Глава двадцать восьмая

По прогнозам Лори, ждать до конца операции нужно было еще не меньше получаса, поэтому внезапное появление девицы в белом халате — той самой, которая заполняла анкету — заставило Дела вздрогнуть и напрячься. Подойдя вплотную, девица сообщила:

— Вас просили позвонить на работу. Очень срочно, — окинула его удивленным взглядом и удалилась, цокая каблучками.

Он только сейчас понял, насколько странно выглядит: в мокрой, заляпанной сбоку кровью, слишком большой для него рубашке и с влажными, торчащими в разные стороны волосами.

Линк, до которого удалось дозвониться сразу, доложил, что на заводе все в порядке, и звонит он, собственно, чтобы узнать, что с Карен, и предупредить, что в больницу сейчас приедут чины из безопасности — снимать показания.

На вопрос, что именно в порядке на заводе, объяснил, что Рики уже, слава богу, забрали и увезли. Саперы приехали, нашли что-то в машине Рики — той самой красной «Альфа-Ромео» — и теперь ищут взрывные устройства — говорят, что их несколько. На заводе полно чужих — и из посольства, и из ЦРУ, и из местной службы безопасности и полиции. В конце он с усмешкой добавил:

— Эта твоя... ходит, задрав нос, как будто это все ее заслуга, и накляузничала на меня начальству, что я ее на место происшествия, видите ли, не пускал.

— А ты что — не пускал? — не понял Дел.

— Я приказал охранникам ее не пропускать, пока санитарная машина не уедет — не стоило ей там перед глазами у Карен маячить, — несколько смущенно пояснил Линк.

— Спасибо... — больше сказать на это было нечего.

«Чины из безопасности» — на самом деле, всего один, но в сопровождении Крейга — подъехали минут через двадцать. За это время Лори успела еще раз сбегать на разведку и узнать, что операция фактически уже закончилась — осталось только наложить швы. После этого, очевидно, будет возможность поговорить с врачом и узнать у него более подробно о состоянии Карен и о прогнозах на ближайшие несколько дней.

Но вместо хирурга в холле появился Крейг, державшийся так, словно Дел был по меньшей мере его любимым племянником — пожал руку, похлопал по спине, сделал сочувствующий вид, пробормотав:

— Я понимаю, что тебе сейчас не до нас, — еще раз похлопал по спине, — но, ты понимаешь, служба...

Пригласил — «на минутку, простая формальность» — пройти за ним, в чей-то кабинет на втором этаже, где уже сидел «чин из безопасности», представившийся как капитан Чезаре Вальеха. Он и спрашивал — Крейг сидел рядом, делая вид, что он всего лишь наблюдатель, но Дел не сомневался, что список основных вопросов был заранее ими согласован.

Дел терпеливо и подробно рассказал им и диктофону, лежавшему на столе, обо всем, что произошло сегодня утром, ответил на несколько уточняющих вопросов. Он позволил себе только одну неточность: не упомянул о попытке изнасилования, а сказал лишь, что в субботу жена пожаловалась ему, что Рики пристает к ней и «не дает ей проходу». Рассказ он продумал заранее, за то время, что ждал их, и теперь говорил коротко и четко, не упуская ни малейшей важной, по его мнению, подробности. После этого разговор свернул в другую сторону — Дел предполагал подобный поворот и был готов к нему.

— Когда вы впервые заподозрили, что Энрико Эта связан с террористами? — спросил Вальеха.

— Позавчера вечером. Я сразу же попросил проверить его, но сегодня ваша сотрудница, — Дел обернулся к Крейгу, — сообщила мне, что мои подозрения уже неактуальны в связи с попыткой теракта на другом объекте и что ответа на мой запрос не будет.

Крейг промолчал, будто это не имело к нему ни малейшего отношения.

— А почему именно у вас возникли подозрения в отношении Энрико Эта?

— Я совершенно случайно узнал, что он обрезан, — объяснил Дел, — вы сами должны понимать, что для католика это... нехарактерно.

Капитан Вальеха машинальным жестом дотронулся до своей «фамильной драгоценности», словно проверяя, все ли на месте. Похоже, одна мысль о том, что туда — о ужас! — можно по доброй воле подпустить кого-то с ножом, заставила его вздрогнуть.

— Каким образом вы узнали, что он, — Вальеха сглотнул, — обрезан?

— Об этом случайно упомянула в разговоре моя жена, — сказал Дел без малейшей запинки.

— А... она...

— А она узнала об этом от своей подруги, мисс Лори Дензел. Это наш заводской врач. Она сейчас находится здесь.

Он надеялся, что Лори вспомнит об их договоренности.

Крейг с Вальеха переглянулись, Крейг молча встал и вышел из комнаты.

