Ххххххххххххххххх 7 страница

ДУША: принцип жизни, основа мыслей и чувств. Начиная с античности различают два значения: в древнееврейской культуре — органическая душа и душа мыслящая, в ро­манской — анимус и анима. Сведение второго значения к первому характерно для витализма, первого ко второму — для спиритуализма {Платон, Лейбниц, Гегель). Проблему соединения души и тела рассматривал Декарт; вопрос о бессмертии души развернут Платоном в диалоге «Федон».

ДЬЮИ (Джон): американский философ и психолог (Барлинг-тон, Вермонт, 1859 — Нью-Йорк, 1952), основоположник педагогики, основанной на прагматизме. Разум -—- лишь орудие среди прочих, одна из движущих сил успеха. Дьюи открыл в Чикаго «школу-лабораторию» (University Elemen­tary School, 1896-1904), где учились дети от 4 до 6 лет. Его метод «проекций» повлиял на Френе и советский комп­лексный подход к человеку. Этот метод стремится к идеен

тификации школьной жизни и жизни общественной. Дьюи написал: «Педагогическое кредо» (1897), «Школа и общест­во» (1900), «Демократия и образование» (1916).

ДЮМРИ: французский философ (р. Озанс, близ Обюссона, 1920). Его первые произведения посвящены философии дей­ствия: «Философия действия» (1948), «Блондель и совре­менная философия» (1952), «Блондель и религия» (1954). Известен своей философией религии: показал, что факт «иудео-христианской» цивилизации затрагивает все уровни сознания {миф и историю, жест и символ, трансцендент­ность и рациональность). Он опубликовал, в частности работы: «Вера и вопрошание» (1953), «Взгляды на современ­ную философию» (1956), «Критика и религия» (1957), «Фи­лософия религии» (2 тома, 1957), «Феноменология и рели­гия» (1958), «Философия и науки о человеке» (1967).

ДЮРИНГ (Карл Евгений): немецкий философ и экономист (Берлин, 1833 — Новавес, сегодня Бабельсберг, близ Потс­дама, 1921). Ученик Фейербаха, хотел объединить позити­визм с материализмом. Энгельс нападает на его тезисы в «Анти-Дюринге» (1877-1878).

ДЮРКГЕЙМ (Эмиль): французский философ (Эпиналь, 1858 — Париж, 1917), французский основатель социологии, т.е. «науки о нравах». Индивид приобретает ценность лишь посредством общества, которое дает ему функцию и мо­ральное сознание: он существует лишь для другого и лишь посредством этого другого («Индивид тем меньше зависит от самого себя, что он зависит лишь от себя», — утверждает Дюркгейм в своем исследовании «Самоубийство» (1897). Его главный труд — «О разделении общественного труда» (1893) — показывает, что развитие индивида начиная с дет­ского возраста сопровождается его все более и более тесной зависимостью от общества. «Правила социологического ме­тода» (1894) излагают принципы его социологии: Дюркгейм пытается рассматривать социальные ценности и институты «как вещи» и хочет создать объективную науку о нравах, науку, не исключающую внутреннюю жизнь морального со­знания. Дюркгейм основал социологическое исследование и

коренным образом обновил гуманитарное знание и критику религии («Элементарные формы религиозной жизни», 1912).

ДЮФРЕН (Микель): французский философ и эстетик (р. Клер-мон, 1910). Его творчество развивается на пересечении двух течений: кантовской философии с экзистенциализмом и феноменологией {Гуссерль, Шелер, Мерло-Понти). Он вводит понятие аффективного, или экзистенциального, a pri­ori, категории, при помощи которой доказывается сопри-родность субъекта и объекта. Единство человека и мира — источник воображения. «Придумывает и изобретает не чело­век, но природа в нем и через него». Это единство ощущается по всеобщим аффективным модальностям, указанным в «Ин­вентаризации a priori» (1981). Им написаны также: «Карл Ясперс и философия экзистенции» (1947, в сотрудничестве с Полем Рикером), «Феноменология эстетического опыта» (1955), «Понятие a priori» (1959), «Поэтика» (1963), «Эсте­тика и философия» (1967), «Для человека» (1968), «Ниспро­вержение/Искажение» (1977).

