Вампиры. Опасные связи 40 страница

Он наклонился вперед и оперся о спинку переднего сиденья.

– А чё, мы же еще не нашли Джо.

– «А чё». Ты на уроки английского тоже под кайфом ходишь, что ли?

Он хихикнул:

– Ага. Как будто я один такой.

– Может, и не один. Но я не могу постоянно будить тебя и таскать за собой. Здесь тебе не школа, и звонков нет. Ты сам за себя отвечаешь. – Я снова посмотрела на него: он повис на спинке сиденья, улыбаясь мне, как блаженный. – До тебя это не доходит, так?

– Что «не доходит»? – Он неуклюже взъерошил мне волосы.

– Перестань. До тебя не дошло, что ты один?

– Дерьмо это; у меня куча друзей.

– Куча наркоманов, вот что у тебя есть. Не надо принимать их за друзей.

– Да? – Мальчишка снова потянулся к моим волосам, и я шлепнула его по руке. – А что ж ты тогда гоняешься за своим Джо?

– Джо мне не просто друг, он мой брат.

– Ни фига себе, в самом деле? А я подумал, ты его бывшая или что-то такое.

Какая короткая у них память. Я собралась было ответить ему, когда заметила ее – она сверкала на солнце, как свеже-выпавший снег, невероятно чистая, против правил припаркованная прямо у края Фостер-серкл. Джордж был прав: это все-таки оказался «кадиллак». Я поискала место для парковки и в конце концов затормозила у пожарного гидранта.

– Жди здесь, – велела я, выключая мотор. – Если я не вернусь через десять минут, можешь идти куда хочешь.

– Еще чего, – сказал мальчишка, отваливаясь назад и шаря в поисках дверной ручки. – Я иду с тобой.

– Пошел ты.

Я выскочила из машины и бегом преодолела две полосы, уворачиваясь от машин и надеясь, что парень вырубится прежде, чем разрешит загадку дверной ручки. «Кадиллак» был пуст; я пробралась через заросли невысоких колючих кустов, которые бывший мэр выбрал за красные цветы, и дико огляделась.

Неудивительно, что я не сразу ее заметила. Она сидела на скамье в пятидесяти футах от меня, такая же безупречно чистая, как и ее машина, в толстом коричневом пальто и сапогах на шпильках. Длинные пепельные волосы спускались на шарф классической волной, как у топ-модели. Может быть, она и была бывшей топ-моделью, если судить по ее тщательно продуманной, изящной позе, скрещенным ногам и небольшой сумочке на коленях; вот только парень рядом с ней явно не подходил для рекламы косметики «Брют».^[54] Это был Фармер, и выглядел он по-прежнему отвратительно. Он поднял руку и указал на меня. Женщина обернулась, и ее искусно накрашенное лицо сложилась в одну из тех бодрых улыбок, которые стюардессы приберегают для пассажиров бизнес-класса, не просыхающих всю дорогу.

Она поманила меня затянутой в перчатку рукой, и я подошла к ним.

– Здравствуйте, – произнесла она теплым контральто. – А мы вас ждем.

– Надо же, – небрежно ответила я, – Похоже, в последнее время меня здесь ждет куча народу. Верно, Фармер? – Он был слишком занят женщиной и не ответил мне. – А я думала, ты не знаешь, как ее найти.

– Я и не знал, – ответил он, продолжая бессмысленно пялиться на женщину, что меня уже порядком раздражало. – Она сама меня нашла. Вроде того.

– У Стрипа, что ли? – Я не смотрела на нее, но уголком глаза заметила на ее лице все ту же веселую улыбку, – казалось, ее совсем не оскорбляет это обсуждение в третьем лице.

– Не-а. Когда ты нас бросила, я оставил всех у Стрипа и пришел сюда, подумал, что, может, смогу найти кого-нибудь, кто передаст от тебя привет Джо.

– Ну конечно. Только Присцилла сказала мне, что Джо у нее. А его там не было. Как насчет этого, а, Фармер? Не хочешь об этом поговорить? Ты ведь там был вчера вечером?

