Обучение 13 страница

— Да, Николай, на сегодня вопросов достаточно, ты любопытен. Но время идет быстро. Пойдем, я по­кажу и объясню тебе еще раз сказанное.

Малышка только что встала и, сидя на кровати, одевалась.

— Смотри, Николай, показываю, как воздейство­вать со стороны. Сосредоточиваешь внимание на ма­лышке и мысленно ей приказываешь. Вот она берет один башмачок, видишь? - Да.

— А я говорю ей: «Положи его и возьми другой».

И действительно, малышка на миг приостанови­лась в движении и... положила башмачок, который держала в руках, взяла другой и стала его надевать.

Да, сила воздействия у Марка была большой. Мне же было еще ой как далеко до него. Несколько раз я пробовал воздействовать на девочку, но у меня не все получалось. Малышка чувствовала воздействие со стороны, но не улавливала моих указаний.

— Николай, ее не надо утомлять. Она ребенок. А потом помни, что воздействовать легче, когда че­ловек находится с утра под влиянием сна и вечером, когда сон овладевает человеком. Или же когда чело­век ослаблен, вял, подавлен, рассеян. На сегодня наутро достаточно, вернемся еще раз вечером. Потом будешь учиться воздействовать со стороны сам. Ко­гда посчитаешь, что овладел в достаточной мере, я проэкзаменую тебя.

— Понятно.

— А теперь возвращаемся домой.

Вечером Марк зашел за мной, и мы вновь спусти­лись на Землю. Марк, еще раз показывая, проком­ментировал воздействие со стороны. Несколько по­пыток с моей стороны не дали никаких результатов. Все было, как и утром: малышка реагировала на ме­ня, но не слышала приказа.

— Николай, на сегодня достаточно. Завтра вер­нешься и будешь работать сам.

— Хорошо, Марк.

На обучение воздействию со стороны у меня уш­ло около месяца. За это время Марк дважды навещал меня. Я очень переживал, что плохо продвигаюсь вперед. Марк ободрил:

— Не переживай, получится хоть раз — считай, что научился. Все будет хорошо.

И Марк оказался прав. У меня получилось оста­новить девочку, идущую к няне, и вернуть ее в ком­нату. В этот вечер я уже больше не делал попыток воздействовать. Зато на следующий — пробовал не­сколько раз. У меня получалось, хотя и давалось с трудом. Еще несколько дней я отрабатывал воздей­ствие, а потом вызвал Марка. Он остался доволен моими успехами. И я получил очередное задание:

— Теперь ты будешь заставлять девочку перед сном думать и ненавязчиво внушать склонность к за­вершенности возникающих историй. Полагаясь при этом только на свою интуицию. Результаты воздей­ствия будешь получать, наблюдая за ней по возмож­ности в течение дня, из ее разговоров и, может быть,
высказанных вслух мыслей. Это понятно? - Да.

— И еще. Как только заметишь результаты воз­действия, вызовешь меня, — продолжил Марк.

— Больше указаний не будет?

— Нет. Удачи в работе.

— До встречи, Марк.

Марк дал мне указания, и я принялся за работу. Научившись влиять на малышку, я легко вступал с нею в контакт. Мне не составляло труда, когда она оставалась одна, вводить ее в задумчивость. Я наве­вал ей мысли о рассказанных старой няней сказках, возвращал ее к придуманным ею же самой историям. Я достаточно долго уже общался с ней и слышал ее фантазии. Малышка задумывалась, что-то бормота­ла, но я не мог разобрать ее высказываний. Тогда я решил задать ей нечто вроде программы: поделиться своими мыслями с няней, потому что няня больше других была привязана к девочке и всегда с интере­сом выслушивала детские фантазии.

Замысел удался. Дальше я не мог действовать сам без Марка. И я вызвал его. Снова Марк проверил мою работу и дал мне новые указания:

— Старайся ненавязчиво подводить ее мысли к рифме, и пусть при более строгом воздействии с твоей стороны девочка записывает слагаемые строки. Для начала направляй ее мысли на определенные сюжеты, а если уловишь то, о чем она думает, старайся углу­бить ее заинтересованность в возникших мыслях.

