2015-06-24
1424
На протяжении послевоенного периода СФРЮ играла совершенно особую роль своеобразного буфера, государства-посредника, в поддержании стабильности которого были заинтересованы как Вашингтон, так и Москва. В то же время в Албании господствовал изоляционистский ортодоксально-коммунистический режим во главе с Э. Ходжeй. Большинство нелегальных объединений косовских албанцев под влиянием Тираны исповедовали радикальные левокоммунистические варианты марксизма (маоизм или сталинизм), что также не могло не способствовать их международной изоляции. В этих условиях косовская проблема оказалась как бы законсервированной, и любые попытки ее интернационализации были обречены на провал.
Вследствие системного кризиса, а затем распада советского блока и самого СССР давление внешних факторов на СФРЮ резко возросло. Единая Югославия, успешно отстаивавшая свою индивидуальность и самобытность благодаря гибкому маневрированию между двумя полюсами системы международных отношений, с развалом биполярной системы стала не нужна ни Востоку, ни Западу [1]. В то же время националистическое сепаратистское движение косовских албанцев постепенно привлекало все большее внимание Запада, особенно усилившееся после смерти албанского лидера Э. Ходжи в 1985 г. Немалую роль в международном признании косовской проблемы сыграла многочисленная и хорошо организованная албанская диаспора в США и Западной Европе.
В конце 80-х - начале 90-х годов американская политика в отношении конфликтов на территории Югославии характеризовалась известной неопределенностью. Это было связано прежде всего с тем, что окончание "холодной войны" и распад биполярной мировой системы поставили под вопрос саму основу военно-политической стратегии США. Перед американской правящей элитой встала задача определения новой роли США в Европе и мире, кардинального пересмотра внешнеполитических приоритетов. Несмотря на весьма благоприятные для США перемены в мире, переходный характер периода 1989-1990 гг. диктовал достаточно осторожный подход к любым изменениям внешнеполитического курса. Так, в 1990-1991 гг. администрация Джорджа Буша придерживалась весьма сдержанной позиции в отношении возможного распада Югославской федерации и в целом выступала за сохранение территориальной целостности страны, справедливо опасаясь перекройки границ в Европе и ее негативного влияния на европейскую безопасность в целом и в особенности на ситуацию в СССР, где активно набирали силу дезинтеграционные процессы.
К интернационализации югославского конфликта первоначально привело поспешное признание Германией и Италией независимости Хорватии и Словении, которые предприняли в мае - июне 1991 г. шаги по выходу из югославской федерации, сопровождавшиеся ожесточенными сербско-хорватскими столкновениями. Однако после проведения референдумов по вопросу о независимости в Македонии (сентябрь 1991 г.) и особенно в Боснии и Герцеговине (март 1992 г.) инициатива по международному оформлению дальнейшего распада СФРЮ перешла к США. Позиция администрации Дж. Буша сыграла немаловажную, если не решающую роль в международном признании независимости Боснии и Герцеговины во главе с "центральным" мусульманским правительством [2]. В то же время США демонстративно отказались признать образовавшуюся в апреле - марте 1992 г. Союзную Республику Югославию (СРЮ) в составе Сербии и Черногории.
Такой поворот в позиции американского руководства объяснялся тем, что в случае назревавшего раздела Боснии США пришлось бы согласиться на сербский вариант этого раздела и на дальнейший союз боснийских сербов с СРЮ. Этот вариант не устраивал администрацию Дж. Буша, которая не могла допустить, чтобы плохо контролируемое Западом образование, во главе которого находились "необольшевистские", по американской терминологии, силы, стало новым центром югославской интеграции. Важную роль в определении позиции США сыграл и окончательный распад СССР в 1991-1992 гг., а также ряд других геополитических факторов и интересов, не связанных напрямую с процессом мирного урегулирования на Балканах, - разыгрывание "мусульманской карты" в виде компенсации за войну в Персидском заливе, многолетнюю поддержку Израиля и борьбу с исламским фундаментализмом, необходимость потеснить Германию в вопросах югославского урегулирования, стремление укрепить американское лидерство в НАТО и позиции США в Европе и т. д.
В 1989-1992 гг. со стороны администрации Дж. Буша и международного сообщества в целом заметно возрос интерес и к проблеме Косово. Это было связано прежде всего с резким обострением обстановки, приведшим в марте 1989 г. к отмене Белградом широкой автономии для Косово и Воеводины, предоставленной им в соответствие с Конституцией 1974 г. Ответом косовских албанцев на назначение сербским правительством на июль 1990 г. референдума по новой Конституции стало провозглашение 2 июля 1990 г. "Республики Косово". Сербское правительство расценило этот шаг как попытку отделения Косово от Сербии и фактически ввело в крае чрезвычайное положение на неопределенный срок. Реакцией американских законодателей на ограничение Белградом автономии Косово стало принятие палатой представителей (29 июня 1989 г.) и сенатом (18 июля) резолюций, осуждавших действия сербских властей.
Интересно, что согласно прогнозу, содержавшемуся в докладе ЦРУ, частично опубликованном в ноябре 1990 г., именно Косово считалось главным очагом возможной гражданской войны в СФРЮ, которая, как предполагалось, начнется в течение ближайших 18 месяцев. В целом опасность возникновения новой балканской войны из-за Косово в начале 90-х годов оценивалась американскими экспертами как весьма реальная [3]. Не случайно военнослужащие США (численностью 540 человек) впервые появились на территории бывшей Югославии в декабре 1992 г. именно в граничащей с Косово Македонии в составе миротворческого контингента ООН, одной из основных задач которого было наблюдение за албано-югославской границей. В конце 1992 г., накануне своего ухода в отставку, президент Дж. Буш специальной телеграммой предупредил президента Сербии С. Милошевича о том, что "в случае конфликта в Косово, вызванного действиями Сербии, США готовы использовать военную силу против сербов в Косово и в самой Сербии" [4]. Сразу после вступления в должность президента США Б. Клинтона в январе 1993 г. госсекретарь У. Кристофер от имени новой администрации повторил это "рождественское предупреждение". Показательно, что впоследствии даже гораздо более ожесточенные межэтнические столкновения в Боснии не послужили поводом к подобным "предупреждениям" Сербии со стороны США.
Однако в ходе кровопролитных событий, развернувшихся в 1992-1995 гг. в Хорватии и особенно в Боснии, проблема Косово естественным образом отошла на задний план. Претензии по косовскому вопросу, предъявлявшиеся администрацией Б. Клинтона сербскому руководству в этот период, не шли дальше призывов к возвращению в край наблюдателей СБСЕ [5], покинувших Косово по требованию Белграда в июле 1993 г. после исключения СРЮ из этой организации [6]. Предпринятые в 1994 г. рядом законодателей попытки добиться принятия Конгрессом США резолюции, рекомендовавшей президенту обсудить со странами - членами Совета Безопасности ООН и Европейского Союза возможность "установления международного протектората в Косово" [7], а также одобрения закона "О мире и демократии в Косово", который позволил бы увязать вопрос о санкциях против СРЮ с "улучшением ситуации в области прав человека в Косово" [8], в тот момент не нашли поддержки у администрации Б. Клинтона. Изредка "косовская проблема" возникала в Конгрессе в связи с опасениями законодателей по поводу безопасности американского миротворческого контингента в Македонии в составе Сил превентивного развертывания (СПР) ООН "в отсутствие какой-либо определенной политики США" [9] в этой части Балкан.