Фармер отпираться не стал, да я ему и не поверила бы.

– Ну да, был я там. Но она нас не пустила, сказала, что встретимся, где договаривались. – Он пожал плечами. – Ну так вот, я говорил, что пришел сюда и увидел на улице ее машину, остановил ее и сказал, что ты ищешь Джо. А потом мы сели на скамейку. Я решил, что ты когда-нибудь здесь да покажешься, – я же говорил тебе, что видел здесь Джо с ней. Ну и, сама знаешь, у Стрипа встречаться не очень, мать его.

Конечно, не очень, особенно если хочешь установить контакт с новой барыгой и не подпускать к ней своих приятелей.

– Значит, решил на свежем воздухе посидеть? – процедила я с отвращением. – Я собиралась к Стрипу.

– Если станет слишком холодно, можем залезть в машину. – Фармер явно нервничал. – Слушай, ну чего ты на меня взъелась? Я же нашел ее, так?

Я обернулась к женщине:

– Где Джо?

Глаза у нее были темно-синие, даже цвета морской волны.

– Он у меня дома Я так понимаю, вы его сестра, Чайна? – Она наклонила голову, как ведущая телешоу, демонстрирующая приз – годовой запас автомобильного шампуня. – А я и не знала, что у Джо есть сестра в колледже. Но я вижу сходство, те же глаза, тот же рот. Вы с Джо были друзьями?

– Я хочу его видеть.

Незнакомка развела руками:

– Тогда поедем и встретимся с ним. Мы все.

Она улыбнулась кому-то у меня за спиной, и я оглянулась. В нескольких футах от меня стоял мальчишка, все еще не отошедший от дозы и слегка покачивающийся; но в глазах его сверкали искорки, какие бывают у наркоманов, почуявших возможность раздобыть еще белого порошка. К черту две недели; он уже родился наркоманом, точь-в-точь как Джо.

Я повернулась к женщине, собираясь сказать ей, что мальчишке всего пятнадцать и она, разумеется, не хочет неприятностей, но она уже поднялась на ноги, помогая Фармеру встать. Ее дорогие перчатки нелепо сверкали на фоне его грязной, поношенной джинсовой куртки.

И правда не браться же ей за него голыми руками.

Она не возражала, когда я уселась на переднее сиденье рядом с ней; когда Фармер собрался было шлепнуться туда же, я указала большим пальцем назад. Он рухнул рядом с мальчишкой, и мы тронулись с места как раз в тот момент, когда у машины Джорджа затормозила сотрудница дорожной полиции. Я оглянулась на ее мотоцикл.

– Похоже, мы вовремя отчалили, – заметила я.

– Меня никогда не штрафуют. – Женщина вставила в магнитолу кассету «Благодарных мертвецов»^[55] и увеличила громкость задних динамиков.

– Интересно, – сказала я, – вы не похожи на фанатку «Благодарных мертвецов». Я бы скорее подумала, что вы любите Синатру. Или, может, Тони Беннетта.^[56]

– Вообще-то, я люблю камерную музыку, – спокойно ответила она. – Но она мало популярна среди наших клиентов.

В музыке «Благодарных мертвецов» есть некий грубый шарм, особенно в балладах, хотя я все же никак не могу понять пристрастия к ним молодежи. Мне кажется, студенты их слушают.

– Ага, «Святой Стефан с розой», – сказала я. – «Глоток свежего воздуха» и все такое. О нет, это «Квиксилвер Мессенджер Сервис».^[57]

– У меня есть несколько записей, если ты их предпочитаешь.

– Ничего, «Мертвецы» сойдут.

Блондинка взглянула на меня краем глаза. Тут Фармер взвизгнул: «Клевая тачка!» – и она сделала музыку погромче.

– Они нас не слышат, – сказала она.

– Точно.

Должно быть, у нее уже устали мускулы лица, но улыбка оставалась по-прежнему профессиональной. У меня так не получилось бы. Внезапно я пожалела, что села в машину. Отец оказался прав насчет меня: самоуверенная зазнайка из колледжа. Я не сразу поняла, во что вляпалась с этим белым «кадиллаком» и бывшей моделью, которая называет наркоманов своими клиентами. Но сейчас до меня дошло. Мы направлялись к платному мосту через реку. Я решила выскочить из машины, когда она остановится, и бежать прочь со всех ног, надеясь, что меня не догонят.

