2015-06-30
342
«Сказ о Ѓарбардре» имеется целиком в Codex Regius 2365, и частью в Codex Arnamagnaeanus 748.
Снорри им не пользовался.
Особенности языка, как указывает Могк, свидетельствуют о позднем происхождении песни: она должна была создаться в Исландии, во второй половине X века.
Стихотворный спор между двумя собеседниками, состязающимися в остроумии, находчивости (а иногда и в брани по адресу друг друга) — был в ходу у представителей той эпохи. В виду полной свободы, с какою древние германцы всегда говорили о своих богах, нет причин удивляться, что в век, когда начиналось уже разложение языческого миросозерцания, остроумному поэту вздумалось в юмористической форме вывести двух главных богов, Торра и Одина, в качестве действующих лиц подобного спора.
Совершенно несостоятельным оказалось прежнее предположение[1], что в лице обоих богов здесь изображены два сословия: что Торр — представитель норвежских земледельцев, а Один — знатных ярлов, или же, по другой версии, викингов. С внешней стороны это опровергается уже несомненным исландским происхождением Сказа о Ѓарбардре: противоположение земледельца и викинга мыслимо было бы только в Норвегии. Но и самое содержание произведения, если отнестись к нему внимательно, свидетельствует о натянутости этой, принадлежащей Кейзеру, гипотезы.
Основной мотив содержания в сущности очень прост: могучий Торр, грозный победитель исполинов, должен оказаться побежденным там, где бороться надо не ударами молота, а остроумием и находчивостью — с противником, наделенным таким духовным превосходством, что оно торжествует уже при помощи одних шуточных заявлений, без единого серьезного ответа [2]. Эту сторону дела надо в особенности иметь в виду при чтении реплик Одина — Ѓарбардра: он все время потешается над Торром, чего простодушный Громовник по большей части даже не замечает — оттого и оказывается, что он сплошь и рядом противопоставляет подвигам Торра весьма непочтенные дела, по поводу которых собеседник, к удовольствию Одина, приходит все в большее и большее негодование. Местами, Ѓарбардр прямо передразнивает Торра. Последний говорит:
На востоке я был; и поток охранял я там,
Когда нападали Сваранга дети… (29)
И когда Торр, рассказав о своих боевых подвигах, спрашивает затем с торжеством, чем может похвастаться Ѓарбардр — тот отвечает в тон ему:
«На востоке я был, и болтал там с красавицей;
С белолицей я тешился, к ласкам склонил ее…
Характерно, что Один не пользуется случаем похвастаться теми свойствами, которые имели вообще столь важное значение в глазах древних германцев: тем что он являлся верховным носителем и источником высшей мудрости, волшебства, вещих рун, поэтического искусства скальдов. Обо всем этом Один не упоминает — да и не может распространяться на этот счет, иначе даже недальновидный Торр в конце концов, пожалуй, узнал бы его. И в действительных заслугах своих, как Властителя битв, вождя ратей — он подчеркивает главным образом то, что способно рассердить Торра.
Геррманн удачно резюмирует содержание спора, говоря, что поэту хотелось показать, «как обстоит дело, когда спорят между собою дух и сила (и только сила)». Остроумному и наблюдательному автору песни вполне удалось осуществить свою задачу. Картина получается живая и забавная; превосходство Одина показано тонко и с своеобразным юмором. Оба характера очерчены ярко и выпукло. Торр с его добродушием, буйностью в гневе, грубостью и тем свойством, которое русский народ метко прозвал «отходчивостью», с умом не превышающим уровня посредственности, с нерассуждающею храбростью, бесстрашный перед любым врагом, но беспомощный, когда приходится наткнуться на неожиданное и непривычное препятствие; с другой стороны, Один — верховный, духовный руководитель людей и богов, вдохновитель битв, влияющий не только на события и поступки, но на мысли и души, насмешливый спорщик, всегда владеющий собою, на все находящий ответ; силою и храбростью не уступающий Торру, но присоединяющий к ним недостающие последнему непоколебимое самообладание, сообразительность и прозорливость, всюду побывавший и все испытавший, а главное бесконечно опередивший Торра духовным развитием.
Для читателя, который из саг и других песен Эдды уже знаком с обоими характерами — становится еще живее и интереснее их неравное словесное состязание. Совершенно особенный колорит получает, например, заявление Одина по поводу одного из рассказываемых им любовных эпизодов:
«Ты мог бы помочь мне тогда уберечь белолицую деву». (32)
Представить себе Торра в виде героя легкомысленного любовного приключения — трудно вообразить что-либо более неподходящее и комичное. И, кажется, так и видишь, как тяжеловесный бог громов в ответ неловко ухмыляется и спешит заявить, приняв всерьез замечание собеседника:
«Помог бы я с радостью в том, если б только возможность была»,
После чего Один немедленно пародирует неуклюжее заявление сентенциозным ответом:
«А я тебе верил бы, если б меня обмануть ты не мог».
Эта и многие другие реплики проникнуты непосредственным, свободным комизмом, придающим всему произведению большое своеобразие, так как ни в одной из остальных песен Эдды не найти подобного, выдержанного от начала до конца, шутливого тона.
Об оригинальной форме «Сказа о Ѓарбардре» уже пришлось говорить в предисловии к переводу. Форма эта, неповторяющаяся ни в какой другой песни, возбуждала много споров. Как кажется, наиболее правильную ее характеристику дает Сиймонс, выражающийся следующим образом:
«Я безусловно не могу найти в этой песни ни правильного деления на строфы, ни вообще соблюдения какой-либо определенной стихотворной формы. Я считаю ее написанною не стихами, а ритмическою, аллитерирующею прозой, которая однако иногда переходит в стихотворный ритм kviþuhattr или ljoþahattr, иногда же в строфы, представляющие собою смешение того и другого размера».
Так как счет по строфам при этих условиях невозможен, то я ограничиваюсь, как и Геринг, счетом по репликам.
[1] К сожалению, его еще придерживался Геринг в ту эпоху, когда писал комментарий к своему переводу Эдды.
[2] Это обстоятельство (что Один за все время беседы ни разу не говорит серьезно, тогда как Торр принимает «всерьез» все его шутки) к удивлению, не отмечено ни одним комментатором: между тем, это весьма важно для оценки замысла песни.