ДЮЭМ (Пьер): французский физик и философ (Париж, 1861 — Кабрспин, Од, 1916). Замечательным образом изложил ис­торию науки в своей работе «Система мира: история космо­логических доктрин от Платона до Коперника» (10 томов, 1913-1959). Написал также: «Физическая теория. Ее объект, ее природа» (1906), «Очерки о понятии теории физики от Платона до Галилея» (1908).

Е

ЕВГЕНИКА: изучение условий, благоприятных для сохране­ния генетического качества человеческого рода. Слово и сама наука возникли недавно, однако уже в античности спартан­ский обычай заставлял очищать общество от плохо приспо­собленных детей. В прошлом веке Дарвин был сторонником сознательной евгеники, логически вытекающей из положе­ния о «естественном отборе», или естественной евгеники. Евгеника основана на прочной биологической базе, однако ее практическая реализация (большей частью основанная на «стерилизации») затруднена: она представляет страшную опасность расширения коллективных полномочий по воп­росу о так называемой евгенической эвтаназии, пример зло­употребления которой — нацизм, осужденный международ­ным сообществом на Нюрнбергском процессе (1945-1946). См. Эвтаназия, Расизм.

ЕВКЛИД СОКРАТИК: греческий философ, основатель Мегар-ской школы (Мегара, Сицилия, ок. 450 — ок. 380 г. до Р.Х.). Был учеником Парменида, позднее — Сократа. Основал школу, которую посещал Платон. Он стоит у истоков теории «идей», которую позднее разовьет Платон. Мы находим у него логическое различение возможного и действительного, кото­рое будет играть важную роль в философии Аристотеля.

ЕДИНСТВЕННОСТЬ: отличительная особенность того, что можно назвать единственным. Термин отличается от понятия «единство». Относится, прежде всего, к личнос­ти человека: единственность означает «незаменимость» лю­бой индивидуальности.

ЖАНЕ (Поль): французский философ-спиритуалист (Париж, 1823 — там же, 1899). В частности, автор работ: «Филосо­фия счастья» (1862), «Основы метафизики и психологии» (1896), «Психология и метафизика» (1897). [Акад., 1864].

ЖАНЕ (Пьер): французский психолог и невролог (Париж, 1859 — там же, 1947). Доктор литературы (1889) и медици­ны (1893), с 1890 г. возглавлял лабораторию патологичес­кой психологии в клинике Сальпетриера, а в 1902 г. сменил Рибо на посту заведующего кафедрой экспериментальной и сравнительной психологии в Коллеж де Франс. Его психо­логическая теория и созданная им классификация наклон­ностей, а также видов человеческой деятельности склады­вались вокруг понятия психологического «напряжения». Его творчество дало мощный импульс развитию эксперимен­тальной психологии. Его произведения: «Психологический автоматизм» (1889), «Умственные катастрофы истериков» (1893), «От тоски к экстазу» (1927-1928), «Трактат по пси­хологии» (совместно с Дюма, после 1928), «Начала разума» (1935) и др. [Акад., 1913].

ЖЕЛАНИЕ: склонность, уже сознающая свой объект. Же­лание отличается от потребности —• простого психологи­ческого побуждения. Например, я могу иметь потребность в пище, ощущать спазмы желудка, не зная при этом, что все это вызвано недостаточным питанием. Желание относится обычно к определенному объекту: я желаю выпить вина. Желание, предполагающее некоторую неудовлетворенность, придает эмоциональной жизни ее тональность, порождает

чувства и страсти и лежит в основе активной жизни. Од­нако поскольку желаний бесконечное множество, то чело­век, старающийся удовлетворить их все, потеряет и покой, и свободу {Платон). Желание, подвергшееся контролю расче­та и рефлексии, становится волевым актом. Выражением личности будет не пульсация желания, но акт воли.

ЖИВОЕ ТЕЛО: термин, используемый современными пси­хологами для обозначения человеческого тела в проти­вовес просто материальному телу (по-немецки Leib, противопоставляемое Кбгрег). Наше тело не является объективным телом; оно составляет часть нашей личности. Понятие живого тела («eigenes-Leib») впервые появилось в «Теории естественного права» Фихте (1796); первые попыт­ки психологического анализа (направленные, в частности, на «подвижность», на внутренний опыт органических дви­жений) принадлежат Дестюту де Траси (1754-1836). Этот анализ возобновил и развил Мерло-Понти в «Феноменоло­гии восприятия» (1945).