Я делал все в точности, как указал Марк. Однако малышка не желала записывать сложенные сюжет­ные строки. Как я понял несколько позднее, она за­поминала их и время от времени повторяла. И все же у нее должно возникнуть желание записывать стихи, чтобы они сохранились. Тогда я решил воздейство­вать на малышку через няню. Когда девочка дели­лась с няней событиями дня, та прочла ей вновь на­писанные четыре строчки. В этот момент я решил внушить няне попросить малышку прочесть один из ранее сложенных стишков в шесть попарно рифмо­ванных строк. Мне удалось!

На просьбу няни девочка откликнулась, но вспом­нила лишь четыре строки и, как ни старалась, не могла вспомнить последние две... Мне везло! Няня на­помнила ей эти строки. Девочка ликовала, а я через няню воздействовал на нее: няня по моему внушению посоветовала малышке записывать стихи. Девочка согласилась, но при условии что няня расскажет ей и то, что она сама уже успела забыть. Следующим ве­чером в небольшой тетрадке по-детски коряво были записаны стихи, в том числе и под диктовку няни.

Успех небывалый! Я был счастлив, но не знал, как Марк отнесется к моему самовольству, ведь мне по­зволено работать только с малышкой. Сделав отчет о проделанной работе, я вызвал Марка. Он изучил мой отчет при мне же. Посмотрел его несколько раз, что наводило меня на мысль: я допустил в работе ошибку, вмешав няню. Однако Марк улыбнулся:

— Николай, а ты нашел неплохой выход из поло­жения. Хотя тебе было сказано работать только с ма­лышкой, но ты не допустил непозволительного, ис­пользовал лишь воздействие со стороны.

— Что мне будет за нарушение в работе, Марк?

— Ничего! Нарушений нет! Просто выход из соз­давшегося положения необычен.

— Мне необычайно повезло с няней. Я не ожидал от нее подобного. Она, оказывается, хранила в памя­ти ее стишки, вот я и решил воспользоваться ситуа­цией.

— Что я могу сказать? Ты неплохо поработал. Ос­новные положения ты знаешь. Я доверяю тебе, поэто­му даю тебе свободу действий. Периодически будешь предоставлять мне отчеты о работе. С этого дня ты — ее Ведущий. Работать будешь с ней до тех пор, пока она не станет самостоятельной в своем творчестве.

_ Чем определяется самостоятельность в творче­стве, Марк?

— Она приходит с возможностью и способностью без чьей-либо помощи работать с информацией мыс­ли и идущими нитями Космоса. Это понятно?

— Понятно. Значит, я буду вести девочку до тех пор, пока она не станет без моей помощи работать с ин­формацией и сама рифмовать возникающие мысли?

— Да, так.

— А что за нити, идущие из Космоса?

— Объясню. У нее от природы к стихотворчеству. Ты поможешь ей развить в себе этот дар. С опреде­ленными навыками она получит возможность в неко­тором роде общаться с Космосом, не напрямую, а че­рез дарованный ей дар.

— Каким образом?

— У нее возникает замысел стиха, его сюжет. Она с началом работы силою мысли и воображения выхо­дит в Космос, откуда черпает возвышенность и оду­хотворенность. Это и есть нити Космоса.

— Ты хочешь сказать, что нити Космоса — стрем­ление к возвышенности слога или, иначе, поэтич­ность, одухотворенность, сила мысли, воображение?

— Да, Николай, ты сообразителен...

— Марк, то же самое делалось и со мной, когда я был на Земле?

— Да, в какой-то мере тоже. С каждым человеком работа ведется индивидуально.

— Что будет со мной, когда девочка приобретет творческую самостоятельность? Мне будет дан другой подопечный?

