Государственное уголовное и экзекуционное право

Римское уголовное право, как уже говорилось, на первом этапе своего развития ограничивалось только теми вилами преступлений, которые, в первую очередь, были направлены против устоев государственной власти как таковой, т. е. таки­ми их видами, как государственная измена и преступления против религии. Но уже в период 200-х и 100-х голов до н. э., когда Рим превратился в огромный город с большим коли­чеством проживавших в нем пролетариев и множеством ра­бов, такие ограничения оказались недостаточными. Даже элементарное обеспечение безопасности граждан требовало принятия самых энергичных мер в области уголовного зако­нодательства, направленных против всевозможных насиль­ников, поджигателей и воров. Результатом этих мер явилось создание государственных уголовных судов и, в первую оче­редь, особого рола полицейских (judicia publica), которые, как правило, подвергали уголовному наказанию лиц, совершив­ших общественно опасные преступления со смертельным исходом. Судебные процессы, относившиеся к таким преступ­лениям, как государственная измена и злоупотребление слу­жебным положением, содержали в своей основе элементы борьбы за политическую власть, что, безусловно, делало полицейские суды непригодными для использования их в этих целях. Поэтому вместо ранее созданных полицейских судов позже в 100-х годах до н. э. был введен процессуальный метол, построенный на базе коллегий, формировавшихся из дававших соответствующую присягу сулей, которые разби­рали наиболее тяжелые и запутанные дела, связанные с пре­ступлениями, прямо или косвенно направленными против основ государственной власти, например, такими, как расхи­щение государственного имущества, скупка голосов избира­телей во время проведения выборной кампании, факты вымогательств, допускавшихся крупными государственными чиновниками по отношению к провинциальным должност­ным лицам, убийство, умышленное отравление, фальсифика­ция денег (фальшивомонетчики), подделка завещаний и множество других самых разнообразных видов преступ­лений. Процедура веления судебного следствия в уголовных судах того периода довольно близко напоминала аналогич­ную практику веления уголовных лел при отправлении англо­саксонского правосудия. Итак, каждая из участвовавших в

По римскому праву лица, не имевшие подлежащего налогообложению имущества, но платившие налог только за детей (прим. ред.).

судебном разбирательстве сторон имела право исключать из коллегии по заранее утверждавшимся спискам определенное число судей. Предъявление необходимых доказательств бы­ло исключительно прерогативой сторон. Обвиняемому пре­доставлялись значительные преимущества перед обвиняю­щей стороной. Для защиты своих интересов в холе ведения судебного разбирательства он имел право нанять до шести адвокатов. Кроме этого, ему давалось определенное время на выступления в суде, которое в полтора раза превосходило время, отпускавшееся на выступление обвинителя. Члены судебной коллегии не имели права на вз имное обсуждение каких бы то ни было вопросов, непосредственно относив­шихся к судебному делу. Принятие окончательного решения по вынесенному судом обвинению производилось закрытым тайным голосованием. В случае получения в результате такого голосования одинакового количества голосов "за" и "против" обвинения суд принимал решение об освобождении обвиняемого. Само обвинительное заключение составлялось на основании закона заранее. Мера наказания за совершенное преступление в случае утверждения обвинительного заклю­чения суда была предусмотрена законом заранее - в соот­ветствии со строго и кратко сформулированной в нем мерой -и председателю судебной коллегии в этом случае оставалось только признать вынесенную меру наказания и огласить ее. В такого типа уголовных судах, а они составляли всего лишь только сотую долю, выступало множество блестящих рим­ских адвокатов, получивших превосходное образование в луч­ших эллинских школах риторического искусства, и, надо ска­зать, что своими выступлениями они нередко делали себе отличную политическую карьеру.

К крупным реформам римского императора Августа отно­сятся энергичные меры, предпринятые им в области уголов­ного права и полицейских судов. Тот набор полицейско-юри-дических мер, который был направлен против заведомо уго­ловных элементов римского общества и который развился в республиканский период, Август целиком отдал на откуп в руки городского префекта (мэра). Силой своей власти префект создал уголовно-правовой институт, который постепенно вытеснил даже существовавшие тогда судебные коллегии. Это практическое новшество, представлявшее собой новый порядок веления дел по расследованию особо важных крими­нальных преступлений {cognitio extra ordinem), уже в период I столетия до н. э. полностью вытеснило устаревшую систему судебных коллегий. Введение новой техники процессуальных дел по своей сущности знаменовало обретение судами боль­шей свободы действий, с одной стороны, а с другой - получе­ние возможностей использования более широкого спектра уголовно-правовых норм с точки зрения дифференцирован­ного подхода к наказаниям за совершенные уголовные прес­тупления.

Как нам кажется, римляне прекрасно поняли необходи­мость дальнейшего совершенствования юридической тех­ники в области как уголовного права, так и ведения процес­суальных уголовных дел, и целенаправленно стремились к достижению быстрого, без проволочек, решения процессуаль­ных дел и одновременно обеспечения правовой надежности разбирательства. Особенно примечательным моментом в практике римских юристов было то, что они в эпоху респуб­лики вели непрерывный и интенсивный поиск возможностей, которые могли обеспечить обвиняемому надежное правовое положение перед коллегиальным судом в ходе самого судеб­ного разбирательства.

