Надкатегория базовый уровень подкатегоия

Безусловно, подобная таксономия не является новой в теории лингвистики. Подобные положения уже давно используются в структурной семантике. Для нас особый интерес представляют выводы, сделанные Э. Рош в результате исследования. Рош утверждает, что базовая категория, в данном случае понятие “chair”, не зависит от объекта как такового, а зависит от того, как конкретный индивидуум будет взаимодействовать с данным объектом, воспринимать его и пользоваться им. Следовательно, если понятие “chair” воспринимается как “нечто, на чем можно сидеть”, то у категории “furniture” нет такого ряда, с которым данное понятие ассоциировал бы конкретный индивидуум. Таким образом, “furniture” является более абстрактной надкатегорией.

С проблемой выбора базового уровня, надкатегории и подкатегории постоянно сталкивается в своей деятельности синхронный переводчик. Неверный выбор того или иного понятия приводит к неточному переводу. Например, “фужер” часто переводят на английский язык как “wine glass”, что на самом деле не полностью соответствует действительности. Рассмотрим русский ряд с базовым уровнем и сравним его с английским:

посуда стакан фужер

Разместим русский ряд в такой же последовательности, что и английский. При этом понятие “стакан” в русском языке будет явно относиться к базовому уровню. Посуда - надкатегория, фужер - подкатегория. Приведем определение слова “фужер” из словаря Ожегова:

ФУЖЕР, а, м. Большой бокал на высокой ножке.

Из этого определения видно, что в понятие “фужер” входит такая сема, как “высокая ножка”. Именно этим фужер и отличается от простого стакана. Более того, “стакан” принадлежит к базовому уровню, между тем как “фужер” относится к подкатегории. Данное соотношение не изменяется и при использовании английского “wine” в препозиции. Приведем английский ряд:

dishes (wine) glass flute

Из данного примера видно, что русскому слову “фужер” более полно соответствует английское “flute”. Выводы Э. Рош и введение понятия “базовый уровень” стимулировали исследования в области этнобиологии. Брент Берлин (Berlin 1974) в этой связи отмечает, что “на базовом уровне понятия воспринимаются холистически, как единый гештальт, между тем как на уровне подкатегории восприятие зависит от конкретных деталей”. Следовательно, одна из проблем, стоящих перед синхронным переводчиком, сводится к правильной передачи не только надкатегории и базового уровня, но и подкатегории с ИЯ на ПЯ.

Однако в тех случаях, когда по каким-либо причинам это невозможно, базовый уровень, воспринимаемый как единый гештальт, может заменить как надкатегорию, так и подкатегорию. Ведь в синхронном контексте передача слова “фужер” английским “glass” будет вполне оправдана, хотя подобный перевод не совсем точен. Безусловно, в реальной ситуации все выглядит несколько сложнее.

Рассмотрим еще несколько примеров, где СЗП позволила синхронисту выйти из сложной ситуации, хотя, надо признать, что это возможно не в каждом случае. Представим данные примеры в виде сводной таблицы, где в левой колонке будет вариант оригинала на ИЯ, в средней - неправильный вариант перевода, а в правой - правильный вариант. Сразу оговоримся, что правильный вариант перевода, приведенный в сводной таблице, используется в очень узком контексте.

Вариант оригинала на ИЯ дозиметр техническое задание эскизный проект	Неправильный вариант перевода dosimeter technical task sketch design	Правильный вариант перевода radiation monitor statement of work preliminary design
угольно-водяная пульпа обогащение угля монопрофильные города	coal water pulp coal enrichment mono-profile cities	coal water slurry coal preparation company towns

В приведенных выше примерах стратегия знакового перевода дала возможность переводчику донести до получателя мысль оригинала. Если быть более точным, получатель в связи с тем, что данные сообщения были для него объективно избыточны, понял смысл высказывания.

Однако подобное “домысливание” получателем смысла сообщения бывает не всегда возможно. Приведем небольшой список терминов и понятий, когда знаковый перевод оказался не таким эффективным.

Вариант на ИЯ	Вариант, предложенный переводчиком	Правильный вариант на ПЯ
grandfathering upstream trading downstream trading (Конференция по Киотскому Протоколу)	помощь предприятиям торговля “вверх по течению” торговля “вниз по течению”	выделение предприятиям квот на основе прошлых выбросов торговля с привлечением производителей энергии торговля (выбросами) с привлечением потребителей энергии

Знаковый перевод осуществляется несколькими способами:

1. Калькированный знаковый СП.

2. Дословный знаковый СП.

3. Дескриптивный перевод на основе компонентного анализа.

2.2. СТРАТЕГИЯ КОМПРЕССИИ

Стратегию компрессии необходимо рассматривать совместно с стратегией декомпрессии, поскольку обе стратегии взаимосвязаны тесным образом и имеют общие основы. О СДК речь пойдет в следующей части данного исследования.

В теории перевода под компрессией подразумевается преобразование исходного текста с целью придать ему более сжатую форму. Компрессия текста достигается путем опущения избыточных элементов высказывания, элементов, восполнимых из контекста и внеязыковой ситуации, а также путем использования более компактных форм выражения (Швейцер 1973:271). В данном исследовании мы имеем дело с устным дискурсом.

Основой СК являются два основных фактора, которые служат неотъемлемой частью СП. Первый - предметная ситуация, второй - разная избирательность языков. Под предметной ситуацией понимается обозначение описываемых в текстах предметов и связей между ними. В предметную ситуацию необходимо включить также и социокультурный аспект, так как перевод - это прежде всего, по выражению Л. Виссон, перевод культур. Б. Уорф писал, что “носители разных языков по-разному воспринимают факты и явления, поскольку эти явления по-разному выражены и сформулированы на их языках” (цитата по Виссон 1999:44). Следовательно, одни и те же факты и явления по-разному описываются в английском и русском языках. Там, где носителю русского языка может потребоваться большое количество лексических единиц, носитель английского может обойтись меньшим числом, и наоборот. В СП подобный фактор очень эффективно используется переводчиками, позволяя одну и ту же мысль выразить меньшим количеством лексических единиц. Но это можно сделать и более пространно. Следует отметить, что выбор того или иного способа выражения зависит также от стилистических факторов.

Предметная ситуация непосредственным образом связана с избирательностью языков. Любое высказывание содержит определенное количество признаков описываемой ситуации. При этом в разных языках степень детализации может быть разной. Например, знаменитая шутка о “тупости” бельгийцев, рассказанная голландцами, звучит по-русски в переводе с нидерландского языка следующим образом:

Сколько нужно бельгийцев, чтобы заменить перегоревшую лампочку? -Пять. Один встает на табуретку, держит новую лампочку в патроне, а четверо других вращают его за края табуретки.

Вот как аналогичная предметная ситуация описывается по-английски. В штате Орегон, жители которого прославились своей нелюбовью к калифорнийцам, ходит аналогичная шутка:

How many Californians does it take to replace a light bulb? Five - one to screw in the bulb and four to “share the experience”.