В середине 1995 г. заинтересованность администрации Б. Клинтона в установлении любыми средствами более или менее длительного перемирия в Боснии в условиях начала предвыборной гонки в США привела к эскалации американского вмешательства на территории бывшей Югославии. Благодаря интенсивной дипломатической активности помощника госсекретаря США Ричарда Холбрука, подкрепленной воздушными ударами НАТО по позициям боснийских сербов и массированным мусульмано-хорватским наступлением августа - сентября 1995 г., в ноябре/декабре того же года были заключены Дейтонские/Парижские соглашения, заложившие основу для размещения 70-тысячного многонационального военного контингента под командованием НАТО в Боснии.
Косовская проблема осталась за рамками Дейтонских мирных договоренностей по Боснии. 27 декабря 1995 г., в соответствии с условиями Дейтонских соглашений и резолюцией Совета Безопасности ООН # 1022, Б. Клинтон принял решение о некотором смягчении экономических санкций против СРЮ [10], действовавших с мая 1992 г. Однако, несмотря на то, что в октябре 1996 г. экономические санкции против СРЮ и боснийских сербов были полностью отменены решением Совета Безопасности ООН [11], США в одностороннем порядке продолжали блокировать участие Югославии в международных организациях (Генеральной Ассамблее ООН, ОБСЕ, Всемирном банке и т. д.) [12]. В июле 1996 г. Конгресс одобрил резолюцию о необходимости сохранения режима санкций против Белграда вплоть до решения косовской проблемы и назначения специального посланника США по Косово [13], а в сентябре того же года администрация Б. Клинтона впервые увязала проблему снятия санкций с СРЮ с "восстановлением самоуправления и защитой прав человека в Косово" [14]. Наиболее значительными шагами американской дипломатии на "косовском направлении" в период после заключения Дейтонских договоренностей и до обострения косовского кризиса в 1998 г. стали организация личной встречи президента Б. Клинтона с лидером косовских албанцев И. Руговой и открытие американского информационного центра в Приштине в июне 1996 г. [15] Показательно, что помимо правительства США ни одно другое государство или международная организация, не говоря уже о зарубежных средствах массовой информации, не получили разрешения на открытие постоянного представительства в Косово.
Весной 1997 г. начало новому обострению обстановки на Балканах положил острый финансово-экономический и политический кризис в Албании, постепенно переросший в вялотекущую гражданскую войну, продолжающуюся по сей день. Беспорядкам в Албании предшествовала резкая критика подготовки и проведения выборов в этой стране (май - июнь 1996 г.) со стороны американских и международных наблюдателей [16]. Она сопровождалась охлаждением в отношениях между администрацией Клинтона и албанским руководством во главе с С. Беришей, который до того пользовался активной поддержкой США с момента его прихода к власти в 1992 г. как выразитель "демократической альтернативы" тогдашнему "неокоммунистическому" руководству страны. После резкого обострения внутриполитической ситуации в Албании в феврале 1997 г. США, в отличие от других заинтересованных стран (прежде всего Италии и Греции), даже настаивали на отставке правительства С. Бериши в качестве основного условия "восстановления демократического процесса". Такая позиция стала возможна во многом благодаря заключению Дейтонских договоренностей по Боснии, вследствие чего стратегическое значение Албании для США временно снизилось [17]. Этим, вероятно, объяснялось и более чем прохладное отношение администрации Б. Клинтона к возможности участия вооруженных сил США в миротворческой операции на территории Албании.
На примере албанского кризиса 1997 г. особенно хорошо просматривается одна из важных особенностей американской политики на Балканах - явно недостаточное внимание, сознательно или неосознанно уделяемое "албанскому фактору" в регионе, на фоне повышенного внимания к "сербскому фактору". Так, в отличие от ближайших соседей Албании - Греции и Италии, а также ряда других европейских стран США подчеркнуто сдержанно отреагировали на возможный выход кризиса 1997 г. за пределы Албании: как отметил помощник госсекретаря по европейским делам Джон Корнблюм в самый разгар беспорядков в Албании, "в данный момент мы не видим опасности распространения насилия в другие районы" [18]. Такая оптимистическая оценка разделялась не всеми: не случайно в условиях албанского кризиса 1997 г. и ухудшающейся ситуации вокруг Косово Совет Безопасности ООН принял решение о продлении мандата СПР ООН в Македонии и о сохранении их численности на прежнем уровне [19].
В долгосрочном плане геополитическое ослабление Албании, нарушившее и без того хрупкий баланс сил в этой части Балкан, не облегчило, а многократно усложнило задачу урегулирования косовской проблемы. Хотя вероятность полного отделения Косово от Сербии с последующим присоединением к Албании в подобной ситуации стала еще ниже, тем не менее резкое ослабление Албании сделало весьма проблематичными такие варианты урегулирования, как, например, раздел Косово на сербскую и албанскую части. В краткосрочном плане события в Албании 1997 г. стали одним из главных факторов, оказавших непосредственное влияние на обострение ситуации в Косово в конце 1997 - начале 1998 г. Полная политическая дестабилизация северных районов Албании, которые и ранее использовались в качестве базы косовскими сепаратистами, дезинтеграция албанских вооруженных сил, а также резкое увеличение притока оружия в Косово в результате разграбления военных складов дали толчок новому витку обострения напряженности, начиная с осени 1997 г. Уже 8 января 1998 г. международная Контактная группа по бывшей Югославии была вынуждена объявить проблему Косово приоритетным вопросом и призвать конфликтующие стороны к началу мирного диалога.
Активизация американской политики по косовской проблеме с 1998 г.,
цели и задачи США в конфликте
23 февраля 1998 г., в ответ на провокацию со стороны сепаратистской Освободительной армии Косово, приведшую к гибели сербских полицейских, Белград направил в край дополнительные силы безопасности для проведения крупномасштабной полицейской акции, в которой были задействованы вертолеты и тяжелая военная техника. Впоследствии в Косово были введены отдельные подразделения Югославской народной армии, а численность внутренних войск в крае была утроена. Политическая реакция со стороны администрации США последовала незамедлительно. Уже 4 марта 1998 г. специальный представитель США на Балканах Роберт Гелбард, отвечая на вопрос о том, действует ли до сих пор "рождественское предупреждение" Дж. Буша С. Милошевичу, заявил, что "политика США не менялась" и что "Милошевич соответствующим образом предупрежден" [20]. Особенно резкими были выпады в адрес сербских властей со стороны госсекретаря М. Олбрайт: уже в первые дни кризиса она заявила, что США "располагают всей необходимой информацией для того, чтобы считать все происходящее в крае этнической чисткой", и "не намерены оставаться в стороне и наблюдать за тем, как сербские власти творят в Косово то, что им более не позволено творить в Боснии" [21]. Уже на этом этапе официальные представители США не исключили возможность применения военной силы против Белграда [22].