ЖИВОТНЫХ-МАШИН (теория): Теория Декарта, счи­тавшего, что животные не обладают психикой и что их движения сводятся к комплексу сугубо материаль­ных процессов (механических и химических). «Живот­ные не просто менее разумны, чем люди, они вообще не обладают разумом» («Рассуждение о методе», «Письмо к Морюсу» от 5 февраля 1649 г.).

ЖИЗНЕННАЯ ПОЗИЦИЯ [ангажированность — engage­ment]: проявление неравнодушия и активности при раз­решении конфликта обязанностей или идей; противо­положно отвлеченности, равнодушию, нейтральности.

Само слово, ставшее популярным в последнее время благо­даря работам сторонников персонализма (Э. Мунъе) и эк­зистенциализма (Сартр), является современным лишь на первый взгляд: разве Сократ не излагал в свое время «фи­лософию, выражающую определенную позицию» по отно­шению к жизни? Конечно же, да. Или Иисус Христос, изго­няющий торговцев из храма; или Паскаль, пишущий свои «Мысли» в пику «вольнодумцам»; Вольтер, пытающийся

своим «Трактатом о веротерпимости» реабилитировать про­тестанта Каласа. Как бы то ни было, «ангажированность» в мышлении и в особенности в философии не дает проявиться более серьезной опасности, чем просто риск самовыражения того или иного писателя или любого другого члена общест­ва, точно в той мере, в какой философия рассматривает себя как наука (т.е. как поиск, ведущий к ясности) и к тому же как универсальная наука (т.е. если ее ценность не зависит от религиозных или политических взглядов). По крайней мере, может быть, понятие жизненной позиции (довольно спорное вообще и действительно вызывающее споры) освободит классическую философию от ее сознательно отстраненного, темного и абстрактного тона: если она и намеревается ос­таться незаинтересованной, то мысль сегодня хочет быть не столько «бескорыстной», сколько полезной, причем по­лезной всем людям. «Жизненная позиция, — пишет Э.Му-нье, — это не просто констатация факта (что мы находимся в мире), но закон правильного образа жизни». Для Мерло-Понти же, наоборот, философия будет действенной, лишь если она говорит, выражает, а не действует: «Философ участ­вует в жизни не так, как другие; в его одобрении не хватает чего-то массивного и плотского... рефлексия сначала отстра­няет его от жизни, но лишь затем, чтобы он лучше прочув­ствовал узы истины, привязывающие его к миру и истории».

Ж ИЗНЕННЫЙ ПОРЫВ: творческая направленность жиз­ни, развивающаяся в приложении к частным организ­мам, обеспечивающая продолжительность рода и по­рождающая эволюцию живых существ. Выражение стало знаменитым благодаря «Творческой эволюции» Бергсона (1907). В «Двух источниках морали и религии» Бергсон по­казывает, что когда жизненный порыв сублимируется, он может вызвать творческий всплеск, лежащий у истока значительного духовного и морального творчества и самогомистицизма.

ЖИЗНЬ: комплекс феноменов (питание, ассимиляция, рост, воспроизведение, рождение и смерть), характер­ных для организмов. Биологические науки (термин «био­логия» был создан лишь в начале XIX в. Ламарком во Фран-

ции и Тревиранусом в Германии) изучают жизненные фено­мены, живых существ; философия задается вопросом об ос­новании этих феноменов, т.е. о жизни самой по себе. Что собой представляет специфический объект биологических наук? Ученые попытались довольно точно отделить жизнь от материи: 1) сначала полагали, что это «движение» (но куда тогда отнести губку или коралл?); 2) считалось, что живое «ассимилирует и диссймилирует», т.е. питается: на­пример, растения поглощают кислород и минеральные соли и выделяют углекислый газ; 3) живое отличается способнос­тью к «воспроизведению»: например в 1930 г. были открыты протеиновые вирусы (или, при обобщающем подходе, все кристаллы), которые воспроизводят себя, кристаллизуясь, как минералы. Здесь очень трудно отделить специфические и типичные для живого признаки. Существует ли метод ос­мысления жизненных феноменов? Первый научный под­ход состоял в представлении о природе как об огромной машине, правильное функционирование которой зависит от соотношения различных частей. Ошибка анимизма, вы­явленная Декартом («О страстях души», 1649), «состоит в том, что, из того, что все мертвые тела теряют тепло и спо-¹ собность к движению, сделали вывод, что прекратило эти движения и тепло именно отсутствие души. Таким образом, безосновательно считалось, что естественная теплота и дви­жения нашего тела зависят от души, тогда как мы, наоборот, должны утверждать, что душа становится отсутствующей, лишь когда тело умирает, и что именно поэтому прекра­щается теплота и перестают функционировать органы, обес­печивающие движение тела. Чтобы избежать этой ошибки, допустим, что смерть приходит не по вине души, но лишь потому, что перестают функционировать некоторые главные части тела». Декарт проводит здесь параллель с часами (пред­ставляющими собой автомат: самодвижущуюся машину), останавливающимися лишь тогда, когда сломана пружина — принцип их движения. Механистическое объяснение будет очень плодотворным для ученого, который сможет таким об­разом проанализировать принципы функционирования орга­низмов. Во времена Декарта понять функционирование и точную роль сердца помогло открытие принципа работы насоса (5-я часть «Рассуждения о методе», 1636). Но как бы

