: «С каким возмущением слушаю я, как жалуются на несчастья и трудности герои трагедии, чьи наибольшие бедствия основаны на высокомерии и гордости! Самые жестокие их страдания — лишь удовольствия в сравнении с тем, что безропотно сносят каждый день многие бедняки».

Однако трагедии, изображающей жизнь бедняков, не существовало, а делавшиеся в то время попытки избрать в герои драматического произведения скромного, добродетельного буржуа не встречали у Голдсмита никакого сочувствия.

Свои комедии Голдсмит сознательно противопоставляет «слезливой комедии», возвращаясь к Мольеру и английскому комедийному жанру времен Реставрации. Обе комедии Голдсмита — и «Добродушный человек» и «Она смиряется, чтобы победить» — подверглись нападкам за «грубость» и контраст с «благородством» чувств «слезливой» комедии.

Но «грубость» Голдсмита была лишь откровенным и непринужденным весельем. Во время господства слезливой и серьезной комедии Голдсмит сохранил блестящий реалистический комизм интриги и характеров, который возродили впоследствии Шеридан и Бомарше.

«Векфильдский священник», завершает ряд замечательных английских романов XVIII века. Реалистический роман постепенно освобождался от нанизывания авантюрных эпизодов, свойственного еще Дефо, Филдингу и Смол-

летту; действие все более сосредоточивалось вокруг судьбы нескольких лиц, обычно связанных семейными отношениями. «Векфильдский священник» — дальнейший шаг в этом направлении. В повествование включено только то, что связано с судьбой дружной семьи викария Примроза. Через историю этой семьи показаны все остальные отношения в обществе.

В «Векфильдском священнике» патриархальная чистота сельских нравов противопоставлена испорченности города и большого света. Голдсмит говорит про своего героя в предисловии: «В наше время чрезмерной роскоши и утонченности нравов может ли такой тип понравиться публике? Охотники до великосветской жизни с пренебрежением отвернутся от его скромного домашнего очага на лоне сельской простоты».

Однако и сам Голдсмит подсмеивается над патриархальной ограниченностью этого «скромного домашнего очага». Всех членов семьи Примроза он наделяет разнообразными комическими черточками. Любовно обрисованный характер самого викария Примроза — вариант уже знакомого нам по Филдингу и Смоллетту типа прекраснодушного чудака — лучшее в романе Голдсмита. Когда ему сообщают, что он разорен, и советуют поэтому быть поскромнее, он, наоборот, ведет себя еще более независимо, ибо «от потери состояния гордость достойного человека только увеличивается». Он неспособен подозревать других в коварных замыслах и потому так легко попадает впросак. Он считается мудрым человеком только в узком семейном кругу, но и здесь весь его авторитет и все его увещевания не могут победить смешное тщеславие жены и дочерей. При всей симпатии Голдсмита к прекрасным качествам своего героя, реалистическое чувство заставляет его вносить иронические мотивы в трактовку Примроза. Благодаря этой добродушной иронии, «нравственный и христианский» роман Голдсмита, как отмечает Гёте, лишен «ханжества и педантизма», но полон философии покорности судьбе и_благочестивых упований на провидение.