— Конечно, это теперь твоя работа надолго.

— Выходит, что я в какой-то степени Учитель... — высказал я мысль вслух.

— Почему же в какой-то степени? Ты и есть Учи­тель, только Учителя ведут разные дисциплины. На твою долю выпал творческий удел. Разве тебе не нра­вится твоя работа?

— Отчего же? Мне очень интересно работать.

— Я рад за тебя, что ты нашел свое призвание. Пока Марк не дал мне свободу в деятельности, я

не мог никуда уйти без его ведома, потому что был ему полностью подотчетен... На работу с девочкой из небольшой деревушки в Скандинавии у меня ушло около десяти лет. Я был свободен в действии, меня не обременяло ничто, поэтому я мог свободное время проводить как мне хотелось. Я был благодарен Мар­ку за данную мне такую возможность.

Я проникся силою мысли к девчушке. Иначе ска­зать — вошел в ее канал. И когда она испытывала желание записывать возникающие мысли в стихах, я чувствовал ее желание. Оно звучало во мне особы­ми импульсами, которые я ни с чем не смог спутать и слышал, где бы я ни находился. Так было со все­ми, с кем мне довелось работать. Следующим моим учеником был взрослый мужчина. С ним я работал вместе с Марком и лишь непродолжительное время. Очевидно, чтобы я мог приобрести еще определенные навыки в работе.

Марк объяснил мне прямое воздействие на голов­ной мозг. Оно употребляется лишь в незначительных случаях, когда человек абсолютно не поддается воз­действию со стороны. Таким образом, я прошел обу­чение перед началом самостоятельной работы. И по­лучил звание — Учитель. Это событие нигде особен­но не разглашалось. Я в сопровождении Марка предстал перед той же комиссией, что и несколько лет назад. Марк сделал отчет о проделанной работе и сказал:

— Я считаю, что мой подопечный готов самостоя­тельно работать.

Тогда один из присутствующих в комиссии встал из-за стола и торжественно объявил:

— Николай Осеев получает степень Учителя!

— Поздравляю, Николай, — обнял меня за плечи Марк, — и удачи тебе в работе.

— Благодарю.

— Все свободны, — объявил мужчина в мантии Учителя Вселенского. — А ты, — он кивнул мне, — задержись для дополнительной беседы.

Все вышли. Марк успел сказать мне:

— Я подожду тебя у входа...

— Николай, — обратился ко мне мужчина в ман­тии Учителя, — я поздравляю тебя с полученным зва­нием Учителя. И должен дать тебе некоторые указа­ния. Будь внимателен, это очень важно в работе.

— Да, я слушаю.

— Прежде всего соблюдай и сохраняй честь Учите­ля, будь достоин носить это звание. Оно почетно. В дальнейшем учеников ты будешь находить исходя из информации Банка Космоса, куда будешь самостоя­тельно делать запросы. Там есть твои данные. В Банк же будешь периодически отправлять отчеты о проде­ланной работе. Если будут возникать какие-то спор­ные ситуации, тебе будут приходить поправки к рабо­те, которые ты должен беспрекословно выполнять. И вот еще, пожалуй, последнее: твоя работа позволяет тебе свободно передвигаться везде, поэтому тебе нуж­но быть внимательным ко всему происходящему во­круг тебя. Если ты соприкоснешься с чем-то, что заин­тересует тебя, ты должен передать информацию в Банк Космоса. Это может быть, например...

Я улыбнулся, вспомнив Учителя и историю с Ютишем и Леонорой.

— Николай, чему ты улыбаешься? Я говорю об очень серьезном для тебя.

— Извини, я вспомнил одну ситуацию, когда... — и я рассказал о случившемся.

Вот и замечательно, что ты понял меня. Мне не надо тебе объяснять. И... Подожди, я же не сказал тебе еще одну важную деталь: о своих учениках, про­водимой с ними работе и о месте их нахождения ты никому, ни под каким предлогом не должен расска­зывать без особого указания из Банка Космоса. Те­перь, пожалуй, все. Желаю удачи в работе, коллега.