Стоило Лори войти, как Дел мгновенно понял, что она находится в самом, что ни на есть воинственно-феминистском настроении. Возмущенные взгляды, которые она бросала на Крейга, свидетельствовали о том, что он только что смертельно оскорбил ее — возможно, по своему обыкновению, назвал «милочкой» или что-нибудь в этом роде. Тем не менее, на вопросы она отвечала спокойно и сухо — лишь хорошо знакомый с ней человек мог заметить в ее тоне легкую язвительность.

— Мисс Дензел, при каких обстоятельствах вы узнали, что Энрико Эта... обрезан? — Вальехе все еще трудно было выговорить это кощунственное слово.

— В четверг он пришел ко мне на прием с распухшими и синими, как баклажаны, яйцами и попросил обезболивающее.

Очевидно, живое воображение Вальехи заставило его представить себя самого в подобной ситуации — он побледнел, но мужественно продолжал спрашивать:

— Он как-нибудь объяснил вам причины своего... бедственного положения?

— Да, он соврал, что ушибся об кран в душевой.

— Почему вы считаете, что он сказал неправду?

— У нас на заводе все душевые сделаны одинаково, и кран находится на высоте пять футов от пола. Что, по-вашему, должен был делать человек, чтобы рассадить себе об него яйца? — ехидно поинтересовалась Лори и, заметив, что упоминание о поврежденных гениталиях вызывает у Вальехи приступы болезненной бледности, садистски уточнила: — Такие ушибы обычно бывают, если кто-то как следует влепит по ним... коленом.

— Вы рассказывали кому-нибудь об этом?

— Да, жене мистера Бринка, — кивнула она в сторону Дела, который незаметно вздохнул с облегчением.

— Когда, при каких обстоятельствах?

— Не помню, кажется, в субботу... или в пятницу. Она моя подруга, и мы часто забегаем друг к другу поболтать.

— А почему вдруг возникла... подобная тема? — кажется, Вальеха был слегка шокирован.

— А вы, когда болтаете с приятелями, разве не обсуждаете с ними подробности женских фигур? — осведомилась Лори и, не дождавшись очевидного ответа, — спросила: — Или, может, вы считаете, что женщины, когда остаются одни, разговаривают только о сковородках?

На этом Вальеха, очевидно, счел, что получил от Лори всю необходимую ему информацию, потому что торопливо пробормотал:

— Спасибо, мисс Дензел, вы можете идти.

Уже в дверях Лори внезапно обернулась.

— Кстати, мистер Бринк, вас там дожидается хирург.

Дел вскочил.

— Я тоже могу идти?

— Сейчас, через минуту. — Крейг выключил диктофон. — Если у нас возникнут еще какие-то вопросы, мы снова с вами свяжемся. И, очевидно, нам придется побеседовать и с вашей женой... когда это станет возможно. Это простая формальность, но, сами понимаете... возможно, ей удастся уточнить некоторые детали.

Дел глубоко вдохнул, выдохнул и сказал — тихо и жестко:

— Моя жена только что перенесла тяжелейшую операцию. Я еще не говорил с врачом, но сомневаюсь, что в ближайшие дни она будет в состоянии отвечать на вопросы. В любом случае, эта беседа будет происходить только с разрешения врача и только в моем присутствии...

— Но... — попытался перебить Крейг.

—...или в присутствии ее адвоката и семейного врача. Кстати, ее семейный врач — мисс Дензел.

— Хорошо, через несколько дней мы с вами созвонимся и решим, когда это можно будет сделать, — кивнул Вальеха. — И еще один, последний вопрос — не для протокола. Я так и не понял, когда этот... так называемый Энрико Эта успел получить столько травм?

— В тот момент, когда я его обезвреживал, — объяснил Дел. — Он был вооружен, и мне пришлось действовать быстро и... наверняка.

Вальеха смерил его недоверчивым взглядом, но больше ни о чем спрашивать не стал.

Выходя, Дел встретился глазами с Крейгом и чуть повел головой в сторону двери — тот вышел вслед за ним.

— Я думаю, что в присутствии мисс Виллифранко на заводе больше необходимости нет? — это было скорее утверждение, чем вопрос.

Крейг по-своему понял причину этих слов и торопливо сказал:

— Она не виновата... Нам только пару часов назад удалось расколоть того террориста с нефтехранилища. Это с самого начала была подставка, отвлекающий маневр — и мы на него клюнули. А запрос она послала, только ответ пришел уже после всего, что случилось. Энрико Эта абсолютно чист... только это не Энрико Эта — на фотографии лицо другое, и отпечатки пальцев не совпадают. Где настоящий, пока неизвестно.

— Я понимаю, что она не виновата, но на заводе ей, по-моему, больше делать нечего — ведь на этот раз все действительно кончено.