Раздался негромкий металлический щелчок. Двери были заблокированы.

– Опасный район, – заметила женщина. – Когда едешь здесь, нужно на всякий случай закрывать двери.

А потом она моргнула. Хотя я видела ее в профиль, я заметила, как нижнее веко приподнялось и сомкнулось с верхним.

Она выехала на отдельную полосу и, едва снизив скорость, открыла окно и протянула руку к автомату. Наверное, только ради меня, подумала я: денег у нее в руке не было.

Она привезла нас к какому-то складу на другой стороне реки, в промышленном районе. Некоторые здания выглядели заброшенными, некоторыми, казалось, продолжали пользоваться. Еще не совсем стемнело, но повсюду лежали тени. Я по-прежнему намеревалась сбежать, как только мы остановимся, не обращая внимания на то, что пряталось среди теней. Я думала, что мне удастся вырваться отсюда, возможно, вернуться с полицией. Но сначала посмотрю, как полицейские моргают. Но женщина все предусмотрела; мы нигде не останавливались. «Мертвецы» надрывались; машина въехала по пандусу к двери склада, которая автоматически поднялась. Мы оказались на платформе, огороженной колючей проволокой. Включились две яркие лампы. Мгновение спустя платформа дернулась и начала медленно подниматься. Да, она все предусмотрела.

– Опасный район, – повторила она. – Когда выходишь из машины, то за твою жизнь нельзя дать и гроша.

Да уж, подумала я, уверена, что так.

После бесконечного подъема лифт дрогнул, остановился, и двери перед нами скользнули в стороны. Мы оказались на пороге просторной, элегантно обставленной гостиной. «Хауз энд Гарден»^[58] завоевывает вселенную.

– Ну вот, – жизнерадостно произнесла женщина, выключив мотор и «Мертвецов». – Вылезайте. Поосторожнее, не оцарапайте дверцы. Потом нелегко будет закрасить царапины.

Я подождала, пока она снимет блок, и громко хлопнула дверью по колючей проволоке. Какого черта, все равно мне конец. Только самоуверенная зазнайка из колледжа может думать, что ей удастся отсюда сбежать.

Но женщина ничего не сказала – даже не взглянула в мою сторону. Она провела нас в гостиную и указала жестом на длинный бежевый диван, стоявший напротив дверей лифта, которые закрылись, как только Фармер и мальчишка, спотыкаясь, пересекли порог.

– Располагайтесь, будьте как дома, – сказала она. – Угощение на столе.

– О, вот это да, – выдохнул Фармер, рухнув на диван. – Может, музыку включить, «Мертвецов», а?

– Подожди, Фармер, – ответила блондинка.

Она сняла пальто и бросила его на стул перед большим баром из красного дерева. За ним блестело зеркало, а сверху висела картина, изображающая пышнотелую женщину в шароварах и корсаже, которая лежала на диване и ела конфеты из коробки. Все это походило на театральные декорации. Хозяйка заметила, что я рассматриваю бар.

– Выпьешь? – предложила она. – Мне кажется, люди твоего возраста сейчас в этом мало разбираются, Но у нас есть все для тех, кто знает толк в выдержанном коньяке, марочных винах и тому подобном.

– Я выпью двадцатилетнего виски, но только после того, как вы покажете мне Джо.

Женщина снисходительно усмехнулась:

– Может, предпочитаешь хороший коньяк?

– Как вам угодно, – ответила я.

– Я сейчас вернусь.

Она не вертела бедрами при ходьбе, но в ее кашемировом платье этого и не требовалось. Все здесь было высшего качества, настоящее, со вкусом. Еще раз улыбнувшись мне через плечо, хозяйка скользнула за тяжелую деревянную дверь в дальнем конце комнаты, рядом с огромным антикварным секретером.