Международная реакция на резкое обострение обстановки в Косово также не заставила себя ждать. На чрезвычайных заседаниях Контактной группы в Лондоне и Бонне (март 1998 г.) было решено высказаться в пользу принятия Советом Безопасности ООН резолюции об эмбарго на поставку вооружения в СРЮ [23], заморозить экспортные кредиты Сербии и отказать в визах сербским официальным лицам, связанным с проведением военно-полицейской операции в Косово [24]. Тогда же к рассмотрению вопроса о военном вмешательстве в косовский конфликт приступил Совет НАТО. Представители альянса провели чрезвычайную встречу с руководством Албании и договорились об оказании этой стране военной и другой помощи включая новые системы связи и технику для патрулирования границы с Косово [25], а также о создании военной миссии НАТО в Тиране с целью укрепления обороноспособности албанских вооруженных сил. На встречах министров иностранных дел и министров обороны стран - членов НАТО (в мае и июне 1998 г.) было принято решение о начале военного планирования в связи с ситуацией в Косово по трем основным направлениям: подготовка серии превентивных мер по предотвращению дальнейшего распространения кризиса, возможное нанесение воздушных ударов по Сербии и проведение "миротворческой" операции по контролю над выполнением соглашения о мире или перемирии, если таковое будет достигнуто. К середине июня силы НАТО приняли участие в воздушных маневрах над Албанией и Македонией, а в августе и сентябре - в наземных маневрах албанской армии. В сентябре в Македонии прошли многонациональные учения НАТО и государств - участников программы "Партнерство во имя мира" по отработке сценария масштабной операции по поддержанию мира [26].
Однако резкие заявления официальных представителей США и НАТО в адрес Белграда не означали, что администрация Б. Клинтона сформировала свою позицию по косовской проблеме. Этот процесс растянулся на более длительный срок, и вплоть до начала осени 1998 г. носил весьма неоднозначный и противоречивый характер, что объяснялось как сложностью самой проблемы, так и тем, что руководство США просто не успело более или менее четко определить собственные интересы и приоритеты в отношении конфликта в Косово. Как заметил в июне 1998 г. Мортон Абрамовиц, президент Международной кризисной группы - неправительственной организации, ведущей активную деятельность на Балканах, риторика по косовскому вопросу "меняется каждый день", и "ни Запад, ни С. Милошевич не знают, что делать" в cложившейся ситуации [27]. По мнению президента американского Балканского института Джеймса Хупера, цель политики США на этом этапе состояла в том, чтобы "избежать каких-либо рискованных действий, прямой вовлеченности в конфликт и ответственности за его исход" [28]. В целом у политических наблюдателей порой даже возникало ощущение, что реальной целью переговоров, ведущихся американскими посланниками в Косово, было "затягивание решения косовской проблемы до того момента, когда президент Клинтон покинет Белый дом" [29]. Эта неясность и двойственность в полной мере отразилась на отношении администрации США к этническим общинам, а также политическим и военно-политическим группировкам в самом Косово.
Соединенные Штаты долгие годы поддерживали умеренную часть албанской оппозиции в Косово во главе с лидером Демократической лиги Косово И. Руговой, неофициально избранным в 1992 г. первым "президентом" самопровозглашенной "Республики Косово". 14 мая 1998 г. американскому посланнику на Балканах Р. Холбруку удалось организовать первую встречу И. Руговы с С. Милошевичем, на которой было принято решение продолжить переговоры в ходе дальнейших контактов [30]. Такие переговоры состоялись 22 мая, однако уже следующая встреча была отложена из-за поездки И. Руговы в Вашингтон. Встреча с Б. Клинтоном, которая, по замыслу американских дипломатов, должна была поднять авторитет И. Руговы среди косовских албанцев, привела к обратному результату, укрепив за ним репутацию "марионетки США" [31]. Этому способствовало и совпадение визита И. Руговы в США с временной отменой Контактной группой (19 мая) и Европейским Союзом (26 мая) решения о запрете инвестиций в экономику СРЮ в качестве поощрения Сербии, начавшей диалог с косовскими албанцами. Хотя официально администрация Б. Клинтона продолжает считать "д-ра Ругову, избранного более чем 85% албанского населения Косово, законным представителем косовских албанцев" [32], внешнеполитические круги США все более укреплялись в мысли, что "лидирующие позиции г-на Руговы серьезно, если не окончательно, ослаблены" [33].
Позиция США по отношению к экстремистской Освободительной армии Косово носила не менее противоречивый характер. В течение всего 1998 г. нельзя было однозначно ответить на вопрос, "рассматривает ли администрация Освободительную армию Косово в качестве легитимной политической единицы, с которой можно вести переговоры, или террористической организации" [34]. 23 февраля 1998 г., буквально накануне начала сербской полицейской операции в Косово, США объявили о некотором смягчении санкций против СРЮ в качестве поощрения С. Милошевича за поддержку умеренного правительства боснийской Республики Сербской во главе с Милорадом Додиком. Тогда же, выступая в Приштине, специальный представитель Госдепартамента Р. Гелбард назвал ОАК "без всякого сомнения, террористической группой", подчеркнув, что США резко осуждают террористическую деятельность в крае. Однако уже 12 марта, выступая перед конгрессменами, Р. Гелбард признал, что, хотя ОАК несет ответственность за ряд террористических актов, "правительство США официально не рассматривает эту организацию как террористическую" [35]. Позднее эту позицию подтвердил и пресс-секретарь Госдепартамента Дж. Рубин, заявивший, что организация, отдельные члены которой совершили акты терроризма, не обязательно является террористической. При этом "обеспокоенность" США действиями ОАК не шла ни в какое сравнение с озабоченностью по поводу политики Белграда, который, по мнению американских официальных лиц, "несет основную ответственность за принятие мер по прекращению насилия" [36] и за то, что "под угрозу поставлено само существование сербского государства" [37].
По мере обострения обстановки и активизации военных действий в Косово США перестали игнорировать растущее политическое влияние ОАК. Американские посредники неоднократно встречались с представителями ОАК, пытаясь вовлечь их в политический диалог. Долгое время эта задача осложнялась практическим отсутствием политического крыла в рамках ОАК, представлявшей собой, по словам американских наблюдателей, "разнородное объединение партизанских групп" [38], лидеры которых "малоизвестны и плохо связаны друг с другом" [39]. Первые контакты США с радикальными албанскими сепаратистами на высоком дипломатическом уровне относятся к концу июня 1998 г., когда Р. Холбрук на следующий день после переговоров с С. Милошевичем встретился с повстанцами в Юнике, а Р. Гелбард вступил в контакт с представителями ОАК в Западной Европе, пытаясь убедить их признать политическое лидерство И. Руговы в обмен на допуск к участию в переговорах [40]. Хотя в начале июля США в рамках Контактной группы впервые с начала кризиса позволили себе довольно резкую критику в адрес ОАК, подчеркнув "неприемлемость насилия как способа решения проблемы Косово" [41], уже в конце того же месяца Р. Гелбард официально заявил, что "Освободительная армия Косово - это реальная сила в крае, и как бы мы ни осуждали насилие с обеих сторон, ОАК должна быть представлена на любых переговорах о перемирии или мирном урегулировании" [42]. Показательно, что при тесных контактах с представителями албанского населения Косово США практически игнорировали сербскую общину: за все время своих поездок по краю Р. Холбрук не нашел времени встретиться с лидерами сербской общины и представителями православного духовенства [43].