ни были тонки механистические и химические объяснения, проливающие свет на феномены жизни, химия и механика живого превосходит все те эксперименты, которые могут быть сделаны в лабораторных условиях. Французский био­лог Э. Дюкло (1840—1904) в «Трактате по биологической химии» часто цитирует пример с фиксацией азота, которая В лабораторных условиях может быть достигнута лишь при температуре 300°. А растение чечевицы в природе может зафиксировать азот при температуре 4°. Отсюда он дела­ет вывод, что лабораторная химия — лишь частный случай общей химии природы. Кангий в «Познании жизни» (1965) описывает парадокс ученого, который начинает с того, что отходит «от жизни ради науки, затем пытается настигнуть жизнь с помощью науки», чтобы в конечном счете отказать­ся от попыток объяснить жизнь в себе из страха потерять ТО, что ей присуще. Французский физиолог Бернар в своем «Введении в экспериментальную медицину» (1865) расска­зывает, как он попытался «изолировать» психохимическую витальность, приостанавливая постепенно все механические и психохимические функции организма: он пришел к выво­ду, что жизнь характеризуется лишь одной «управляющей идеей», которая, по всей видимости, руководит развитием и сохранностью живых существ. На смену механистическому объяснению через причинность (результат объясняется при­чиной) биологическая наука попыталась выдвинуть телео­логическое объяснение (от гр. telos -— цель, и logos — уче­ние): организм — это не то, что сформировано уже в яйце, гак же как растение не сформировано в зерне. Структура яйца или зерна объясняется ее целесообразностью, напри­мер для организма или растения. Кант в «Критике чистого разума» (1790) показывает, что для осмысления высокоор­ганизованных существ существует лишь один метод — поня­тие целесообразности, объясняющее часть через целое и за­меняющее механическую схему функциональной. Он берет гот же, что и Декарт, пример с часами, но приходит к вы­воду, что в этом случае понятие целого, которое существует в уме изготовляющего их часовщика, это нечто внешнее по отношению к часам, тогда как «организованное существо несет в себе формирующую силу, которую оно сообщает лишенной ее материи: таким образом, речь идет о распрос-

траняющейся формирующей силе, которую нельзя объяс нить только через способность к движению». Речь идет о внутренней целесообразности. Стоит отметить, что для Кан­та принцип целесообразности — это правящий принцип, т.е. исследовательский метод при осмыслении жизни, а не мета физическое утверждение целесообразности в природе. В действительности принцип целесообразности, или вита­лизм, развитый уже Аристотелем (384-322 гг. до Р.Х.) в трактате «О частях животных» и подхваченный в XVIII в. медиками школы Монпелье, например П.Бартом в «Ака­демическом рассуждении о жизненном принципе челове­ка» (1722), объясняет специфику развития живых существ с помощью «жизненной силы», некоторой спонтанности или «жизненного порыва» (Бергсон), который некоторые философы связывают с общей «энергией», лежащей в осно­ве всех движений универсума {Лейбниц, Бергсон). По Берг­сону, наш ум, «приспособившийся к материи», не может эту творческую энергию воспринять. Жизнь — это скорее испы­тание, чем объект познания, она уловима лишь интуицией «творческого порыва» («Творческая эволюция», 1907), при­чащающей нас длительностью универсума. С психологичес­кой точки зрения, человек может иметь чувство жизни лишь при условии творческой деятельности или в более практи­ческом смысле, когда в процессе труда или коллективно­го действия он ощущает солидарность с остальными людь­ми. На этом уровне понятие жизни тождественно сознанию жизни, т.е. философскому понятию экзистенции. Багаж биологических наук. Созданные Ламарком (1744-1829) и Дарвином (1809-1882) теории эволюции видов помогли клас­сифицировать живые организмы в зависимости от степени их сложности, представив человека как вершину этой эво­люции. Знания об эволюции земной среды позволяют нам проникать все дальше и дальше в прошлое Земли, вплоть до примитивных форм жизни. С другой стороны, научные зако­ны наследственности, выведенные австрийским ботаником Менделем в 1865 г., установили, что передача признаков — анатомических, клеточных (касающихся структуры клетки) и функциональных (органических и психических) — проис­ходит лишь на уровне «генов». Эти законы положили начало генетике. Применение наук о жизни ставит этическую