В данном примере мы имеем дело с разными средствами и разным количеством лексических единиц при выражении одной и той же мысли на разных языках. Фактически одной из причин компрессии являются разные средства выражения, используемые в языках, в том числе и экономия языковых средств. Эффективное применение данной стратегии в СП приводит к выигрышу времени, дает возможность синхронному переводчику выразить мысль более идиоматично и избежать вероятных ошибок прежде всего при переводе на неродной язык. Здесь четко прослеживается компрессия при переводе с русского языка на английский без потери смысловых единиц и с сохранением экспрессивной функции высказывания. При этом компрессия происходит на уровне как предметной ситуации, так и языковой избирательности. Так, сегмент русского высказывания “встает на табуретку, держит новую лампочку в патроне” передается на английский язык как “screw in the bulb”, а фраза “четверо других вращают его за края табуретки” - как “four to share the experience”. Как мы видим, в русском и английском языках разная степень детализации, что и позволяет синхронисту в одном случае использовать компрессию, а в другом обратный прием - декомпрессию. С одной стороны, количество признаков описываемой предметной ситуации зависит от самого говорящего, с другой, мы имеем дело с тем, что разные языки могут проявлять избирательность в отношении как степени такой детализации, так и средств ее достижения. Подобные языковые факторы и являются базисом для компрессии и декомпрессии.

Так, сопоставительный анализ русского и английского языков показывает, что в английском высказывании ситуация в целом описывается менее детально, чем в русском. Отдельные признаки, упоминаемые в русском высказывании, в английском подразумеваются, но не получают вербального выражения. Подобные языковые явления находят свое отражение в СП.

Стратегия компрессии используется и в тех случаях, когда отправитель информации проговаривает выступление с очень большой скоростью и синхронист не успевает за докладчиком, поскольку ему приходится не только проговаривать полученную информацию на ПЯ, но и синхронно перерабатывать информацию, получаемую от отправителя в момент проговаривания предшествующей смысловой группы.

Вопрос быстроты речи был широко исследован Гервером (1969) и Бариком (1973), которые придавали данному аспекту очень важное значение. Скорость отправления сообщения является важным фактором, способным оказать решающее влияние на качество перевода (Setton 1997:29). Селескович считала, что темп подачи материала докладчиком со скоростью 100 - 120 слов в минуту является оптимальным для нормального синхронного воспроизведения данного сообщения на ПЯ (Seleskovitch 1965). Скорость отправления сообщения в 150 - 200 слов в минуту является, согласно Селескович, верхним пределом, после которого сколько-нибудь нормальный синхронный перевод невозможен. Ледерер вообще считала, что 100 слов в минуту - максимальный предел для адекватного воспроизводства синхронного сообщения (Setton 1997:30).

Естественно, что при высоком темпе речи синхронисту приходится компрессировать отдельные сегменты высказывания. Однако высокая скорость подачи материала не является единственным фактором применения данной стратегии.

СК может быть очень эффективной и при чрезмерной избыточности информации, где в ряде смысловых групп наблюдается повтор или один смысловой сегмент вытекает из другого. Назовем подобную последовательность логической цепочкой. При сжатии текста данная логическая цепочка должна непременно сохраняться, т.е. получатель информации обязан суметь восстановить ее при возможной потере отдельных элементов. Сделаем оговорку: потеря элементов текста оригинала не должна вести к смысловым потерям на ПЯ, так как одно звено логической цепочки будет порождать другое, которое будет совершенно естественным для получателя информации. Схематично смысловую цепочку можно представить следующим образом. Если существует звено А, значит, должно существовать звено В. Если существует звено В, значит существует и звено С, и т.д. В СП при удалении синхронистом одного звена логической цепочки (а в некоторых случаях даже двух) логическая последовательность на ПЯ должна сохраняться во избежание смысловых потерь. В подобном случае синхронный перевод можно считать успешным, так как основной задачей переводчика-синхрониста является передача смысла высказывания. Для осуществления подобной задачи ему приходится постоянно редактировать текст оригинала, решая в считанные секунды, что должно подлежать редактированию, с тем, чтобы избежать потери смысла в ИЯ. СК также неразрывно связана с логикой в переводе, где одно должно логически вытекать из другого.

Кроме того, никакие словесные клише и основанная на них интуиция не избавляют от ошибок, совершаемых всеми переводчиками - хорошими и плохими, опытными и начинающими. В конце концов всем им приходится решать, как редактировать текст и сокращать его. И решать на ходу, тогда, когда оратор говорит в быстром темпе, когда перестраивать при переводе его речь очень трудно, когда вероятность ошибок стократно возрастает (Виссон 1999:32).

Итак, компрессия есть не что иное, как снижение уровня объективной избыточности сообщения. По способу осуществления компрессию в СП можно подразделить на:

1) слоговую (выбор более краткого слова из нескольких возможных), например, “talks” вместо “negotiations”.

2) синтаксическую (выбор более краткой конструкции), например, “as for surveilence” вместо “as far as surveilence is concerned”.

3) лексическую (выражение той же мысли меньшим числом слов), “изменение дел к лучшему” - improvements, availability of information - информированность.

4) семантическую (сокращение повторяемости избыточных слов, СГ и КСК в высказывании и сообщении). Например: “Птицы существуют, чтобы летать, рыбы - для того, чтобы плавать, а жены - чтобы пилить мужей ” - “Birds gotta fly, fish gotta swim, and wives gotta nag ”.

Эти четыре вида компрессии могут совпадать, частично или полностью. Так, полным совпадением всех четырех видов компрессии может служить передача только чистой ремы высказывания ИЯ. Однако это возможно лишь при определенных условиях, т.е. когда использование такой компрессии обусловлено ситуацией.

Приведем конкретные примеры:

Em cee: Our keynote presentor is Dr. Udo Middelman. He is an international speaker (Conference: Humanization of education through the application of universal human valies).

Перевод: Удо Миддельман.

В большинстве случаев для председательствующего недопустимо по протоколу представлять докладчика подобным образом. Однако, рассматривая данный случай как компрессию, включающую в себя все виды, нетрудно заметить определенные преимущества для синхрониста. Число слогов на ПЯ по сравнению с ИЯ сокращается с 22 до 5, что дает синхронисту возможность воспринять следующую смысловую группу в режиме прослушивания. Простое распространенное предложение сокращается до назывного. Уменьшается количество полноценных слов с шести до двух. В семантико-смысловом плане на ПЯ передается только чистая рема.

In the 17^th. century a gold coin, whether Spanish, French, English or Russian, was acceptable anywhere at a value equal to its weight (always assuming, of course, that you were rich enough to have one). Europe - indeed the whole world - formed a single monetary union.

In this respect, Europe - to say nothing of the world - has gone several steps backwards during the last three centuries. In the twelve countries of the European Community, we have eleven separate currencies. A Frenchmanvisiting England, or an Englishman visiting France, will find his national papermoney and coins unacceptable in the shops. He is obliged to change onecurrency into the other, leaving 5-8% of it in the hands of the banks. Moreover, it was not so long ago that even the right to change money... (Economic and Monetary Union Conference).

Перевод: Француз в Англии не может расплатиться франками. При обмене теряется 5 - 8 процентов.

В данном случае мы имеем дело с лексической и семантической компрессией.