Осенью 1998 г. политика США по "косовскому вопросу" явно активизировалась. Этому способствовал ряд факторов, и прежде всего развитие военно-политической ситуации в крае. Еще в середине июля 1998 г. представители ОАК заявляли, что контролируют около 40% территории Косово (по американским данным на тот же момент, около трети территории края либо полностью контролировалось ОАК, либо было ареной ожесточенных вооруженных столкновений) [44]. Однако в августе - сентябре того же года сербским силам безопасности совместно с армейскими подразделениями удалось подавить основные очаги сопротивления и практически полностью взять под контроль ситуацию в крае. Ответной реакцией со стороны международного сообщества во главе с США стала эскалация военно-политического давления на Белград. 23 сентября 1998 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию # 1199, требовавшую немедленного прекращения военных действий в Косово и постановлявшую в противном случае "рассмотреть дальнейшие действия и дополнительные меры по поддержанию или восстановлению мира и стабильности в регионе". 24 сентября на неформальном заседании в Виламоре (Португалия) министры обороны стран НАТО приняли решение о начале подготовки к нанесению ракетно-бомбовых ударов по Сербии и к наблюдению и контролю за перемирием, если таковое будет достигнуто. 1 октября Госдепартамент США призвал всех американских граждан срочно покинуть территорию СРЮ, а 12 октября Б. Клинтон выдвинул ультиматум С. Милошевичу, потребовав немедленного выполнения условий резолюции Совета Безопасности ООН #1199. На следующий день генеральный секретарь НАТО Х. Солана объявил о приведении вооруженных сил альянса в 96-часовую боевую готовность.
Помимо противодействия успешным операциям сербской армии и полиции по подавлению очагов сепаратизма в Косово, еще одной причиной резко усилившегося с конца сентября 1998 г. давления на Белград стало неблагоприятное для США развитие ситуации в регионе в целом (в частности, победа на сентябрьских выборах в Боснии национал-радикалов во всех трех боснийских общинах, нанесшая серьезный удар по Дейтонским соглашениям, а также самые сильные с весны 1997 г. беспорядки в Албании, вылившиеся в настоящий мятеж оппозиции). Наконец, свою роль, безусловно, сыграли и конъюнктурные внутриполитические интересы администрации и лично Б. Клинтона: за три дня до ультиматума С. Милошевичу палата представителей США проголосовала за проведение Конгрессом полномасштабного расследования на предмет возможного начала процедуры отстранения президента от власти. Стремление администрации сгладить политические последствия скандала вокруг личной жизни Б. Клинтона за счет решительных действий на внешнеполитическом фронте в данном случае было усилено задачей подготовки к промежуточным ноябрьским выборам в Конгресс.
В более общем плане активизация американского вмешательства в косовский кризис явилась не только и не столько способом решения сиюминутных внутриполитических проблем и реакцией на успешные действия Белграда против албанских сепаратистов, сколько свидетельством того, что США наконец более или менее определили свои внешнеполитические интересы в связи с этим конфликтом. Среди них наиболее важными представляются два момента: стратегический и идеологический.
Рассуждая о стратегических интересах США применительно к данному конфликту, представители администрации Б. Клинтона постоянно заявляли, что целью американского вмешательства в косовский кризис является прежде всего предотвращение выхода конфликта за рамки Сербии, что привело бы к дестабилизации ситуации во всех соседних странах включая балканских союзников США по НАТО - Грецию и Турцию [45]. Причем, по оценкам официальных представителей США, "в случае резкого обострения ситуации в Косово риск распространения вооруженного конфликта во всех направлениях… будет значительно выше, чем в свое время в Боснии" [46]. Отметим, что хотя дестабилизационный потенциал косовского кризиса в случае его выхода за пределы Сербии действительно довольно высок, непосредственное вовлечение в конфликт таких стран, как Греция, Болгария или Румыния, также как и резкое ухудшение греко-турецких отношений (вплоть до возможного военного конфликта) из-за разногласий по косовской проблеме, все же представляется маловероятным [47].
Гораздо более реальную угрозу для США представляло возможное негативное влияние косовского кризиса на процесс мирного урегулирования в Боснии и Герцеговине. Администрация Б. Клинтона, потратившая много сил и средств на разработку и реализацию Дейтонских мирных соглашений по Боснии, было крайне заинтересована в поддержании региональной стабильности и в том, чтобы избежать необходимости новой широкомасштабной миротворческой миссии и программы реконструкции на Балканах [48]. Именно угроза срыва процесса выполнения Дейтонских договоренностей, а также дестабилизации граничащих с Косово Македонии и Албании в результате "действий югославских и сербских властей" в крае была указана президентом Б. Клинтоном в качестве основной причины ужесточения экономических санкций против республик СРЮ в июле 1998 г. [49]
Другим важным стратегическим интересом США является использование конфликта в Косово в целях "укрепления позиций НАТО в качестве основного инструмента по обеспечению мира и безопасности в Европе" [50] за счет дальнейшего усиления "миротворческо-полицейской" функции альянса. С начала обострения кризиса в Косово в 1998 г. руководство США осознавало невозможность отстраниться от решения косовской проблемы, полностью оставив ее на усмотрение своих европейских союзников по НАТО. Кроме того, разразившийся в Косово кризис в очередной раз поставил под вопрос своевременность и адекватность расширения НАТО на восток в качестве ответа на основные угрозы безопасности в Европе. В этом смысле проблема Косово, подобно боснийскому конфликту, стала для США "делом принципа", своеобразным "испытанием на лидерство и решимость" [51].
Другой комплекс причин активизации американского вмешательства в Косово, на первый взгляд, носил ярко выраженный идеологический характер. Представители администрации Б. Клинтона постоянно указывали в качестве одной из главных причин американского вмешательства на резко ухудшившуюся ситуацию с правами человека в Косово в результате сербских полицейских операций, а также на отсутствие основных атрибутов демократического общества в этом автономном крае и, что особенно важно, в Сербии и СРЮ в целом. При этом открыто заявлялось, что главной помехой на пути "демократического развития" Сербии является правление социалистов и лично С. Милошевича в качестве президента СРЮ.
