Глава 23. —О, — сказала моя младшая сестра, поднимая взгляд с журнала

—О, — сказала моя младшая сестра, поднимая взгляд с журнала. — Ты дома.

—Да, — отвечаю я, хотя это очевидно, я бросаю свою сумку и открываю холодильник, скорее по привычке, чем из-за голода.

Там стоит полупустая бутылка молока и упаковка заплесневелого сыра. Я беру бутылку молока и держу ее.
— Кто-нибудь вообще ходит по магазинам?

— Нет, — говорит Доррит угрюмо. Он взгляд переводится на отца, но, кажется, он не обращает внимания на ее недовольство.

—Мои девочки дома! — восклицает он, переполненный эмоциями.

Это одна их вещей, которая не поменялась в отце: он чрезмерно сентиментален. Я рада, что это часть осталась от моего старого отца. Потому что все остальное, по-моему забрали инопланетяне.

Во-первых, он носит джинсы. Мой отец никогда не носил джинсы. Мама бы не позволила ему. И на нем солнечные очки Рей Бен. Но большее недоумение вызывает его куртка. Она для членов этого общества и она оранжевая. Когда я вышла из поезда, я с трудом узнала его. У него, наверное, кризис среднего возраста.

— Где Мисси? — спрашиваю я, пытаясь игнорировать его странный наряд.

—Она в консерватории. Она учится играть на виолончели, — сказал мой отец с гордостью. — Она пишет симфонию для всего оркестра.

—Она хочет научиться играть на виолончели за один месяц? — пораженно спросила я.

—Она очень талантливая, — сказал мой отец.

А что насчет меня?

—Да правда, пап, — спросила Доррит.

—Ты тоже ничего, — ответил отец.

—Пошли, Доррит, — говорю я, поднимая мой портфель. — Ты поможешь мне распаковать вещи.

—Я занята.

—Доррит! — многозначительно говорю я, переведя взгляд на отца.

Она вздыхает, закрывает журнал и следует за мной по лестнице.

Моя комната в точности такая же, как когда я ее покинула.

На секунду, я погружаюсь в воспоминания, бреду вдоль полок и касаюсь руками старых книг, которые мама дала мне в детстве. Затем я открываю шкаф и заглядываю вовнутрь.

Это могло быть ошибкой, но выглядело так, что половина моих вещей пропала. Я оборачиваюсь и осуждающе смотрю на Доррит.
— Где мои вещи?

Она пожимает плечами.
— Некоторые взяла я. И Мисси. Мы поняли что, с тех пор как ты переехала в Нью-Йорк, они тебе больше не нужны.

—А что если нужны?

Она снова пожимает плечами.

Я махнула на это рукой. Еще слишком рано ссориться с Доррит, хотя учитывая ее мрачное отношение, в скором времени обязательно будет ссора, но я отложу ее на понедельник.

В то же время, мне нужно было выудить больше информации о моем отце и его предполагаемой девушке.

—Что происходит с отцом? — спрашиваю я, сидя со скрещенными ногами на кровати. Она такая одинокая и неожиданно маленькая. Я не могу поверить, что спала на ней на протяжении стольких лет.

—Он сходит с ума. Это очевидно, — говорит Доррит.

—Почему он носит джинсы? А общество " только джакеты"? Это отвратительно. Мама бы никогда не позволяла ему так одеваться.

— Венди дала их ему.

— Венди?

— Его девушка.

— Так разговоры о девушке это правда?

— Надо полагать, да.

Я вздыхаю Доррит такая напыщенная. Невозможно достучаться до нее. Я только надеюсь, что она покончила с магазинными фразами.
— Ты ее видела?

—Да, — говорит Доррит уклончиво.

—И? — чуть ли не кричу я.

—Ну...

—Ты ненавидишь ее? — Это глупый вопрос. Доррит ненавидит всех.

—Я притворяюсь, что ее не существует.

—А что об этом думает папа?

