Еще раз о новом Своде правил правописания

Этот, злободневный, даже социальной значимости вопрос уже был предметом обсуждения на страницах журнала «Журналист». Однако, как гласит мудрая пословица, а воз и ныне там! Мы до сих пор фактически не имеем никакого Свода правил русского правописания – ни хорошего, ни даже плохого. Выражаясь языком ученых-физиков, в нашем правописании в новом веке образовалась «торичеллиева пустота».

Однако немного «предыстории».

Еще в конце 2000 года Институтом русского языка Российской Академии наук был опубликован проект нового «Свода правил русского правописания. Орфография. Пунктуация». Необходимость в подготовке такого Свода назрела давно, сама по себе, стала велением времени. Ведь ныне уже не недействующие «Правила русской орфографии и пунктуации» были изданы Учпедгизом в 1956-м (в этом году им исполнилось ровно полвека!) и давно устарели, так как не отражают современное состояние русского языка. Не следует забывать, что русский язык как общественное явление находится в непрерывном движении и изменяется. Современный Свод правил правописания и должен все эти изменения отразить. Как образно выразился известный ученый-русист, редактор журнала «Русская речь», академик В.Г. Костомаров, «наш язык за полвека шагнул далеко вперед, а «костюм» на нем покроя еще 50-х годов». Нельзя игнорировать и то, что в связи со сменой в стране общественно-экономической формации в обновлении явно нуждается иллюстративный материал, который во многом устарел, а в отдельных случаях стал просто анахронизмом. Да и сами «Правила» 1956 года давно стали библиографической редкостью, что явно недопустимо в любой цивилизованной стране, в том числе и в России.

С опубликованным проектом нового Свода правил были ознакомлены вузовские преподаватели, методисты, представители ряда учреждений системы народного образования, учительской общественности, журналисты. Состоялись обсуждения этого проекта, в том числе и на кафедре журналистики в Оренбургском университете, и в Орфографическую комиссию, которую возглавил профессор Института русского языка РАН В.В. Лопатин, были представлены отзывы. По итогам всех проведенных обсуждений Орфографической комиссией, с учетом сделанных специалистами замечаний, текст нового свода был доработан и подготовлен к печати.

Вместе с тем, еще в самом разгаре обсуждения проекта значительная часть наших журналистов, поддавшись эмоциям и не разобравшись в существе вопроса, в различных средствах массовой информации (как печатных, так и электронных) в буквальном смысле слова обрушились на этот новый свод правил правописания, а Институт русского языка РАН пытались обвинить в реформе самого русского языка. Приведу лишь одну выдержку из публикации Юрия Щербакова в «Литературной газете» от 20-26.08.2003г., ярко, как в фокусе, отражающую умонастроение значительной части нашей журналистской братии: «И мы тупо молчим, не сопротивляясь грядущей реформе русского языка, затеянной неким Лопатиным, которая станет катастрофой пострашнее, чем падение «Боингов» на торговый центр в Нью-Йорке!». Видимо, упоенный свободой слова, автор публикации при этом забыл про мудрые слова апостола Павла: «Мне все дозволено, но не все мне на пользу…».

Мощное сопротивление противниками нового Свода правил правописания действительно было оказано (не зря же СМИ называют четвертой властью), в результате чего он и не издан до сих пор, хотя на календаре уже год – 2006! Вместе с тем, нельзя не сказать, что в процессе этого «сопротивления» все было перевернуто с ног на голову. Составителям нового Свода правил во главе с профессором В.В. Лопатиным было предъявлено обвинение чуть ли не в разрушении «великого, могучего» русского языка, а себе, естественно, отведена роль его защитников.

Как филолог-русист хочу сразу же сказать, что сам тезис о якобы готовящейся в начале 21 века реформе русского языка является, с научной точки зрения, глубоко ошибочным. Ведь любой язык в мире, в том числе и наш – русский, реформировать (в полном смысле этого слова) просто невозможно. Еще в ходе лингвистической дискуссии, развернувшейся в 1950 году на страницах газеты «Правда», было доказано, что каждый живой язык развивается по своим внутренним законам.

В реальности речь может идти лишь об орфографической реформе, а не самого русского языка как общественного явления. Но ведь применительно к новому Своду правил и это в корне неверно. Еще в 2001 году председатель Орфографической комиссии В.В. Лопатин авторитетно заявил на страницах журнала «Русский язык в школе»: «То, что подготовлено нами, - это отнюдь не реформа. Речь идет только о новой, переработанной и значительно дополненной, редакции «Правил русской орфографии и пунктуации» 1956 года». Это подтверждает и другой ученый - Л.П. Крысин в интервью, данном журналу «Журналистика и культура русской речи» в 2002 году. И наше знакомство с текстом нового Свода правил показало, что это действительно так.

