Толчком для исследований Лернера послужили одновременно опыт, свидетельствующий о существовании зла, страдания и несправедливости в человеческом обществе, и необыкновенная способность людей и общества продолжать заниматься мелкими и смехотворными делами. Фундаментальный парадокс, приводящей, в частности, к сложным когнитивным стратегиям и аргументации, которые, констатируя существование этого зла, этого страдания и этой несправедливости, превосходно находят им основания и объяснения, в какой-то мере разубеждающие в необходимости каких-либо действий терапевтического или превентивного характера.
С точки зрения Лернера, то, что в конечном счете безусловно лежит в основе позиции человека, сталкивающегося со страданием себе подобного и с несправедливостью общества, — это мысль о том, что мир в сущности предсказуем и контролируем. Эта мысль позволяет человеку заняться долгосрочной деятельностью с пРеделенной целью. Было бы невозможно жить в хаотическом, беспорядочном и Предсказуемом окружении, которое не только делало бы деятельность человека
|
|
надежной, с неясными результатами, но оставляло бы его в полной беспомощности
Однако эта исходная идея — опирающаяся на некое представление о том, что
Р в своей основе «разумен» — не совпадает точно и адекватно с когнитивными
°РИями, близкими теории Пиаже. Ибо Лернер считает, что эта идея и эта по-
Ребность в упорядоченности сосуществуют в тесной взаимосвязи с представле-
ем о «соответствии», которое не только относится к когнитивной сфере, но так-
360 Глава 12. Верования, убеждения и идеологии. Системы представлений...
Б. Верования, убеждения и идеология... 361
же неуловимо, тем не менее, преломляясь в целом пласте культуры, отсылает к мысли, что мир «справедлив». «Мы не верим, что события в мире лишь наступают и происходят». Эта мысль-убеждение, что мир справедлив, живет в нас самих и, чтобы жить, мы настолько нуждаемся в ней, что одновременно ее создаем. Она проявляется в некритической уверенности в том, что в конечном счете и учитывая все, люди получают то, что заслуживают, и заслуживают то, что с ними случается.
Выявлению и экспериментальному подтверждению этого убеждения, сущностного и значимого для человека, Лернер посвятил свои самые лучшие экспериментальные исследования. Его целью не было «описание того, как людям удается навести порядок в бурлящей сумятице своей жизни. Скорее он стремится обратить внимание людей на то, чтобы они лучше понимали, что они делают, когда обнаруживают, что живут не в саду, полном роз». Ему важно «сделать все возможное, чтобы понять, как мы придаем смысл нашей жизни».
|
|
Следовательно, люди якобы имеют то, что они заслуживают, и только то, что заслуживают. В ситуациях, когда, по всей видимости, они не заслужили этого (понятие «заслуги», впрочем, весьма неоднозначно), но все же им приходится страдать или с ними случается несчастье, необходимо, чтобы так или иначе было восстановлено убеждение в справедливости мира, если оно, как мы предположили, настолько существенно. Поэтому или же люди сверх всякой очевидности будут искать в свойствах либо поведении человека скрытые «причины» этого страдания или несчастья, или же несчастье будет представлено как ложное несчастье, на самом деле предвещающее реальное счастье. В серии великолепно проведенных кспериментов Лернер пытается выявить такое функционирование.
а. «Люди не могут не заслуживать того хорошего, что с ними происходит» (Lerner, 1965). Испытуемым дают возможность наблюдать (с помощью зеркала без амальгамы) за двумя студентами без их ведома во время работы, выполняемой для исследователя, якобы руководящего этой работой. Студенты, Билл и Том работают сообща. Они должны составить некоторое число анаграмм на материале сообщенного им запаса слов. Разумеется, Билл и Том — ассистенты экспериментатора. При этом необходимо сказать, что один из них при любых обстоятельствах воспринимается настоящими испытуемыми как более симпатичный. Ситуацию запрограммировали так, что оба исполнителя принимают абсолютно равное участие в совместной работе.
Испытуемым говорят, что ввиду финансовых трудностей, переживаемых университетом в данное время, только один из исполнителей получит оплату своего труда, причем вопрос, кому из двоих участников работа будет оплачена, решили жеребьевкой, а сами Билл и Том ничего не знают об этой неприятной ситуации-Испытуемые, однако, знают, кому из них выпал удачный жребий. По плану эксперимента было предусмотрено, чтобы Билл и Том получали плату за труд поочередно. Это делалось для того, чтобы устранить эффект симпатии, которую может вызвать каждый из ассистентов у наблюдателей.
Полученные результаты — удивительны. Испытуемые наблюдают ситуацию социального взаимодействия, при котором каждый из двух исполнителей объективно делает одинаковую часть работы, но одного из них с помощью жеребьевки (следовательно, независимо от его заслуг и эффективности его работы) выделяют для того, чтобы вознаградить за труд (в той мере, в какой «получить плату
за работу» означает быть вознагражденным!). Выпадал ли жребий получать плату за труд Тому (который к тому же вообще воспринимался как более симпатичный) или Биллу — всегда того, кто был вознагражден, воспринимали как выполнившего большую часть работы. В каком-то смысле невозможно себе представить (а потому так и не думали), что он так или иначе не «заслужил» вознаграждение, присужденное случайно.