— Благодарю.

У выхода меня ждал Марк:

— Николай, возникли какие-то сложности? Поче­му ты так надолго задержался? — Марк был сильно взволнован.

— Не переживай, Марк. Все в порядке. Мы про­сто немного поговорили...

— Поговорили? О чем?..

— Да так, пришлось к слову. — И я передал часть разговора.

— Николай, ты неисправим!

— Я уже не раз слышал подобное, Марк, я что-то сделал не то?

— Да нет... Ты интересная личность, во всяком случае для меня. Знаешь, у меня не очень много вре­мени, я долго не могу задерживаться, потому скажу прямо и открыто: ты не возражаешь, если мы не пре­рвем связь общения?

— Нет, я не имею ничего против, даже рад...

— Вот и хорошо, Николай. Тогда не удивляйся, если я вдруг появлюсь в твоем доме... Мне пора. Уви­димся еще...

— До встречи, Марк!

— До встречи. — И он резко исчез из вида.

Несколько дней я решил провести свободно. У ме­ня накопились дела дома и надо было поработать не­много в саду. В последний месяц мы с Марком много трудились над отчетом о проведенной совместно ра­боте. Ведь надо было охватить все с самого начала, выбрать основное и интересное, скомпоновать и из­ложить...

И вот с чувством волнения дал запрос на свое имя в Банк Информации Космоса. Ждать пришлось дол­го, или мне так показалось. От волнения я не нахо­дил себе места и решил побывать у Учителя. К моей радости я застал его дома. Я буквально засыпал его вопросами, можно сказать, с порога.

— Учитель, ты дома?!

— Как видишь, да и пока не собираюсь уходить. Проходи, что-то случилось?

— Нет, но есть проблемы...

— Да - а?! — удивился он.

— Учитель, я дал запрос на свое имя в Банк Кос­моса, но вот уже две недели нет ответа... Как ты ду­маешь, мне надо повторить свой запрос или...

— Вот именно «или»... Скажи, ты посвящен в Учителя? Когда?

— Недели две назад.

— Почему ты умолчал? С этого и надо было начи­нать разговор. Я поздравляю тебя с почетным звани­ем Учителя...

— Благодарю. И все же...

— И все же тебе надо иметь терпение.

— Терпение в чем?

— Во всем, Николай, даже в мелочах.

— А что с запросом?

Ты излишне волнуешься. Ответ на запрос мож­но ждать и год, и два. К тому же ты начинающий ра­боту. Тебе будет сделан особый выбор, чтобы ты мог справиться, приобрести и утвердить полученное и не­дополученное. Потому что работа с наставником не может охватить всех ситуаций. Так что волноваться не стоит. Две недели еще ничего не значат. При дол­гой бездеятельности ты свободен... Радуйся свободно­му времени! Используй его в полной мере. Ведь с по­явлением ученика ты уже не будешь предоставлен сам себе. Ты будешь занят.

— Значит, ничего страшного не произошло?

— Значит, ничего... Только не отлучайся надолго далеко от дома, пока не получишь определенную ин­формацию. Возможно, что-то уже ждет тебя. Поэто­му тебе лучше вернуться домой.

— Хорошо, Учитель, я так и сделаю.

— Да, вот еще что, Николай: когда придет инфор­мация, почувствуешь ее импульс и постарайся его за­помнить. Это нечто вроде твоего позывного. Когда ты свыкнешься с ним, то на приход информации будешь реагировать, где бы ты ни был. А пока вернись до­мой. Так будет лучше. До встречи.

— До встречи, Учитель.

После возвращения домой от Учителя я еще два дня ждал прихода информации. И вот я уловил не­знакомый мне импульс, идущий ко мне. Я постарал­ся его запомнить. Ответ на мой запрос был примерно такой: «Запрос получен. Для начинающего Учителя работы нет. Жди последующих указании». И я вновь пребывал в ожидании. Не зная, чем заняться, чтобы унять волнение, я вновь вернулся к живописи. Ухо­дил недалеко от дома в окрестности города и работал. Так прошло где-то около месяца.