Намного более сомнительно и медленно римская государ­ственная власть действовала в области экзекуционного права. В соответствии с первоночально весьма жесткими и строгими нормами экзекуционного права по отношению к личности провинившегося, применявшимися согласно рим­ским Законам двенадцати таблиц, кредитор, благодаря суще­ствовавшей тогда особой системе обвинительного права, мог забрать должника в свой дом в качестве заложника и дер­жать его у себя в течение определенного срока, назначавше­гося самим кредитором. Если за отведенное ему время долж­ник так и не мог выплать кредитору своего долга, то в этом случае последний имел полное право убить своего должника или, что нередко практиковалось в ту жестокую эпоху, про­дать должника в рабство. Характерной особенностью взаимо­связи этой нормы экзекуционного права с коллективной ответственностью всей родовой общины за долги одного из своих соплеменников было то, что возникшая ситуация огла­шалась на форуме (в данном случае на суде) с тем, чтобы родственники оказавшегося в долгах и плененного кредито­ром сородича или его друзья - с оговоркой об определенной отсрочке в выплате долга - могли собрать необходимую сумму и вызволить его из беды. Далее, в соответствии с изданным приблизительно в 330 г. до н. э. так называемым законом "lex Poetilia" (закон Поэтилия) появилась поправка, согласно которой кредитор уже лишался права убивать своего должника или продавать его в рабство. Право кредитора в соответствии с этим законом ограничивалось тем, что он мог держать своего должника в заточении до выплаты всей суммы долга или заставить его отрабатывать долг.

По мере дальнейшего развития экономической жизни римского общества и достижения им более высокого уровня эта примитивная форма персональной экзекуционной систе­мы права оказалась недостаточной. Именно поэтому была разработана и введена в судебную практику новая система экзекуционного права, по сути и духу вполне соответствовав­шая существовавшей тогда ситуации. Здесь следует отме­тить один довольно интересный момент, связанный с невоз­можностью выплаты долга, т. е. фактически с банкротством,

а именно: римляне не стали создавать какого-то специаль­ного экзекуционного права, а прибегли к использованию трехступенчатого метола наказания лиц, не сумевших вып­латить своих долгов кредиторам и поэтому оказавшихся в их представлении банкротами. Этот метод первоночально назы­вался римлянами метолом missio in possessionem (метол нака­зания путем лишения, отторжения собственности), в соот­ветствии с которым кредитор выступал в качестве совла­дельца (пайщика) собственности должника, т. е. в данном случае банкрота. Если, например, кредиторов было несколько, то все они могли участвовать в качестве таких совладельцев его собственности, но тогда претор, как правило, вводил в действие новую формулу, называвшуюся curator Ъопогит (кура­тор собственности банкрота), который отстаивал общие инте­ресы всех кредиторов перед банкротом. Если банкрот не обла­дал соответствующим правом, то претором назначался magis-ter Ъопогит (управляющий собственностью), задача которого заключалась в составлении описи всего домашнего иму­щества банкрота, а также всех видов иного его имущества в целях подготовки распродажи его с торгов. Последней сту­пенью этого нового метола была уже сама распродажа всего описанного имущества банкрота, включая и другие, кроме домашнего, виды имущества и прочие материальные сред­ства по максимально высоким ценам, после чего кредитор (или кредиторы, если их было несколько) получали каждый свою долю от распродажи имущества, пропорционально той сумме, которая была выплачена им покупателем.

Формула "Venditio bonorum" (распродажа имущества банк­рота с торгов) первоночально оборачивалась тяжелыми пос-. ледствиями для банкрота. Его угнетала потеря доброго име­ни и бесчестье Qnfamia). Во время правления Августа было обнародовано специальное распоряжение о банкротах, в кото­ром говорилось о том, что если какое-либо лицо не по своей вине, а в результате не зависевших от него обстоятельств оказывалось несостоятельным и, таким образом, станови­лось банкротом, то в том случае, если он на добровольных началах полностью отказывался от всего своего имущества в пользу кредитора, который намеревался распродать его на торгах (cessio bonorum) в счет оплаты долга, он мог избежать грозившего ему бесчестья применения по отношению к нему персонального экзекуционного права. В годы правления Юстиниана (следовательно, в 500-е годы до н. э.) впервые были введены новые правила - о beneficium competentiae (ком­пенсационная услуга), согласно которым в случае принуди­тельного применения экзекуционного права банкроту остав­лялась часть средств, необходимая для его существования. В более поздний императорский период правления начало дей­ствовать еще одно экзекуционное право, так называемое реальное экзекуционное право описи имущества банкрота, на основании которого кредитор мог в принудительном порядке

забрать из дома банкрота все его имущество (тапи militari -военной рукой).

Множество факторов явилось причиной того, что римское экзекуционное право так и не смогло подняться до того уро­вня, который мог бы обеспечить его соответствие конструк­тивным достижениям как в области гражданского, так и уго­ловного права. Вот только некоторые из этих факторов: привязанность норм экзекуционного права к гражданским процессам, в результате чего введение в экзекуционное право такой нормы, как выплата денежных штрафов, оказа­лось задержанным на длительный срок; примитивная тех­ника использования персонального экзекуционного права в обществах с аграрным уклоном хозяйства; недостаточно эффективное совершенствование юридических норм, обеспе­чивавших реальную защиту недвижимого имущества. Но, по всей вероятности, наоборот, чрезвычайно важным фактором в жизни римского общества явилось то, что римляне больше уже не желали возвращаться в прошлое и мириться с фак­тами посягательств со стороны государственной власти на сферу личной жизни римского отца семейства, который, как civis Romanus (гражданин Рима), должен был иметь надежную защиту от какого бы то ни было вмешательства государст­венной власти в его личную жизнь и жилище.