Для США С. Милошевич с момента избрания на пост президента Сербии в 1990 г. представлял собой нежелательного партнера как "неконтролируемый" Западом "неокоммунистический" лидер, стремившийся к тому же к построению на Балканах единого сербского государства (непосредственно примыкающего к южному флангу НАТО), политика которого вряд ли соответствовала бы курсу США на вовлечение стран Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в сферу влияния Североатлантического альянса. Администрация Б. Клинтона была вынуждена несколько смягчить это отношение в ходе разработки и начала реализации Дейтонских соглашений, заключение которых не в последнюю очередь стало возможно благодаря лично С. Милошевичу. Однако, по мере того как процесс мирного урегулирования в Боснии набирал силу, администрация США возобновила поиск предлогов для ослабления "режима Милошевича" или даже отстранения его от власти. Казалось, такой шанс давали массовые демонстрации "демократической оппозиции" зимы 1996-1997 гг., однако эти ожидания не оправдались. В июле 1997 г. С. Милошевич стал президентом СРЮ; осенью того же года коалиция левых сил во главе с социалистами сумела получить наибольшее число мест (110 из 250) на выборах в сербскую скупщину, а ставленник С. Милошевича Милан Милутинович был избран на пост президента Сербии. Более того, на выборах 1997 г. значительно укрепили свои позиции националистические силы: второе место заняли представители Сербской радикальной партии, получившие 82 места, а третье - националистическое Сербское движение обновления во главе с В. Драшковичем (45 мест). Чтобы сформировать правительство, левым пришлось пойти на союз с сербскими радикалами, лидер которых В. Шешель занял в марте 1998 г. пост заместителя премьер-министра Сербии. Победа осенью 1997 г. противников С. Милошевича во главе с М. Джукановичем на президентских и парламентских выборах в Черногории, сопровождавшаяся обострением сербско-черногорских противоречий в рамках СРЮ, не способствовала усилению позиций С. Милошевича, но и не смогла их существенно подорвать.
В этом смысле косовский кризис, резко обострившийся с начала 1998 г., предоставил в распоряжение администрации США новый мощный рычаг политического давления на С. Милошевича - возможность представить в качестве основной причины конфликта "антидемократический" характер правящего в Сербии режима. Официальные представители США поспешили заявить, что "в конечном счете проблема не в ситуации в Косово... а в отсутствии в Сербии и Югославии демократии и демократических институтов" [52]. Именно "неспособность США помочь развитию демократии в Сербии", по словам Дж. Хупера, явилась "основной причиной наших проблем на Балканах" [53]. Смысл подобных высказываний очевиден: как заявил лидер демократического меньшинства в сенатском комитете по международным делам Джозеф Байден, "...пора перестать считать Милошевича частью решения [косовской] проблемы, а не самой проблемой. В долгосрочной перспективе в регионе нет шансов для мира, пока на смену Милошевичу не придет демократическое правительство" [54]. По словам видного сенатора-республиканца Ричарда Лугара, "...долговременное урегулирование балканских кризисов невозможно до тех пор, пока в руководстве Сербии и СРЮ не произойдут коренные перемены… Приоритетом политики США должно быть содействие таким переменам" [55].
Однако в данном случае важно четко различать политическую риторику и реальное понимание ситуации: несмотря на все публичные выпады против С. Милошевича, администрация США продолжает исходить из того, что "на данный момент Милошевич продолжает контролировать ситуацию независимо от того, нравится это нам или нет" [56], и что его политические позиции внутри Сербии остаются достаточно прочными. Так, в отличие от публичных заявлений официальных лиц США, выступления законодателей и экспертов на слушаниях по косовскому вопросу в комитетах и подкомитетах Конгресса свидетельствуют об их довольно скептическом отношении к "сербской демократической оппозиции". По словам сенатора Дж. Байдена, потратившего, по его собственному выражению, "уйму времени на поиск демократической середины в Сербии", для него "наиболее печальным открытием было то, что по крайней мере половина оппозиции настроена гораздо более националистически, чем Милошевич", считая последнего "излишне уступчивым". По мнению Дж. Байдена, "в Сербии нет сил, способных генерировать реальную демократическую инициативу в тех временнПх рамках, которые отпущены на решение косовской проблемы" [57].
Итак, реалистически мыслящая часть американского внешнеполитического истеблишмента осознавала, что надежды США на подрыв режима С. Милошевича изнутри остаются призрачными. Более того, у части американских экспертов было понимание того, что фактически у С. Милошевича нет иного выбора, чем та политика, которую он проводит. Как отмечал М. Абрамовиц, теоретически "Сербия может продолжать контролировать Косово только путем усиления репрессий или массированного притока в край сербского населения параллельно с “выталкиванием” огромного числа косовских албанцев" [58]. Так как сербская "реколонизация" Косово и насильственное изгнание из края значительного числа албанского населения вряд ли возможны, "у Милошевича есть только два способа изменить существующий баланс сил: проводить этнические чистки или приступить к разделу края" [59]. В связи с этим все большее распространение среди американских экспертов получала идея о том, что С. Милошевич сознательно пошел на обострение конфликта, чтобы так или иначе разрешить наконец "косовскую проблему", параллельно укрепив свои внутриполитические позиции. Так, Р. Гелбард неоднократно выражал сомнение, "не специально ли правительство подыгрывает Освободительной армии Косово" и "не существует ли какого-либо негласного соглашения между двумя сторонами, направленного на поляризацию ситуации и ослабление позиции умеренных сил во главе с д-ром Руговой" [60].
Однако эти нюансы не меняют сущности проблемы: для администрации США ослабление или подрыв режима С. Милошевича являлось не столько средством урегулирования косовского кризиса, сколько самоцелью. Таким образом, основными стратегическими интересами США, повлиявшими на решение администрации активизировать вмешательство в косовский кризис, были: предотвращение угрозы срыва Дейтонского процесса мирного урегулирования по Боснии, стремление использовать косовский кризис как инструмент давления на режим С. Милошевича, а также более широкие внешнеполитические интересы, главным из которых остается необходимость обеспечить взаимодействие с европейскими союзниками по НАТО и способствовать дальнейшему укреплению позиций этого военно-политического блока в Европе и мире.
Позиция США в отношении возможных вариантов урегулирования конфликта
Помимо собственных стратегических интересов при вмешательстве в косовский кризис администрация США была вынуждена учитывать и специфические особенности данного конфликта, диктующие возможные варианты его урегулирования. Большинство планов и предложений по урегулированию конфликта формулируется в соответствии с тремя основными вариантами его разрешения: а) предоставлением Косово расширенной автономии в рамках Сербии или СРЮ; б) разделом края на сербскую и албанскую части; в) отделением Косово от Сербии. Следует учитывать, что по мере эскалации кризиса число возможных вариантов его урегулирования, включая различные промежуточные стадии, уменьшается. Более того, как заметил Дж. Байден, приближается тот момент, когда любое решение по выходу из кризиса будет носить "одинаково проблематичный характер" [61].
Вплоть до марта 1999 г. наиболее широко обсуждаемым являлся вариант, предусматривавший предоставление Косово широкой автономии (близкой к той, которую край имел по Конституции 1974 г.) [62]. При этом решение о дальнейшем статусе Косово должно было быть отложено как минимум на три года. Эта модель "отложенного статуса" предполагала установление над Косово "мягкого" международного протектората и демилитаризацию края.
Первым конкретным шагом в этом направлении стало Заявление о принципах политического урегулирования ситуации в Косово, сделанное 13 октября 1998 г. после массированного военно-силового нажима на Белград со стороны США и НАТО и подписанное президентом СРЮ С. Милошевичем и специальным посланником президента США Р. Холбруком. Суть соглашения Холбрука - Милошевича из 11 пунктов заключалась в том, что любое решение косовской проблемы должно соблюдать территориальную целостность СРЮ, а вопрос о самоуправлении в Косово - решаться в рамках законодательства Сербии и СРЮ, а также в соответствии с международными стандартами и принципами Хельсинкского Заключительного акта СБСЕ. Предполагалось, что население Косово получит право на демократическое самоуправление и контроль над законодательной, исполнительной и судебной властями в крае; в течение девяти месяцев будут проведены свободные выборы в краевые и муниципальные органы власти. Правительство СРЮ обязалось обратиться к ОБСЕ с просьбой о контроле над выборами, наделить представителей национальных общин дополнительными правами, сформировать под контролем муниципальных властей местную полицию, состав которой должен отражать состав населения края, а деятельность - координироваться краевой администрацией.