Произведем разбор данной логической цепочки, разбив ее на отдельные сегменты, вытекающие один из другого:

\1. A Frenchman visiting England, \2. or an Englishman visiting France, \3. will find his national paper money and coins unacceptable\ 4. in the shops.\ 5. He is obliged to change\ 6. one currency into the other\, 7. leaving 5-8% of it\ 8. in the hands of the banks.\

В тексте ИЯ мы имеем дело с восемью звеньями, восемью сегментами текста, составляющими логическую цепочку. Обозначим каждое звено арабскими числительными и произведем лексический разбор.

\1. A Frenchman visiting England, \2. or an Englishman visiting France, \3. will find his national paper money and coins unacceptable\ 4. in the shops.\

1. Если француз может находиться в Англии, то совершенно логично заключить, что англичанин может находиться во Франции. Следовательно, второе звено (2) данной логической цепочки избыточно, так как содержит практически аналогичную информацию (семантическая компрессия, сокращение повторяемости избыточных семантических компонентов) \2. or an Englishman visiting France\. В случае с третьим логическим звеном, если у француза не принимают к оплате франки в Англии, то совершенно логично заключить, что подобная участь может постигнуть и английский фунт во Франции. Однако данная информация является рематической, поэтому исключить ее из перевода на ПЯ нельзя, ибо это приведет к потери смысла. \3. will find his national paper money and coins unacceptable\ сохраняется на ИЯ. Четвертый же сегмент \4. in the shops\, совершенно логично вытекает из третьего. Если французу в Англии необходимо сделать покупку, то он пойдет в магазин. Безусловно, в данном контексте понятие “магазин” используется более широко. Имеется в виду вся сфера обслуживания: “barber shop”, “repair shop” и т.д. Резюмируя, можно сказать, что, если француз хочет, чтобы его обслужили в Англии, ему нужны фунты стерлингов. В этой связи \4. in the shops\ также представляется излишней, поскольку проистекает из предыдущей.

5. He is obliged to change\ 6. one currency into the other\, 7. leaving 5 - 8% of it\ 8. in the hands of the banks.\

Чтобы купить английский фунт стерлингов, требуется обменять валюту. \5. He is obliged to change\ - рематическая информация. При этом в переводе на русский язык очень удобно переводить английскую глагольную конструкцию русской именной при обмене, так как русский язык больше тяготеет к именным конструкциям. \6. one currency into the other\ содержит избыточную информацию, поскольку совершенно очевидно, что если будет происходить обмен, то одна валюта будет обмениваться на другую. \7. leaving 5 - 8% of it\ - важная информация, подлежащая переводу на ПЯ. \8. in the hands of the banks.\ - информация, вытекающая из седьмого звена. В том случае, если французу необходимо поменять франки на фунты стерлингов для покупок, он сделает это в банке. Какие потери он понесет в результате данной сделки, говорится в седьмом сегменте. Следовательно, восьмой сегмент представляется избыточным. В результате компрессии при переводе данного сегмента текста мы получаем следующий вариант на ПЯ.

\1. A Frenchman visiting England, \2. or an Englishman visiting France, \3. will find his national paper money and coins unacceptable\ 4. in the shops.\ 5. He is obliged to change\ 6. one currency into the other\, 7. leaving 5 - 8% of it\ 8. in the hands of the banks.\

Перевод: \1. Француз в Англии\ 2. не может расплатиться франками.\ 3. При обмене\ 4. теряется 5 - 8 процентов.\

В подобной ситуации перевод чрезвычайно близок к редактированию текста оригинала, что может являться единственной возможностью при очень быстром темпе изложения материала, когда переводчик просто не успевает за оратором. Речевая компрессия является одним из основных приемов работы синхронного переводчика и сводится к тому, чтобы отредактировать и сократить словесный материал и одновременно не исказить его смысл. Синхронист при переводе решает свою задачу. Занимаясь компоновкой и перекомпоновкой фраз, он неизменно стремится сделать их прежде всего ясными и лаконичными. Возможности для этого коренятся в самой структуре языка как средства общения между людьми разных народов. Как показали исследования процесса переводческого воспроизведения живой речи, при СП синтаксис всегда проще, а средняя длина предложений всегда несколько короче, чем при письменной обработке того же текста. (Виссон 1999:37).

В ходе устного перевода компрессия требуется в тех случаях, когда:

1. На ИЯ есть повторы.

2. На ИЯ есть ничего не значащие слова.

3. Оратор говорит слишком быстро.

4. Предметная ситуация позволяет выразить ту же мысль меньшим количеством слов, что приводит к экономии времени и соответственно возможности более полно концентрировать внимание на поступающих смысловых группах.

Умение сокращать и конденсировать живую речь - одно из первых умений в искусстве синхрониста (Виссон 1999:37).

Разберем конкретный пример, где присутствуют все четыре случая, при которых синхронисту необходимо использовать СК.

Докладчик: Дверь в кабину пилота устроена таким образом, что в случае несанкционированого вторжения со стороны чужеродного элемента она автоматически блокируется (Конференция по безопасности полетов).

Interpreter: The cockpit door is tamper-proof.

ИЯ: Дверь в кабину пилота устроена таким образом 1). (повтор на ИЯ), что в случае несанкционированого вторжения со стороны чужеродного элемента. 2). малозначащее словосочетание (совершенно очевидно, что несанкционированное вторжение может быть осуществлено чужеродным элементом), она автоматически блокируется. 3). быстрое проговаривание смысловых групп выступающим. 4) “tamper-proof” содержит в себе семантические элементы несанкционированного вторжения и возможности автоматической блокировки системы.

Очень часто при переводе подобных высказываний синхронист, переводящий оратора, выступающего в быстром темпе, оказывается в более выигрышном положении, чем при переводе подобных высказываний, которые проговариваются докладчиком медленно.

Нужно попытаться, насколько это возможно, заглянуть вперед и представить себе перспективу предложения. Огромные различия, существующие между русским и английским синтаксисом, способные даже привести к парадоксальному следствию, что слишком быстрая русская речь может легче поддаваться переводу, чем слишком медленная, так как при высоком темпе речи в поле зрения переводчика оказываются более крупные - и более законченные - отрезки (Виссон 1999:126).

Рассмотрим еще один пример:

Докладчик: Хотя Гарольд Макмиллан и был консерватором, ему не нравилось такое положение вещей, при котором национальное богатство, создаваемое двумя-тремя поколениями, будет превращено в наличность, чтобы пополнить бюджет на один-два года. (Pricewaterhouse Conf.).

Interpreter: Although conservative he was very unhappy that as it were assets built up by the state over 2 or 3 generations should be cashed in just to help the budget for 1 or 2 years.

В данном случае компрессируется придаточное причины “хотя Гарольд Макмиллан и был консерватором”. При этом происходит замена имени собственного на местоимение, так как из контекста совершенно ясно, что речь идет о бывшем британском премьере Гарольде Макмиллане. Вместе с этим происходит не просто замена имени собственного местоимением, но и опущение первого.

В СП компрессия, как правило, бывает двух видов: на уровне смысловой группы и на уровне слов. Первый тип - смысловая компрессия, второй - речевая, на уровне частей речи. Смысловая компрессия очень близка к редактированию; компрессия на уровне словосочетания представляет собой компрессию в чистой форме. Так, в приведенном отрывке используется второй тип компрессии - компрессия на уровне слова или словосочетания: “национальное богатство” - “assets”.

