Характер демократизации

Рассматривая формы демократического транзита, западные политологи выделяют три ее формы. Называя их по-разному, они имеют в виду одну и ту же классификацию –эволюцию прежнего режима (transformation по Хантингтону, reforma по Линцу, transaction по Шеру-Мейнварингу), радикальную его смену или «разрыв» (replacement по Хантингтону, ruptura по Линцу, breakdown/collapse по Шеру-Мейнварингу) и некую промежуточную форму – «замещение» или «высвобождение» (transplacement по Хантингтону, extrication по Шеру-Мейнварингу)[18] В этой общей классификации, российскую форму транзита можно определить не просто как «замещение», но как «двойное замещение» (double replacement).

Советская либерализация долгое время развивалась по эволюционному сценарию («трансформация») – именно так СССР классифицирован у Хантингтона[19]. Однако далее последовало два замещения.

В августе-декабре 1991г. советская элита была замещена российской (и именно с этого момента расходятся вектора транзита России и остальных союзных республик). Противостояние развивалось не столько внутри советских институтов, сколько между параллельными наборами властных структур СССР и РСФСР. После провала августовского (1991г.) путча к власти пришел качественно новый набор политических институтов, обладающих отдельной от советских институтов легитимностью и персональным составом. Партийная и парламентская составляющая советской верхушки была отстранена от власти, а государственная бюрократия инкорпорирована в нее выборочно (хотя и в подавляющем большинстве). Тем самым произошло наложение эволюционной и «бархатно-революционной» моделей развития либерализации и состоялся переход от фазы либерализации к фазе утверждения демократии. «Либерализаторы социализма» частично оказались на обочине политического процесса, частично перешли в институты и структуры «демократизаторов».

Второе «замещение» происходило на протяжении 1992-93гг., опять таки не столько внутри российских институтов, сколько между двумя институтами, претендующими на верховную легитимность – президентской (исполнительной) властью и представительной властью Съезда народных депутатов. На сей раз размежевание проходило между с одной стороны «демократами-модернизаторами» (сторонниками политической демократии и либеральных рыночных реформ), а с другой стороны – ситуативной коалицией «реставраторов» (сторонников Фронта национального спасения, в том числе – коммунистов) и частью «умеренных демократизаторов», противников рыночных реформ. Столкновение «двух легитимностей» как и двумя годами ранее вылилось в вооруженный конфликт у Белого дома и закончилось «неэлекторальным поражением» последних. После октябрьского конфликта «демократы-модернизаторы» обрели командные высоты во всех институтах, кроме нижней палаты парламента, намеренно ограниченной в полномочиях.

Однако последовавшие вслед за октябрьским кризисом выборы стали, как это ни парадоксально, «выборами разочарования» - население России подтвердило свой выбор в пользу реформаторского курса, ограниченным большинством поддержав новую Конституцию, но избрало протестно-левый парламент. С тех пор и вплоть до 2000г. реформаторской исполнительной власти пришлось сосуществовать с антиреформаторской нижней палатой парламента – беспрецедентная ситуация для всех стран «постсоциалистического пространства».

Период «демократизации» в России был с одной стороны достаточно коротким, с другой – запоздалым по сравнению с другими странами Центральной и Восточной Европы, где падение коммунистических режимов сразу привело к становлению демократического (или протодемократического) строя. Заменившие ancien regime новые парламенты и президенты были однозначно ориентированы на строительство и консолидацию демократии. России же пришлось демонтировать политическую систему, сохранявшую существенные элементы коммунистического строя, устранять опасное двоевластие. Парадоксальным образом, первые полноценные выборы в суверенной России стали одновременно и выборами разочарования, только на них была принята демократическая конституция и впервые вышли на электоральную арену наспех сколоченные партии. В экономике были совершены решающие шаги по «прорыву к рынку», но отнюдь не преодолены самые тяжелые последствия этого перехода (высокая инфляция, резкое социальное расслоение и т.п.)

Таким образом, итоги периода демократизации, в России оказались далеко не однозначными, однако, с учетом того, насколько неблагоприятными были стартовые условия демократического транзита, и насколько высокими были политические ставки этого этапа переходного периода, можно признать его результаты удовлетворительными.