проблему. Прогресс генетики и начиная с 1960 г. непосред­ственный доступ к гену, который теперь можно вычленять и манипулировать им, открыли возможности для реальной по­мощи больным, предупреждения, при необходимости, семей, где есть риск определенного заболевания для ребенка, со­хранности населения (генетические исследования опреде­ленных африканских народностей вывели на эндемическую форму анемии, связанную с малярией). Но способность био­логов изменять генофонд индивида может, например, предо­ставить семье выбор: иметь мальчика или девочку, общест­ву — способствовать или подавлять рождаемость той или иной категории индивидов. Отсюда — опасная перспектива общественной организации, где все заранее предопределено для каждого индивида, с самого его рождения, в зависимости от его врожденных психобиологических способностей. Та­кое общество уже было описано Хаксли в «Лучшем из ми­ров» (1932). Этические проблемы затрагивают также грани­цы экспериментов над живыми существами, в частности над человеком: суд над нацизмом, имевший место в Нюрнберге в 1945-1946 гг. и позволивший затем ООН определить прес­тупления против человечества, отметил среди главных ста­тей обвинения биологические эксперименты, проводив­шиеся над живыми людьми. Наконец, поддержание жизни искусственными способами, иногда довольно длительное, у больных, прошедших через стадию комы, ставит этическую проблему определения жизни и смерти. См. Эволюционизм, Дарвинизм, Техника.

/КИЛЬСОН (Этьен): французский философ (Париж, 1884 — Краван, Ионна, 1978). Преподавал в Лилле (1913), Страсбур­ге (1919-1921), Сорбонне и Практической школе высших исследований (1922-1932), затем в Коллеж де Франс (1932-1950). Показав влияние схоластической мысли на мысль Декарта, открыл новую перспективу в отношении к средне­вековой философии, еще недостаточно изученной. Был одним из главных протагонистов в споре, разыгравшемся пос­ле 1931 г. вокруг понятия средневековой философии, синтези­рованного им в «Христианстве и философии» (1936). Автор многочисленных работ по истории средневековой филосо­фии, о Дунсе Скоте, Святом Бонавентуре, Святом Бернаре,

Святом Августине, внес вклад в возобновление изучения Фомы Аквинского, у которого он обнаружил решающую роль понятия esse (_aiCT бытия). Его произведения: «Филосо-cVcb rio^f °«^авенхуры» (1924), «Средневековая фило-фия>> |^J). «Введение в исследование по Святому Авгус­тину» (1У29), а также брошюра с правдивым изложением истории «Элоизы и Абеляра» (1948). Он также автор интел­лектуальной автобиографии «Философ и теология» (1960) работ об искусстве («В ведение в изящные искусства», 1963)! раооты «Злоключения Софии от Аристотеля до Дарвина и наоборот» (1971). [_фр. _акад., 1946]

ЖИРАР (Рене): французский философ и антрополог (р. Ави­ньон, 1923). Закончив Уставную школу в Париже (1943) и получив диплом архивиста-палеографа (1947), он преподает французскую куль_Тур_{у и} цивилизацию в Соединенных Шта-iQRm ^унивеР^СИтете Джонс-Хопкинс в Балтиморе (1957-