Однако совершенно очевидно, что компрессия используется не только тогда, когда на ИЯ есть повторы или ничего не значащие слова или когда оратор говорит слишком быстро, но и в других случаях, когда, например, синхронный переводчик начинает реферировать отдельные сегменты текста оригинала. СК служит и для установления эквивалентности на уровне межтекстовых отношений.

Перевод отвечает определенным оценочным критериям. Одним из требований, выдвигаемых теорией и практикой переводческой деятельности, является требование эквивалентности текстов - исходного и конечного. Понятие эквивалентности многие теоретики считают одной из наиболее важных онтологических черт перевода. Я.И. Рецкер утверждал, что “эквивалент” является равнозначным соответствием, которое не зависит от контекста. Понятие эквивалентности Рецкер распространял не столько на межтекстовые отношения, сколько на отношения между микроединицами текста (Рецкер 1974:10-11).

В.Н. Комиссаров выделяет пять уровней эквивалентности в передаваемом от Источника к Рецептору тексте (отрезке устной или письменной речи). Цепочка звуков или букв репрезентирует сложный смысловой комплекс, в котором можно выделить несколько основных уровней плана содержания, а именно: 1) уровень языковых знаков (слов); 2) уровень высказывания; 3) уровень (структуры) сообщения; 4) уровень описания ситуации; 5) уровень цели коммуникации (Комиссаров 1973:66). Начиная с идентификации языковых знаков, Рецептор последовательно уясняет содержание анализируемого текста на уровне высказывания, сообщения, описания ситуации и приходит к пониманию содержания целого на уровне цели коммуникации.

Много внимания проблемам эквивалентности было уделено и в трудах Кэтфорда и Найды.

Перевод является не чем иным, как заменой текстового материала на одном языке (ИЯ) эквивалентом текстового материала на другом (ПЯ) (Catford 1965:20).

Перевод заключается в воспроизводстве на языке Рецептора наиболее близкого и точного (подходящего) варианта исходного сообщения и сводится, во-первых, к передаче смысла и значения, а во-вторых, к передаче стиля (Nida 1969:12).

Стратегия компрессии служит установлению эквивалентности на уровне межтекстовых отношений, т.е. на уровне описания ситуации и уровне цели коммуникации. При переводе с английского языка на русский или с русского на английский задача синхронного переводчика - передать коммуникативную интенцию отправителя (intended message). Совершенно очевидно, что русский и английский языки различаются по своей грамматической и синтаксической структуре. Так как задача синхронного переводчика - передать коммуникативную интенцию отправителя или, согласно теории Кэтфорда, заменить текстовой материал на одном языке на эквивалентный материал на другом, то за счет различий в грамматической и синтаксической структурах английского и русского языков средства достижения подобной эквивалентности при передачи коммуникативной интенции отправителя будут разными.

А.Д. Швейцер выделяет три взаимосвязанных элемента переводческой эквивалентности, которые можно представить в виде следующей триады: 1) коммуникативная интенция (цель коммуникации), 2) функциональные параметры текста и 3) коммуникативный эффект. Эти элементы соответствуют трем компонентам речевого акта - отправителю, тексту и получателю. Применительно к синхронному переводу соотношение между элементами триады может быть сформулировано следующим образом: переводчик на основе функциональных доминант исходного текста выявляет лежащую в его основе коммуникативную интенцию и, создавая конечный текст, стремится получить соответствующий коммуникативный эффект. Поэтому так важен учет функциональных параметров текста для обеспечения основного условия эквивалентности - соответствия между коммуникативной интенцией отправителя и коммуникативным эффектом конечного текста. Например, экспрессивная эквивалентность обеспечивается адекватной передачей экспрессивно-эмотивной коннотации текста. Переводчик при этом соизмеряет экспрессивность конечного и исходного текстов, учитывая, что внешне однотипные средства языка подлинника и языка перевода иногда резко отличаются друг от друга по степени экспрессивности. Отсюда следует, что механическое копирование стилистических средств подлинника не ведет к достижению требуемого коммуникативного эффекта (Швейцер 1988:147).

Компрессия является эффективной стратегией для достижения согласования между прагматикой отправителя и прагматикой получателя. Это подтверждается данными парижской школы перевода, представители которой проводили исследования передачи смысла (коммуникативной интенции отправителя), на основе чего была разработана интерпретационная теория перевода (ИТП).

Парижская интерпретационная школа переводческих исследований (Seleskovitch 1968, 1975, 1981; Lederer 1981, Seleskovitch и Lederer 1986, Dejean 1982) специализировалась на изучении устного перевода (интерпретации). Интерпретационная школа отводила переводу место между типологическим описанием языка и изучением коммуникативных намерений - сферы, относящейся к области литературы, психологии и герменевтики. Наука о переводе, по мнению представителей парижской школы, должна сфокусировать свои исследования на взаимодействии лингвистических форм и человеческой памяти (Seleskovitch 1981:264-5). ИТП представляет собой теорию “думающего” переводчика, и парижская школа снискала заслуженную репутацию по подготовке специалистов в данной области.

Интерпретационная теория рассматривает интерпретацию дискурса как естественный процесс, при котором синтез между семантикой высказывания и знанием, являющимся внешним по отношению к высказыванию, приводит к возникновению потока сознания, соответствующего коммуникативному намерению говорящего (смыслу) (Seleskovitch 1986:272). При этом синхронный перевод можно осуществить за счет обыкновенных речевых функций: сложность задачи заключается не в самом переводе, а в многократном наложении обычно раздельных функций осмысления и воспроизведения речи.

Исследователи парижской школы в отличие от всех других школ перевода убеждены в способности переводчика понять коммуникативное намерение докладчика (цитата по Setton 1997:40). Однако в реальной ситуации это иногда невозможно. Высказывание о том, что синхронный переводчик может всегда понять коммуникативный замысел отправителя, слишком гипотетично. Зачастую коммуникативная интенция автора сообщения бывает непонятна даже тем, кто слущает доклад на родном языке. К тому же шанс неправильно понять коммуникативную установку отправителя возрастает с учетом того, что исходный язык не являтся для синхрониста родным. В данной работе мы будем исходить из постулата, что “переводчик способен понять коммуникативное намерение докладчика в большинстве случаев”. Интерпретационная модель переработки информации дискурса основана на двух концепциях: передачи “sens” - смысла и “vouloir-dire” - коммуникативного намерения говорящего. Составляющие элементы значения высказывания (“sens del’enonce”) являются его лингвистически точным компонентом и коммуникативным намерением говорящего (“vouloir-dire”); между тем как объект перевода “sens” - то, что автор/докладчик намеренно желает высказать. Понимание смысла может быть более или менее полным или точным, но происходит автоматически и является стадией преданализа мотивации и коммуникативного намерения выступающего. Понимание смысла - это проявление обыкновенных умственных способностей человека (там же: 268 - 270).

Интерпретационная теория перевода рассматривает область спонтанного понимания как охватывающую все коммуникативное намерение докладчика; процесс “сборки” сегментов текста происходит автоматически и неосознанно на любом уровне ниже смыслового.

