Эти концептуальные положения представляет собой общее для политэкономии и социологии проблемное поле, которое служит для этих дисциплин предметом спора и взаимных претензий. Что же представляют собой эти основополагающие идеи?
1) «Вклады». Существует сложный набор независимых переменных, которые в конечном итоге определяют направленность действий и их результаты. Эти независимые переменные иногда в обобщенном виде определяются как «вклады»: в их состав входит вся совокупность ресурсов и ограничений (материальных, военных, юридических, институциональных, демографических, технологических, временных, географических и т.д.) в конкретный период времени, которые обычно определяют те «сферы распространения» и «возможные варианты», в рамках которых осуществляется деятельность некой группы акторов, направленная на извлечение выгоды. Таким образом, акторы, находящиеся в пределах структуры определенных «вкладов», могут объединять в своем составе кого и что угодно: от членов местного законодательного комитета до целых стран третьего мира, от лиц, занятых в той или иной отрасли промышленности, до целой этнической группы.
2) Взаимодействие и взаимозависимость в преследовании интересов. Акторы, входящие в структуру того или иного «вклада», стремятся к достижению некоторых осязаемых преимуществ, таких, как богатство, доход, власть, увеличение продолжительности срока пребывания в должности, военные ресурсы и т.д. Они стремятся к реализации таких интересов, которые им неизбежно придется защищать от соперников, преследующих те же цели. Они действуют в ситуации, полной возможностей, стимулов и угроз, определяемых спецификой действий других акторов. Они втянуты в своего рода «игру». Во всеобщем мире коллективной человеческой деятельности можно выделить три типа игр (Hardin, 1995, ch. 2). К их числу относятся координация (в частности, проявляющаяся в том, что все члены некой коллективной общности говорят на одном языке или ездят по одной стороне дороги), кооперация (проявляющаяся в том, что некая общность людей совместно участвует в забастовке или закупает продукты питания) и конфликты в их чистом виде (такие, как война). Координация основана на совместных договоренностях и не требует затрат: все только выигрывают, и никто не проигрывает, поскольку возможности альтернативных соглашений ничего не стоят. При координации любое
соглашение по определению не лучше и не хуже альтернативных. Кооперация приносит прибыль, но вместе с тем требует затрат (по крайней мере, в отдельных случаях) со стороны тех, кто получает выгоды: необходимо платить членские взносы и налоги, или оплачивать определенные товары и услуги. Однако при этом люди, вовлеченные в кооперацию, получают взамен то, что, по их убеждению, представляет большую ценность по сравнению с понесенными расходами. Если участники сделки не будут рассчитывать (и получать) вознаграждение, на которое рассчитывали, кооперация прекратится. В ситуации чистого конфликта тоже имеют место потери и приобретения, однако и те и другие, как правило, не связаны друг с другом: победа или поражение достанется «либо нам, либо им», а будут ли вообще иметь место и сколько составят выигрыши или проигрыши сторон, в свою очередь, может зависеть от степени эффективности сотрудничества, в которое вовлечены «мы» или «они».
3) Рациональность. Из многих возможных вариантов образа действий акторы рационально выбирают те, которые максимизируют их интересы в пределах ресурсов, имеющихся в их распоряжении, знаний, которыми они обладают, и экспектаций как в отношении действий партнеров, так и относительно последствий своих собственных действий. При этом подразумевается, что при выборе своих действий акторы одновременно обладают способностью к такому нацеленному на результат и заранее просчитанному подходу и, естественно, стремятся к его применению. В то же время общепринятые нормы, традиции, типологические особенности, лояльность по отношению к согражданам, равно как и другие переменные величины аналогичного характера, обычно принимаемые в расчет социологами, играют в концептуальных предпосылках политэкономических подходов второстепенную, крайне незначительную роль. Иными словами, направленность действий в данном случае определяется в основном изначальными «вкладами», а также четкими представлениями о взаимодействии и взаимозависимости наряду со способностью агента максимизировать их рациональное использование.
4) Внешние факторы и обратная связь. Совокупные результаты действий, таким образом, затрагивают интересы третьих сторон (в том числе и «будущее»), находящиеся за пределами того мира, в котором действуют данные рациональные акторы. Такого рода внешние факторы могут быть либо позитивными (например снижение операционных затрат, повышение эффективности), либо негативными (например эксплуатация, инфляция). Кроме того, последствия могут носить «исключительно» распределительный характер (изменение исходного вклада и материальных ресурсов) или же, выходя за пределы собственного мира, институциональный характер (упрочение или изменение институтов и прав, переход к другому типу режима и т.п.). Такие обратные связи институциональных нововведений в большинстве случаев, хотя и не всегда, рассматриваются в качестве определенных этапов эволюционного процесса, способствующих повышению эффективности исходных соглашений о «сферах распространения», правах и «вкладах» (North, 1990)3.
3 Как в схеме К. Маркса о сбрасывании институциональных оков капитализма производительными силами.
Последовательность всеобъемлющего политэкономического анализа, таким образом, может быть представлена в форме циклической модели. Институты и «вклады» обусловливают развитие событий в таком направлении, при котором акторы, рационально стремящиеся к достижению своих интересов, приходят к выводу о необходимости изменения институтов либо за счет накопившегося воздействия внешних факторов, либо через потребность в проведении новых переговоров, либо в силу возникновения каких-то препятствий, либо за счет истощения физических или «моральных» ресурсов (Hirsch, 1976), либо в связи с какими-то иными возникшими обстоятельствами. Такая циклическая модель саморазрушения — институты создают акторов, требования которых в рамках данных институтов не могут быть осуществлены, в результате чего достигаются новые, в определенном смысле «более совершенные» институциональные соглашения, — и составляет тот вклад, которые политическая экономия внесла в изучение социальных изменений.
В чем состоит «политический» аспект политической экономии? На этот вопрос можно ответить, основываясь на всех трех измерениях, которые политологи выделяют при характеристике политической жизни. Во-первых, основной «вклад» и система «мест распространения» прав и ресурсов, которые предоставляются этой системой, составляют «политию» (polity), или «режим», по отношению к которому акторы являются пассивными «получателями» (Krasner, 1983). В рамках этого режима они вступают в конфликты интересов, или «политику» (politics), и индивидуально или коллективно пытаются рационально воспользоваться доступными им возможностями. И последнее: как создатели политического курса или «творцы режима» (policy-makers) они формируют новые институциональные соглашения в рамках режима (через сотрудничество и т.д.), а также сознательно или за счет стихийного воздействия накопившихся внешних обстоятельств изменяют будущую структуру самого режима4.