—Он не замечает, — говорит она. — Это отвратительно. Когда она рядом, он обращает внимание только на нее.

—Она милая?

—Я так не думаю, — отвечает Доррит. — В любом случае, ты сама все увидишь. Папа заставляет нас идти на ужин с ней сегодня.

—Уфф.

—И у него есть мотоцикл.

—Что?? — в этот раз я правда закричала.

—Он тебе не говорил? Он купил мотоцикл.

—Он мне ничего не говорил. Он даже не говорил мне об этой Венди.

—Наверное, он боится, — говорит Доррит. — С тех пор, как он встретил ее, он какой—то потерянный.

Великолепно, думаю я, распаковывая мой чемодан. Это будет потрясающая неделя.

Чуть позже, я нахожу своего отца в гараже, переставляющего свои инструменты. Неожиданно я осознаю, что Доррит была права — мой отец избегает меня. Я дома меньше часа, но уже удивляюсь, зачем я вообще приехала. Выглядит так, как будто никому не интересна моя жизнь. Доррит убежала к подруге в гости, у отца есть мотоцикл, а Мисси все пытается написать симфонию. Я должна была остаться в Нью-Йорке.

Я провела всю поездку, обдумывая прошлую ночь. Поцелуй с Капоте был ужасной ошибкой, и я с ужасом вытерпела эти несколько секунд. Но что это означает? Возможно мне тайно нравится Капоте? Нет. Наверное он из "люблю того с кем нахожусь" парней — означающее, что он находится рядом с девушкой, несмотря на то, что с ней происходит, когда чувствует себя возбужденным. Но на вечеринке было много других женщин, в том числе Рэйнбоу. Так почему он выбрал меня?

Чувствуя себя паршиво и немного с похмелья, я купила аспирин и запила кока-колой. Я мучилась из-за этих всех незавершенный дел, которые я оставила, включая Бернарда. Я уже хотела сойти с поезда в Нью-Хэйвене и сесть на обратный поезд в Нью-Йорк, но затем я поняла, как разочаруется моя семья, поэтому не смогла сделать этого.

Сейчас я желала сделать это.

— Папа! — говорю я с раздражением.

Он повернулся, вздрагивая, с гаечным ключом в руке.

— Я просто очищал мое рабочее место.

—Я вижу. — Я осматриваюсь, пытаясь найти мотоцикл и нахожу его около стены, частично спрятанным за отцовской машиной. — Доррит сказала, что ты купил мотоцикл, — говорю я хитро.

—Да Кэрри, купил.

—Зачем?

—Мне захотелось.

—Но почему? — я выглядела как убитая горем девушка, которую только что бросили. А мой отец вел себя как маленький мальчик, не знающих ответов.

—Хочешь увидеть его? — В конце концов, спрашивает он, больше не в состоянии удержать свой энтузиазм.

Он вывел его из-за автомобиля. Это и вправду был мотоцикл. Но это был не просто старый мотоцикл, это был Харлей. Я огромный рулем и пламенем, украшенным на черной раме. Тип мотоцикла, который предпочитают члены Дьявольских Ангелов.

Мой отец ездит на Харлее?

С другой стороны я впечатлена. Это и правда не какой-нибудь простой мотоцикл.

—Что ты думаешь? — спрашивает он гордо.

—Он мне нравится.

Он, кажется, доволен.
— Я купил его у этого парня из города.

Он отчаянно нуждался в деньгах. Я заплатил всего лишь тысячу долларов.

—Ого, — я качаю головой. все это так непохоже на моего отца — начиная с того как он воспринимает это мотоцикл до того, что я не знаю что сказать в этот момент.
— Как ты нашел этого парня? — спрашиваю я.

—Он сын кузины Венди.

Я выпучила свои глаза. Я не могу поверить, как невзначай он упомянул о ней. Я решила продолжить игру.
— Кто такая Венди?

Он очищал сиденье мотоцикла рукой.
— Она мой новый друг.

Значит так мы будем играть.
— Друг какого рода?

