Непригодность, проявленная контрастом

«И не войдет в него ничто нечистое» (Отк 21:27).

«Свет небесный давит душу, привыкшую к полутьме»

Метерлинк.

«Храм поставлен на горе высокой,

Беспределен, как небесный свод.-

Только вижу я во мгле глубокой

Обагренный Кровью, узкий вход»

Е.Донская.

И Он «наложит руки

И снимет волею святой

С души оковы, с сердца муки

И язвы с совести больной»

Ф.Сологуб.

Слушай Мариэтта, сказал ангел, и своей пра­вой рукой провел по моему лбу. И вот я услышала, что из глубокой тишины исходит музыка, подоб­ная дыханию ангела, музыка, как самая глубокая, сокровенная, святая жизнь духа. Я едва могла слы­шать ее; и все-таки она носилась над октавным организмом моего внутреннего существа. До тех пор я не знала, что внутри меня были элементы, которые могли бы пробудиться к восприятию та­кой симфонии и настроенные могли бы вибриро­вать в ответ на прикосновение такой священной, такой внутренней мелодии. В самом деле, она ка­залась только духом сокровенной песни. По мере того, как звуки этого духа музыки расширялись, я все больше начинала думать, что мне была дана новая природа, способная воспринять такую со­вершенную гармонию. Я инстинктивно тянулась смешаться с ней, я захотела сама в ней участво­вать, и тогда - о! тогда я почувствовала, что зна­чит иметь ненастроенную душу. Нота за нотой, выплывая из невидимого источника, обвивались они вокруг этой моей внутренней жизни, но не звучали в унисон с музыкальными струнами мое­го существа. Стараясь соединиться с ними, они производили диссонанс, так что некоторые аккор­ды, благодаря этому, были отраженыи оборваны, как плавное падения воды на скалистую, неровную поверх­ность. Музыка сделалась суровой для меня, и чрез это я узнала, что её природа не была родственна моей.

Тогда началось мое страдание. О, агония той минуты! Контраст был слишком ужасен. Все во мне было не в порядке. По всему храму носились мягкие, нежные волны гармонии, которые как бес­покойные воды, поражали слух моего ненастро­енного, дисгармоничного сердца. Как я хотела убежать! Всякое другое состояние было бы легче, чем это. Я даже подумала, что пародия богослу­жения в аду лучше согласовалась бы с моей природой, и что там я больше гармонировала бы с господствующим законом. Но теперь отсюда я не могла скрыться. Я была совершенно разбита! С каждым моментом мое состояние ухудшалось, так что час стал казаться мне вечностью. Наконец в горечи душевной, я воскликнула: «Прочь, о, возь­мите меня прочь отсюда! Тут была другая музыка, кото­рая наполняла меня блаженством, - другая мело­дия, которая делала меня бесконечно счастливой. Её я слушала. Из нее я пила дух священной песни. Но теперь, в силу какого-то неведомого закона, что-то заставляет меня самое принять участие в этой сладкой гармонии и вот моя неосвященная при­рода разоблачена, выведена на свет! Теперь все являются свидетелями моей дисгармоничности. Теперь я вижу, что не гожусь для общения с анге­лами и погибла безвозвратно. Мой дух ранен, сло­ман, подавлен; все части его разрознены. О, дай­те мне уйти в страну теней, в страну непрогляд­ной тьмы, чтобы навеки скрыться там от себя са­мой. Ангел! закрой, возьми этот свет, который открывает мое уродство! Спаси меня от мучений, причиняемых этой небесной мелодией! О, может ли быть более ужасный ад, чем это? Если бы де­моны издевались над погибшим духом, в этом не было бы ничего, что могло бы пробудить новую жизнь; там мое ненастроенное духовное существо не было бы раздавлено сознанием собственной непригодности. Нет другой силы, как только эта со­кровенная гармония, которая могла бы затронуть самые глубокие тайники духа, которая могла бы проявить самые сокровенные источники ненастро­енной, неосвященной души».

Так я умоляла изба­вить меня каким-нибудь образом от того света гармонии и

блаженства, который переполнял все это великое собрание. Мое страдание было невыразимым, и все-таки я не углублялась в причину его, признавая только тот факт, что душа моя была ненастроена. Я поняла свою полную непригод­ность для блаженного и деятельного общения с обителями рая. Раньше мне хотелось быть

приня­той ими и вечно обитать в их святилище, но я не понимала, что мне не доставало тех качеств, ко­торые необходимы, чтобы принять участие в их святом пении. Правда, я сама видела уродство не­которых духов младенцев и с удивлением наблю­дала действие благодати Божией в деле их восста­новления; но никогда я сознательно не пробовала применить это средство в самой себе.

Мне при­помнилось, что когда я почувствовала притяжение мира мрака, и когда облако смерти открылось по­до мной, чтобы поглотить меня, я взглянула вверх на райские небеса, с молящим желанием спастись и войти туда.