Однажды я отдыхал в своем излюбленном местеч­ке уединения у реки, когда почувствовал слабый, знакомый мне импульс. Я быстро вернулся домой. Меня ожидало сообщение: «Ввиду отсутствия работы для начинающего Учителя можешь быть свободен в действиях до последующих указаний. Ориентировоч­но срок — до 2 лет». Это немыслимо! Я свободен от работы два года! Меня ужаснуло такое сообщение... Я рвался к работе, желал в нее погрузиться всецело и уйти от своей печали и грусти, отдавая все силы своим ученикам. Но увы!.. Я очень расстроился. Та­кого поворота дел я никак не ожидал. И решил пой­ти к Учителю.

— Николай, чем ты так удручен? — сразу же за­дал вопрос Учитель.

— Я получил очередную информацию...

— И что?

— Ввиду отсутствия работы для начинающего Учителя я свободен.

— И как долго?

— Около двух лет!

— Это же прекрасно, Николай!

— Я так не думаю.

— Почему? Что тебя так огорчает?

— Что я буду делать все это время? Я же не смо­гу продержаться без работы долго... в ней искал спа­сение, а получил...

— Глупо приходить в отчаяние из-за подобного. Со временем ты поймешь, как дороги передышки ме­жду работой.

— Со временем — может быть, но не сейчас...

— И все же хорошенько обдумай, чем тебе лучше заняться. Я не могу тебе советовать. В себе разбирай­ся сам. К чему почувствуешь большую тягу, влече­ние, тому и посвяти свободное время и силы.

— Я не знаю, чем бы хотел заняться...

— Это пока, со временем решение придет. Да, кстати, я собирался к Николосу сходить. Ты не пой­дешь со мной?

— Можно, я все равно не знаю, чем заняться.

— Идем со мной. Немного развеешь грусть.

Мы перенеслись к саду Николоса. Учитель пред­ложил пройтись до дома пешком:

— Вечер так прекрасен. Ты не возражаешь, если мы немного пройдемся пешком?

— Нет, я только «за».

Мы шли молча, наслаждаясь пением птиц, кото­рое прерывалось, уступая место трелям соловья. Я был зачарован. Учитель негромко позвал меня:

— Николай, ты пойдешь в дом или еще погуля­ешь в саду?

— Я иду, просто задумался...

Подходя к дому, я почувствовал странное волне­ние, охватившее меня, и остановился.

— Что с тобой, Николай?

— Я не хочу с ней встречаться. Я не пойду к Ни­кол осу, мне лучше уйти домой. — И я повернулся, готовый уйти.

— Объясни мне, что произошло, Николай? О ком ты?.. Не хочешь"ли ты сказать, что там...

— Да, она там... Она подруга Лючии.

— Поступай как знаешь.

— Я вернусь домой. Только обещай мне, Учитель, что в ее присутствии ты не будешь говорить обо мне...

— Хорошо, я все понял, Николай.

— Благодарю... Я после еще навещу тебя.

— Хорошо, до встречи.

— До встречи, Учитель. — И я вернулся домой, но не стал заходить в дом, а пошел к реке, зная, что там обрету относительное равновесие и спокойствие...

Домой я вернулся поздно. Заново пережив траге­дию разрыва с Тамарой, я чувствовал себя подавлен­ным. В гостиной меня ждал Учитель.

— Наконец-то ты вернулся, Николай, — вздохнул он облегченно.

— Ты давно меня ждешь?

— Нет. А когда не застал тебя дома, ужаснулся: не занесло ли тебя куда-нибудь в очередной раз...