Ледерер (1981) описывает среду для подобного рода деятельности через связующую суть понятий, цитируя Барбизе (1964): “Пониманию предшествует череда мини-откровений, встречающихся на протяжении речевого высказывания через определенные интервалы, в которых слова вызывают нелингвистически закодированные когнитивные ассоциации и быстро создают метацепь - особую нейтральную сеть, функционирующую в качестве среды восприятия, знания и действия. Расчлененные фрагменты на входе речи мобилизуются и видоизменяют поток сознания в когнитивной цепи, создавая таким образом значение слова, или, другими словами, когнитивную память, которая может быть выражена в любой форме и на любом языке. По мере формирования значения строительные кирпичики успешно исчезают: сначало звуки, затем семы (семантические компоненты и признаки), потом концептуальные единицы, которые плавно растворяются в общем смысле дискурса” (Lederer 1981:147-148).

Понимание дискурса основано на постулировании двух процессов, каждый из которых соответствует двум типам памяти:

1) хранение слов с “только лингвистическим значением” в непосредственной (фонологической) памяти, являющейся краткосрочной памятью, служащей для сенсорной идентификации и интеграции существующего объема знаний. Непосредственную память можно сравнить со скрижалями, на которых запечатляются все входящие слова и звуки, перед тем как они сотрутся. Однако информация, которая в них содержится, способствует отложению идей и мыслей (marquage mnesique) или смысловых групп в долгосрочной “когнитивной” памяти;

2) синтез нелексических компонентов в единицы смысла в когнитивной памяти, долгосрочной памяти, регистрирующей идеи и мысли путем их ассоциации с уже существующими понятиями (Fr. notions) (Lederer 1981:120).

Селескович и Ледерер исключают возможность двусмысленности предложения в реальном дискурсе: sens предельно ясен в речевом акте (parole).

Лексические знания как первый шаг сбора концептуального значения смысловой единицы описываются в качестве “нового прагматического значения” слов в дискурсе, доступных для понимания слушателя, обладающего такими же знаниями, как и оратор, и определяются как неповторяемое значение символов (слов или предложений) в контексте (Lederer 1981:185). Формирование значения представляет сплав лексического значения со знанием обозначаемых предметов, между которыми существуют отношения, выражаемые формулой: “семантический заряд + когнитивная составляющая” (Lederer 1981, 1990). Два типа контекста не допускают двусмысленности: лингвистический контекст не допускает двусмысленности за счет подавления фактической полисемии, между тем как “когнитивный контекст”, аккумулирующий в ходе осуществления дискурса непосредственную и долгосрочную память, нейтрализует эффект отклонений в тексте. Например, отклонения, связанные с неправильными грамматическими конструкциями или неуместными в данном контексте (произносимые не носителями языка).

Ледерер (1981) пишет, что перевод представляет собой трехстадийную модель понимания дискурса, в которой первые две стадии являются рефлексивными и автоматическими процессами, а последняя осуществляется на уровне сознания. Между данными процессами нет четкой разграничительной линии, так как значение слова проявляет себя на всех стадиях, а внетекстовые или априорные знания проявляются на звуковой стадии:

1. Идентификация звуков и слов (идентификация согласных, гласных, определение значимых частей и сем).

2. Грамматический анализ (построение грамматически значимых фраз, семантический и структурный разбор).

3. Синтез входной информации и предыдущего знания для создания последовательной смысловой цепочки (концептуальное построение фразы (единиц смысла) (Lederer 1981:115).

Интерпретационная модель перевода в СП

Ледерер (1981) продемонстрировала практическое значение интерпретационной модели перевода на примере перевода спонтанной или по крайней мере полуподготовленной речи с немецкого языка на французский. В СП все три процесса понимания дискурса частично совпадают в непосредственной памяти. Единицы смысла в синхронном переводе:

(а) семантически самодостаточны, и это означает, что их можно немедленно понять и перевести. Например, слово “Further(more)”, при помощи которого докладчик дает понять, что им будет введена новая информация;

(б) являются катализатором процесса понимания или момента осмысления, когда один из компонентов порождает смысл в несвязанных до этого элементах. Синтез значимой единицы (единицы смысла), происходящий в результате грамматического разбора информации, и ее соединение с другой информацией происходит мгновенно (там же: 144); точный момент решения задачи переводчиком зависит от знания и, соответственно, может варьироваться у переводчиков, работающих в одной сфере. По мере развития дискурса синтез смысловых единиц все больше зависит от предшествующей информации дискурса (1981:139). Исследователи ИТП постулируют цепочки восьми различных ментальных действий при постоянном переключении с одного на другое, при этом два или три ментальных действия протекают одновременно в течение всего процесса перевода. Ледерер не сопровождает текст описания диаграммой, но данные действия можно разбить на три группы:

1. Последовательные и постоянно совпадающие действия:

а) прослушивание,

б) языковое восприятие,

в) концептуализация: создание когнитивной памяти путем интеграции последовательных фрагментов речевого потока и предыдущего знания,

г) спонтанное произнесение материала, содержащегося в памяти.

2. Процессы, происходящие постоянно, но не всегда очевидные:

а) полнота внимания в конкретной ситуации,

б) самоконтроль.

3. Случайные действия:

а) транскодирование (transcodage) технических терминов и имен собственных, имеющих один эквивалент перевода на другие языки, или транскодирование начала речевого потока, где единицы смысла еще не четко очерчены,

б) поиск специальной терминологии в понятийном лексиконе переводчика

(по материалам Ледерер 1981:50).

Перевод, с точки зрения теоретиков транскодирования, является случайным действием. “Переводимыми словами являются такие слова, которые переходят из языковой в речевую структуру без принятия какого-либо дополнительного значения, за исключением того, которое сообщается кодом” (Seleskovitch 1975:31).

Рассмотрим еще один пример.

Вопрос к докладчику из зала: Мне бы хотелось уточнить... Какой процент детей-подростков, которые прошли реабилитацию в стационаре по поводу лечения от наркомании... мммм..., вновь возвращаясь в те же условия, начинают принимать наркотики?

Interpretation: What percentage of relapse cases do you have?

Рассмотрим данный пример компрессии с точки зрения интерпретационной теории перевода. У синхрониста после прослушивания определенной части сегмента вопроса на ИЯ происходит процесс языкового восприятия. После восприятия данной информации в памяти переводчика происходит концептуализация. На основе фрагментов речевого потока и предыдущего знания, также основанного на речевом потоке предыдущих сегментов текста, осуществляется концептуализация данного сегмента, т.е. вырабатывается общий концепт, который можно свести к следующему высказыванию: “Каков процент случаев рецидива?” При этом мы наблюдаем опущения в тексте, не влекущие искажения смысла. Опущена фраза “Мне бы хотелось уточнить” как риторическое предложение, не несущее смысловой нагрузки. Часть фразы “дети-подростки, которые прошли реабилитацию в стационаре по поводу лечения от наркомании... мммм... вновь возвращаясьв те же условия, начинают принимать наркотики” компрессируется в английскую “relapse cases”. При этом опускаются такие понятия, как “реабилитация в стационаре и лечение наркомании”, поскольку данная информация является диремой и проистекает из предыдущего сегмента, где докладчик довольно подробно останавливался на вопросах реабилитации подростков в стационаре и проблемах, которые они испытывают, возвращаясь к нормальной жизни. В данном примере опущению подвержена дирема высказывания; в силу того, что данная информация была упомянута в предшествующем сегменте выступления, смысл не теряется.