1976} р798?^{аРСТВеИноМ} У^нивеР^{ситете в} Нью-Йорке (1972- ). 1981 г^-профессор Стэндфордского университета в калифорнии. Корен:_Н]ЬШ образом обновил антропологию, ьго ооъяснение Происхождения обществ из религиозного факта подтвержд_ает основную интуицию Дюркгейма. Упо­рядочивание самых непонятных образцов человеческого по-ввбения ~ ритуалы и запреты как средства предотвращения разрушительного насилия, вытекающего из «миметической жажды захвата» (_йе Имеющей ничего общего с искусствен­ным миметизмом поведения) — дает новый ключ к объеди­ненной антропологии (социология, психология, этнология). мысль, редуц_иру_{емая к} структурализму, фрейдизму и марксизму, в связи с этим не использовалась специалиста­ми по гуманитарным наукам. Простота его объяснения чело­веческих феноменов, совершенно непонятых или вытеснен­ных из нашей культуры, таких как насилие, войны, которые имеют место^хотя никто их не хочет, разложение общест­венных связей в современном мире — глубина и реализм его анализа текстов от Софокла до Леви-Строса, от Библии до Маркса, посвященных выявлению человеческой реальнос­ти, его анализ сакрад_ЬНОго как защиты против насилия, или феномена козла отпущения как социального стабилизатора и, наконец, терапевтическая роль его рефлексии, создали

жирардинскую школу гуманитарных наук, связанную с име­нами Ганса, Дюпюи, Дюмушеля, Дегюйя. Им написаны: «Ро­мантическая ложь и романная истина» (1961), «Насилие и Сакральное» (1972), «Критика в подземелье» (1976), «О ве­щах, скрытых со времен основания мира» (1978), «Козел отпущения» (1982), «Древняя дорога извращенных людей» (1985), «Шекспир» (1990).

ЖУФФРУА (Теодор): французский философ (Ле Понте, Ду, 1796 — Париж, 1842). Преподавал в Высшей нормальной школе, Сорбонне и Коллеж де Франс. Благодаря ему Фран­ция узнала шотландскую философию. Его главные произве­дения: «Философский сборник» (1833), «Лекции по естест­венному праву» (1833), «Новый философский сборник» (1842), «Лекции по эстетике» (1843), где он противопостав­ляет идею красивого идее возвышенного: «Характер будет красивым не тогда, когда он борется, но когда он побеждает, а возвышенным не тогда, когда побеждает, но когда борется».

3

ЗАБВЕНИЕ: отсутствие или исчезновение воспоминания.

Забвение может быть вызвано многочисленными причина­ми: 1) неспособностью зафиксировать воспоминания; инди­вид забывает постепенно. Такая неспособность чаще всего связана с достаточно определенными психологическими или аффективными причинами; это случай «шока» или бур­ных эмоций; 2) неспособностью хранить воспоминания. Это то, что называют потерей памяти в собственном смысле слова. В этом случае забвение вызвано отсутствием усилия памяти, недостаточной работой по возобновлению фикса­ции, что связано прежде всего с повторением. «Чтобы запом­нить, нужно семь раз забыть», — гласит французская по­словица; 3) неспособностью вспомнить что-то, что на самом деле хранится в нашей памяти. Этот тип забвения характе­рен для стариков; Рибо называет его «антероградной амне­зией»: при этом первыми исчезают самые недавние воспоми­нания; так, старики прекрасно помнят события их детства, но не могут вспомнить, что с ними было в зрелом возрасте, a forteriori их старости. При такой форме «антероградного» забвения прежде всего исчезают из памяти «имена собствен­ные» (потому что они выучиваются позднее); затем — общие обозначения «вещей», потом — «качеств» (белый, черный и т.д.), и наконец — «глаголы»; 4) неспособностью узнать возвращающиеся к нам воспоминания; восстановить их в первоначальном контексте. Воспоминания существуют лишь тогда, когда мы можем их «реинтегрировать», как говорит Гёффдинг, в некую целостность; 5) неспособностью локали­зовать воспоминания во времени. Именно в этом смысле временная память обладает «социальными рамками» (Халъб-

вакс); если бы у нас не было календаря, мы бы не обладали определенным и упорядоченным прошлым. Какова бы ни была его форма или причина (шок, возраст, вытеснение в бессознательное и т.д.), забвение всегда остается услови­ем наших сегодняшних поступков и любого истинного твор­чества в рамках культуры, науки или искусства.