—Она очень милая, — говорит он, отказываясь смотреть мне в глаза.

—Когда ты собирался сказать мне об этом?

—О, Кэрри, — вздыхает он.

—Все говорят, что она твоя девушка. Доррит, Мисси и даже Уолт.

—Уолт знает? — спрашивает он удивленно.

—Пап, знают все, — говорю я резко. — Почему ты не сказал мне?

Он садится на сидение мотоцикла, играя с рычагами.
— Как ты думаешь, могла бы ты дать мне некоторую слабину?

—Папа!

—Это все ново для меня.

Я кусаю губы. На мгновение мое сердце понимает его. Последние пять лет он ни на унцию не показывал интерес к женщинам. А сейчас он неожиданно встретил того, кто понравился ему, и это знак, чтобы двигаться вперед.

Я должна быть счастлива за него. К сожалению, все, о ком я могу думать это моя мама.

А сейчас он предает ее. Интересно видит ли она с небес в кого он превратился. Если да, то она наверное в ужасе.

—Мама знала ее? Эту твою Венди?

Он качает головой, делая вид, что изучает приборную панель.
— Нет, — он делает паузу. — Я так не думаю. Она немного моложе.

—Насколько? — спрашиваю я.

Неожиданно я надавила так сильно, что он посмотрел на меня вызывающе.
— Я не знаю Кэрри. Ну, где-то в пределах двадцати, я же говорил, это грубо спрашивать у девушки ее возраст.

Я киваю понимающе.
— И сколько она думает тебе лет?

—Она знает, что у меня есть дочь, которая учится в Брауне.

Такую резкость в голосе я не слышала с тех пор, когда была ребенком. Это означает, что я проиграла. Нужно отступить.

—Хорошо, — я поворачиваюсь, чтобы уйти.

—И Кэрри? — добавляет он. — У нас сегодня будет с ужин с ней. И я очень разочаруюсь, если ты будешь груба с ней.

—Посмотрим, — бормочу я себе под нос. Я возвращаюсь в дом, убежденная, что подтвердились мои худшие опасения. Я уже ненавижу эту Венди. Она, наверное, потомок Дьявольских ангелов. И она врет насчет своего возраста. А я полагаю, женщина, которая врет о своем возрасте, врет обо всем остальном.

Я начинаю вычищать холодильник, одну ошибку научного эксперимента з другой. Затем я вспомнила, что тоже врала о своем возрасте. Бернарду. Я выливаю последнюю бутылку молока в канализацию, удивленная, через что проходит моя семья.

—Разве ты не выглядишь особенно? — шутит Уолт. — Что несомненно слишком для Каслберри.

—А что одевают в ресторан в Каслберри?

— Ну, точно не вечернее платье.

—Уолт, — ругаю его я. — Это не вечернее платье. Это платье домохозяйки. Из шестидесятых. — Я нашла его в винтажном магазине и носила его практически без остановок в течение нескольких дней. Оно идеально подходит для жаркой погоды, оставляя мои руки и ноги открытыми, и до сих пор, никто не прокомментировал мой необычный наряд, так что им, наверное, понравилось. Странная одежда подразумеваема в Нью-Йорке. Здесь, не очень.

— Я собираюсь изменить мой стиль для Венди. Ты не знаешь, у нее есть кузины из Дьявольских Ангелов?

Мы с Уолтом сидели на крыльце, потягивая коктейли, пока ждали когда приедет эта Венди. Я умоляла Уолта присоединиться к ужину, но он отказался, заявив, что у него встреча с Рэнди. Но хотя бы согласился придти в конце выпить что-нибудь, чтобы увидеть эту Венди в живую.

—Может, в этом весь смысл, — говорит он.

—Она совершенно другая.

—Но если он заинтересовался кем-то вроде Венди, это вызывает сомнения о его браке с моей мамой.

—Я думаю, ты слишком далеко проводишь аналогию, — отвечает Уолт, ведя себя как голос разума.

—Может быть, они просто хорошо проводят время.