Здесь необходимо отметить еще один аспект СП - полноту внимания, т.е. переводчик принимает решение относительно того, что является риторически несущественным для перевода или вытекающим из предыдущего контекста. В подобном случае данные сегменты подлежат компрессии как сегменты не влияющие на смысл высказывания. Семы данных сегментов содержатся в компрессированной фразе. В приведенном примере наблюдаются и случайные действия - при отсутствии транскодирования (на ИЯ отсутствуют имена собственные и технические термины) мы можем отметить поиск специальной медицинской терминологии - relapse. Говоря о случайных действиях, по классификации Ледерер, стоит отметить, что выбор терминологического понятия часто ведет к компрессированию сообщения.

Ледерер обнаружила, что текст перевода представляет волнообразный процесс с последовательными всплесками понимания (“declic”), которому предшествует пауза или нерешительная подача переводимого материала с последующей беглостью перевода, соответствующей изменению фаз лингвистического транскодирования и спонтанного произнесения понятых идей. Считается, что в нормальных условиях подачи материала оратором такая последовательность способствует попеременному использованию синхронным переводчиком фонологической и когнитивной памяти в ритме маятника. Небольшое отставание переводчика от докладчика (2 - 4 секунды) свидетельство того, что получаемая информация является новой и ее переработка осуществляется на лингвистическом уровне. Между тем более длительное отставание (“decalage”), ВП и формальная свобода в формулировании смысла доказывают, что понимание переводчиком осуществилось либо мгновенно, либо синхронист предвидел возможный вариант (ВП), либо он остался за пределами слуховой памяти (3 - 4 секунды), что приводит к замене транскодирования интерпретацией, являющейся проявлением интегрированного подхода к переводу (Lederer 1981:149-157). В общем и целом Ледерер обнаружила, что транскодирование имеет место в тех случаях, когда в речи оратора встречаются новые смысловые группы, а собственно интерпретация наиболее полно проявляется в конце подобных смысловых групп, а также в конце выступления.

Порождение текста может и не подпадать столь очевидно в зависимость от подобных чередований и не всегда быть связано с использованием оперативной или долговременной памяти, так как хорошо подготовленный переводчик выигрывает время за счет проговаривания нейтральных слов заполнителей или компрессии текста на ПЯ, чтобы избежать слишком сильного отставания от докладчика. Это могут быть довольно длительные сочетания слов без малейшего намека на смысл, которые ни к чему не обязывают переводчика, или просто молчание. Несоответствие между нерешительной и беглой речевыми формами при синхронных сегментах на ИЯ и ПЯ объясняется тем фактом, что беглое воспроизводство абсолютно правильно понятой мысли переводчиком (unite de sens) совпадает с нерешительным началом следующей смысловой группы оратора, и наоборот. Понятые смысловые группы после когнитивной ассимиляции могут сохраняться в памяти гораздо дольше, чем поверхностно транскодированные единицы Поэтому для текстового звена на входе ABCD (где D является деконтекстуализированным или неассоциируемым членом) выходная информация, основанная на содержании A, B и C, может не появиться на выходе, если не появится эквивалент D.

Согласно интерпретационной теории внимание синхрониста переключено частично или на восприятие поступающей информации, или на ее воспроизведение, что связано со знаниями переводчика: синхронисты спонтанно слушают поступающую понятную информацию, выделяют причинно-следственные связи, между тем как малопонятные единицы подлежат транскодированию. К таким единицам относятся незнакомые имена собственные или числительные по сравнению с предсказуемыми речевыми единицами, такими как “Дамы и господа” (Lederer 1981:75-80; Seleskovitch и Lederer 1989:154). В тех случаях, когда оратор резюмирует старую инфомацию, предсказуемость ее появления возрастает, а внимание переводчика в большей мере нацелено на совершенствование стиля подаваемого материала и сохранение беглости воспроизведения. Одна из стратегий в СП - стратегия выигрыша времени - заключается в проговаривании переводчиком ничего не значащих языковых групп, основанных только на лексической и синтаксической информации в тексте ИЯ до того момента, пока не наступит понимание.

Вернемся к когнитивной цепи Ледерер. Приведем конкретные примеры.

Докладчик: Показания под присягой могут быть использованы в суде для того, чтобы оспорить показания свидетеля, данные напредварительном следствии.

Interpreter: Depositions may be used at trial to impeach the testimony ofa witness.

Здесь мы имеем дело с развитием упомянутой выше логической цепочки. В приведенном примере компрессия возможна за счет успешного синтеза входной информации и предыдущего знания, используемого для создания последовательной смысловой цепочки.

Показания под присягой - “depositions”. Компрессия на уровне слова - словосочетания. На ПЯ опущена фраза “under oath”, однако само понятие “deposition” вызывает у реципиента нелингвистически закодированную языковую ассоциацию. Как специалист, реципиент знает, что в подобных случаях показания всегда берутся под присягой, иначе (логическая цепочка) в ходе судебного заседания, если показания были взяты не под присягой, практически невозможно оспорить показания свидетеля. Это подтверждается и словарными статьями многих словарей, где на английское понятие “deposition” одним из значений дается русский вариант “показания под присягой”. Сравните:

deposition n 2. юр. 1) (письменное) показание; показание под присягой; 2) снятие показаний под присягой (БАРС)

deposition n (14c) 1: an act of removing from a position of authority 2 a: a testifying esp. before a court b: DECLARATION; specif: testimony taken down in writing under oath 3: an act or process of depositing (Webster’s Ninth New Collegiate Dictionary).

Нелингвистически закодированные когнитивные ассоциации создают метацепь, которая в данном случае функционирует в качестве среды восприятия. Расчлененные фрагменты воссоздают логическую цепочку у реципиента. Здесь можно установить следующую логическую последовательность. На английском языке реципиент имеет на входе (переводчик-синхронист на выходе) следующую структурно-оформленную фразу: “depositions may be used at trial to impeach the testimony of a witness”.

“Depositions may be used at trial” - создание логической цепочки у реципиента. Если показания могут быть использованы для опровержения показаний свидетеля во время судебного разбирательства, то это означает, что данные показания могли быть взяты только под присягой. Вторая логическая цепочка воссоздается у реципиента после получения фрагмента на ПЯ: “at trial to impeach the testimony of a witness”. Если показания свидетеля опровергаются в ходе судебного процесса, то, как правило, это те показания, которые были взяты в ходе предварительного следствия. Таким образом, “trial” является ключевым словом, способствующим воссозданию данной логической цепочки, и разделяет ситуацию на два этапа: до судебного процесса и после него, при этом правильно расставляются логические акценты у получателя.

Несколько другой подход к данной проблеме использовал Чарльз Филлмор, один из разработчиков концепции семантики сценариев и фреймов (scenes-and-frames semantics). Филлмор разработал собственную теорию значения, состоящую из интегрированного взгляда на языковую структуру, языковое понимание, языковые изменения и приобретение языка индивидуумом (Fillmore 1977:55). Эта теория явилась дальнейшим развитием семантики прототипов. По мнению Филлмора, прототипы оснаваны на личном опыте индивидума, в данном случае переводчика.