ЗАБЛУЖДЕНИЕ: действие, ведущее к ошибке — интеллек­туальной или моральной. Заблуждение состоит в утверж­дении того, чего нет. Различают заблуждение и иллюзию: «Когда палка, опущенная в воду, кажется надломленной — это иллюзия, а не заблуждение» (Спиноза, 1632-1677). По­тому что даже если мы знаем правду — то, что на самом деде она не надломлена, — факт остается фактом: мы видим над­ломленную палку. «Существуют иллюзии чувств, а не их за­блуждения», — отмечает Ланьо в «Знаменитых уроках и фрагментах» (1880); «Поскольку восприятие не является знанием, о нем нельзя сказать, истинно оно или ложно, точ­но так же ничего нельзя сказать о заблуждении чувств» (там же). Заблуждение проистекает из способности суждения, направленной на то, что мы видим. В диалоге Платона (428-347 гг. до Р.Х.) «Теэтет» Сократ показывает, что низ­кое, но близко расположенное дерево кажется выше, чем высокое, но отдаленное. Именно суждение корректирует восприятие и интерпретирует чувственные данные. В чем источник заблуждения? Что может «подпортить» нашу способность суждения? Согласно «Рассуждению о мето­де» Декарта (1637) это главным образом «поспешность и предубеждение». Поспешность заключается в том, что мы не обременяем себя оценкой элементов, составляющих наши данные; предубеждение же представляет собой комплекс предрассудков, склоняющих нас к тому, чтобы признать истинным самое расхожее мнение. В рубрике «предубеж­дения» можно выделить заблуждения способности сужде­ния, вызванные: эмоциями, страстями или желаниями. В «Очерке теории эмоций» (1939) Сартр заменяет классичес­кую тему «я вижу медведя, мне страшно, я убегаю» схе­мой «я убегаю, мне страшно, я вижу медведя». Движение создает эмоцию, а та, в свою очередь, создает заблуждение: в темноте зашевелился куст (движение); эмоция внушила мне,

что я видел медведя. То же самое происходит и со страстью, которая ослепляет, и с желанием, которое может, по Фрей­ду, вызвать религиозную иллюзию («Будущее одной иллю­зии», 1927): вера в Бога вызовет архаическое желание иметь всемогущего Отца, справедливого и заботящегося о нас. Рас­сеять заблуждение позволит рефлексия или критический анализ. Философия ставит более широкую проблему, отно­сящуюся к области метафизики: как вообще возможно за­блуждение, и не связано ли оно с условиями человеческого существования? В «Теэтете» Платон оказывается в затруд­нительном положении, пытаясь найти логическое оправда­ние заблуждению, ведь небытия нет и невозможно сказать то, чего нет: «Как можно смешивать то, что мы не знаем, с тем, что мы не знаем; или то, что мы знаем, с тем, что мы не знаем; или то, что мы знаем, с тем, что мы знаем?». Диалог под названием «Софист» углубляет этот анализ: заблужде­ние не может проистекать от нашего восприятия небытия; оно происходит от того, что мы соединяем вместе то, что не должно быть вместе соединено. Сократ приводит два при­мера: пример с голубятней, где поймали голубку, но не ту, что хотели поймать; и пример с алфавитом: в слове «плохо» перемешаны буквы. Заблуждение состоит в неправильном соединении сущностей. Спиноза (1632-1677) определит за­блуждение как неадекватную, или «неполную идею». По­нятие неадекватности означает, что знание, которым мы обладаем, неполное, не заключает в себе все богатство реаль­ности. Заблуждение можно определить как недостаточное знание. Истинная же идея, наоборот, привносит такую пол­ноту, несет в себе такую силу убеждения, что утверждается естественным путем, будучи index sui •— знаком самой себя. Заблуждение предполагает утверждение своей особенности, своего «Я»; истина же позволяет самой идее в нас утвер­диться, как, например, математические или моральные идеи, идея справедливости, которая существовала до нас и будет существовать после нас, как и математические истины. Что же это за человеческая способность, позволяющая нам ото­рваться от реальности, чтобы сначала помыслить ее в науке, а затем подняться над ней в метафизической гипотезе и заблуждении? Это объект «Трансцендентальной диалекти­ки» Канта (часть «Критики чистого разума», 1781). Этой