—Он мой отец, хмурюсь я. — Он не может просто так хорошо проводит время.

—В этом смысл, Кэрри.

—Я знаю. — Я уставилась через решетку на запущенный сад. — Ты разговаривал с Мэгги?

—Да, — сказал Уолт загадочно.

—Что она сказала? А о Нью-Йорке?

—Она великолепно провела время.

—А что она сказал обо мне?

—Ничего. Все о ком она говорила, это какой—то парень с которым ты ее познакомила.

—Райан. С которым она, несомненно, переспала.

—Это наша Мэгги. — ответил Уолт пожимая плечами.

—Она превращается в друга "секс по дружбе".

—Да позволь ты ей это. — говорит он. — Она молода. Она вырастет из этого. В любом случае зачем волноваться?

—Я беспокоюсь о моих друзьях, — я смахнула свои ботинки от Фьоруччи со стола для большего эффекта. — И мне бы хотелось, чтобы мои друзья отвечали мне тем же.

Уолт посмотрел на меня с недоверием.

—Я имею в, виду даже моя семья не спрашивает у меня о моей жизни в Нью-Йорке.

—И, честно говоря, моя жизнь гораздо интереснее, чем все что происходит с ними. Мою пьесу собираются поставить.

А прошлой ночью я ходила на вечеринку к Бэрри Джессину в Сохо.

—Кто такой Бэрри Джессин?

—Да ладно Уолт. Он самый важный артист в Америке в настоящее время.

—Как я уже говорил, разве ты не особенная? — передразнил Уолт.

Я складываю свои руки, зная, что буду звучать как идиотка.
— Разве это кого-нибудь заботит?

—С твоей-то большой головой? — шутит Уолт. — Осторожно, она может взорваться.

—Уолт! — смотрю я на него больным взглядом.

Затем мое разочарование делает меня сильней.
— Когда нибудь я стану известной писательницей. Я буду жить в большой двух комнатной квартире на Саттон Плейс.

И буду писать пьесы для Бродвея. И все будут приходить, чтобы встретиться со мной.

—Ха—ха—ха, — говорит Уолт.

Я смотрю вниз на кубики льда в моем стакане.

—Смотри Кэрри, — говорит Уолт. — Ты провела одно лето в Нью-Йорке. Что само по себе великолепно. Но это едва ли твоя жизнь. В сентябре ты поедешь в Браун.

—А может и нет, — говорю я неожиданно.

Уолт улыбается, уверенный что я не серьезна.
— А твой отец знает? Об изменениях в планах?

—Я только решила. Минуту назад. — Что было правдой.

Эта мысль вертелась в моей голове уже несколько недель, но реальность возвращения в Каслберри расставила все на свои места, что быть в Брауне тоже самое, что быть здесь. Такие же люди,с точно таким же поведением, только в другом месте.

Уолт улыбается.
— Не забывай, я тоже там буду в RISD[2].

—Я знаю, — вздыхаю я. Я выгляжу так же высокомерно как Капоте. — Будет весело, — добавляю я в надежде.

—Уолт! — говорит мой отец, присоединяясь к нам на крыльце.

—Мистер Брэдшоу. — Уолт встает и мой отец заключает его в объятия, что снова заставляет чувствовать меня обделенной.

—Как дела, дитё? — спрашивает мой отец. — Твои волосы стали длиннее. Я с трудом узнал тебя.

—Уолт всегда меняет свою прическу, пап, — я поворачиваюсь к Уолту. — Мой отец подразумевал, что наверняка ты не узнал его.

Он старается выглядеть моложе. — Добавляю я, с достаточным ядом в голосе, чтобы обратить этот факт против него.

—А чо плохого в том, чтобы выглядеть моложе? — говорит мой отец в приподнятом настроении.

Он идет на кухню, чтобы сделать коктейли, но за это время, подходит к окну чуть ли не каждую секунду, как шестнадцати летняя девчонка, которая ждет когда приедет любовь всей ее жизни. Это смешно. И когда Венди действительно оказывается здесь, спустя всего лишь минут 5, когда он выбегает из дома, чтобы поприветствовать ее.