…”Процесс выбора слова в незнакомой ситуации заключается в сравнении имеющегося опыта с опытом прошлого, и на основе степени их совпадения принимается решение об использованиии лингвистического кода, основанного на предыдущем опыте” (Fillmore 1977:63).

Вот как Филлмор описывает понятие “сценарий”:

“Здесь я использую слово “сценарий”, которым не очень доволен, в максимально общем смысле, включающем не только визуальные сценарии, но и знакомые типы межличностных трансакций, стандартные сценарии, институциональные структуры, пассивный опыт и любой связный сегмент, большой или маленький, человеческих верований, действий, опыта или воображения” (Fillmore 1977:63).

Другими словами, сценарий есть не что иное, как значимая ситуация, подтвержденная опытом индивидуума, который находит свое выражение в лингвистической форме. Сценарии и фреймы постоянно активируют друг друга, создавая цепочку, которую можно выразить следующей формулой: фрейм - сценарий, сценарий - фрейм, сценарий - сценарий, фрейм - фрейм. Значит, конкретная лингвистическая формула, например, фраза текста, вызывает ассоциации, которые в свою очередь активируют другие лингвистические формы и вызывают другие ассоциации. А это приводит к тому, что каждое выражение, лингвистически оформленное в тексте, обусловлено другим таким выражением. Подобный сценарно-фреймовый анализ дает возможность выйти за пределы чисто лингвистического анализа текста и объясняет возможности, существующие для компрессии текста на ПЯ без смысловых потерь в переводе.

Таким образом, возвращаясь к приведенным выше примерам, можно увидеть, почему, выходя за пределы чистой лингвистики, в СП не теряется смысл при осуществлении компрессии. При чисто лингвистическом анализе текста переводчиком анализ сводится лишь к формуле фрейм - фрейм. Между тем в случае экстралингвистического анализа один фрейм способен вызвать и другие сценарии, дающие возможность переводчику вызвать правильные фреймы у реципиента.

Докладчик: Показания под присягой могут быть использованы в суде для того, чтобы оспорить показания свидетеля, данные напредварительном следствии.

Interpreter: Depositions may be used at trial to impeach the testimony of a witness.

Перевод начинается с представления фрейма на ПЯ, выраженного в лингвистической форме. На основе данного фрейма текста переводчик строит свои собственные сценарии. Построение сценариев происходит с учетом жизненного опыта переводчика и опыта в данной тематике перевода, материал по которой представлен докладчиком. Если переводчик переводит с неродного языка на родной, он может вспомнить сценарии, не соответствующие коммуникативной установке отправителя, или отклониться от первоначального замысла автора сообщения. В этом случае синхронный переводчик допускает ошибку в переводе (Snell-Hornby 1995:81).

Вероятность ошибки имеет место и тогда, когда после активирования необходимых сценариев на ИЯ, переводчик не может найти нужные фреймы на ПЯ. Нахождение нужного фрейма на ПЯ зависит от таких факторов, как языковая компетенция и знание переводимого предмета.

В случае нахождения правильного фрейма на ПЯ синхронист облекает его в лингвистическую форму, которая вызывает те же ассоциации и сценарии у реципиента, что и у отправителя сообщения. Так, слово “depositions” в данном контексте вызывает у реципиента тот же фрейм, что и у отправителя: “показания под присягой”, а “impeach the testimony of a witness” - те же, что и “оспорить показания свидетелей, данные на предварительном следствии”.

2.3. СТРАТЕГИЯ ДЕКОМПРЕССИИ

Стратегия декомпрессии прямо противоположна стратегии компрессии. Во время осуществления СП для СДК так же, как и для СК, характерны аналогичные ментальные действия.

1. Последовательные и постоянно совпадающие действия:

а) прослушивание,

б) языковое восприятие,

в) концептуализация: создание когнитивной памяти путем интеграции последовательных фрагментов речевого потока и предыдущего знания,

г) спонтанное произнесение материала, содержащегося в памяти.

2. Процессы, наличествующие постоянно, но не всегда очевидные:

а) полнота внимания в конкретной ситуации,

б) самоконтроль.

3. Случайные действия:

а) транскодирование (transcodage) технических терминов и имен собственных, имеющих один эквивалент перевода на другие языки, или транскодирование начала речевого потока, где единицы смысла еще не четко очерчены,

б) поиск специальной терминологии в понятийном лексиконе переводчика.

Под специальной терминологией мы будем иметь в виду понятие, необходимое в данном контексте. Иногда причиной декомпрессии является неспособность синхронного переводчика найти в ряде случаев необходимый вариант на ПЯ. Одна из вероятностей этого заключается в том, что синхронист не понял данное понятие на ИЯ (Snelling 1992:7), другая - в том, что, поняв исходное понятие, синхронный переводчик столкнулся с проблемой поиска аналогичного варианта на ПЯ. В этом случае мы имеем дело с семно-компонентным анализом, когда вместо точного аналога на ПЯ переводчик может использовать более генерализованное понятие вместе с качественным прилагательным. “Перевод “tigre” как “lion” выдаст лингвистическую, зоологическую и географическую некомпетенцию переводчика. “Feline” или даже “big cat”, сопровождаемое прилагательным “striped”, не оставит у аудитории сомнения относительно существа вопроса” (Snelling 1992:7).

Данный принцип может быть приложен не только к специфической терминологии, но и к незнакомому вокабуляру в целом. По мнению Д. Снеллинга, эта операция напоминает поиск понятия с более низким общим знаменателем. При невозможности найти соответствующий вариант на ПЯ синхронист может разбить понятия на составляющие компоненты, например: run=move fast. При этом необходимо учитывать наличие тех или иных переменных или сем, которые входят в состав переводимого понятия на ИЯ. Так, при переводе на английский язык фразы “le afferrai la mano e la tenni nella mia” для синхрониста, чей родной язык английский, не составит труда найти единичный глагол, в котором присутствуют такие компоненты, как “energy” и “duration”. В данном случае наиболее точный вариант перевода “I clasped her hand in mine”. Однако если точный вариант не найден, можно разбить составляющую глагола “clasp” на отдельные семные компоненты, позволяющие путем декомпрессии найти приемлемый вариант перевода на ПЯ. Например:

I took her hand firmly and held it in mine.

Модель Д. Снеллинга относится к модели компонентного анализа - такого способа анализа текста, который направлен на выделение составных частей значения слова или семантических компонентов (именуемых семами, или семантическими множителями), а также на выяснение принципов их соединения и структурной организации (Швейцер 1973:44).

Компонентный анализ дает возможность более углубленно анализировать смысловую структуру слова, выявлять соотношения и связи между его отдельными значениями, а также определять те признаки, на основе которых слова объединяются в синонимические группы или семантические поля.