Я взглянула на Фармера и мальчишку, развалившегося на диване подобно наркоманскому варианту Тряпичного Энди.^[59]

– О, чтоб мне сдохнуть! – воскликнул Фармер. – Такое клевое местечко! Никогда не бывал в таких клевых местах!

– Ага, – поддакнул мальчишка. – Далеко сюда ехать.

Перед ними на журнальном столике стояло три серебряных шкатулки. Я подошла и открыла одну из них; в ней лежало несколько новых шприцев. В следующей находились чайные ложки, а в третьей – белый порошок. Рядом стояла настольная зажигалка. Я взяла ее в руки. Это был искусно сделанный серебряный дракон, прижавший крылья к чешуйчатому телу и свернувшийся вокруг какой-то скалы или камня. Я щелкнула колесиком на спине дракона, и он изрыгнул язычок пламени. Мне нужна была лишь банка дезодоранта, и получился бы огнемет. Возможно, я смогла бы выбраться отсюда с помощью огнемета. Но я в этом сомневалась.

– Ни фига себе, ты только посмотри! – взвизгнул сопляк, садясь и запоздало замечая содержимое шкатулок. – Вот это набор!

– Такое клевое местечко! – повторил Фармер, хватая героин.

– Да уж, прямо рай для наркоманов, – сказала я. – Приятно было с вами познакомиться.

Фармер заморгал, глядя на меня.

– Ты что, уходишь?

– Мы все уходим.

Он откинулся на спинку дивана, не выпуская из рук шкатулку; мальчишка нервно поглядывал на нее.

– Ну тогда иди. Вообще-то, это все тебе неинтересно. Но я здесь еще побуду.

– Ты что, не понял? Думаешь, Блондинка просто так позволит тебе уйти отсюда, прихватив столько наркоты, сколько ты сможешь унести?

Фармер усмехнулся:

– Почем я знаю, мало ли, вдруг она хочет, чтобы я здесь жил. Мне показалось, что я ей понравился. Да, я ей определенно понравился.

– Ну конечно, вот еще Головастика усыновите, а Стэйси, Присцилла и Джордж будут приезжать по воскресеньям на пикники.

Мальчишка посмотрел на меня угрожающе, а Фармер пожал плечами:

– Да ладно тебе, кому-то же надо быть в городе, присматривать за оборотом.

– И ты думаешь, что она вышвырнет Джо и возьмет вместо него тебя, да? – хмыкнула я.

– Ах да, Джо. – Он подумал. – Ну, черт подери, здесь места много. Для троих хватит. А может, и для четверых. – Он снова хихикнул.

– Фармер, не думаю, что много людей увидели это место и остались после этого живы.

Он зевнул во весь рот, продемонстрировав покрытый налетом язык.

– Ха, значит, нам повезло.

– Нет. Нам не повезло.

Фармер уставился на меня. Затем рассмеялся:

– Вот дерьмо. Ты просто с ума сошла.

Дверь в дальнем конце комнаты снова открылась, и оттуда вышла женщина.

– А вот и он! – радостно объявила она и втащила за собой Джо.

Да, это был мой брат Джо, блудный сын, пропащий человек, в длинном купальном халате, небрежно завязанном на талии и открывавшем его тощую грудь. Кудрявые темные волосы были чище, чем в нашу последнюю встречу, но стали более редкими и тусклыми. Глаза глубоко запали, кожа казалась сухой и какой-то чешуйчатой. Но, подходя ко мне, он твердо держался на ногах.

– Джо, – начала я, – это я, Чай…

– Знаю, детка, знаю. – Лицо его не изменило выражения. – Какого черта ты здесь делаешь?

– Я получила твою открытку.

– Дерьмо, я же сказал тебе, что это в последний раз.

Я захлопала глазами:

– Я приехала, потому что подумала… – Я смолкла и посмотрела на женщину, которая, все еще улыбаясь, подошла к бару и налила в бокал коньяка.

– Ну, продолжай, – подбодрила меня она. – Скажи ему, что ты подумала. И выпей коньяка. Но сначала его надо погреть в ладонях.