Соглашение Холбрука - Милошевича предусматривало также отвод из Косово сербских армейских и полицейских подразделений в места постоянной дислокации (в крае должны были остаться лишь те формирования, которые находились там по состоянию на февраль 1998 г.); развертывание в крае гражданского контингента международных наблюдателей под эгидой ОБСЕ по проверке выполнения сербскими властями и косовскими албанцами требований резолюций #1160 и 1199 Совета Безопасности ООН; осуществление военно-воздушными силами НАТО проверки выполнения сербами соглашения о перемирии и соответствующих резолюций ООН; обязательство Белграда начать переговоры с албанской стороной до 2 ноября 1998 г., а также обеспечить беспрепятственный допуск на территорию края представителей международных гуманитарных организаций. В целом соглашение Холбрука - Милошевича позволило на время разрядить обстановку вокруг Косово, и Совет НАТО принял решение приостановить механизм автоматической реализации планов нанесения ударов по территории СРЮ (первоначально - до 27 октября 1998 г., затем - вплоть до нового политического решения Совета альянса). 24 октября основные положения соглашения Холбрука - Милошевича, в частности соглашения между СРЮ и ОБСЕ (от 16 октября) и СРЮ и НАТО (от 15 октября), были закреплены соответствующей резолюцией Совета Безопасности ООН [63].
Вторым шагом в направлении реализации варианта "автономии" стал предварительный план мирного урегулирования косовской проблемы, выдвинутый США 11 ноября 1998 г. [64] Несмотря на то, что "американский план"урегулирования часто называют "планом Хилла" (по имени посла США в Македонии Кристофера Хилла), есть основания полагать, что важную роль в его разработке сыграл советник госсекретаря США юрист Джеймс О’Брайен [65] (именно он в свое время был главным разработчиком Конституции Мусульмано-хорватской федерации и Конституции Боснии и Герцеговины, закрепленных Дейтонскими мирными соглашениями по Боснии). Согласно "плану Хилла" косовские албанцы должны были получить пятую часть мест в федеральной ассамблее СРЮ, представительство в Федеральном суде и членство в Высшем совете обороны СРЮ. Предполагалось, что жители края будут избирать своего президента, принимать законы, собирать налоги, формировать собственную полицию, административные и уголовные суды. При этом "американский план" не содержал письменного подтверждения возможности изменения статуса края и не гарантировал, что Косово будет иметь свою конституцию и формальный статус республики в составе СРЮ, что позволило даже умеренным силам внутри албанской общины оценить уровень автономии, предлагаемый США и Контактной группой, как неадекватный [66]. Ноябрьский вариант американского мирного плана практически не затрагивал и таких важных вопросов, как защита прав сербского меньшинства, проблема контроля за приватизацией и прибылями от промышленных предприятий и шахт. В целом суть американских предложений по урегулированию кризиса в Косово сводилась к фактическому предоставлению Косово расширенной автономии, близкой к статусу республики в составе Югославской федерации, однако без формального права отделения от СРЮ.
Руководство Сербии во главе с президентом М. Милутиновичем, высказавшись против американского плана, уже 21 ноября выдвинуло собственный план мирного урегулирования, согласно которому Косово получило бы широкое самоуправление на три года, оставаясь в рамках Сербии [67]. В "сербском плане", помимо требования уважения территориальной целостности СРЮ, было сохранено положение о необходимости проведения всеобщих выборов в Косово в течение девяти месяцев. Главное отличие сербского плана от американского состояло в том, что его авторы сделали упор на укреплении местного, а не краевого самоуправления в Косово: план предоставлял каждой этнической общине право самостоятельно контролировать свои дела, предполагал образование верхней палаты парламента, в которой общины будут иметь равное число представителей, и оставлял последнее слово в спорных вопросах за сербским парламентом. Характерно, что оба ноябрьских плана мирного урегулирования, американский и сербский, несмотря на все различия между ними, отталкивались от одних и тех же 11 пунктов, содержавшихся в соглашении Холбрука - Милошевича.
В конце 1998 - начале 1999 г. международные посредники вели активную работу по разработке всеобъемлющего плана мирного урегулирования по Косово (так, за три месяца - с ноября 1998 г. по конец января 1999 г. - американской стороной было разработано семь вариантов "плана Хилла"). 29 января 1999 г. Контактная группа на своем заседании в Лондоне приняла решение об организации переговоров между конфликтующими сторонами по проекту мирного соглашения, основой для которого послужил последний вариант американского плана. В феврале 1999 г. такие переговоры под председательством министров иностранных дел Великобритании и Франции Р. Кука и Ю. Ведрина и при посредничестве представителей США (К. Хилл), ЕС (В. Петрич) и России (Б. Майорский) состоялись в парижском пригороде Рамбуйе. Проект политического соглашения, предложенный Контактной группой конфликтующим сторонам, предусматривал "расширенную автономию" для Косово при неизменности границ СРЮ на трехлетний "переходный" период. Белград, сохранявший, согласно этому плану, полномочия в области внешних сношений, обороны и финансовой политики, должен был при этом согласиться на вывод большей части сербских сил из Косово при одновременном разоружении ОАК.
Стратегия США на переговорах в Рамбуйе состояла в том, чтобы, заручившись согласием делегации косовских албанцев на план мирного урегулирования, использовать его наряду с угрозой нанесения ракетно-бомбовых ударов в качестве рычага давления на Белград и "выбить" из сербской делегации согласие на размещение в крае войск НАТО. Однако этим надеждам не суждено было оправдаться, чему в первую очередь способствовала позиция, занятая косовскими албанцами, в последний момент отказавшимися подписать мирное соглашение под давлением экстремистского крыла ОАК во главе с А. Демачи, не принявшего участия в переговорах. Протест албанской стороны вызвали отсутствие в тексте соглашения положения о проведении референдума о независимости Косово по окончании переходного периода и требование частичного разоружения формирований ОАК, а также прекращения контрабанды оружия в Косово. В то же время Белград выразил принципиальное согласие с планом политического урегулирования, выступив лишь против военных аспектов его реализации, включавших требование США и их союзниками введения в Косово 30-тысячного контингента многонациональных сил НАТО для обеспечения выполнения соглашения [68]. В результате международным посредникам не удалось добиться подписания сторонами основного политического документа и пришлось ограничиться лишь двумя отдельными заявлениями сербской и албанской делегаций, в которых стороны подтвердили свою принципиальную приверженность делу политического урегулирования и "расширенной автономии" для Косово. Переговоры об окончательном политическом соглашении и его реализации были отложены до 15 марта, чтобы дать сторонам время для консультаций. Белграду удалось временно избежать авиаударов НАТО, а косовским албанцам - отказаться от разоружения своих военизированных формирований [69].