— Нет, Учитель, все хорошо. Я очень устал и хо­чу спать. А обо мне не переживай, я уже не только что пришедший сюда дух, которому еще предстоит со всем освоиться и который сильно восприимчив к событиям, происходящим вокруг него. У меня дос­таточно сил. Только я чувствую себя уставшим...

Судя по твоему разговору, ты действительно да­лек от необдуманных поступков. Ты устал, ложись спать, а я буду с тобой, пока ты не уснешь.

У меня не было ни сил, ни желания возражать Учи­телю, к тому же в его присутствии мне было спокойнее и легче. И вот я проснулся обновленным, с легкостью на сердце. Я еще долго лежал, не желая шевелиться, чтобы сохранить подольше пережитые ощущения. Мне показалось, что в доме Учитель. Я позвал его.

— Ты проснулся, Николай? Как себя чувствуешь?

— Хорошо. А почему ты до сих пор здесь?

— А где мне быть, если ты спал почти двое суток? Ты скажи мне, что тебе снилось или где побывал во время сна, на твоем лице печать одухотворенности. — И, словно улавливая мое желание не двигаться, Учи­тель присел рядом с кроватью на низенькую скаме­ечку. — Ну же, расскажи.

— Я видел сон: во сне я вновь предстал перед Все­вышним. Он разговаривал со мной.

— Встань, Николай, — услышал я голос над со­бой. Подняв голову, я увидел рядом с собой Светонос­ного, я же лежал ничком на какой-то поляне в лесу, не зная, каким образом попал туда. Я встал и прекло­нил перед ним колена, но он еще раз сказал мне:

— Встань, Николай.

И я встал. От Него исходило тепло и успокоение. Как и в первую встречу с Ним, я не видел Его лица. Он терялся за искрившимися лучезарными струйка­ми света, исходившими от Него. Я улавливал лишь Его облик. Он не был молод, в Нем чувствовались мудрая зрелость и могучая сила. Я был поражен сво­им прозрением. Я не видел, осязал Его. Сознание во мне немного помутилось...

— Воспрянь духом, Николай, — вновь обратился ко мне Всевышний, — ответь мне. Помнишь ли ты мой дар тебе?

— Помню и храню его в себе. Я ничего не забыл, — ко мне вернулась уверенность, и я мог свобод­но разговаривать, лишь волнение не унималось.

— Скажи мне, почему ты не захотел увидеть ту, которую так ждал, ведь твои чувства к ней живы?

— Она не хотела открывать мне свой лик. — Я сде­лал ударение на слово «она».

— А ты хочешь его видеть?

— Нет. Она ушла от меня к другому, значит, не достоин ее. И зачем мне вторгаться в ее жизнь, на­рушая спокойствие и счастье? Прошло уже немало лет...

— Ты прав. Прошли годы, но их срок невелик. Хочешь я покажу ее тебе?

— Нет! — воскликнул я.

— Ты не хочешь знать ее лик? Почему?

— Я хочу сохранить в памяти тот образ, который любил. На Земле мы были близки, а здесь стали чу­жими. К чему знать ее лик?

— Я повторяю тебе еще раз: любовь свою ты най­дешь здесь, неважно, в чьем образе она придет. Но ты должен выйти из состояния уединения. Живи и радуйся жизни, этот мир так прекрасен и много­лик — познай его! — И он стал удаляться от меня, по­ка не исчез совсем...

Потом я испытал толчок, от которого проснулся. Но мне не хочется двигаться, я до сих пор ощущаю тепло Его присутствия.

— Мне знакомы такие чувства. Николай. За годы пребывания в этом мире, — Учитель как бы рассуж­дал вслух, — ты сумел подняться вверх. Если, пред­став перед Всевышним после пути сорока дней, ты не смог разглядеть Его лик, то теперь тебе это удалось в большей степени. Он прав. Живи и радуйся жиз­ни, этот мир так прекрасен!

— Учитель, возможно ли найти любовь здесь?

— Он сказал тебе, значит, так и будет. Неужели тебя будет страшить переход в тело для того, чтобы соединиться со своей Мечтой?