—Ты можешь в это поверить? — спрашиваю я Уолта, в ужасе от глупого поведения моего отца.

—Он мужчина. Что я еще могу сказать?

—Он мой отец, — протестую я.

—Но при этом все же остается мужчиной.

Я уже хотела сказать, "Да, но мой отец не должен вести себя как другие мужчины", когда он и Венди прогуливаясь по дорожке, держались за руки.

Я хотела закричать. Эти отношения определенно серьезней, чем я думала.

Венди милая, если вам нравится женщины с крашенными светлыми волосами и голубыми тенями, окаймляющими ее глаза, как у енота.

—Будь милой, — говорит Уолт предупреждающе.

—О, я буду мила на сто процентов. Буду, даже если это убьет меня. — говорю я улыбаясь.

—Мне вызвать скорую помощь сейчас или попозже?

Мой отец открывает входную дверь и зовет Венди на крыльцо.

У нее широкая, а значит по—любому поддельная.
— Ты должно быть Кэрри! — говорит она, заключая меня в объятия, как будто мы уже лучшие друзья.

—Как ты мог сказать? — спрашиваю я, мягко вырываясь из ее объятий.

Она смотрит на моего отца, ее лицо полно восторга.
— Твой отец рассказал мне о тебе все. Он непрестанно говорит о тебе. Он так тобой гордится.

Есть что—то в этой предполагаемой близости, которая немедленно толкает меня на неверный путь. "Это Уолт" — говорю я, пытаясь отвлечь разговор от меня. Что вообще она может знать обо мне?

—Привет Уолт, — говорит Венди слишком горячо. — Ты и Кэрри...

—Встречаемся? — вставляет Уолт. — Вряд ли. — И мы оба смеемся.

Она поворачивает свою голову то в одну сторону, то в другую, как будто не знает что делать дальше.
— Замечательно, что в наше время мужчина и женщина могут просто дружить. Ты так не считаешь?

—Зависит от того, что вы имеете в виду под "друзьями", — мурлычу я, напоминая себе, что нужно быть вежливой.

—Вы готовы? — спрашивает отец.

—Мы собираемся идти в этот великолепный ресторан. Бойлес. Ты слышала о нем? — спрашивает Венди.

—Нет, — и не в состоянии остановить себя, проворчала. — Я даже не знала, что в Каслберри есть рестораны. Единственное место, куда мы всегда ходили, это Гамбургер Шэк.

—О, мы и твой отец ходим туда минимум 2 раза в неделю, — невозмутимо прощебетала Венди.

Мой отец кивнул, в знак согласия.
— Мы ходили в японский ресторан. В Хартфорде.

—Даже так, — говорю я, невпечатленная. — В Нью-Йорке пруд пруди этих японских ресторанов.

—Но они все не настолько хороши, как один в Хартворде, — пошутил Уолт.

Мой отец благодарно на него посмотрел.
— Этот ресторан действительно особенный.

—Хорошо, — к черту все это.

Мы пустились в путь. Уолт сел в свою машинуи помахал рукой.
— Эй, ребята. Хорошо повеселиться.

Я смотрела, как он уходил, завидуя его свободе.

—Итак! — громко сказала Венди, когда мы были в машине. — Когда ты поедешь в Браун?

Я пожимаю плечами.

—Держу пари, ты не можешь дождаться, когда уедешь из Нью-Йорка, — сказала она с энтузиазмом.— Там грязно. И слишком шумно. — Она положила свою руку на руку отца и улыбнулась.

Бойлес оказался крошечным рестораном, расположенным в сыром закутке рядом с главной улицей, там где наш знаменитый Бурный Ручей протекал под дорогой. Ресторан был напыщенным для Кастлбери: основное блюдо называлось пастой вместо спагетти, на столах лежали тканевые салфетки и на каждом из них стояла ваза с единственной розой.

