— Первые четыре новозаветные книги (святое благовествование от Матфея, от Марка, от Луки, от Иоанна) называются «Четвероевангелием» или просто «Евангелием», потому что в них содержится благая весть (слово «Евангелие» по-гречески значит «благая» или «добрая весть», почему и переведено на русский язык словом «благовествование») о приходе в мир обещанного Богом прародителям Божественного Искупителя и о совершенном Им великом деле спасения человечества.
Все остальные книги Нового Завета часто объединяются под названием «Апостол», потому что содержат в себе повествование о деяниях святых апостолов и изложение их наставлений первым христианам.
21.8. Почему четырех евангелистов иногда изображают в виде животных?
— Древние христианские писатели сравнивали Четвероевангелие с рекой, которая, выходя из Эдема для орошения насажденного Богом рая, разделялась на четыре реки, протекавшие по странам, изобиловавшим всякими драгоценностями. Еще более традиционным символом для четырех Евангелий является таинственная колесница, которую видел пророк Иезекииль при реке Ховар (1:1 — 28) и которая состояла из четырех существ — человека, льва, тельца и орла. Эти существа, каждое в отдельности, и стали символами евангелистов. Христианское искусство, начиная с V века, изображает святого Матфея с человеком или ангелом, святого Марка — со львом, святого Луку — с тельцом, святого Иоанна — с орлом.
|
|
Что символически обозначают эти существа, в виде которых изображают четырех евангелистов?
— Символом евангелиста Матфея стал человек потому, что он в своем Евангелии особенно подчеркивает человеческое происхождение Господа Иисуса Христа от Давида и Авраама; евангелиста Марка — лев, ибо он выводит в особенности царственное всемогущество Господа; евангелиста Луки — телец (телец, как жертвенное животное), ибо он по преимуществу говорит о Христе как о великом Первосвященнике, принесшем Самого Себя в жертву за грехи мира; евангелиста Иоанна — орел, так как он особой возвышенностью своих мыслей и даже самой величественностью своего слога высоко парит в небе, подобно орлу, «над облаками человеческой немощности», по выражению блаженного Августина.