— Конечно, нет.

— Тогда надейся, верь и жди. Но не сиди дома. На дом она к тебе не придет...

— Я знаю, Учитель. И все уже решил для себя.

— Что же за решение ты принял?

— Я познаю этот мир!

— Разве ты мало его знаешь? Ты многое познал...

— Да, это так. Я много учился и многое познал, но я не видел этот мир! Всевышний сказал мне: «...этот мир так прекрасен и многолик — познай его!» У меня есть такая возможность. Теперь я рад, что так долго останусь свободным от работы. Лишь бы хва­тило времени повидать все или как можно больше...

— Николай, это очень хорошее решение. Не заду­мывайся о доме, о саде — иди. Я обо всем позабочусь.

— Но ведь ты тоже бываешь часто занят.

— Я найду, кому присмотреть за всем в мое отсут­ствие. Не переживай об этом. Да ведь ты и сам мо­жешь в любое время вернуться домой...

Решение было принято, и через несколько дней я отправился в путь. Вне дома я провел около двух лет, лишь изредка возвращаясь домой, чтобы увидеться с друзьями. Вскоре после путешествия я получил ин­формацию: «Подыскивается работа. Следи за посту­плением информации». И действительно, месяца че­рез два-три я приступил к работе со своим первым учеником. Я впервые работал самостоятельно и очень волновался, но никаких нареканий из Банка Космо­са на мои отчеты не приходило. Давались лишь ука­зания. Это радовало.

Стараясь отдавать все силы работе, я все же час­то был свободен. В такие минуты я наслаждался от­дыхом, работая в саду или делая небольшие эскизы и зарисовки, которые со временем превращались в пейзажи. А после путешествия стал делать наброски запавших в сердце событий, людей, образов. Так у меня собралась приличная коллекции моих работ. Как-то однажды я решил показать их на выставке в Синоде Духовного Образования. Я знал о проводимых там в большом выставочном зале показах художест­венных произведений. Даже когда я учился во Все­ленском, выставлял свои работы в Синоде. Лига го­ворила мне, что я могу и в дальнейшем выставлять свои работы в выставочном зале Синода, и я восполь­зовался данной мне возможностью.

И, побывав в Синоде, я договорился с Лигой о дне и времени выставки моих работ. На некоторых кар­тинах я оставил свой вензель, говорящий о том, что они остаются в моей собственности. Некоторые кар­тины мне было действительно немного жаль куда-то отдавать и я решил их оставить себе, пусть лишь на некоторое время. Через несколько дней должна бы­ла состояться выставка моих работ. Я расставил кар­тины в том порядке, в котором чередовались события и лица моего путешествия. Останавливаясь на каж­дом полотне взглядом, я словно вновь окунался на короткий миг в события тех дней...

Первым ярким запомнившимся событием было посещение «грубых» миров. Я не знаю каким более точным словом определить их суть. Здесь нет грубо­сти в понятии людских отношений. Люди здесь доб­ры и отзывчивы. Только их быт несколько отличает­ся от того мира, в котором привык жить я. Дома и различные строения примитивны по архитектуре. Люди надевают одежды не из тонкой материи, а что-то похожее на рубище.

Меня томила жажда, и я решил войти в неболь­шой домик на окраине городка, через который про­ходил. Дверь в дом была приоткрыта, и я вошел.

— Мир вашему дому.

— Входи, путник, — пригласил меня молодой юноша, отодвигая от себя на край стола что-то еще бесформенное, с чем он работал до моего появления. Он встал и стряхнул древесную стружку. Вниматель­но посмотрев на меня, он продолжил: — Я вижу, ты издалека. Проходи, отдохни с дороги.

— Да я не устал в пути... Меня томит жажда.

— Пройди к столу, сейчас приготовлю что-нибудь освежающее.

— Я не откажусь и от простой воды.