Я слабо покачала головой, глядя на пушистый ковер. Он тоже был бежевым. Да, чистоту здесь блюдут.

– Я подумала, что тебе нужна моя помощь. Что надо сделать что-нибудь.

– Я просто попрощался, детка. Вот и все. Ну, знаешь, я подумал, что должен попрощаться, после всего, что ты для меня сделала. Я решил: какого черта, во всем мире только тебе есть дело до меня, вот и надо попрощаться. Гребаным родичам все равно, даже если они вообще больше никогда меня не увидят. Розе и Аурелии – тоже, так что плевал я на них.

Я подняла взгляд и посмотрела брату в лицо. На нем по-прежнему застыло какое-то мертвенное выражение. Как будто он говорил мне, что этой зимой, похоже, снега больше не будет.

– Бери коньяк, – повторила женщина. – Но прежде чем пить, погрей его в ладонях, вот так. – Она показала как, затем протянула мне бокал. Я не пошевелилась, и она поставила его в бар. – Может быть, ты попозже захочешь.

Она отошла к дивану, где Фармер с мальчишкой копались в шприцах и ложках. Джо сделал глубокий вдох, затем выдохнул – казалось, с трудом.

– Я могу попросить ее отпустить тебя, – сказал он. – Может быть, она согласится.

– Может быть? – повторила я.

Он сделал жалкий, беспомощный жест рукой:

– Ну какого дьявола ты пришла сюда?

– За тобой, придурок. А какого дьявола здесь делаешь ты?

Женщина, склонившаяся над журнальным столиком, оглянулась на нас.

– Ты ей ответишь, Джо? Или мне за тебя ответить?

Джо слегка повернулся к ней и едва заметно пожал плечами:

– Отпусти ее, пожалуйста.

Она снова улыбнулась:

– Может быть, и отпущу.

Фармер взял шприц.

– Эй, мне нужна вода. И посудина какая-нибудь. У вас тут ложка есть? И марля?

– Рановато для следующей дозы, а? – сказала я.

– А чего ждать? – Он похлопал по коробке с наркотой, лежавшей у него на коленях.

Женщина взяла у него шприц и положила на стол.

– Это тебе не понадобится. Мы держим их на случай, если нужно будет уйти – например, если у тебя встреча или Джо вышел по делу, – но здесь мы делаем это не так.

– Нюхаете, что ли? – презрительно фыркнул Фармер. – Леди, я уже вырос из этого.

Она издала едва заметный утонченный смешок и, обойдя столик, села рядом с наркоманом.

– Нюхать. Ну ты даешь. Нет, здесь не нюхают. Сними куртку.

Фармер повиновался и швырнул одежду на пол, за спинку дивана. Женщина закатала левый рукав его рубахи и изучила сгиб локтя.

– Эй, Чайна, – сказал он, глядя на женщину с характерной для наркоманов алчностью, – дай мне свой ремень.

– Никаких ремней, – перебила его женщина. – Откинься назад, расслабься. Я обо всем позабочусь, – Двумя пальцами она прикоснулась к его руке, затем пальцы ее скользнули вверх, к шее. – На самом деле здесь даже лучше.

Фармер нервно взглянул на нее:

– В шею? Ты точно знаешь, что делаешь? Никто не колется в шею.

– Это освоить нелегко, но так гораздо лучше, а к тому же быстрее и сильнее действует.

– Ну тогда ладно. – Фармер неуверенно усмехнулся. – Если сильнее, давай, я «за».

– Расслабься, – повторила женщина, запрокидывая его голову назад. – Джо это много раз делал, правда, Джо?

Я посмотрела на его шею, но ничего не заметила – далее грязи.

Женщина расстегнула Фармеру воротник, отбросила с шеи волосы, не обращая внимания на то, что они были сто лет не мыты. Погладила пальцами кожу, издав негромкое ворчание, вроде того, каким успокаивают перепуганного щенка.

– Ну вот, – пробормотала она, наклонившись к шее Фармера. – Вот она, вот наша детка. Хорошо видна. Вот и славно.

Фармер замычал от удовольствия и потянулся к женщине, но она схватила его руку и прижала к дивану.