Следовательно, испытуемые, по-видимому, профильтровали свое восприятие и анализ ситуации через «убеждение» (верование), относительно которого, конечно, еще следовало бы выяснить, является ли оно «естественным» или это результат особого социального и культурного научения, а именно убеждение, что в любом случае и против всякой очевидности существует некоторая адекватность между заслугами человека и тем, что можно назвать его судьбой. Если судьба (благоприятная для одного и катастрофическая для другого) такова, значит, должно быть что-то, что человек сделал — в рамках данной системы референций в сложившейся ситуации, — для того чтобы судьба его была именно такой.
б. «Должно быть так, что люди, с которыми случается какое-то несчастье, его заслужили. Если только не...» Попытка окончательно выявить убеждение в справедливости мира была предпринята в рамках другой экспериментальной ситуации. Отныне говорят о парадигме Лернера и Симмонса (Lerner, Simmons, 1967), которая была использована для экспериментальных исследований. Мы представим здесь этот эксперимент в его первоначальной форме.
|
|
Испытуемых подбирают для участия в составлении аналитической таблицы, используемой при изучении эмоциональных реакций, которые демонстрируют субъекты в различных социальных ситуациях. Для этого им предлагается незаметно (благодаря зеркалу без амальгамы) присутствовать при экспериментах, проводимых в лаборатории университета в рамках теории подкрепления. Фактически испытуемые Лернера и Симмонса наблюдали за эмоциональными реакциями студента (чаще всего им незнакомого, и, конечно, ассистента экспериментатора), который должен был запомнить очень длинный список слов, сгруппированных попарно, и устно соединить каждое из спаренных слов со словом-стимулом, которое ему называет экспериментатор. При каждой ошибке студента подвергают болезненному воздействию током, чтобы активизировать научение.
По окончании сеанса с целью составления таблицы, которая якобы нужна для создания аналитической процедуры, испытуемые отвечают на опросник, предназначенный для описания общего поведения студента. Опросник включает 15 биполярных шкал с прилагательными, имеющими яркое оценочное значение. Испытуемые должны установить, во взаимодействии какого типа они хотели бы Участвовать с этим студентом, и сказать, насколько они себя с ним идентифицировали.
Испытуемые присутствуют, следовательно, при ситуации, которую мы склонны были бы рассматривать как ситуацию «безвинной жертвы». Если их воспри-Ятие социального пространства действительно опосредовано убеждением, что «Мир справедлив», то само выражение «безвинная жертва» будет внутренне противоречивым. Тогда возникает необходимость в серии перцептивно-когнитивных °Пераций, для тогЬ, чтобы функционально «невиновность» стала хотя бы симво-Лически «виновностью» и чтобы при этом «жертва» некоторым образом таковой
|
|
362 Глава 12. Верования, убеждения и идеологии. Системы представлений...
Б. Верования, убеждения и идеология... 363
не была. Следовательно, Лернер пытается выявить перцептивно-когнитивные стратегии, направленные на принижение жертвы, на заниженную оценку ее качеств или на то, чтобы поставить под сомнение ее поведение.
Если для краткости мы выберем только оценки, касающиеся привлекательности безвинной жертвы, они поразительно подтверждают гипотезу. При постоянной жертве — можно так сказать! — чем в большей степени действия, при которых присутствуют испытуемые, необратимо и без какой-либо альтернативы создают ощущение беззащитности жертвы, тем ниже ее оценка и тем больше недооцениваются ее «атрибуты» и тем больше ставится под сомнение ее поведение. Жертва ниже всего оценивается или больше всего принижается там, где в момент измерения ситуация такова, что жертва подверглась только половине своих страданий, или когда испытуемые не знают, что будет дальше. В этих двух случаях ничто не ослабляет неравновесия (иррациональность?) поля, в котором страдает жертва, будучи невиновной. Жертва принижается меньше всего в ситуации, когда в момент измерения оценки жертвы испытуемыми они думают, что сеанс закончен и что страдания жертвы прекратились, или, особенно, в ситуации, когда считается, что жертва, пережив отрицательное усиление, должна будет пережить положительное подкрепление (вознаграждение после каждого успешного сочетания слов). В этих двух случаях в ситуации появилось что-то уравновешивающее несправедливость первой части эпизода. Но наибольшее принижение жертвы, заниженная оценка ее качеств происходит в том случае, если испытуемые слышали, как жертва сказала экспериментатору, что, несмотря на страх перед предстоящим страданием, она на него соглашается «из преданности и самоотречения». Подтвердив несбалансированность поля, жертва добавила еще более нарушающий равновесие элемент к уже имевшейся исходной неуравновешенности ситуации.
Эти результаты действительно удивительны. Конечно, ни в коей мере не преуменьшая их значение, следовало бы более тщательно проанализировать условия проведения эксперимента, в котором они были получены. Но какими бы удивительными — и беспокоящими — они ни были, эти результаты, несомненно, с беспощадной правдивостью напоминают о некоторых межгрупповых взаимодействиях: например, о тех жертвоприношениях, которые стремятся оправдать не только в аффективном, но и в когнитивном плане, доходя в крайних случаях до отрицания их существования и историчности.