— А я, как хозяин дома, хочу, чтобы ты ушел от меня с легким сердцем, — возразил юноша и вышел в смежную комнату.

Пока он ходил, я осмотрелся. Потолки в доме не­высокие. Окна достаточно большие, с широкими по­доконниками, на которых в горшочках стояли раз­ные цветы. На окнах шторы с мережкой по низу. У окна большой круглый деревянный стол с резными ножками. Резная и скамья, на которой я сидел. На стене — несколько полочек с книгами. А с другой стороны от окна — шкаф с посудой. Что мне броси­лось в глаза — посуда глиняная и деревянная.

— Не сильно долго заставил ждать? — входя, заго­ворил со мной юноша, расставляя на столе с подноса кушанья. — Отведай, путник, думаю, будешь доволен.

— Благодарю.

Отказываться было неловко. Хоть я и не был го­лоден, все же поел.

— И я заодно с тобой перекушу, а то с утра за ра­ботой, о еде совсем забыл, — юноша был приветлив и открыт.

— А что ты делаешь? — задал я вопрос, указывая на бесформенный предмет на столе.

Да так, задумка у меня есть одна. Хочу вазу сделать из дерева, чтоб на диковинную птицу была похожа. В который раз все порчу. Хотел оставить за­тею, да вот сегодня удачлив в работе, может, полу­чится.

— А как ты делаешь? У тебя есть рисунок или что-нибудь подобное, с чего ты копируешь вазу?

— Нет, сам кое-что придумал, а рисовать-то я осо­бо не умею. Так, только фантазирую... Хочешь, по­кажу зарисовку?

— Это интересно, покажи.

Юноша показал мне листок бумаги с нечетким ри­сунком, а потом и то, что он делал. Основная форма дерева была не испорчена. Он не знал, что делать дальше, чтоб сохранить ее. Тогда я попросил у него лист бумаги и мелки. Пока я рисовал вид вазы сбо­ку, сверху, он внимательно следил за мной.

— А ты не художник?

— Нет, я не художник. Мое призвание в другом...

— Но ты так красиво рисуешь! Мне, наверное, ни­когда этому не научиться.

— Если есть желание — научишься.

— У кого мне учиться... — вздохнул юноша, и в его глазах скользнула тень грусти. — Если вот ты объяснишь хоть немногое, буду за то признателен.

— А у тебя есть уже что-то готовое, сделанное то­бой самим? Покажи, — попросил я его.

В глазах юноши метнулась надежда. Я не мог об­мануть его ожиданий. Моим первым желанием было сделать запрос в Банк Информации Космоса, но я ре­шил сначала сам испытать его возможности, чтоб не было осложнений. Юноша принес мне несколько сво­их поделок.

— Это, пожалуй, самое лучшее, что я когда-либо сделал. Только они...

- В твоих работах один недостаток, — сказал я, окинув все принесенное взглядом, — в них не соблю­дена пропорция.

— Ты объяснишь мне, что это значит?

— Да. Если у тебя есть желание рисовать, я поста­раюсь помочь.

— Скажи, кто же ты есть, если не художник?

— Я поэт.

Юноша посмотрел на меня удивленно:

— Что, все поэты так здорово рисуют?

— Вовсе нет. Рисунок — это мое увлечение.
Торопиться мне было некуда, а в юноше что-то

было от Бена. Может быть, любознательность и жи­вость характера, а может, и что-то внешнее. Я ре­шил задержаться здесь на несколько дней. Остаток дня я посвятил объяснению простых принципов по­строения рисунка. Юноша был сообразительным, и его интерес к рисованию и мастерству был непод­дельным. Вечером, уже собираясь ложиться спать, я сделал запрос в Банк Космоса. За несколько дней, что я давал уроки юноше с красивым именем Грей, пришел ответ на мой запрос. Он был положитель­ным.

— Грей, — позвал я юношу, — завтра я вновь от­правлюсь в путь. Самого простого в рисунке ты дос­тиг. Остальному тебя научит Учитель.