– А теперь не дергайся, – приказала она. – Это недолго. Очень недолго.

Она лизнула его шею.

Я не верила своим глазам. Грязную, морщинистую шею Фармера. Я бы лучше тротуар облизала. И эта женщина… Я обернулась к Джо, но он по-прежнему безо всякого выражения наблюдал за тем, как она лижет шею Фармера. Как будто мы смотрели скучную программу по телику, которую он уже сто раз видел.

Глаза Фармера были полузакрыты. Он издал короткий смешок:

– Щекотно немного.

Женщина отстранилась и осторожно подула на его шею.

– Ну вот. Почти готово. – Она взяла у него коробку с героином.

Я не хотела на это смотреть и снова поглядела на Джо. Он слегка покачал головой, не отрывая взгляда от женщины. Она улыбнулась мне, набрала немного порошка и положила его в рот.

– Идиот несчастный, – произнесла я, но мои слова, казалось, доносились откуда-то из дальней дали.

Женщина кивнула, словно соглашаясь со мной, а затем быстрым движением, словно атакующая змея, впилась губами в шею Фармера.

Тот слегка подпрыгнул, глаза его широко раскрылись. Затем тело его обмякло, и, если бы не женщина, державшая его зубами за шею, он повалился бы на пол.

Я открыла рог, чтобы закричать, но не смогла произнести ни слова. Как будто нас с Джо окружала какая-то стена, не пропускавшая звуков.

Блондинка, казалось, целую вечность прижималась ртом к шее Фармера. Я стояла, будучи не в силах отвести взгляда. Я тысячу раз видела, как ширяются Фармер, Джо и остальные. Эта картина промелькнула у меня перед глазами: игла, протыкающая кожу, шарящая там, находящая вену, водоворот крови в шприце. Вводили наркотик быстро – от этого кайф сильнее. Может быть, так кайф тоже сильнее, для обоих.

Время шло, обгоняя нас. Я-то думала, что им еще рано снова ширяться, но на самом деле для нее так было даже лучше – пока они еще не пришли в себя, сидят здесь и ничему не удивляются. Эй, что это сейчас было такое странное? Странное? А что странного? И все, отключка.

А потом женщина подняла голову, и я увидела это. Живую иглу, вроде жала. Я пожалела о своем хорошем здоровье, о том, что не могу упасть в обморок, чтобы все это исчезло. Женщина приковывала к себе мой взгляд так же крепко, как только что держала Фармера. Я пришла увидеть Джо, и это входило в программу – такая вот сделка.

Какая-то часть моего сознания кричала, надрывалась, умоляя Джо уйти отсюда и увести меня, но это было где-то далеко, в другом мире, в котором происходящее было невозможным.

Она снова прижалась губами к шее Фармера, через некоторое время отстранилась. На его коже осталось небольшое красное пятнышко, похожее на след от прививки. Она неловко отодвинулась и одарила меня своей профессиональной улыбкой.

– Ведь он за этим сюда пришел, – пояснила она. – Ну а теперь я займусь следующим, Джо, или ты хочешь сам?

– О боже, Джо, – прошептала я. – О боже.

– Не люблю парней, – сказал он. И моргнул.

– О боже…

– Ну что ж, здесь только одна девушка. – Она сморщила нос.

– Нет. Нет, о Господи Иисусе, Джо… – Я схватила его двумя руками за халат и встряхнула.

Он покачнулся, как будто я трясла магазинный манекен. Даже в самые худшие моменты, по уши накачавшись наркотиками, он был в миллион раз живее, чем сейчас. Мой покойный брат, Джо, блудный сын, теперь погиб безвозвратно, пропащий человек наконец пропал.

Он подождал, пока я перестала трясти его, и посмотрел на меня сверху вниз. Я отступила на шаг. Я была скучной телевизионной программой, которую он уже сто раз видел.

– Отпусти ее, ладно?

– Ну подумай, ну что ты, Джо, – уговаривала женщина.