На переговорах в Рамбуйе американскую дипломатию в целом, а также лично госсекретаря США М. Олбрайт, принявшую в них активное участие, постигла неудача, связанная прежде всего с неверной оценкой характера, целей и задач делегации косовских албанцев (которую, кстати, консультировали почти исключительно американские советники, в частности профессор Американского университета П. Уильямс, уже упоминавшийся М. Абрамовиц и др.) [70]. В ходе переговоров в Рамбуйе отчетливо проявились также внутриведомственные разногласия в Госдепартаменте США по средствам и методам урегулирования косовского кризиса. Доминирующий жесткий подход, основанный на массированном давлении на Белград, олицетворял главный представитель США по вопросам Косово - американский посол в Македонии К. Хилл, которому, однако, не удалось достичь каких-либо заметных результатов в переговорном процессе. Более мягкий и взвешенный подход связывают с именем специального представителя США на Балканах многоопытного Р. Холбрука, сыгравшего одну из ведущих ролей в ходе боснийского мирного урегулирования [71] и заключившего в октябре 1998 г. пока единственное соглашение по Косово с президентом С. Милошевичем.
После провала переговоров в Рамбуйе американская дипломатия сконцентрировала усилия на согласовании текста мирного соглашения с представителями косовских албанцев. Результатом этой работы стал проект мирного соглашения [72], принципиально отличавшийся от первоначального политического документа, предложенного сторонам в начале переговоров в Рамбуйе и в целом получившего одобрение сербской делегации. С формальной точки зрения новый вариант соглашения, которое, по замыслу его авторов, должно иметь приоритет перед любыми законодательными актами Сербии и СРЮ, не делал никаких различий между международно признанным государством СРЮ и непризнанной "Республикой Косово" и ее вооруженными формированиями (ОАК), которые в тексте соглашения были обозначены как "иные силы". Согласно гражданским аспектам соглашения органы самоуправления Косово получили бы возможность влиять на федеральную политику (в частности, решения Высшего суда Косово являются обязательными для выполнения всеми федеральными властями), в то время как власти СРЮ фактически были бы лишены соответствующей возможности в отношении края. Права главы гражданской миссии по выполнению соглашения (под эгидой ОБСЕ/ЕС) фактически приравнивались к полномочиям генерал-губернатора, решения которого должны были иметь приоритет даже по отношению к итогам выборов, а сама миссия получила бы собственное телерадиовещание в крае. Предусмотренная соглашением необходимость созыва конференции стран-доноров с целью экономического возрождения Косово не сопровождалась положением о снятии санкций с СРЮ. Но главное - новый вариант мирного плана в качестве неотъемлемой части включал в себя главы, регулировавшие полицейские (глава 2) [73] и военные (глава 7) [74] аспекты урегулирования, заведомо неприемлемые для Белграда (помимо размещения в крае контингента Сил НАТО в Косово, максимальный размер которого не уточнялся, проект соглашения предусматривал полный контроль со стороны альянса над воздушным пространством края; при практически полном выводе сербских сил из Косово за исключением 1500 пограничников и 2500 гражданских полицейских в качестве ответной меры со стороны косовских албанцев предполагалось лишь их принципиальное согласие на разоружение; проект соглашения не предусматривал регулирование военной ситуации в соседних Албании и Македонии, территория которых служит базой для боевиков ОАК, и предполагал произвольное расширение функций военного контингента НАТО в Косово без согласия на то со стороны СРЮ и т. п.). В результате возобновившиеся 15 марта 1999 г. в Париже переговоры уже через несколько дней зашли в тупик: добившись подписания нового варианта промежуточного мирного соглашения по Косово со стороны косовских албанцев, международные посредники получили категорический отказ сербской стороны от одобрения не согласованного с ней документа.
Однако независимо от результатов любых дальнейших переговоров по Косово разработка и осуществление варианта "расширенной автономии" в принципе сопряжены с рядом серьезных трудностей [75]. Поиск "оптимального" варианта автономии для Косово может продолжаться неопределенно долго, а возможность его реализации вызывает серьезные сомнения. В самом Косово главным препятствием к осуществлению любого варианта автономии как долговременного решения конфликта является неприятие его албанской стороной, в лучшем случае рассматривающей такой вариант как промежуточный на пути к конечной цели - обретению независимости от Сербии. Эта ситуация еще более осложняется отсутствием единства внутри албанской общины края, что даже в случае достижения соглашения между противоборствующими сторонами не гарантирует выполнения албанской стороной своих обязательств [76].
Жизнеспособность любого варианта автономного устройства Косово подрывают и внешние факторы. Требование Соединенных Штатов и других стран Запада наделить Косово "расширенной автономией", уровень которой приближался бы к статусу федеральной республики, но не предусматривал бы права отделения от СРЮ, изначально носило глубоко противоречивый характер. США не в последнюю очередь исходили из того, что если пятую часть федеральной ассамблеи Югославии составят представители косовских албанцев, они могут войти в блок с представителями Черногории, настроенными оппозиционно к Белграду, и таким образом способствовать отстранению С. Милошевича от власти. Эту же цель преследовала игра Вашингтона на противоречиях между Сербией и Черногорией внутри Югославской федерации. Официально выступая за предоставление Косово статуса "расширенной автономии", который имел бы смысл только в случае сохранения и укрепления Югославской федерации, США одновременно предпринимали действия по ослаблению СРЮ, активно используя в этих целях сербско-черногорские противоречия [77]. В таких условиях статус "расширенной автономии" для Косово теряет всякий смысл, ибо дальнейшее ослабление СРЮ при определенных условиях может привести к ее развалу, чреватому полной дестабилизацией на Балканах.
По мере обострения ситуации в крае и интенсификации иностранного вмешательства в конфликт, факторов, способных помешать реализации варианта предоставления Косово "расширенной автономии", становилось все больше. Еще в ноябре 1998 г. главнокомандующий ОВС НАТО в Европе американский генерал Уэсли Кларк заявил, что "окно" для достижения мира в Косово не превышает четырех месяцев, так как обе стороны пользуются временной передышкой для наращивания сил [78].Хотя большинство экспертов предрекали, что относительное "перемирие" конца 1998 г. продлится по крайней мере до следующей весны, уже начало 1999 г. ознаменовалось новым обострением обстановки в Косово: террористическими актами, захватами заложников и вводом в край дополнительных подразделений ЮНА. Непрекращающиеся столкновения между боевиками ОАК, с одной стороны, и сербскими силами безопасности и формированиями ЮНА - с другой, стали постоянным фоном международных переговоров по урегулированию косовского конфликта в Рамбуйе и Париже.
Однако наиболее серьезный удар по возможности реализации варианта "расширенной автономии" для Косово нанесла начавшаяся 24 марта 1999 г. военная операция НАТО против СРЮ, которая полностью перечеркнула не только первоначальный мирный план Контактной группы, предложенный сторонам в Рамбуйе, но и предшествовавшее ему соглашение Холбрука - Милошевича. Напрямую вмешавшись в конфликт на стороне Освободительной армии Косово, США и НАТО потеряли возможность играть роль посредника в мирном урегулировании. Между тем окончательный провал в условиях военных действий НАТО против Югославии предложенного США и другими западными державами в Рамбуйе плана автономизации Косово не помешал представителям обеих конфликтующих сторон продолжить прямые контакты, о чем свидетельствовала встреча С. Милошевича с И. Руговой и лидерами ряда албанских общин края в начале апреля 1999 г.