— Очень романтично, — одобрительно сказал отец, пока провожал Венди до ее места.

—Твой отец такой джентльмен, — сказала Венди.

—Правда? — я ничего не могла с собой поделать.

Он и Венди определенно выводят меня из себя. Интересно, занимаются ли они сексом. Очень надеюсь, что нет. Староват мой отец для всего это.

Мой отец проигнорировал мой комментарий и взялся за меню.
— У них снова рыба,— сказал он Венди. И мне:
— Венди любит рыбу.

—Я жила в Лос Аджелесе 5 лет. Там люди намного больше заботятся о своем здоровье, — объяснила Венди.

— Моя соседка по комнате сейчас в Лос—Анджелесе — сказала я, отчасти чтобы увести разговор от Венди. — Она остановилась в отеле "Беверли Хиллз".

—У меня там однажды был ланч —, сказала Венди с ее невозмутимой бодростью. —Это было так захватывающе. Мы сидели рядом с Томом Селеком.

—Ты не рассказывала, — ответил мой отец, как будто кратковременное соседство с телевизионным актером подняло ее в его глазах.

— Я встретила Марджи Шепард—, воскликнула я.

—Кто такая Марджи Шепард? — Мой отец посмотрел неодобрительно.

Венди подмигнула мне, как будто она и я обладаем секретной близостью, основанной на недостатке знаний моего отца о популярной культуре.
— Она актриса. Подающая надежды. Все говорят, что она красивая, но мне так не кажется. Мне кажется, она очень простая.

—Она красива как личность, — заметила я. — Она сияет. Изнутри.

—Совсем как ты, Кэрри, — неожиданно сказала Венди.

Я была очень удивлена ее комплиментом, так что я временно не могла проводить мои тонкие нападки.
— Ага, — сказала я, поднимая меню.

—Что ты делала в Лос-Анджелесе?

—Венди была членом... — мой отец посмотрел на Венди в поисках помощи.

—Импровизационной группы. У нас был импровизационный театр.

—Венди очень креативная, — просиял отец.

—Это что—то типо пантомимы, как у Марселя Марко? — спрашиваю я невинно, хотя знаю ответ на вопрос. — У тебя белый грим и ты носишь перчатки?

Венди смеется, позабавленная моим невежеством.
— Я изучала пантомиму. Но вообще мы занимались комедией.

Теперь я была полностью сбита с толку. Венди актриса — к тому же еще комедийного жанра? Она ни капельки не выглядит смешной.

— Венди снималась в рекламе картофельных чипсов, — говорит папа.

—Ты не должен так говорить, — мягко ругает Венди. — Это была всего лишь местная реклама. Для государственной Линии картофельных чипсов.

—И это было 7 лет назад. Мой большой перерыв. — И она иронично закатила глаза.

Видимо, в конце концов, Венди не воспринимает себя серьезно. Еще одна галочка в колонке ее плюсов.

С другой стороны, может это всего лишь представление для моей персоны.
— Должно быть трудно находиться в Каслберри. После Лос-Анджелеса то.

Она качает головой.
— Я девочка из маленького города. Я выросла в Скарборо, — говорит она, называя город по соседству. — И я люблю свою работу.

—Но это еще не все, — подталкивает ее мой отец. — Еще Венди будет преподавать драму.

Внезапно жизненная история Венди становится мне предельно ясной: девочка из маленького города пытается осуществить свою мечту в большом городе, проваливается и возвращается в свой город преподавать. Это мой самый худший страх.

—Твой отец говорит, что ты хочешь стать писателем, — ясно продолжает Венди, — Может быть тебе стоит писать для "Граждане Каслберри."

Я остолбенела. "Граждане Каслберри" это наша маленькая газета, в основном о местных встречах и фотографиях Пи Ви бейсбольных команд. Дым повалил из моих глаз.
— Ты считаешь, что я недостаточно хороша для Нью-Йорка?