Я рванулась к лифту, но двери не открывались. Они подчинялись только ей, ей подчинялось все: наркоманы, я, даже турникеты на платных мостах. Я стояла около лифта, пока не почувствовала прикосновение рук Джо.

– Чайна.

Я отскочила и прижалась спиной к дверям лифта. В ушах у меня шумело. Сердце колотилось, как бешеное. Я подумала, что сейчас потеряю сознание и они смогут сделать со мной все, что угодно. На лице женщины, стоявшей между валявшимся в отключке Фармером и мальчишкой, похожим на накачанное наркотой бревно, появилось выражение скуки.

– Чайна, – повторил брат, но рук ко мне не протянул.

Я заставила себя дышать медленнее. Шум в ушах поутих, и я почти твердо стояла на ногах.

– О боже, Джо, где ты нашел этих… не знаю, кто они такие? Это же не люди.

– На самом деле я не совсем их нашел, – ответил он. – Однажды я просто огляделся по сторонам, и они были рядом. Там, где и всегда.

– Я никогда прежде их не видела.

– А тебе и не нужно было. Они пришли за такими, как я, Фармер и этот, как его там – как этот пацан. Не за тобой.

– Тогда почему я их заметила?

– Не хочу думать об этом. Это… – Он на мгновение запнулся. – Не знаю. Это заразно, наверное. Может быть, однажды они придут за всеми остальными.

– Да, на самом деле, план именно таков, – признала женщина. – Но в мире столько джо и фармеров. Хотя в конце концов наступает необходимость расширить сферу интересов. К счастью, новые пути находить нетрудно. – Она провела пальцем по вороту своего платья. – В моду входят самые невозможные вещи, ну, ты сама знаешь, как это бывает. Раз – и вот уже вся страна охвачена.

– Отпусти ее, – сказал Джо.

– Но тебе же нужен кто-то прямо сейчас, у тебя нет времени, дорогой.

– Отвези ее обратно к Стрипу. Стэйси и Джордж там, а может, и Присцилла. Можешь привезти их сюда, а ее оставь там.

– Но, Джо, – настаивала она, – она же нас видела.

– Ну и что? Можешь разобраться с ней потом.

Меня начало трясти.

– Джо! – Улыбка стюардессы исчезла. – Существуют правила. И это не просто условный набор фраз, предназначенный для того, чтобы в час пик вонючая толпа не устраивала бардак на перекрестках. – Женщина обошла столик, приблизилась к Джо и положила руку ему на локоть. Я заметила, что ее большой палец сильно надавил на ткань халата. – Ты сам выбрал эту жизнь, Джо. Ты просил нас об этом, а когда мы дали тебе ее, ты согласился выполнять правила. И это входит в сделку.

Он приподнял ее ладонь и убрал со своего рукава.

– Нет, не входит. Моя сестра не наркоманка. Ничего не выйдет, только не с ней. Ты сама знаешь, что будет. У тебя на руках окажется тело, с которым неизвестно, что делать, а след приведет прямо ко мне. Сюда. Потому что все знают, что она меня искала. Она, наверное, у всего города успела расспросить обо мне. Ведь так, Чайна?

Я кивнула, будучи не в состоянии выговорить ни слова.

– Но ты же знаешь, что копы наши.

– Не все. Пока что наших там мало.

Женщина поразмыслила над его словами. Затем покачала головой, глядя на него так, словно он был любимой, но избалованной собачкой или кошкой.

– Я сделаю это только ради тебя; надеюсь, ты это понимаешь.

– Понимаю, – ответил Джо.

– Я хочу сказать, что все, о чем ты говоришь, несущественно. Я могла бы пойти на это, несмотря на трудности. Но дело в том, что ты мне нравишься. Ты так хорошо подходишь на эту роль. Ты просто то, что нужно. – Она оглянулась на мальчишку. – Ну хорошо, надеюсь, это может подождать, пока я не закончу со своими делами.

– Как тебе будет угодно, – согласился Джо.

Она снова обернулась ко мне с улыбкой, в которой на этот раз светилась насмешка.

– Я присоединюсь к вам через минуту.

