Здесь мы коснемся только нескольких проблем.
Власть и стиль отношений. Как подчеркивал Рочблейв (Rocheblave, 1964), распределение ролей между мужчинами и женщинами следует рассматривать на Уровне стереотипов, взаимодействий и групп, в которых они осуществляются. Значительное развитие идей и нравов существенно сократило расстояние между полами, в частности благодаря терпимости в отношении встреч, раннего сексуального опыта и свободного союза. Стало возможным говорить даже о «первой подлинно демократической сексуальной революции» (Brehm, 1985).
204 Глава 5. Избирательные отношения
Любовь и дружба. Достижения и перспективы 205
Несмотря на это освобождение, тяжеловесность традиционных моделей поведения сохраняется на уровне распределения обязанностей и власти. Те же самые исследователи, которые изучают трансформацию равновесия в жизни пар, говорят о «проблематичности равенства» и о перераспределении соответствующих территорий с целью достижения комфортности и избежания конфликтов (Kauf-mann, 1993).
Многие исследователи ссылаются также на сформулированное Парсонсом и Бэйлзом (Parsons, Bales, 1995) разграничение между инструменталъностъю и экспрессивностью. Инструментальность нацелена на практические интересы, на достижения, предполагающие такие качества, как утверждение (самоутверждение), автономность, уверенность в себе. Экспрессивность касается сферы чувств: чувствительность, взаимопонимание, стремление к согласию. Но совершенно ясно, что эти два полюса предполагают властные отношения: экспрессивному полюсу свойственна некоторая зависимость, тогда как инструментальная роль имеет тенденцию придавать авторитет, власть.
Господствующий статус (статус доминирования), традиционно связываемый с ролью мужчины, проявляется в стиле общения, который используется для оказания влияния: мужчины в большей мере, чем женщины, склонны прервать партнера (если он принадлежит к противоположному полу), они говорят дольше, чем женщины; они могут дать женщине закончить высказывание, но свести свой ответ к минимуму, указывая тем самым на то, что общение их мало интересует (West, Zimmerman, 1983). Они, следовательно, более активно контролируют беседу (обсуждение).
Таким образом, мы, по-видимому, имеем дело с двумя рекуррентными стилями власти: один — прямой, с директивной тональностью (просить, требовать, рассуждать, доказывать...), другой — косвенный, более или менее маневренный (намекать, дуться, смягчать, трогать...). Неловкость в экспрессивной сфере, которую часто ставят в упрек мужчинам, могла бы даже быть стратегией, направленной на то, чтобы скрыть позиции власти, тогда как легкость, с которой женщины пользуются этим регистром, имеет целью лучше узнать доминанты и в случае необходимости манипулировать ими (Loren-zi-Cioldi, 1994).
Конфликты, разрыв: обвинения, упреки. Если состояние влюбленности предполагает идеализацию партнера, исключающую всякую критику или агрессивность по отношению к нему, то это состояние — через более или менее длительное время — может привести к возвращению подавленного недовольства, вызывающего тревогу, напряженность и даже разрыв (Lemaire, 1979). Четыре ситуации особенно способствуют разрыву:
• осознание несправедливости в отношениях, что приводит к полному горечи сведению счетов, касающихся преимуществ или потерь для каждого из партнеров (Bers-cheid, Walster, 1978);
• разочарование, досада, когда совместная жизнь партнеров теряет силу чувств и становится рутиной (Francescato, 1992);
• неодинаковость интеллектуального и культурного уровня и вкусов (Hill et al., 1976).
• потребность у партнера-мужчины пользоваться властью; Брем (Brehm, 1985) говорит об эффекте донжуанства, свойственном мужчинам, которые быстро перестают удовлетворяться имеющимися отношениями и стремятся все к новым «победам»-
Сожаление обо всем этом составляет содержание очень многих признаний и доверительных бесед между подругами, в которых женщины надеются получить если не совет, то хотя бы какое-то облегчение.
т
При столкновении со всеми этими подводными камнями пара может отреагировать либо установкой на переговоры, либо воинственной установкой. Партнеры могут либо допустить конфликт, либо не дать ему разразиться. Но даже и в этом случае сохраняется некоторый контроль над агрессивностью, если только хотя бы один из партнеров не допускает возможности разрыва. Кауфманн (Kauf-mann, 1993) отмечает, что «домашние сцены» часто становятся своеобразным ритуалом, давая тем самым выход агрессивности, которая до этого момента сдерживалась. При этом до «утраты контроля» дело не доходит.
Супруги могут прибегнуть также к спасительной тактике «избегания» или «скрытого предательства», «тайной измены», если словесные объяснения оказываются неудовлетворительными или бесполезными. Такая позиция дистанцирования от имеющихся отношений может сопровождаться смутной надеждой на встречу с кем-то другим, на альтернативные отношения, которые послужат одновременно и поводом к разрыву, и выходом из него.
Эти конфликты, серьезные или эпизодические, конечно, становятся предлогом для взаимных обвинений, которые приводят в действие процессы, хорошо знакомые социальным психологам. Тип приписывания вины всегда связан со степенью удовлетворенности или неудовлетворенности партнеров (Bradbury, Fine-ham, 1992).
Супруги, «терпящие бедствие», если их сопоставить с удовлетворенными супругами, воспринимают причины отрицательного поведения партнера как отражение внутренне ему присущих характеристик: так, счастливая супруга будет иметь тенденцию приписывать некоторое охлаждение супруга его профессиональным заботам, т. е. внешним причинам, тогда как несчастная супруга объяснит такое же поведение недостаточной любовью мужа, в котором она полностью сомневается.
С другой стороны, люди, склонные искать причины разлада в себе, во многих отношениях отличаются от тех, которые ищут их вне себя: первые имеют тенденцию воспринимать положительные или отрицательные события своей супружеской жизни как связанные с их собственной ответственностью. Они более предприимчивы и обычно высказывают большее удовлетворение своим браком (Miller et al., 1986).