Венди хмурится в замешательстве.
— Просто в Нью-Йорке трудно, не так ли? Ну, например прачечные в подвале? Моя подруга жила в Нью-Йорке, и она сказала...

—В моем здании ней прачечной. — Я смотрю в сторону, пытаясь сдержать мое разочарование. Как Венди или ее подруга могут судить о Нью-Йорке? — Я отдаю свою грязную одежду в частную прачечную. — Что не совсем так. Я позволяю ей накапливаться в углу моей спальни.

—Ну Кэрри. Никто не сомневается в твоих способностях, — начинает мой отец, но с меня достаточно.

— Ещё бы они сомневались, — огрызаюсь я, — Ведь, похоже, до меня никому вообще нет дела. — С этими словами я встаю, лицо у меня пылает, и я иду зигзагами по ресторану в поисках туалетной комнаты.

Я в ярости. На отца с Венди — за то, что поставили меня в такое положение, но в основном, на себя — за то, что вспылила.

Теперь Венди будет выглядеть доброй и благоразумной, а я окажусь ревнивой и незрелой. Это только распаляет мой гнев, заставляя вспомнить всё, чего я терпеть не могла в своей жизни и в семье, но отказывалась признать. Захожу в кабинку и сажусь на унитаз подумать. Просто досадно от проявлений того, что отец никогда не принимал всерьёз мое писательство.

Никогда не ободрял словом, не говорил, что я талантлива, даже комплиментом не удостоил ни разу, ей Богу. Может, я и смогла бы прожить всю жизнь незаметно, если бы не другие учившиеся в Новой школе.

Наверняка ведь, и Райан, и Капоте, и Лил, даже Рейнбоу в своём становлении были восхваляемы и поощряемы, им рукоплескали. Я не то чтобы хочу на них походить, но мне не помешала бы вера собственного отца в то, что во мне что-то есть.

Промокнув глаза туалетной бумагой, напоминаю себе, что мне нужно вернуться туда и сесть рядом с ними. Мне нужно выработать стратегию, и поскорее, для объяснения своего трагического поведения. Есть только один вариант: придётся прикинуться, будто моей выходки и вовсе не было. Саманта поступила бы именно так. Поднимаю голову и гордо выхожу.

За столом уже появились Мисси и Доррит, как и бутылка "Кьянти", заключённая в в плетеную соломенную корзинку. Вино, пить которое в Нью-Йорке я постеснялась бы. И я с пронзительной болью осознаю, какая всё это посредственность.

Мой отец, средних лет вдовец, небрежно одевающийся и в своём преодолении кризиса среднего возраста увлекшийся своего рода отчаявшейся женщиной моложе себя, которая на фоне простеньких декораций Каслбери, вероятно, кажется интересной, необычной и восхитительной.

И две мои сестры, панк и ботаник. Это как какой-то паршивый ситком. Если они такие обычные, значит ли, что и я такая? Смогу ли я когда-нибудь оторваться от своего прошлого? Жаль, что я не могу взять и переключиться на другой канал.

— Кэрри! — кричит Мисси. — Ты в порядке?

— Я?— наигранно ответила я. — Конечно.— Я встала рядом с Венди. — Мой отец сказал, что ты помогала ему искать его Харлей. Я думаю это так интересно, что ты любишь мотоциклы.

— Мой отец — мотострелок, — отвечает она с явным облегчением от того, что мне удалось взять себя в руки.

Поворачиваюсь к Доррит.

— Ты слышала, Доррит? У Венди отец — мотострелок. Тебе надо быть осторожнее...

— Кэрри. — Отец тут же принял смущённый вид. — Не нужно нам при всех доставать грязное бельё.

—Да, но нам нужно его выстирать.

Моя лёгкая шутка ни до кого не доходит. Поднимаю свой винный бокал и вздыхаю. Я собиралась вернуться в Нью-Йорк в понедельник, но мне ни за что не выдержать здесь столько времени. Завтра же, первым поездом уберусь отсюда.