Когда женщина пошла к дивану, я отвернулась, чтобы не видеть, как она расправляется с мальчишкой. Джо продолжал неподвижно стоять на месте, не делая попытки приблизиться ко мне или отойти. Я все еще немного дрожала; свисавшая на глаза челка раскачивалась. Я подумала: как глупо, что я думаю об этой челке, сосредотачиваюсь на волосах, заслоняющих антикварный бар, и пытаюсь остановить их. Если волосы перестанут дергаться, тогда я успокоюсь. Мальчишка на диване издал тихий звук – не знаю, от боли или от удовольствия, а может, от того и другого. Я обернулась к Джо, желая закричать на него, приказать ему остановить это, но понимала, что все бесполезно. Парень сам за себя отвечает, он сам по себе; этого не понимала только я. Сейчас мы все были одиноки.

На меня уставились мертвые глаза Джо; взгляд был бессмысленным, как у животного. Я попыталась разглядеть там хотя бы искру жизни, хотя бы этот алчный взгляд, словно вопрошающий: «Двадцатки не найдется?» Когда-то прежде он смотрел так на меня… Но сейчас и этот взгляд исчез. То живое, что в нем осталось, было израсходовано, когда он упросил ее отпустить меня. А может быть, он обо мне вовсе не думал; может, он действительно был лишь озабочен проблемой, как избавиться от моего трупа. Наркоманам нужна любовь, но доза им нужна больше.

Наконец я услышала, как мальчишка тяжело повалился на диван.

– Ну что ж, пойдем, – сказала женщина, подходя к бару за своим пальто.

Двери лифта скользнули в стороны.

– Подожди, – произнес Джо.

Я уже направилась к машине, но остановилась и обернулась к нему.

– Она возвращается к Стрипу, – сказал Джо. – Как я тебе говорил. А ты забирай Стэйси, Джорджа, Присциллу и кто там еще будет. Но ее оставь в покое, мать твою. Потому что, если ты ее не оставишь, я узнаю.

Я хотела назвать его по имени, но не смогла произнести ни звука.

«Привет, Джо. Какого черта?»

«Если ты спрашиваешь, детка, значит, на самом деле тебе это неинтересно».

– Хорошо, Джо, – дружелюбно ответила женщина. – Я же сказала, что сделаю по-твоему.

Его нижние веки приподнялись, закрыв зрачки. Прощай, Джо.

– Какая жалость, что ты так и не попробовала коньяк, – обратилась ко мне женщина, надевая пальто. Она кивнула на бокал, все еще стоявший на полке бара. – Четырехлетней выдержки.

Когда мы переезжали через реку, уже стемнело. Блондинка поставила для меня кассету «Квиксилвер Мессенджер Сервис». Еще глоток. Ни она, ни я не произнесли ни слова, пока машина не остановилась перед забегаловкой Стрипа.

– Сбегай, скажи им, что я их жду, – жизнерадостно попросила она.

Я посмотрела на нее:

– И что именно мне сказать?

– Что мы с Джо устраиваем вечеринку. Им это понравится.

– Значит, вы с Джо? Думаешь, вы двое сможете справиться со всем угощением?

– О, к тому времени, как я вернусь, подойдут другие. Ты же не думаешь, что нам двоим нужны такие хоромы?

Я пожала плечами:

– Откуда я знаю?

– Ты знаешь достаточно. – Мы посмотрели друг на друга в слабом свете огоньков от приборной доски. – Ты уверена, что не хочешь вернуться? Друг Присциллы тоже придет.

Я сделала глубокий вдох:

– Не знаю, что она гам ему про меня наговорила, но это все враки.

– Ты уверена?

– Уверена.

Она еще несколько мгновений смотрела на меня, словно что-то измеряя.

– Тогда увидимся позже, Чайна.

Я вылезла из машины и вошла в кафе.

Потом я зашла домой, чтобы собрать вещи, пока отец орал на меня, а мать наблюдала за этой сценой. Я позвонила Марлен с автобусной остановки. Ее не было дома, но ее бабушка приветствовала меня с радостью и попросила приезжать, сказала, что отправит Марлен на машине меня встречать.