Тогда я и не подозревала, что если бы это слу­чилось я терпела бы страшнейшую агонию, при­чиняемую действием любви и гармонии, так что мое состояние равнялось бы ужаснейшим муче­ниям самого глубокого ада. Все это сделалось мне ясным теперь, когда я молила о помощи. Итак, я думала, что теперь уже все пропало, и я погибла безвозвратно.

Наконец, ангел сказал: «Нет Мари­этта, ты не погибла. Правда, что твое уродство те­перь открылось. Ты страдаешь потому, что твой дух пробудился к сознанию собственного состоя­ния, и, вследствие контраста между твоей душой и абсолютной гармонией, ты начала сознавать свою нужду. Может быть, таким образом ты лучше поймешь милосердие Божие и значение искупления чрез Господа Иисуса, Которому поклоняются все небе­са.

«Когда ты раньше была допущена в общение освященных, твое собственное духовное состояние было скрыто от твоего взора. Тебе позволено было, как постороннему гостю, воспринять внешним образом несносное влияние, которое, как святая роса, освежила твой жаждущий дух. Но дыхание святости здесь так совершенно, что когда оно касается внутренней жизни сущест­ва, тогда вся скрытая непригодность последнего проявляется контрастом. Вот откуда твои страда­ния. В этом ты также видишь мудрость благого Создателя, Который так устроил, что духи одина­ковой природы и наклонностей стремятся отде­лится от других, так что противоположные эле­менты не будут увеличивать страданий одного класса и омрачать блаженство другого. Отсюда ясно, почему ничто нечистое не войдет в тот Свя­той Город, который видел Иоанн в своем Откро­вении. И в это священное место ни один нечистый, бесплотный дух не может войти. Никакой закон не может допустить присутствия грубой, неосвя­щенной души в этом городе внутренней жизни, где рождается эта мягкая, возвышающая дух мелодия, которая так на тебя подействовала; так­же блаженные духи никогда не могли бы обитать в царстве тьмы с существами, не примиренными с Богом.

Мариэтта, видишь ли ты благость Божию в этом законе существования? Как очевидна была бы несправедливость Праведного Судии, если бы Он осудил на вечную тьму или допустил бы дей­ствие какого-либо закона, в силу которого погиб бы хоть один из малых сих, будучи притянут мерт­вящим магнетизмом в обитель преступности, в обитель скорби. Их нежную, чистую природу со­жгло бы прикосновение пылающих страстей тех существ, которые отдаются безумию ненасытных желаний. Действительно, Бог был бы несправедлив, если бы Его закон подверг этому невинного. Его также можно было бы обвинить в недостатке милосердия к осужденным, если бы кто-нибудь из них был принужден быть в элементе гармонии и святости, так как их страдания должны увеличить­ся соответственно степени света и Высшего Бла­га, которые наполняют обитель чистых.

«В этом проявляется мудрость и благость Божия. Ни один темный элемент в мире духов не смешивается с гармоничным и чистым. Таким образом исполняется Священное Писание, которое говорит: «Не­праведный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да делает правду еще, и святый да освящается еще». Это означает, что должно быть разделение, между элементами добра и зла, и что все несвятые эле­менты должны смешаться по закону своей при­роды. Справедливо написано, что между раем и адом лежит непроходимая пропасть, так как эти крайне противоположные элементы в силу контра­ста своей природы никак не могут соединиться. Рожденный от Бога, рожден от любви, а любовь не имеет ничего общего с ненавистью. Кто нахо­дится под властью зла, тот не любит Бога. Если бы смертные поняли этот закон, они боролись бы против всякого зла, укрепляли бы и развивали бы в себе праведность и таким образом, по благодати Божией, могли бы приготовиться к духовному на­следию праведных. Но, Мариэтта, теперь ты не мо­жешь все это уразуметь и постичь. Когда ты уйдешь отсюда, вспоминай все, что ты тут видела и чему научили тебя ангелы, и сделай мудрую перемену в твоей жизни, чтобы с тобой не случилось что-либо худшее.

«И когда вернешься к своим внеш­ним чувствам, взирай на Иисуса, единственно Ко­торый может приготовить тебя к возврату в эту святую обитель вечного блаженства и поклонения. Здесь ты узнала, что не возрожденные не могут сделаться соучастниками этой жизни и собратья­ми этим духам».

«Не плачь Мариэтта - сказал Ангел, когда я стала предаваться своему горю, - не плачь, ибо цена искупления уплачена. Ты можешь омыть всю свою нечистоту в целительном источнике. Радуйся это­му великой радостью. Спасение даром предлагается всем, и те, которые другим путем никогда не мог­ли бы достичь совершенной радости взяты из под тюремных сводов в обители Царства Отца. За эту благодать святые на небесах славят Бога и не пе­рестают возносить хвалебные гимны своему Ис­купителю».

Говоря это, он коснулся моего чела; поток света наполнил все мое существо, и я поднялась.

«Теперь, - сказал Ангел, - ты можешь слушать неж­ную песню младенцев, которые собраны из разных храмов обучения в этот великий централь­ный Храм детского Рая».

ГЛАВА XXIV