Эпизод трактир

Девушка, певица, лет 18. За столом Свидригайлов. Увидел Раскольникова и расхохотался.

Свидригайлов. Ну, ну! входите уж! Эй, Филипп, стакан!

Р.Р. Я не стану пить вина.

Свидригайлов. Как хотите, я не для вас. Пей, Катя, и ступай! (Катя выпила, поцеловала у Свидригайлова руку и вышла.)

Р.Р. Я к вам шел и вас отыскивал. Знайте же, я пришел к вам прямо сказать, что если вы держите свое прежнее намерение насчет моей сестры и если для этого думаете чем-нибудь воспользоваться из того, что открыто в последнее время, то я вас убью, прежде чем вы меня в острог посадите.

Свидригайлов. Вам все кажется, что у меня какие-то цели. Эх, не могу я с вами долго остаться, а жаль! Вы – Шиллер, вы – идеалист!… Вы прелюбопытный субъект! Кстати, обедали вы? Да велите себе принести хоть чаю.

Р.Р. Я вполне убежден, что вы приехали, имея в виду мою сестру.

Свидригайлов. Эх, полноте, ваша сестра терпеть меня не может. И знаете ль вы, что я женюсь? Я покажу невесту, но только не теперь, а теперь– adieu, mon plaisir, до радостного свидания!

Р.Р. Я от вас теперь не отстану. Мне известно, что сегодня утром сестра моя получила какое-то письмо.

Свидригайлов. Вот как! А хотите, я сейчас полицию кликну?

Р.Р. Кличь!

Свидригайлов. Ведь этакой! Ну, пойдемте, я теперь только на минутку домой, чтобы денег захватить, и на целый вечер на острова.

Р.Р. Я не к вам, а к Софье Семеновне, извиниться, что на похоронах не был Катерины Ивановны.

Свидригайлов. Софьи Семеновны дома нет. Она всех детей отвела к одной даме, распорядительнице в сиротских заведениях. Я денег дал. Ведь не «вошь» же была Катерина Ивановна, как какая-нибудь старушонка процентщица.

Р.Р. Вы подслушивали у дверей!

Свидригайлов. Ха! ха! Я хоть мало и понял из того, что вы тогда… там… накуролесили и Софье Семеновне сами рассказывали, но, однако, что ж это такое? Я, может, совсем отсталый человек и ничего уж понимать не могу. Объясните, ради бога, голубчик!

Р.Р. Ничего вы не могли слышать, врете вы все!

Свидригайлов. Эх, уезжайте куда-нибудь поскорее! Бегите, молодой человек! Может, есть еще время. Я искренно говорю.

Р.Р. Я совсем об этом не думаю.

Свидригайлов. Понимаю, какие у вас вопросы в ходу. Нравственные, вопросы гражданина и человека. А вы их побоку. Зачем они вам теперь-то? Затем, что все еще и гражданин и человек? А коли так, так и соваться не надо было; нечего не за свое дело браться.

Р.Р. Вы, кажется, нарочно хотите меня раздразнить, чтоб я только от вас теперь отстал…