Начало восточных походов. Персидский просчет

На самом деле, согласно Диодору, антимакедонские настроения проявились сразу же при вступлении Александра на престол (Diod., XVII, 3). Но тогда он быстро усмирил враждебные силы.

Военный поход Македонского в Азию начался в 334 г. до н.э. В месте с 60 военными кораблями он подплыл к Троаде и заявил, что «боги вручают ему завоеванную Азию» (Diod., XVII, 17). В Троаде он устроил смотр своего войска. Среди этого войска, по словам Диодора, македонской пехоты оказалось 12 тысяч человек (из 30 тысяч общего числа всей пехоты), а также полторы тысячи македонских всадников. Любопытно, что и на родине (в Европе) царь оставил также 12 тысяч пехотинцев и полторы тысячи всадников. Эта часть войска предназначалась для обеспечения внутреннего порядка. Шофман считает, что если на родине Александр оставил почти половину войск, то это указывает на реальную угрозу антимакедонского сепаратизма[4]. И с этим высказыванием трудно не согласиться. Действия царя вполне логичны и предусмотрительны, учитывая те сепаратистские настроения, которые Александр подавлял с момента вступления на престол и до начала похода.

На пути азиатских завоеваний Македонского встала Персия, однако она не смогла помешать переправе македонских войск через Геллеспонт. Тогда на совещании персидских сатрапов и военачальников родосец Мемнон предложил, не вступая в сражения с армией Александра, опустошать собственную страну, тем самым не давая врагу пробиваться внутрь. Так же он предложил блестящую мысль переправить в Македонию морские и пешие силы и там, в Европе, вести войну. Однако персидское руководство настояло на немедленном сражении, отвергнув план Мемнона.

Но персидская верхушка просчиталась. Во время первого боя при реке Гранике персы потерпели поражение и бежали в Милет. Но и Милет был взят Александром.

С осадой и взятием Милета связан другой интересный факт. По словам того же Диодора, македонский флот не оказался столь полезен, однако требовал больших расходов. Поэтому Александр распустил его, отставив лишь небольшую часть кораблей, в том числе суда союзников-афинян. К тому же царь предполагал, что его войны будут сражаться мужественнее, если у них отнять надежду на отступление (Diod., XVII, 22-23). Однако Шофман утверждает, что «мужество македонских воинов <…> было на высоте и не нуждалось в дополнительном испытании»[5]. Но существует и другая точка зрения, которую также приводит Шофман в своей статье. С. И. Ковалев утверждал, что роспуск Александром флота связан с его низким коэффициентом полезного действия, так как основные сражения должны были происходить на суше, а не на море[6]. И действительно, после падения Милета, персы также оставляют Галикарнас. А дальше следовала битва при Иссе, в которой персы снова потерпели поражение. На этом этапе завоевательных походов флот Александра действительно не играл столь важной роли.

§2. Попытка осуществить план Мемнона.

После падения Галикарнаса и кончины Мемнона, персидское руководство все же решило перенести военные действия из Азии целиком в Европу (Diod., XVII, 30). Однако Шофман говорит о том, что этот план начал отчасти осуществляться еще при жизни Мемнона[7]. На это указывает и текст самого Диодора (Diod., XVII, 31). В течение зимы 334/33 г. они стали занимать важные позиции в Эгейском море: Хиос, проданный олигархами, и весь остров Лесбос. Митилену персы взяли силой, так как там находился македонский гарнизон. Отсюда следует сделать вывод, что сложнее всего персам давались города, в которых оставались македонские войска, верные своему царю.

После смерти Мемнона возник новый вопрос: под чьим командованием отправлять в Европу войска. Часть верхушки считала, что это должен сделать сам Дарий III – правитель Персии. Но некий афинянин Харидем предлагал отправить в Европу другого командующего, а Дарию сосредоточиться над проблемами в Азии. Харидем – «военный эксперт и главный советник в Сузах, греческий наемник»[8], вскоре настоял на своей кандидатуре в качестве главнокомандующего. Однако доброжелатели Дария внушили ему подозрение, что Харидем предаст его. Об этом узнал Харидем и обвинил персов в трусости. Тогда Дарий казнил его, но после осознал свою ошибку, а потом все-таки взял управление войсками на себя. Обо всем этом сообщает Диодор (Diod., XVII, 30).

Однако после этого Дарий пожелал лично сразиться с Александром и повел свои войска к Вавилону (Diod., XVII, 31). Из этого следует, что он повел войска не на запад, а на восток.

Тем временем войска Александра тоже устремлялись вглубь Азии, дойдя вплоть до Фригии и овладев побережьем до Киликии (Diod., XVII, 27). Здесь же Диодор сообщает, что «солдат кормила вражеская территория». Становится понятно, что и этот важный пункт плана Мемнона по разгрому македонцев (опустошение персами собственных земель) не был выполнен.

Однако вскоре здесь Македонский столкнулся с трудностью. На высоком укрепленном утесе у границы Ликии жили мармары. Они напали на македонский арьергард, многих убили и забрали большое число рабов. Обозленный Александр осадил крепость мармаров, но те долго и упорно сопротивлялись. Когда стало ясно, что крепость рано или поздно падет, старики-мармары советовали прекратить борьбу и сдаться на милость победителю. Когда же это не было сделано, старики молодежи (около 600 человек) перебить своих родных и близких и убежать в горы. Молодежь не стала поднимать на своих родных руку, но, тем не менее, подожгла город и отступила в горы (Diod., XVII, 28).

Подобное антимакедонское сопротивление тормозило продвижение армии Александра дальше.

Нелегким стало завоевание Писидии. Как сообщает Арриан, писидийцы были воинственным народом. Свой город Телмесс, находившийся на высоком обрывистом холме, они превратили в крепость, чтобы помешать продвижению македонских войск. Однако между самими писидийцами произошел раскол, чем умело воспользовался Александр. Заключив мир с племенем селгов, царь отправился на завоевания города Сагаласа еще одного неприступного писидийского города. После взятия Сагаласа прочие писидийские города либо сдавались на милость победителю, либо Александр брал их силой (Arr., I, 27-28).

Армия Дария и армия Александра двигались навстречу друг другу. Они встретились в 333 г. до н. э. при городе Иссе, где персидская армия потерпела катастрофическое поражение (Diod., XVII, 33 - 39). После этого Дарий уже не мог вести войну в Европе, где его опорой был спартанский оппозиционный царь Агис (Arr., II, 13, 4). Грандиозный план восстания провалился.

Так заканчивается первый этап антимакедонского движения периода восточных походов. Из этого этапа ясно следующее: греческая оппозиция была сильна, и Александр тратил много сил и средств на ее усмирение и ослабление. Вторжение персов-интервентов в Европу для поднятия мятежа было катастрофически опасным, но, тем не менее, Македонский сумел остановить надвигавшуюся катастрофу общегреческого восстания. Вдобавок к европейской проблеме, возникали сложности и в процессе самих походов, это видно на примере мармаров и писидийцев. Однако здесь македонский царь сам умело воспользовался результатами межплеменных конфликтов.

Таким образом, можно не согласиться с утверждением Бенуа Мешена, что до самой Индии у Александра все проходило так легко, как в мечте[9].