По мере обострения ситуации в Косово и усиления международного вмешательства в конфликт все более реальной становится идея раздела края на сербскую и албанскую части (возможно, при формальном сохранении, хотя бы на первом этапе, суверенитета Сербии). Основным внешним фактором, осложняющим раздел Косово, остается крайняя геополитическая слабость Албании (большая часть экономической активности сосредоточена в северной части Косово, где проживает и большая часть сербского населения; в то же время южная часть края при отсутствии реальной перспективы присоединения к Албании вряд ли способна выжить в качестве самостоятельного государства). Однако на примере Боснии хорошо видно, насколько раздел проблематичен сам по себе (любая его форма неминуемо влечет за собой дальнейшие "этнические чистки" и новые потоки беженцев) и как непросто будет найти такую его формулу, которая была бы относительно приемлемой дляобеих общин, ибо только компромиссный раздел может быть более или менее жизнеспособным. Среди вариантов такого компромисса оптимальным с точки зрения урегулирования конфликта представляется предложенный профессором Б. Крстичем план, предлагающий наряду с этническим принципом, который в силу особенностей демографической ситуации в крае дает односторонние преимущества албанской стороне, использовать в качестве основного критерия раздела принцип исторического права (предполагающий принять во внимание ареал размещения сербских исторических памятников в Косово, долю землевладения среди сербского и албанского населения и другие критерии, которые позволили бы несколько выправить ситуацию в пользу сербов) [79].
Администрация Б. Клинтона изначально выступала против раздела Косово: как заявлял Р. Гелбард, США обеспокоены дискуссиями вокруг этой идеи и "будут ей противодействовать", ибо она "попахивает этническими чистками" и может "обернуться полной катастрофой" [80]. Такая позиция объясняется прежде всего тем, что в случае раздела Косово серьезную опасность для США представляет создаваемый таким образом прецедент, который неминуемо подорвет Дейтонский мирный процесс в Боснии, подтолкнув это искусственное объединение к распаду. Под вопросом оказывается и существование такого государства - клиента США, как Македония. Кроме того, возможный раздел Косово объективно выгоден Белграду в большей степени, чем косовским албанцам, предоставляя С. Милошевичу возможность с честью выйти из сложившейся ситуации, что вряд ли может устроить США. Несмотря на это, нельзя исключать ситуацию, в которой Вашингтон будет вынужден примириться с фактическим разделом края (возможно, как и в Боснии и Герцеговине, при формальном сохранении его единства). Более того, военная операция НАТО против Югославии, прямым следствием которой стало ужесточение военно-полицейских операций в Косово и резкий рост числа беженцев [81], преимущественно албанцев, объективно способствует созданию более благоприятных условий для возможного раздела края. Именно после начала военной операции НАТО против СРЮ были обнародованы первые предложения официальных лиц США о разделе Косово, например, план, выдвинутый конгрессменом-демократом Родом Благоевичем [82].
Наконец, наиболее радикальным вариантом вмешательства США в косовский конфликт стала бы прямая или косвенная поддержка ими идеи достижения независимости Косово. Характерно, что если раньше подобные идеи на Западе носили довольно абстрактный характер, то начиная с 1998 г. в США появились и вполне конкретные разработки такого варианта "урегулирования" косовского конфликта. В частности, они были изложены в докладе американской Общественной группы по международному праву и политике [83]. Авторы доклада предлагали модель "промежуточного суверенитета", в соответствии с которой население Косово получило бы специфические суверенные права (осуществление полного законодательного, исполнительного и судебного контроля в области внутренней политики и безопасности, экономического развития, образования, налогообложения, добычи и переработки природных ресурсов, транспорта, здравоохранения, культуры и средств массовой информации) на срок от трех до пяти лет. Взамен от косовских албанцев потребовалось бы осуществление специфических гарантий защиты прав всех этнических меньшинств, проживающих в Косово, уважение территориальной целостности соседних стран (Македонии и Албании), отказ от возможности присоединения к Албании и признание Косово в границах, подтвержденных югославской Конституцией 1974 г. Представители Косово были бы также обязаны участвовать в работе федеральных органов в той степени, в которой это необходимо для эффективного перехода к обретению международного статуса. При этом все формирования ЮНА и сербской полиции должны были быть выведены из Косово в течение шесть месяцев. По окончании этого периода предполагалось проведение в Косово референдума под международным контролем, по результатам которого население края могло бы обратиться к международному сообществу с просьбой о признании независимости.
Как и в случае с возможным разделом края, администрация Б. Клинтона изначально выступала против независимости Косово. Р. Гелбард еще весной 1998 г. заявил, что "дальнейшая атомизация не будет способствовать миру и безопасности в регионе" [84]. В самый разгар октябрьского кризиса вокруг возможного военного вмешательства НАТО в Косово (1998 г.) Б. Клинтон подчеркнул в письме сенаторам-республиканцам, что "...Косово не будет жизнеспособно в качестве независимого государства. Независимость Косово послужит совершенно нежелательным сигналом тем силам в регионе, которые стремятся к созданию Великой Албании, а также национальным меньшинствам в других странах Европы, что приведет к росту нестабильности" [85]. В США понимали, что Сербия не пойдет на односторонний отказ от каких-либо прав на часть своей территории и что вывод сербских полицейских сил из Косово будет означать "фактическую передачу края под контроль ОАК и последующее уничтожение всего сербского населения" [86]. Как официально заявил посол США в Македонии К. Хилл в октябре 1998 г., "мы осознаем, что никогда не смогли бы достичь согласия с Сербией, если бы речь шла о независимости Косово" [87].
Однако, оценивая вероятность такого исхода как весьма невысокую и на словах выступая против независимости Косово, администрация, не имевшая, по замечанию сенаторов-республиканцев, "четкой программы, нацеленной на воплощение этого курса в жизнь" [88], никогда не исключала и такого варианта развития событий. Показательно, что в дискуссиях в Конгрессе в 1998-1999 гг. возможному отделению края от Сербии уделялось непропорционально большое внимание по сравнению с другими вариантами урегулирования, и неоднократно поднимался вопрос о том, "на какой стадии США будут готовы признать Косово в качестве независимого государства" [89]. В целом М. Абрамовиц так суммировал отношение США к возможности отделения Косово от Сербии: "как бы США ни выступали против этого, в конечном счете Косово может обрести независимость" [90] "в силу демографических причин и исходя из логики развития ситуации в крае за последние 10 лет" [91]. С началом военной операции НАТО против Югославии в марте 1999 г. дискуссии вокруг возможного обретения косовскими албанцами независимого статуса получили мощный импульс и приобрели новое звучание: все чаще речь заходит о превращении Косово в случае его оккупации войсками Североатлантического альянса в очередной протекторат НАТО на Балканах, что будет означать фактическое отделение края от Сербии и Югославии.