В тех случаях, когда у синхрониста нет доступа к концепту докладчика (отсутствие транскрипта доклада в кабине синхронного перевода), мы сталкиваемся с еще одной стороной стратегии декомпрессии - компенсацией. На наш взгляд, компенсация является составной частью стратегии декомпрессии. В самом деле, если у переводчика нет возможности знать концепт оратора заранее, более того, если у него нет возможности знать коммуникативную интенцию отправителя и даже план построения предложения, то для осуществления перевода ему приходится применять стратегию вероятностного прогнозирования, в ряде случаев находить приблизительные значения, пользуясь генерализацией, а в некоторых моментах даже основывать свой перевод на чистых предположениях. А это неизбежно приводит к потере единиц смысла, которые синхронист может и должен компенсировать. Робин Сеттон утверждает, что “Природа синхронного перевода требует постоянной компенсации в режиме рабочего времени” (Setton 1997:214). Компенсируя, синхронист “расширяет” переводимую фразу, т.е. использует стратегию декомпрессии. В ряде случаев докладчик может неожиданно изменить эмфазу данного сегмента выступления, и у синхрониста уже не будет возможности дать правильный перевод во время подобного изменения. Может случиться и так, что последние изменения, внесенные оратором в ИЯ, приведут к изменению коммуникативной интенции выступающего, и в этом случае синхронисту также придется компенсировать возможные потери. Подобные изменения значения обычно вносятся в текст устного выступления оратором для более полной, на его взгляд, интеграции значимых отрывков выступления.

Одну и ту же мысль можно выразить разными способами. Мысль можно выразить очень сжато и лаконично, а можно пространно и с большим количеством слов. Наблюдения показывают (Швейцер 1973:199), что, как правило, перевод превышает по своему объему текст оригинала. Таким образом, при переводе с английского языка на русский длина текста на ПЯ возрастает. Объясняя это явление, Барт пишет, что “Существуют словарные единицы, структуры и идеи, которые требуют пояснительных фраз, и переводчики предпочитают скорее вносить добавления для большей ясности, чем опускать что-либо для большей простоты” (цитата по Швейцеру 1973:200).

Процессу компенсации в литературе по СП не уделяется должного внимания. Например, Ледерер утверждает (1981), что синхронные переводчики конструируют модель перевода “на чисто лингвистической основе”, хотя смысл высказывания до конца не ясен. Однако, когда смысл проясняется, перевод осуществляется уже на другом уровне. После прослушивания и восприятия поступившего языкового сегмента в СП начинается стадия концептуализации. Синхронный переводчик создает когнитивную память, при этом он интегрирует последовательные фрагменты речевого потока и предыдущего знания. Интеграция речевого потока и предыдущего знания является ключевым фактором в СДК. Данные процессы являются постоянными. Одновременно с ними могут происходить несколько непостоянных процессов, наличие которых целиком зависит от конкретной ситуации.

Стратегия декомпрессии применяется в тех случаях, когда использование предыдущего знания просто необходимо. Без него невозможно передать адекватно переводимый сегмент сообщения на ПЯ. Большую роль здесь играет личностный подход, который очень важен в переводе вообще и в СП в частности. Личностный подход к переводу фокусирует внимание исследователя на мыслительных операциях, осуществляемых переводчиком в процессе перевода. Поведение переводчика-синхрониста определяется принятием ряда последовательных решений относительно характера и последовательности таких операций (Комиссаров 1996:93).

Итак, согласно Ледерер, за счет соединения когнитивной памяти, последующего речевого потока и предыдущего знания у синхронного переводчика возникает в памяти определенный концепт, который должен полностью совпадать с концептом в речи оратора. В противном случае перевод окажется неточным. Однако концепт переводчика и концепт оратора - это разные вещи. У синхронного переводчика нет возможности узнать заранее концепт оратора, за исключением тех случаев, когда оратор предоставил текст своего доклада в переводческую кабину до выступления или об этом заранее позаботились организаторы.

При использовании стратегии декомпрессии, когда синхронисту необходимо широко развернуть какое-либо из понятий на ИЯ при его переводе на ПЯ, это достигается за счет предыдущих знаний. При развертывании смысловой группы или понятия переводчик делает примечание, которое поясняет смысл переведенной смысловой группы или понятия. Решения переводчик принимает либо на основе объективного анализа фактов и ситуаций, либо субъективно интуитивно. Интуитивный характер перевода обусловлен как самой природой мыслительной деятельности человека, так и обстоятельствами, влияющими на принятие переводчиком необходимых решений. Известно, что в любой мыслительной деятельности поиск решения может идти как строгим аналитическим путем, так и с помощью эвристических догадок, озарения, неожиданных выводов, интуитивно сокращающих путь поиска. Переводческая деятельность не является в этом отношении исключением. Многие решения, принимаемые переводчиком, не основываются на сознательном сопоставлении каких-то факторов, и нередко даже сам переводчик не способен логически их обосновать (Комиссаров 1996:93). Однако так происходит не во всех случаях. Переводчик также принимает решения на основе конкретных фактов и оценки ситуации. В СДК это происходит тогда, когда примечание переводчика необходимо для адекватного понимания реципиентом текста на ПЯ. Приведем пример:

Speaker: Let us look at what we call “binge drinking”. What they labeled as binge drinking for young people, more than 5 drinks in a row in a couple of hours. So that’s a lot of alcohol for someone who is a smaller person, smaller body size. (Fetal Alcohol Syndrom Conference).

Перевод: Рассмотрим следующую стадию заболевания - кутежное употребление алкоголя, как его называют, среди подростков и молодежи, т.е. более пяти пятнадцатиграммовых доз алкоголя в пересчете начистый спирт, выпитых подряд в течение двух часов. Это большое количество алкоголя для человека с малой массой тела.

В этом примере применена СДК. Английское “drink” переводится на ПЯ развернутой фразой с пояснением переводчика. В данном случае декомпрессия понадобилась для достижения адекватности текстов на ИЯ и ПЯ. Действительно, если переводить данное английское понятие без “расшифровки”, то у реципиента может возникнуть путаница относительно того, какое количество представляет собой один “drink”. Не будет понятна и разница между стадиями алкогольной зависимости и степенью опьянения, которые являются предметом обсуждения. Не помогут адекватному переводу и значения данного понятия, приводящиеся в словарях. Рассмотрим некоторые из них:

drink I n 1. питье; food and ~ пища и питье; 2. 1) напиток; soft ~s безалкогольные напитки; strong /ardent/ ~ спиртной напиток; 2) спиртной напиток; to take to ~ пристраститься к спиртному; запить; 3. глоток; ~of water [of milk] глоток воды [молока]; 4. жарг. водный простор; океан; “лужа”; the big ~ амер. а) Атлантический океан; б) река Миссисипи; the D Ла-Манш; to cross the ~ пересечь океан /море/ (БАРС)

Недостаточным подспорьем окажется и словарная статья из словаря Вебстера:

drink n (bef. 12c) 1. a: liquid suitable for swalowing b: alcoholic liquor 2: a draft or portion of liquid 3: exessive consumption of alcoholic beverages 4: a sizable body of water

Ничего конкретного не дают для точного перевода и специальные медицинские словари. Между тем данное понятие переведено на ПЯ правильно. Синхронный переводчик нашел правильное решение, идя строго аналитическим путем и применяя метод концептуализации. Когда фрагменты речевого потока оказались недостаточными для адекватного перевода на ПЯ, в действие вступил фактор предыдущего знания, который помог избежать ошибки в переводе.

Данный перевод обеспечивает достижение коммуникативной эквивалентности. Коммуникативная эквивалентность - отношение между текстами сообщения на ИЯ и ПЯ, которое приводит к совпадению обоих текстов сообщения по своей коммуникативной ценности. В приведенном случае оба текста устного сообщения вызывают одинаковый коммуникативный эффект как у реципиентов, для которых