Глава четвертая. — я спрашиваю, что вы тут делаете

— Я спрашиваю, что вы тут делаете? — произнес он ледяным тоном.

Тори проглотила комок в горле — никто и никогда не набрасывался на нее с такой яростью.

— Шпионю за вами, как вы правильно заметили, — ответила она севшим от возмущения голосом. — А на самом деле просто решила прогуляться до вашего дома, увидела, что вы... заняты, и решила не мешать, — закончила она, пожав плечами.

Джонатан, прищурившись, смотрел на нее — она его явно не убедила.

— Теперь я знаю, что вы умеете играть. — Она приветливо улыбнулась и с замиранием сердца заметила, что от этих слов взгляд у него еще больше помрачнел. — Вы никогда не хотели заняться этим профессионально? — продолжала Тори. Только бы он перестал молчать: уж лучше гнев, чем это безучастное и холодное молчание.

Он ожег ее ледяным взглядом, наклонился, бережно уложил гитару в футляр и решительно щелкнул замком.

— Что вы в этом понимаете! — произнес он. Тори удивленно вскинула темные брови — это уже не защита, это — открытое хамство.

— Да, я в этом ничего не понимаю, — сказала она то, что он хотел услышать.

Он криво улыбнулся:

— К вашему сведению, это было ужасно. Как я понимаю, вы готовы ехать в Дуглас? — Он бегло оглядел ее.

— Готова. — Тори решительно кивнула.

— Я подойду через пару минут, — поспешно сказал он, подхватил гитару и быстрыми шагами направился в дом.

Присядьте! Не желаете ли чего-нибудь выпить? Очевидно, с ее появлением Джонатан забыл хорошие манеры.

Тори опустилась в камышовое кресло.

Что такого ужасного, если она услышала его игру? Может, просто Джонатан не хотел присутствия незримой публики?

Он появился на террасе в черных джинсах и черной рубашке.

— Возьмите куртку, — посоветовала она, — потом станет прохладнее.

Хорошая погода на острове Мэн — явление недолгое. Расположенный в Ирландском море между Англией и Ирландией остров омывался водами Гольфстрима. Климат был не таким холодным, как в Англии, а летом температура доходила до тридцати пяти по Цельсию, но лето еще только начиналось.

Джонатан вернулся в дом, взял куртку, и они поехали в Дуглас. Он выбрал «ягуар», один из автомобилей Бернов, и вел его на предельной скорости, словно участвовал в гонках.

Они влились в сплошной поток машин на улицах Дугласа.

— Не стоило этого делать, — прервала наконец молчание Тори.

— Через несколько минут мы выедем отсюда, — ответил Джонатан, искоса взглянув на нее.

— Я не об этом. — Она махнула рукой в сторону машин и конных повозок. — Вы расстроены тем, что случилось, — объяснила она и ответ на его вопросительный взгляд, — а вечер безумного воскресенья придуман для того, чтобы радоваться.

Кто-то сердится и капризничает, а она должна терпеть! И ради чего? И вообще вся эта история казалась ей до безумия нелепой.

— Когда я в таком настроении, со мной не очень-то весело, — хмуро согласился Джонатан. — Извините, но вы появились так неожиданно, я играл на гитаре лишь для собственного удовольствия.

Она слегка улыбнулась:

— Мне кажется, я никогда раньше не слышала этой мелодии. А слова к ней есть?

По его застывшему взгляду она поняла, что снова вступила на запретную территорию. О чем вообще можно говорить с этим человеком?

— Если вы считаете, что я плохо играю, то вы еще не слышали, как отвратительно я пою! У меня вообще нет музыкального слуха! — Он избежал ответа на ее вопрос.

— По-моему, вы скромничаете, — отозвалась она спокойно.

Он повернулся к ней и усмехнулся:

— А мне кажется, что вы смеетесь надо мной, мисс Бьюкенен!

Она наконец поняла, что он шутит.

— Всего лишь делаю скромные попытки, мистер Макгвайр, — так же легко проговорила она. — Теперь направо, пожалуйста, поставим машину на одной из боковых улиц.

Но пришлось целых десять минут кружить по переулкам, пока они не нашли свободное место рядом с музеем.

— Ничего, пройдемся, — сказала Тори, и они отправились навстречу праздничной толпе

На главной улице они оказались в толпе, и Джонатан легко взял ее под руку.

— Если я потеряю вас сейчас, мне никогда не найти дорогу к машине, — объяснил он, заметив ее вопросительный взгляд.

— Если мы потеряем друг друга, помните, что мы припарковались около музея, — сказала ему Тори.

Но Джонатан не отпустил ее, его теплая ладонь приятно касалась ее обнаженного локтя. Толпа вокруг них становилась все теснее, и Тори понимала, что, если они не будут держаться друг друга, их разделят, но почему от его прикосновения так зачастил пульс? Почему жар поднимается к вискам и слабеют ноги?

Они остановились возле сетчатого батута, подвешенного над морем. Тори с облегчением высвободила руку. Некоторое время они со смехом наблюдали, как отчаянные смельчаки подпрыгивают и кувыркаются на огромной высоте. Вот один из них, не удержавшись, полетел вниз головой в море.