Лори в холле не обнаружилось. Дел сунулся в первую попавшуюся незапертую дверь, и ему объяснили, что хирург отдыхает после операции — «по коридору до конца, повернуть направо, вторая дверь налево, постучать».

Легко найдя искомую дверь, он даже не удивился, что Лори уже там. Удивление вызвало другое — личность самого хирурга. Почему-то Дел считал, что увидит мужчину, а перед ним предстала женщина, сравнительно молодая, кругленькая, улыбчивая — и при этом в монашеской одежде. Впрочем, он тут же вспомнил, что это католическая больница, построенная при монастыре, и часть персонала, естественно, составляют монахини.

Несмотря на явно усталый вид, разговаривала она приветливо — даже предложила кофе. Не вдаваясь в технические детали, которых он бы, по ее мнению, все равно не понял, сообщила, что в целом операция прошла успешно и последствий, по идее, быть не должно, но сейчас об этом говорить рано.

— К сожалению, в ходе операции возникли некоторые проблемы, — добавила она. — Ваша жена потеряла очень много крови, и у нее прямо на операционном столе дважды останавливалось сердце. Я надеюсь, что это останется без последствий — но пока она не пришла в себя, нельзя сказать наверняка.

— Каких... последствий? — осторожно спросил Дел.

— Она может долго не приходить в себя, могут быть явления дезориентации, временной локальной амнезии — или, скажем, сильные головокружения. Кроме того, до сих пор существует опасность вторичного кровотечения. Примерно дней через восемь, если не возникнет осложнений, ее можно будет перевести из реанимации в нормальную палату. Лори предлагает, если все будет в порядке, перевезти ее в вашу заводскую больницу — но об этом пока рано говорить.

— Когда я смогу ее увидеть?

— Она еще не пришла в себя.

— Все равно...

— Хоть сейчас. И... когда ваша жена очнется, желательно, чтобы рядом находился кто-то, кого она знает. Она может не понять, что происходит, и испугаться, а ей сейчас нельзя нервничать и двигаться. Ее мать... или, скажем, сестра?... Нельзя ли кого-то из них вызвать?

— У нее нет никого, кроме меня.

— Я не знаю, когда она придет в себя, это может произойти и через сутки. Вы сами собираетесь находиться с ней все время?

— Да, разумеется. — Встретив несколько удивленный взгляд, пояснил: — Не беспокойтесь, мне уже приходилось ухаживать за ней, когда она болела.

Ему хотелось как можно быстрее увидеть Карен — даже без сознания, все равно — увидеть, дотронуться до руки, погладить по лицу, убедиться, что дышит, что живая. Словно подслушав его мысли, врач встала.

— Ну хорошо, пойдемте.

Коридор... лестница... ну скорее, скорее... Голову сжимало словно железным обручем, кровь билась в висках... Стеклянная дверь с надписью «Отделение реанимации»... стол дежурной сестры — и сама сестра, тоже в монашеской одежде. Остановка — зачем, почему? Ну скорее же... Переговорив с сестрой, врач прошла по коридору, остановилась у двери с номером «4» и пропустила его вперед.

Лицо — бледное, неподвижное, с закрытыми глазами — это было первым и единственным, что Дел сразу увидел. Прежде, чем кто-нибудь успел опомниться и помешать, он шагнул к Карен, наклонился и прикоснулся губами к щеке; сказал — тихо, чтобы могла услышать только она:

— Я с тобой, — на мгновение сжал в руке маленькую вялую ладошку, выпрямился и отступил на шаг.

Умом он прекрасно понимал, что Карен без сознания, что сейчас она ничего не слышит и не воспринимает — и все же какое-то мгновение вглядывался в неподвижное лицо, вопреки здравому смыслу надеясь, что оно сейчас оживет, что глаза внезапно откроются — как они всегда открывались ему навстречу.

Но чуда не произошло, вместо этого сзади раздался голос врача:

— Она все еще под действием наркоза. Когда она очнется... или вы заметите какие-то изменения в ее состоянии — тут же вызовите дежурную сестру. Ни в коем случае не давайте ей шевелиться и не пытайтесь сами двигать ее. — На его удивленный взгляд пояснила: — А то некоторые родственники пытаются устроить больного поудобнее и все только портят.

Он слушал и кивал — все это было понятно и так. Наконец, очевидно, вспомнив, что имеет дело не с местным крестьянином, врач устало вздохнула.

— Дежурная сестра в любом случае будет заходить к вам каждый час и проверять, все ли в порядке. И если возникнут еще какие-то вопросы, обращайтесь к ней.

Дел понимал, что эта женщина совершила почти невозможное, что только благодаря ей Карен сейчас лежит здесь, живая и теплая — и дышит, и когда-нибудь откроет глаза. Но прежде чем он сумел найти подходящие слова благодарности, она улыбнулась, быстрым привычным движением перекрестила Карен и выскользнула из палаты.