Следует сказать, что в самом начале авторы упомянутого проекта поставили перед собой задачу сохранить неизменными принципы русской орфографии и все основные правила, действующие с 1956 года, прежде всего, упорядочить, унифицировать существующие правила и, тем самым, сделать их проще, устраняя лишние исключения из правил. А те новые правила, которые мы встречаем в этом проекте, в совокупности составляют всего лишь несколько процентов. При проведении орфографической реформы такого, конечно же, не бывает. (Вспомним реформу русской орфографии, осуществленную в 1917-1918 гг.)

Считаем, что новый Свод правил русской орфографии и пунктуации, подготовленный научными сотрудниками Института русского языка РАН: Б.З. Букчиной, Н.А. Еськовой, С.М. Кузьминой, В.В. Лопатиным и др., - вполне отражает современное состояние русского языка и является достаточно полным сводом, в отличие от «Правил» 1956 года, в которых многое было недосказано или не упомянуто вовсе.

Все те новшества, которые содержатся в новом Своде, с нашей точки зрения, вполне оправданы. Например, написание слов иноязычного происхождения брошюра и парашют с буквой «у». Ведь нельзя не считаться с тем, что уже давно никто из говорящих по-русски не произносит эти слова с мягким шипящим «ш». Или единообразное написание существительных с числительным пол- через дефис. Неужели новое написание слов типа пол-яблока, пол-лимона, пол-мандарина или пол-одиннадцатого, пол-двенадцатого хуже старого (нынешнего) написания (пол-лимона, но полмандарина; пол-одиннадцатого, но полдвенадцатого)?! Вполне логично авторы рекомендуют упростить написание созвучных причастий несовершенного вида и отглагольных прилагательных типа жареный картофель и жаренный в масле картофель, то есть писать их в обоих случаях с одной буквой «н».

Новый Свод правил правописания нам, россиянам, крайне необходим. Ведь и учителя средних школ, и вузовские преподаватели, и сами журналисты не имеют под рукой даже Правил 1956 года (так как они, к нашему стыду, ни разу не переиздавались), а вынуждены довольствоваться самыми различными справочниками, зачастую сомнительными, дающими иногда противоположные рекомендации. В результате чего мы и встречаем в современных печатных СМИ самый настоящий разнобой в написании отдельных слов. Вот лишь некоторые примеры: Государственная Дума и Государственная дума, Интернет и интернет, естественно - научный и естественнонаучный (факультет). В последнее время во многих оренбургских газетах название высшего учебного заведения стало «модным» печатать с прописной буквы. Например: студенты оренбургского государственного университета. В то же время в журнале «Журналистика и культура русской речи», который издает журфак МГУ им. М.В. Ломоносова, всегда встречаем написание – «Московский государственный университет» (с заглавной буквы). Или взять «вежливую» форму местоимения второго лица множественного числа (Вы), которая в одних газетных интервью напечатана с большой буквы (например, «Оренбургское время», «Оренбургские губернские ведомости»), а в других – с маленькой (например, «Южный Урал», «Оренбуржье»). Более того, в таком авторитетном журнале, как «Журналист», на страницах одного и того же номера (имею в виду № 10 за 2003 год) можно в интервью встретить то «в» заглавное, то «в» обычное. Разве такое допустимо? Конечно, нет.

А как писать и печатать в газетах (через дефис или слитно) сложные слова иноязычного происхождения, вошедшие в русскую лексику в постперестроечный период, типа масс-медиа, аудио-кассета, компакт-диск? Или: массмедиа, аудиокассета, компактдиск? никто этого не знает. Открытым остается даже такой «орфографический» вопрос: слово «Президент» (Президент РФ) следует писать или печатать во всех контекстах с заглавной буквы или не во всех?

Убежден, что та массовая безграмотность, которая захлестнула в последнее десятилетие наше общество, во многом объясняется именно отсутствием у нас четких, единых правил правописания. Страшно становится за наших молодых журналистов после чтения статьи №4 журнала «Журналист» за этот год моего коллеги из Санкт-Петербургского университета Сергея Ильченко, в которой он пишет о вопиющей безграмотности в отчете о журналистской практике одной из студенток «нашего времени».

Хочется надеяться, что наша Государственная дума над этой острой социальной проблемой серьезно задумается. Видимо, назрела необходимость выработки нового социального проекта – о повышении грамотности населения страны.

А тот новый Свод правил правописания, который подготовлен к печати коллективом ученых Института русского языка РАН под руководством профессора В.В. Лопатина, - в целом все-таки хороший!

«Журналист». – 2006. - № 8. – С. 91-92.

Приложение 8