— Вы когда-нибудь пробовали это делать? — спросил он.

Тори покачала головой:

— Я люблю рисковать, но не до такой степени.

Джонатан тихо рассмеялся:

— Я так и подумал.

— Вы когда-нибудь пробовали английскую рыбу с чипсами? — повернулась к нему Тори.

— И рыба, и чипсы, конечно, местного производства? — спросил он. — А чипсами вы называете, кажется, жареную картошку?

Когда-то Тори попалась на глаза фраза: «Англия и Америка — это две страны, разделенные общим языком». Побывав в США несколько раз, она убедилась, что это действительно так.

— Правильно, — улыбнулась она. — И эти чипсы не имеют ничего общего с теми прозрачными ломтиками, которые делают у вас в Штатах. А рыба готовится в кляре. В ней море холестерина, — она наморщила нос, — но зато ужасно вкусно.

— Идемте туда, — Джонатан снова взял ее под руку. — Я умираю с голоду! Должно быть, из-за морского воздуха.

Она взглянула на него из-под ресниц.

— А мне показалось, что после мотоцикла желание поесть пропало у вас напрочь.

Джонатан решительно тряхнул головой.

— Ни за что больше на нем не поеду!

Тори тихо рассмеялась:

— Вы наверняка чувствовали бы себя иначе, если бы сидели на месте водителя.

— Может быть, — ответил он, но в голосе прозвучало сомнение. — Мне кажется, я слышу оркестр.

Они шли по набережной, и Тори уже отчетливо слышала музыку, которую исполняла на временной сцене рок-группа.

— Хорошо играют, — заметила она.

— На этот раз я вынужден с вами согласиться, — ответил Джонатан, по-американски растягивая слова.

— Можем здесь перекусить, — предложила Тори, останавливаясь у летнего кафе, где продавали рыбу с чипсами.

Они вышли из кафе, нагруженные едой.

— А это обязательно? — спросил Джонатан, наблюдая, как Тори поглощает свою порцию, орудуя пальцами.

Она улыбнулась ему:

— Попробуйте. — Похоже, он никогда не ел руками. — У вас очень красивая мама, — сказала Тори.

— Да, — согласился он. — Мэдисон похожа на нее.

Тори кивнула.

— Значит, вы похожи на отца.

Сьюзан Делани и Мэдисон Макгвайр были блондинками.

— Возможно, — хмуро бросил Джонатан, и лицо у него снова стало непроницаемым, как накануне в аэропорту. — А на кого из родителей больше похожи вы? — резко спросил он.

Тори улыбнулась. Отец и мать были склонны к полноте. Когда-то светлые волосы отца поседели. Мать тоже была светловолосой, только, как она с удовольствием повторяла, нужно слегка помочь природе, чтобы обрести модный оттенок.

— Ни на кого, — ответила она с улыбкой. — Я просто...

—...присоединилась наша любимая Виктория Кэнан! — вдруг прокричал голос в микрофоне.

Тори была так поглощена разговором, что не услышала, как умолкла музыка и микрофоном завладел ведущий.

— Виктория! — позвал он, глядя на нее и протягивая руку. — Иди к нам на сцену.

Тори боялась взглянуть на Джонатана, толпа повернулась в ее сторону.

— Виктория Кэнан?.. — тихо повторил он, глядя на нее холодно и оценивающе. — Так вы — та самая Виктория Кэнан?

Да, та самая. И что это меняет? Да, она уже несколько лет является одной из ведущих исполнительниц и получила кучу премий на музыкальных конкурсах. Но на остров Мэн она приехала, чтобы отдохнуть от суеты, как и другие знаменитости. Здесь она могла быть самой собой, здесь люди не приставали с расспросами, она могла спокойно ходить по магазинам.

Тори выбросила недоеденную рыбу в мусорный ящик и снова взглянула на Джонатана.

Его взгляд был стальным, а челюсть решительно выдвинулась вперед.

— Вы совсем не такая, как на фотографиях, — едко заметил он.

Она скривила рот и недовольно ответила:

— На острове Мэн не популярны разноцветные кожаные наряды и взбитые мелированные волосы.

Ее сценический макияж был также подчеркнуто ярким: бледное лицо с темными тенями вокруг глаз и вишневыми губами.

Дома ее внешность не имела ничего общего с этим образом. Странно, что ведущий узнал ее. Внимательнее взглянув на сцену, она поняла, в чем дело: на ступенях стоял, широко улыбаясь, ее кузен Терри, это он узнал ее в толпе.

— Ну, спасибо! — одними губами передала она ему.

Она повернулась к Джонатану.

— Послушайте...

— Мэдисон и Гидеон знают, кто вы? — прервал он ее.

Тори вздохнула:

— Знают, только...

— По-моему, вас требует публика, — снова прервал ее Джонатан. Тут же раздались бурные аплодисменты.

— Джонатан...

— Идите, — холодно сказал он. Свист и аплодисменты усиливались.

Она сердито посмотрела на него.

— Я могу все объяснить...

— Нечего объяснять, Виктория, — с подчеркнутым презрением проговорил он. — Обо мне не беспокойтесь, я сам отыщу дорогу к музею, где стоит моя машина.