Который Бруно сообщил коперниканской революции

В концепции Бруно бесконечное становится, как уже было сказано, символическим числом.

Если бесконечна Причина, или Первооснова, бесконечным должен быть и результат. Поэтому Бруно пишет в работе "О неизмеримом". "Божественное полностью необъяснимо в физическом плане, лишь в бесконечном, и только в нем оно проявляется в собственной универсальности, в соответствии с бесчисленными видами и согласно расположению бесконечного, везде начало сходится с концом, а центр со всех сторон связан с бесконечным. То, что идет от вечного, божественного, согласно всякому бытию, как распространение бесконечной доброты, есть результат божественного всемогущества".

На этом основании Бруно поддерживает не только идею бесконечности мира в целом, но также (восприняв идею Эпикура и Лукреция) идею существования бесконечных миров, похожих на наш, с другими планетами и другими звездами. "И это называется бесконечной вселенной, в которой имеются бесчисленные миры".

Жизнь бесконечна, в нас бесконечна индивидуальность, как и во всех сложных вещах. Умереть не означает испариться, ибо "ничто не

==25

исчезает совсем"; умереть — это только измениться случайным образом, в то время как то, что меняет, остается вечным, неизменным.

Но почему происходит это изменение? Почему частность, материя всегда ищет другую форму? Возможно, она ищет другое бытие? Не "другое бытие" (которое уже есть всегда), находчиво отвечает Бруно, "но другой способ бытия". И именно в этом заключается различие между вселенной и отдельными вещами во вселенной: "Первая включает все бытие и все способы бытия; из вещей каждая имеет бытие, но не все способы бытия ".

В связи с этим Бруно находит, что вселенная сферична и вместе с тем бесконечна. "Парменид сказал, что единое со всех сторон равно самому себе, а по Мелиссу оно бесконечно; между ними нет противоречия, но один, скорее, уточняет другого". Герметический образ Бога в виде "сферы, с центром повсюду и без периферии", ставший знаменитым благодаря Кузанцу, удивительным образом подошел Бруно.

Бог есть тотальность бесконечного, потому что все во всем и в каждой части целого. Вселенная же как производное от Бога бесконечна, но не тотально бесконечна, потому что она во всем также, но не полностью во всех своих частях (или, во всяком случае, не может быть бесконечной тем же образом, что и Бог, — причина всего во всех частях): "Я говорю, что вселенная безусловно, бесконечна, ибо она не имеет края, поверхности; я говорю, что вселенная не совершенно бесконечна, потому что каждая часть ее конечна и каждый из бесчисленных миров, входящих в нее, бесконечен. Я говорю, Бог, безусловно, бесконечен, ибо он сам исключает всякий конец, и всякий его атрибут один и их бесконечно много; и я говорю, что Бог полностью бесконечен, ибо Он весь во всем мире и в каждой его части бесконечно и полностью — в противоположность бесконечности вселенной, которая полностью во всем, но не во всех частях".

Теперь мы в состоянии понять причины, по которым Бруно с энтузиазмом принял революцию Коперника. Действительно, гелиоцентризм: а) в совершенстве согласовался с герметическим гнозисом, который придавал Солнцу (символу интеллекта) совершенно особое значение; б) позволял ему разрушить тесные рамки аристотелизма, постулат о конечности вселенной, и развеять все "фантастические небесные перегородки", убрав препятствия на пути к бесконечному.

3.6. "Героические энтузиасты"

Плотиновское "созерцание" единого во Всем становится "героическим энтузиазмом" у Бруно. После восхождения к знанию —спуск,

==26

от истока к ручью. Но у Бруно это созерцание трансформируется в некую форму "обожения", страстное желание быть единым с предметом любви, и плотиновский экстаз трансформируется в магический опыт. (Уже Фичино называл любящего человека "сподобившимся" "божественному исступлению".) Yates пишет: "К чему действительно стремится религиозный опыт, описанный в работе «Героические энтузиасты», это герметический гнозис, т. е. мистическая любовная поэзия мага, созданного божественной силой, и он стремится отвоевать этот атрибут божественности, с соответствующими возможностями. <...> Это духовный дневник человека, видевшего себя религиозным магом". В центре сочинения миф об охотнике Актеоне, который, не успев налюбоваться Дианой, был превращен из охотника в оленя, дичь, за которой охотятся, и растерзан своими собаками. Диана — символ божества, имманентного природе, а Актеон символизирует интеллект в погоне за истиной и божественной красотой; сторожевые псы — желания, а борзые Актеона (более быстрые) символизируют мысли.

Итак, Актеон обращен в объект познания (дичь), а его псы (мысли и желания) — в охотников. Почему? Да потому, что искомая истина—в нас самих, и, открыв это, мы открываем суетность наших собственных мыслей и понимаем, "уже обретя истину в себе самих, что не было необходимости искать божественное вне себя". "Таким образом, псы — мысли о божественном, — заключает Бруно, — пожирают Актеона, умерщвляя его как вульгаризацию, освобождая от смятения чувств, из тюрьмы плоти; чтобы он больше не любовался на свою Диану через щели и окна, но, разрушив стену, смог бы увидеть весь горизонт". На вершине "энтузиазма" человек видит все в целости, ибо стал одержимым.


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



double arrow
Сейчас читают про: